Офицер Советской империи Глава 26

Глава 26

Как-то незаметно приблизилось время, когда пришлось задуматься о фи-нише своей службы. До увольнения осталось всего несколько лет, а Велигорд до сих пор не был обеспечен, как положено военнослужащему с двумя детьми, трехкомнатной квартирой. Казалось, что здесь особых проблем не будет, но так - просто казалось…
Очередное заседание жилищной комиссии, на котором Виктор, как постоянный член комиссии, присутствовал, на текущий год уточнило окончательно списки военнослужащих, нуждающихся в улучшении жилья. Первым в списке оказался полковник Велигорд, и Виктор спокойно ждал, что на заседании предложит ему секретарь жилищной комиссии, потому что как раз одна из трехкомнатных квартир в военном городке освободилась.
Помимо полковника Велигорда, кандидатом на трехкомнатную квартиру оказался и подполковник Белогуров, увольнявшийся из Вооруженных сил. Чтобы принять решение, кому отдать квартиру: Велигорду или Белогурову, решили заслушать лично подполковника. Тот зашел в кабинет секретаря жилищной комиссии, сморщил лоб и жалобным голосом буквально начал упрашивать членов комиссии, чтобы освободившуюся квартиру выделили именно ему.
- Я увольняюсь, выслуга двадцать шесть лет и уезжать никуда не собираюсь. Буду работать гражданским инженером-испытателем в нашем управлении. Я прошу членов комиссии войти в мое положение увольняющегося офицера. Своей службой я заслужил трехкомнатную квартиру!..
Выслушав Белогурова, секретарь жилищной комиссии попросил его выйти в коридор, пока члены комиссии примут консолидированное решение.
- Товарищи офицеры, - обратился секретарь к членам комиссии, - первым в списке на получение трехкомнатной квартиры значится полковник Велигорд, начальник отдела. Он идет вне конкуренции. Белогуров находится только на пятом месте. Поэтому пойти навстречу просьбе подполковника Белогурова нет никакой возможности. Что скажете?
- Но Белогуров увольняется! Это тоже надо понимать, - возразил один из членов комиссии.
- Да я все понимаю! Но в соответствии с Положением по обеспечению нуждающихся офицеров необходимым жильем полковник Велигорд, с учетом его заслуг - награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени - и выслуги лет, опережает Белогурова на сотню баллов.
- А что скажет сам полковник Велигорд? – не унимался член комиссии, как раз представляющий отдел, в котором заканчивал службу Белогуров.
 И Виктор, самоуверенно полагая, что с первого места в списке нуждаю-щихся его уже никто и никогда не сдвинет, и в течение нескольких месяцев свободная трехкомнатная квартира все равно появится, под давлением устремленных на него вопросительных взглядов, благодушно согласился:
- Ладно, я подожду. Оформляйте документы на квартиру Белогурову.
Велигорд еще не знал, что неуместная в данный момент его доброта при-несет столько проблем семье, что потом месяцами придется вспоминать об этом своем поступке с горечью и досадой.
Следующая освободившаяся квартира появилась месяца через три и требовала хорошего ремонта. Но Велигорды, Виктор и Ангелина, согласились, не раздумывая: с каждым месяцем обстановка в стране, и особенно в армии, становилась все хуже и хуже. Многие офицеры старались перевестись в другие гарнизоны, поближе к столице, и пытались «химичить», оставляя за собой в Ахтубинске свои квартиры, и надежда Велигордов, что в дальнейшем можно будет получить что-то получше, таяла, как весенний снег.
Наступил радостный день, когда Виктор, позвонив в коммунально-эксплуатационный отдел (КЭО), услышал ответ:
- Да, ордер на вашу семью выписан, его можно получить.
Виктор немедленно по телефону сообщил жене о радостном событии и после обеда отправился в КЭО за ордером и ключами. Радость полковника, голова которого уже обильно осеребрилась сединой, оказалась преждевременной. Довольно бодро, в хорошем настроении, даже несколько шутливо Виктор доложил женщине, отвечающей за выдачу ордеров:
- Полковник Велигорд для получения ордера по вашему приказанию прибыл!
Но женщина не разделила его хорошее настроение и ответила:
- Есть команда вам ордер не выдавать.
