Поприще писателя – это постепенное раскапывание и сметание пыли со скелетов в шкафу. Даже если писатель пишет не о реальных людях, придуманные им герои — это тоже своего рода скелеты, которые по мере чтения книги, являются на белый свет. Если платяные шкафы – это те темные джунгли, где хранятся скелеты, семейные тайны, которые с неохотой, при самой необходимости, выставляются на свет, то в книжных шкафах – скелеты упакованы каждый в своем саркофаге. В книге. Книги стоят за стеклом, корешками напоказ, чтобы само название привлекло, интриговало читателя. Не всегда саркофаг легко открывается любому желающему. Не всякая книга читается просто. Иногда, чтобы приподнять крышку, заглянуть внутрь, нужно приложить усилие. А иной в саркофаге не обнаружит ничего особенного. Все бывает. Но все же не забывается цитата из стихотворения Александра Блока:
Открой мои книги: там сказано всё, что свершится.
Все что свершится. То есть, обычный семейный платяной шкаф может быть хранилищем скелета прошедшего. А вот некоторые книги – это и скелеты и будущего, того, что нашим потомкам предстоит, - а может быть и не предстоит, - увидеть. Нам кажется, что идем тернистым путем познания. Это несомненно для научных книг. Наука идет постепенными шагами
Другое дело книги художественные. Человек, еще не познав мир вокруг, считал, что себя-то он уже знает хорошо. И поэтому о человеке, о себе любимом, сказано много. И сказано давно. Самым доступным языком. Языком чувств. Без сухих научных формул.
И хоть давно сказано, что человек есть мера вещей, но не менее давно сказано, что все что есть с человеком, уже было. И будет. А это значит, что сколько бы человек ни познавал природу, он ее познает, используя ту меру, которой он сам и является. Писатель описывает жизнь на своем языке. Ученый описывает жизнь на своем языке. И этих языков много. Есть, помимо языков людей, язык математики, языки компьютеров, химии, музыки. Но они все равно остается человеческими языками. Это языки человеческой цивилизации. Вот язык птиц или дельфинов, или даже обезьян – это действительно другие языки. Поэтому птицы, дельфины и обезьяны видят, понимают мир иначе, чем человек.
Не так давно читал переписку о Лобачевском. Мол он выдумал другое криволинейное пространство. Думаю, что правильнее сказать так: он для описания пространства – пространство все то же, никуда не делось, - использовал другой математический язык.
Но в чем фишка. К чему все сводится. Языков много, а в результате, открываешь книгу, другую, третью, и вспоминаешь, что давно умерший мудрец изрек: все суета, все уже было. И все уже было описано. (По крайней мере, то что касается жизни человека.) и с каждой книгой, какой бы она ни была оригинальной, эта мысль мудреца подтверждается. Все было.
Описано было и то что было, и то, что есть, и даже то, что будет. И даже написано, как то, что вам будет казаться новым, тоже было. Это настолько банально - человек рождается, страдает и умирает.
и все, что я тут намусолил, тоже было.
Саркофаг
© Copyright: Леонид Колос, 2025
Свидетельство о публикации №225102601013
Свидетельство о публикации №225102601013
Рецензии
Леониду: О Саркофаге Слов
Ваше эссе «Саркофаг» — это изысканная и меланхоличная метафора, превращающая книги в гробницы, хранящие не только скелеты нашего прошлого, но и отголоски будущего. Образ писателя как неутомимого археолога, который раскапывает тайны бытия, мне бесконечно близок. Вы верно подметили: в каждом шкафу, будь он платяным или книжным, притаились свои “скелеты”. Чтобы увидеть их, необходимо приложить усилия — как душевные, так и умственные.
Тем не менее, продвигаясь по вашим доводам и аргументации, я почувствовал легкую скуку, навеянную словесами царя Соломона. Вы, как эхо, повторяете: «Всё суета сует, всё уже было». Какое знакомое это настроение! И, несмотря на его неоспоримую правоту, оно, увы, обедняет наше ремесло.
Вы говорите, что человек рождается, страдает и умирает — и в этом нет ничего нового. это действительно так и известно всем! Однако, разве задача поэта и писателя заключается в том, чтобы открыть новую, доселе невиданную страсть или изобрести седьмой смертный грех? Вовсе нет!
Искусство не в том, что мы описываем, а в том, как мы это делаем. Любовь, смерть, ревность, предательство, ложь, трусость и отвага — все эти темы древнее самого мира. Но язык, которым мы передаем эти чувства, тот узор слов, который мы плетем, — вот что ново, вот что бессмертно!