- Как не выдавать?! – оторопел Велигорд. – Ордер на меня выписан? Он у вас?
- Выписан, у меня, но выдать его вам я не могу!
- Не понял! Давайте еще раз: ордер на полковника Велигорд выписан, он у вас на руках, так почему вы не можете мне его выдать?! Кто дал вам такую команду?
- Я не могу вам сказать, кто мне запретил вам выдавать ордер!
- Так кто запретил? Начальник КЭО?
- Нет, не начальник КЭО.
- Тогда кто? Мне что, к начальнику ГЛИЦ обращаться?
- Скорее всего, да, именно к нему! Звонок о подтверждении запрета выдачи вам ордера был именно из приемной генерала.
Велигорд был настолько разозлен, что с трудом сдержал себя, чтобы не нагрубить женщине. Он вообще не мог представить, что кто-то может отнять у него, полковника, уже выделенную для него квартиру.
Возвращаться в гарнизон, чтобы пойти на прием прямо сейчас к начальнику ГЛИЦ, Велигорд не стал. Взвинченное состояние вряд ли помогло бы ему правильно объясниться с генералом. Поэтому он все отложил на завтра, когда после утренней планерки и читки документов в пределах часа начальник ГЛИЦ оказывается доступным для посетителей. Дома они с женой терялись в догадках, кто бы так авторитетно, не опасаясь начальника ГЛИЦ, смог остановить выдачу уже выписанного ордера.
На следующий день он одним из первых оказался в приемной начальника ГЛИЦ.
- Вы по какому вопросу к Валерию Серафимовичу? – учтиво поинтересовалась секретарь, заметив, что в руках Велигорда никаких бумаг для согласования или подписи нет.
- По личному.
- А что именно? По личным вопросам начальник ГЛИЦ принимает каждую третью пятницу месяца.
- Хотел выяснить, почему мне не выдают уже выписанный на меня ордер на квартиру.
- А-а-а! Так вы полковник Велигорд? Выдачу ордера вам приостановила ФСБ.
- Это… как?! И причем здесь ФСБ?
- Квартира вам выделена ошибочно. Она входит в перечень неприкасаемого лимита для сотрудников ФСБ. Валерий Серафимович лично распорядился, чтобы вам ордер не выдавали…
В это время из кабинета вышел штабной офицер с папкой документов и Велигорд решительно поднялся с места, на всякий случай уточнив:
- У командира больше никого нет?
- Нет. Он один, можете заходить.
Велигорд без стука открыл двойную дверь кабинета и, зайдя в него, громко доложил:
- Полковник Велигорд, первое управление. Разрешите войти, товарищ генерал?
- Войдите, - ответил генерал, не отрываясь от установленного на столе перед ним компьютера. – Чего хотел?
Генерал Картавенко до назначения на должность командовал первым управлением и хорошо знал Велигорда как начальника отдела и заместителя председателя суда чести старших офицеров управления.
- Товарищ генерал, мне вчера не выдали уже выписанный на мою семью ордер на трехкомнатную квартиру, сославшись на ваше распоряжение.
Велигорд шел вабанк, немного привирая благодаря полученной информации от секретарши в приемной.
- Ну и что? – спросил начальник ГЛИЦ.
Деланное, а может и действительное, равнодушие генерала вызвало в Велигорде прилив даже не злости, а злобы: «Еще один казак!..»
- Товарищ генерал, как что?!! Я с семьей после тридцати лет службы остался без квартиры, а вы говорите: «Ну и что?»
Генерал уткнулся в компьютер, пытаясь завершить на экране игру в свою пользу и молчал. Пауза затянулась, генерал равнодушно шевелил пальцами по клавиатуре, а Велигорд задыхался от нахлынувшей ярости.
- Мне что-то будет предложено взамен отнятой вами квартиры?
- Пока нет.
- И что мне делать?
Генерал приподнял брови, выбирая слова, чтобы остановить зарвавшегося полковника, но Велигорд опередил:
- Мне все понятно! Разрешите идти?
- Идите…
Семейный совет между Виктором и Ангелиной дома продолжался недолго. Оба пришли к выводу, что останавливаться не надо и придется записаться на прием к начальнику гарнизона в отведенный для этого день.
- Я больше к нему не пойду! – заявил Виктор. – А если пойду, то могу нагрубить и все испорчу!
Ангелина сочувственно взглянула на него и согласилась:
- Хорошо, пойду я.
На приеме она предъявила Удостоверение, как пострадавшая в детстве от радиации при взрыве на одном из предприятий Урала, по льготам приравненное к удостоверениям участников ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, и сообщила:
- На основании этого удостоверения в соответствии с Законом необходимое жилье нашей семье должно быть предоставлено вне очереди.
Генерал взял в руку Удостоверение, посмотрел на него искоса и молча отодвинул в сторону. Помощники генерала на таких приемах как начальник отдела кадров и начальник КЭО переглянулись, но в разговор вклиниться не посмели. Молчание опять затягивалось, и жена Велигорда встала со стула:
- Понятно! Мне здесь делать больше нечего, разговаривать нужно в дру-гих местах. До свидания!
Встретив расстроенную до предела жену, Виктор осторожно уточнил:
- Ты хотя бы не плакала перед генералом?
- Нет!..
Утром, после планерки, начальник управления полковник Храпцов заявил:
- Все свободны! Велигорд остаться.
Собравшийся уходить Виктор снова уселся на стул, вопросительно глядя на командира.
- Звонил Картавенко. Он распорядился выделить тебе первую освободившуюся трехкомнатную квартиру, даже если она будет из летного фонда, и просил передать извинения твоей жене, что не сразу решил данный вопрос. Она что, ходила к нему на прием?
- Да. Вчера.
Зная непреклонный характер начальника ГЛИЦ, Храпцов несколько удивленно поглядывал на Велигорда, в душе недовольный тем, что из жилищного фонда для летчиков придется отдать квартиру инженеру, пусть и полковнику.
Через пару минут, дойдя до своего кабинета, Виктор позвонил жене:
- Слушай новость! Картавенко дал распоряжение выделить нам квартиру из летного фонда и просил передать тебе извинения.
Но чтобы получить квартиру, семье Велигордов пришлось пройти еще немало трудностей. Никто из летчиков не торопился освобождать квартиру, даже если уезжал из Ахтубинска. Помог случай. К Виктору подошел полковник Засильев и сообщил:
- Я развожусь с женой. Ей нужна двухкомнатная квартира, а мне однокомнатная. Если твоя квартира жене понравится, то есть вариант размена и тогда моя квартира станет твоей.
Квартира Велигордов жене Засильева понравилась, и размен принял осязаемые очертания. Все упиралось в то, что однокомнатную квартиру должен освободить штурман, уже живущий в Москве, и его для скорейшей сдачи квартиры надо «заинтересовать».
- Как? – спросил Виктор.
- Сбрасываемся с тобой по тысяче долларов, и через месяц уже все переедем в новые квартиры. Ты согласен?
Виктор не раздумывал:
- Согласен!
Все же он позвонил Ангелине, чтобы узнать ее мнение. Как он и ожидал, жена не возражала. И семья Велигордов через месяц уже проживала в новой квартире. Новый дом, новый подъезд и незнакомые люди не стесняли Велигордов, но с новым событием, до этого никогда даже не предполагаемым в жизни, семье пришлось встретиться буквально через несколько недель. Вернувшись со службы, Велигорд столкнулся на площадке своего этажа с нарядом милиции, охранявшим труп военнослужащего-контрактника у мусоропровода. Рядом с умершим контрактником валялся шприц, и до приезда следователя милиционеры к мусоропроводу никого не подпускали.
На всякий случай они попросили Велигорда посмотреть на внешность наркомана – вдруг он окажется знакомым, но контрактник Виктору оказался неизвестен.
- И что тут произошло? – спросил Виктор жену, зайдя в квартиру.
- Выхожу мусор выбрасывать, а возле мусоропровода валяется парень в военной форме. Трогать его побоялась и вызвала милицию. Они его осмотрели, спросили меня, как я его нашла и сказали, что это умерший наркоман! Слушай, это что за подъезд, в который мы попали?
- Может, все случайно? Купил где-то наркотик, вошел в подъезд, чтобы спрятаться и впорол шприц себе в вену.