Лобачевский, которого вы упомянули, не придумал новое пространство; он создал новый язык для его описания, открыв человечеству новые горизонты. Так и писатель: он не создает новых чувств, но, описывая их на своем, неповторимом языке, заставляет читателя пережить их с новой, неизведанной силой.
В этом и заключается та самая «фишка», как вы говорите.
Так что не спешите открывать крышку саркофага с предвкушением «всё уже было». Ученые говорят, что при вскрытии саркофага можно хватануть неизвестного до селе вируса с вытекающими последствиями.
Читатели, не подготовленные к восприятию сложных идей, но открывшие крышку - могут увлечься вольнодумством, революционными теориями или даже радикальными взглядами.
Ф.М.Достоевский — яркий пример. Вступив в кружок Петрашевцев, он не разобрался в ситуации и не понял, что совершил ошибку. Нахватавшись революционных идей, он доигрался до смертного приговора и более того - до имитации приведения его в исполнениею. Вот такое радикальное лечение ему уготовило Государство.
Только пройдя через каторгу, Он смог выздороветь, избавиться от этого недуга и стать преданным монархистом, глубоко верующим человеком, настоящим гражданином и писателем.
Я думаю, что прежде чем погружаться в глубины или саркофаги от литературы, стоит усвоить некоторые базовые понятия о добре и зле, доблести и предательстве и т.д.
Скелет сюжета останется прежним, но каждая новая интерпретация добавит свою уникальную мелодию. Ради этой неповторимой гармонии стоит жить, творить и читать.
Однако не каждый читатель способен уловить эту тонкую мелодию.
Тихон Чикамасов 26.10.2025 19:49 • Заявить о нарушении
Ваше эссе «Саркофаг» — это изысканная и меланхоличная метафора, превращающая книги в гробницы, хранящие не только скелеты нашего прошлого, но и отголоски будущего. Образ писателя как неутомимого археолога, который раскапывает тайны бытия, мне бесконечно близок. Вы верно подметили: в каждом шкафу, будь он платяным или книжным, притаились свои “скелеты”. Чтобы увидеть их, необходимо приложить усилия — как душевные, так и умственные.
Тем не менее, продвигаясь по вашим доводам и аргументации, я почувствовал легкую скуку, навеянную словесами царя Соломона. Вы, как эхо, повторяете: «Всё суета сует, всё уже было». Какое знакомое это настроение! И, несмотря на его неоспоримую правоту, оно, увы, обедняет наше ремесло.
Вы говорите, что человек рождается, страдает и умирает — и в этом нет ничего нового. это действительно так и известно всем! Однако, разве задача поэта и писателя заключается в том, чтобы открыть новую, доселе невиданную страсть или изобрести седьмой смертный грех? Вовсе нет!
Искусство не в том, что мы описываем, а в том, как мы это делаем. Любовь, смерть, ревность, предательство, ложь, трусость и отвага — все эти темы древнее самого мира. Но язык, которым мы передаем эти чувства, тот узор слов, который мы плетем, — вот что ново, вот что бессмертно!
Лобачевский, которого вы упомянули, не придумал новое пространство; он создал новый язык для его описания, открыв человечеству новые горизонты. Так и писатель: он не создает новых чувств, но, описывая их на своем, неповторимом языке, заставляет читателя пережить их с новой, неизведанной силой.
В этом и заключается та самая «фишка», как вы говорите.
Так что не спешите открывать крышку саркофага с предвкушением «всё уже было». Ученые говорят, что при вскрытии саркофага можно хватануть неизвестного до селе вируса с вытекающими последствиями.
Читатели, не подготовленные к восприятию сложных идей, но открывшие крышку - могут увлечься вольнодумством, революционными теориями или даже радикальными взглядами.
Ф.М.Достоевский — яркий пример. Вступив в кружок Петрашевцев, он не разобрался в ситуации и не понял, что совершил ошибку. Нахватавшись революционных идей, он доигрался до смертного приговора и более того - до имитации приведения его в исполнениею. Вот такое радикальное лечение ему уготовило Государство.
Только пройдя через каторгу, Он смог выздороветь, избавиться от этого недуга и стать преданным монархистом, глубоко верующим человеком, настоящим гражданином и писателем.
Я думаю, что прежде чем погружаться в глубины или саркофаги от литературы, стоит усвоить некоторые базовые понятия о добре и зле, доблести и предательстве и т.д.
Скелет сюжета останется прежним, но каждая новая интерпретация добавит свою уникальную мелодию. Ради этой неповторимой гармонии стоит жить, творить и читать.
Однако не каждый читатель способен уловить эту тонкую мелодию.
Тихон Чикамасов 26.10.2025 19:49 • Заявить о нарушении