- Но зачем подниматься так высоко, на четвертый этаж? Скорее всего, он спускался сверху и не выдержал… - возразила Ангелина.
Все могло быть и так! Но это были пока только предположения. В конце недели Велигорда срочно вызвал к себе начальник управления.
- Товарищ полковник, прибыл по вашему приказанию! – доложил Виктор.
- Ты откуда знаешь Роганова?
Велигорд хмыкнул – полковник Роганов являлся заместителем начальника военного отдела ФСБ, и знал он его шапочно, но давно. Познакомились они как-то в гостях у знакомых, и потом при встрече Роганов обязательно протягивал руку для рукопожатия, по-приятельски заглядывая Виктору в глаза. Год назад он позвонил Виктору домой и попросил отвезти сына, обучавшегося в тамбовском училище, на железнодорожную станцию в Баскунчак. Отправив сына, Роганов попросил остановиться у ближайшего на станции магазина, чтобы купить водки и закуски.
- Посидим в гараже. Ты же пошел мне навстречу…
В магазине образовалась небольшая очередь из местных женщин, и шустрый парень подходил к каждой из них и просил:
- Дай деньги, посчитаю!
Женщины послушно отдавали парню зажатые в кулаке купюры, он их перекладывал, считая, и потом отдавал обратно. Немного удивленный, Виктор подумал, что женщины и парень, наверное, хорошие знакомые, раз так слаженно занимаются непонятным для него пересчетом денег, и, предупредив Роганова, что подождет его в машине, вернулся обратно на улицу.
Роганов вернулся из магазина явно взвинченным. Он, бросив на заднее сиденье бутылку водки, хлеб и банку кильки, громко потребовал:
- Поехали!
- Что случилось? – поинтересовался Виктор, неторопливо запуская двигатель.
- Поехали!!..
- Так что случилось? ; не унимался Виктор, нажимая на педаль газа.
- Этот м…дак, местный «авторитет», что вертелся в магазине, оказывается, отнимал часть денег у стоящих в очереди баб и присваивал себе! Подходит ко мне и говорит: «Дай, посчитаю!» Я ему в ответ: «Чего тут считать – денег одна бумажка!» «Я сдачи дам!» ; отвечает. Ну, я ему и двинул в скулу с поворотом, как меня в свое время учили, чтобы точно вырубить. Когда он грохнулся, так все дышать перестали, а я так спокойно: «Водки, хлеба, кильки!» Пока не вышел из магазина, никто даже не шевельнулся…
Очнувшись от наплывших воспоминаний, Виктор ответил командиру:
- В гостях у одних друзей познакомились, шапочное знакомство. А что такое, Сергей Иванович?
- С ними, фээсбэшниками, никогда не бывает шапочного знакомства! Он тебя у меня отпрашивал, чтобы ты свозил его на своей машине в Тамбов – у его сына проблемы с сессией в училище.
- Сергей Иванович, я пока еще ничего не знаю!
- Сейчас узнаешь! Короче, я тебе разрешил выехать за пределы гарнизона.
Только Виктор зашел к себе в кабинет, раздался звонок и в трубке прозвучал голос Роганова:
- Привет! Мне твоя помощь нужна…
Поездка на три дня в Тамбов, в родное училище, немного развеяла Виктора. Но все равно душа и мысли оставались в Ахтубинске, где со дня на день ожидалась комиссия из Главного штаба ВВС с целью определить масштабы будущего сокращения. Вернуться он успел вовремя и на следующий день на стоянке отдела появился полковник со злыми глазами, потребовав показать ему штатную структуру отдела, материальную часть, то есть самолеты, и аэродромные пристройки, относящиеся к отделу.
Сначала все проходило тихо и мирно, но к концу проверки злые глаза проверяющего становились все свирепее и свирепее.
- Это что за дровяная свалка возле котельной эскадрильского здания?! Почему серебряно-цинковые аккумуляторы не сданы на склады тыла? Почему техническая форма одежды на ваших подчиненных рваная и в пятнах? – в конце проверки повысил на Велигорда голос полковник.
Но в этот раз он попал не на того, кто дрожит при виде вышестоящего начальства.
- Товарищ полковник, - начал Велигорд, еле сдерживая бешенство, -, мы собирали всем отделом на аэродромной  свалке, чтобы зимой было что-то для растопки, так как тыл ничего толком не поставляет. А техническую форму одежды мы уже полтора года не меняли из-за ее отсутствия на складах тыла не только ГЛИЦ, но и ВВС. Что касается аккумуляторов, то, насколько я знаю по докладу своего кладовщика, с наличием у нас все в порядке. Как только будет распоряжение передать в тыл, мы это сделаем, а сейчас я ваше замечание не воспринимаю и готов отстаивать свою позицию на любом совещании, вплоть до начальника ГЛИЦ! Вы хотя бы представляете, что такое пуск форсажного самолета-мишени в автоматическом режиме? Это как в атаку сходить на пулеметные очереди! Никогда не знаешь, что тебя ждет! И вот в этих условиях службы личный состав не сломался, добросовестно, можно даже сказать героически, исполняет свои обязанности по обеспечению испытаний в ГЛИЦе мишенями, а вы соринки ищете в глазу!..
Проверяющий надулся, не попрощавшись уселся в предоставленный ему УАЗ, и уехал со стоянки.
- Нажалуется на нас! – предположил один из начальников отделений.
- Ну и хр…н с ним! Он в Москве живет, а мы здесь пыль глотаем полным ртом, мошка заедает до крови, да на солнце потом, как в финской бане, исходим с утра до вечера. Обойдется!..
Но оказалось, что не обошлось. Кадровик управления шепнул по-дружески Велигорду, что решением комиссии отдел предлагается сократить полностью, а обязанности отдела по пуску мишеней возложить на другие подразделения. Начальник управления эту идею поддерживает, да и его заместитель по ИАС, полковник Позяков, тоже.
- Они что, идиоты? – не выдержал Виктор. – Ладно, «москвич», он дубина столичная, ничего не понимает, но командир с замом должны соображать, что такое запустить мишень?!
- Тиш-ше! Я тебе ничего не говорил! – прошептал кадровик и отошел в сторону.
К концу службы Велигорд стал замечать в себе, что начинает вспыхивать по любому поводу. Вот и на этот раз, Позяков перед совещанием у начальника управления наехал на Велигорда:
- Почему дежурный по стоянке подразделения опоздал на развод?
- Пока не знаю, разберусь!
- Что-то часто это у вас стало происходить. Наверное, готовьтесь к увольнению!
- Только вместе с тобой!
Дослужившийся до полковника, бывший двухгодичник Позяков, о котором заместитель начальника ГЛИЦ высказался, что тот не умеет руководить, слишком много говорит и все не по делу, от такой наглости кадрового полковника потерял речь. Такая грубая перебранка не соответствовала статусу офицеров, но в условиях неразберихи в армии все чаще стала иметь место в повседневной службе.
После совещания Велигорд обошел начальников двух ведущих отделов управления, занимавшихся непосредственно испытаниями самолетов, и зару-чился их поддержкой, что отдел мишеней нельзя сокращать. Иначе работам с боевым применением наступит «триндец»! Хорошо понимающие обстановку, два полковника затеяли даже совещание у прямого заместителя начальника ГЛИЦ и добились от него поддержки в вопросе сохранения отдела самолетов-мишеней. Но полностью численность отдела не удалось сохранить – отдел должен был быть сокращен на пятьдесят процентов. Взамен отделу придавалось больше десятка гражданских должностей инженеров и техников, на которые предполагалось разместить уволенных офицеров.
Хотя сокращение ожидалось через несколько месяцев, но Велигорд не находил покоя. Надо было принимать решение, кого увольнять, и он после долгих раздумий принял мучительное решение: на увольнение представить тех, у кого есть право на пенсию. На совещании с начальниками отделений он довел свои предложения, и все ожидаемо для него замолчали. Тягостное молчание затягивалось еще потому, что все начальники имели право на пенсию и, как следовало из слов начальника отдела, должны были готовиться к увольнению. А к такому насильственному решению в своей судьбе никто из начальников отделений был не готов.
- Это все предварительно, - прервал молчание Велигорд. – У нас есть время на принятие решения, но я опасаюсь, что итоговое решение может зависеть не от нас. Прерываемся на пару дней, так что думайте! Я жду ваших предложений.
Думая о сокращении личного состава, Виктор как-то не подумал о своей судьбе, что, возможно, она тоже может измениться.
Заместитель начальника управления полковник Куклин позвонил Велигорду и попросил зайти к нему.
- Михаил Александрович, что вы хотели?
; Садись, Виктор Францевич, есть разговор…
Куклин еще помялся, а потом отвернул голову в сторону, чтобы не встречаться с Велигордом взглядом, и твердо заявил:
- Готовься к увольнению! Принято решение тебя уволить по сокращению.
У Велигорда потемнело в глазах: «Его, лучшего специалиста по самолетам-мишеням в ГЛИЦ и ВВС, решили уволить раньше предельного срока службы для полковника?!»
- Кто принял решение? – спросил Велигорд и тон его голоса был такой, что Куклин понял – без крупного скандала не обойтись.
- Ну, есть тут один такой…. Но фамилию не могу назвать! Ты уже в списках на увольнение.
- Так!.. Понятно!
Виктор встал и вышел, не прощаясь. Его мозг шахматиста искал варианты, чтобы защитить себя и ничего особенного не мог придумать. Голову переполняла ярость, а она мешала правильно принять решение. Единственное билось в голове то, что он, заслуженный ветеран управления, никому не позволит так бесцеремонно обращаться с собой!
 Конечно, в душе он рассматривал увольнение, как возможный вариант в качестве крайнего случая, но ожидал, что его вызовут к командиру, «нарисуют» картину, что кого-то надо уволить без пенсии и его, как честного человека, имеющего право на пенсию, попросят согласиться на увольнение. И это было бы правильно! А закулисный нахрап он никогда не потерпит!
 Первым делом он отправился к начальнику кадров ГЛИЦ.
- Геннадий Владимирович, я по личному вопросу! Разрешите?
- Заходи, Виктор Францевич! Появились проблемы?
- Геннадий Михайлович, мы с тобой давно знакомы…. Какая-то сволочь включила меня без моего согласия в список увольняемых офицеров первого управления! Не можешь сказать, кто принял решение?
Полковник хмыкнул:
- Х-хм…. Не там ищешь, Виктор! Разбирайся у себя в управлении. Одно могу сказать, что если твоя клетка начальника отдела не сокращается – а она, насколько я знаю, не сокращается! – то уволить тебя не имеют права. Ищи еще поддержку, а я, на комиссии у начальника ГЛИЦ, обязательно тебя поддержу!
Они пожали друг другу руки, и Виктор вышел от кадровика в несколько улучшившемся настроении. Далее он зашел к заместителю начальника ГЛИЦ по воспитательной работе, с которым находился в весьма товарищеских отношениях.
- Александр Викентьевич, кто-то в управлении принял решение меня уволить, а кто – пока не знаю. Я сейчас только что от начальника кадров, он пообещал меня поддержать. Говорит, что если моя клетка не сокращается, то меня нельзя уволить другим способом, как только при моем добровольном согласии. Поддержите меня, если что?
- Конечно, поддержу! Это у вас в управлении химичат: командир пьет, а начальник штаба и заместитель по ИАС, пользуясь отсутствием командирской воли, своих «подпевал» расставляют, не понимая, что работают не верные люди, а хорошие специалисты…
- Мне нужно идти к начальнику ГЛИЦ?
- Не надо! Достаточно, что сообщил мне. Виктор Францевич, работай спокойно! Я знаю, что тебе нелегко, но спокойно жди заседание комиссии ГЛИЦ!
Хорошо говорить «спокойно», когда душу разрывает на части от произвола руководящего состава управления. Выйдя из кабинета замполита, Виктор на секунду остановился, а потом спустился в подвал штаба, где, по слухам, работал буфет для офицеров штаба. Время было послеобеденное и три офицера штаба в звании майоров уверенно заседали за столиком, приканчивая бутылку водки. Они совершенно не обратили внимания на вошедшего полковника и продолжали застолье, сопровождая его полупьяной беседой.
«Да-а! – подумал Виктор. – Как еще обеспечиваем испытания да «работы» по «горам»!..» Он подошел к буфету и попросил холодного пива. Буфетчица равнодушно открыла бутылку пива и спросила:
- Стакан нужен?
- Нет, не надо.
Не торопясь, он потягивал пиво в буфете ГЛИЦ в служебное время и думал, что пьянки в советское время тоже было немало. Но, чтобы так открыто, никогда!
Назавтра утром, еще до планерки у начальника управления, к нему зашел озабоченный сотрудник ФСБ, курирующий управление.
- Слушай, Францевич, хочу у тебя спросить, как у охотника с большим стажем: из охотничьего ружья самостоятельно можно застрелиться?
- А что случилось?
- Да вчера в микрорайоне Семь Ветров застрелился майор… - и он назвал фамилию майора, который именно вчера на глазах Велигорда распивал водку в буфете штаба ГЛИЦ. – Семейная ссора... или… Выстрел в подбородок и мозги разлетелись по стенке!
- Игорь, застрелиться из ружья, конечно, можно. Здесь играет роль длина рук и длина стволов ружья. В принципе, застрелиться, держа ружье в руках, невозможно из-за того, что не хватит длины рук, чтобы направить стволы под подбородок. А вот если ружье у него при ссоре отнимали, то на спуск мог нажать случайно кто-то другой…
- Похоже, что так и было! Спасибо за подсказку.
Очередная читка приказов начальником штаба управления не прибавляла энтузиазма. Виктору даже не хотелось доводить личному составу положение дел в Вооруженных Силах, настолько все выглядело угнетающе. Очередные документы из ВВС и МО гласили:
«1. Всему личному составу ВВС. Из-за хронического отсутствия денежных средств личный состав влачит нищенское существование. Министр финансов накапливает деньги для погашения задолженностей.
Требуется:
- спланировать транспортные самолеты для бесплатного провоза военно-служащих и членов их семей;
- освободить в гарнизонах помещения под жилье бесквартирным военнослужащим и их семьям;
- выделяемые средства распределять гласно, с привлечением Советов офицерских собраний.
2. Проанализировано состояние сохранения жизни военнослужащих и безопасные условия службы в октябре:
- 22 пострадавших, 12 из них убито (4 офицера, 4 контрактника, 2 пра-порщика, 1 по призыву, 1 гражданский);
- убито гражданскими лицами 23%;
- убито при занятии частным извозом 30%.
3. В ВВС проверено прохождение службы офицерами и прапорщиками. Недостатки:
- растет неукомплектованность частей офицерским составом. Недоком-плект – 755 человек;
- плановое увольнение выполнено всего на 45%.»
Уже на комиссии ГЛИЦ полковник Велигорд узнал инициатора своего увольнения по сокращению. Им оказался заместитель начальника управления по инженерно-авиационной службе полковник Позяков, человек с бессмысленным лицом и нечестными замашками не кадрового офицера. На этой комиссии Велигорд впервые в жизни услышал, как ругается матом предельно интеллигентный и всегда вежливый заместитель по воспитательной работе начальника ГЛИЦ полковник Слабука.
- Ты кого, б..дь, увольняешь?! С кем ты будешь запускать мишени, если от его отдела из пятидесяти человек остается всего четырнадцать офицеров? Сам встанешь за пульт управления на старте? А потом в тюрьму сядешь, если кого-то по незнанию матчасти угробишь?..
Увольнение в отделе прошло достаточно болезненно, но увольняемые офицеры восприняли это с пониманием. Для прощания с остающимися в отделе молодыми офицерами они организовали «отходную» в столовой «Волга». Виктор опасался, что его, как инициатора, могут не пригласить, но порядочность взяла верх и ни одного негативного слова не было сказано в его адрес. Наоборот, офицеры благодарили за совместную службу, и желали отделу удач. В ответ Виктор пожелал им найти себя в гражданской жизни и пригласил тех, кто пожелает остаться на гражданских должностях, на работу в отдел.
Личный состав сидел за столами и мрачно пил водку полными рюмками. Расслабления на лицах, как обычно бывает в таких случаях, когда алкоголь ударяет в голову, не наблюдалось. Неизбежность непонятной гражданской жизни встала перед уволенными офицерами жестокой явью и поставила перед ними настоящие проблемы по трудоустройству в дальнейшей жизни.