Выставка дирижаблей

Славный белокурый мальчик Сёмушка, пяти лет от роду, не может поверить собственному счастью. Он на выставке дирижаблей! Это первое столь масштабное событие в его жизни. Ранее ему доводилось только бывать на выставке кошек, что тоже было прекрасно, но по сравнению с парадом воздушных кораблей, впечатлений мало. Выпуклые синие глаза Сёмушки, полные непередаваемого восторга, жадно впиваются в захватывающее зрелище. По небу медленно-медленно маневрировали величественные дирижабли, самых различных конфигураций, расцветок и форм. Громоздкие летательные аппараты, похожие на раздутый мячик для  регби, всем свои видом внушали неподдельный трепет в сердце ребёнка. Сёмушка, держа за руку своего отца, торопливо семенит маленькими ножками и старается, как можно сильнее, запрокинуть голову вверх, дабы ничего не упустить из виду. Каждый дирижабль, представленный на выставке, впечатляет мальчика и заставляет радостно улыбаться.
- Пап, пап, смотри! И вон там ещё, вон там! Видишь? – восторженно кричал Сёмушка, указывая пухлым пальцем в высь. 
- Вижу, сынок, вижу. – спокойным голосом отзывался отец мальчика.
Он, в отличии от своего пятилетнего сына, никакого восторга от происходящего не испытывал. И даже более того…На лице мужчины, словно густая тень, была заметна сильная усталость и грусть.
И дело было вовсе не в том, что у мужчины отсутствовал интерес к авиатехнике. Дирижабли ему нравились. И даже очень!  Особенно когда небо чистое, без единого облачка, например, как сегодня…
Они пришли на выставку ровно к открытию. И были самыми первыми посетителями. От этого Сёмушка ещё сильнее воодушевился. От так боялся опоздать, что постоянно торопил отца, дергая его за рукав и вопрошая: «Мы успеваем?» На что в свою очередь Антон Павлович угрюмо хмыкал в ответ.
В последнее время его мало что приводит в хорошее расположение духа. Уже практически минул год, как Антон Павлович овдовел. Горечь утраты всё никак не выветривалась из его доброго сердца. Он сильно тосковал по жене, переживал за маленького сына.
Пятилетний Сёмушка хоть и потерял самого родного для себя человека, как-то умудрялся находить способы, чтобы лишний раз не грустить. Антон Павлович дивился стойкости своего ребенка, и словно стараясь ему подрожать, пытался делать всё возможное, чтобы их жизнь не была серой и скучной. Поэтому, придя сегодня на выставку дирижаблей, отец и сын хотели хорошо провести время, рассеять мужскую тоску.
Над их головами навис, самый большой, цвета черненного серебра, дирижабль.
- Ух ты! – дивился счастливый Сёмушка. Его бурная детская фантазия мигом сделала его бесстрашным капитаном, который крепко держит штурвал и следует нужного курса; за горизонт; прямо на встречу приключениям.
 Летающий небесный исполин отбрасывал густую широкую тень. Она надежно спасала посетителей выставки от летнего зноя, который с каждым часом становился всё сильнее. Бескрайнее зеленое поле, отведенное для проведения выставки, было облагорожено  и обустроено всем необходимым. Скромным рядком стояли киоски с мороженым.
Антон Павлович склонился к сынишке и мягко спросил:
- Мороженое хочешь?
Не отрывая завороженного взгляда от огромной махины в небе, Сёмушка сказал:
- Хочу.
- Тогда пошли. А то очередь растет.
Отец и сын подошли к одному из киосков. Заняли очередь. Пока тянулось ожидание, Сёмушка успел выбрать новых для себя фаворитов, из представленных на выставке, дирижаблей. Ему больше всего понравились модели, которые принято относить к категории жёстких аэростатов. Громкий, заливистый голос диктора, льющийся непрерывным потоком из динамика, сообщал крайне интересные факты про каждый воздушный корабль. Про те, которые именуются жёсткими, диктор сказал (с долей сочувственной иронии),  что такие дирижабли часто трудны в управлении, и что посадка на таких агрегатах - дело весьма не простое. А кроме всего прочего, часто разрушается металлический каркас, если погодные условия оставляют желать лучшего.
«Прям, как мой папа» - подумает восхищенный Сёмушка и крепко сожмёт широкую ладонь отца.
Антон Павлович, решив про себя, что ребёнок просто устал ждать в очереди, натужно улыбнулся и сказал:
- Ещё чуть-чуть.
Но неожиданно Сёмушка задал вопрос:
- Пап, а вдруг ты тоже сломаешься, если сильный ветер подует?
Антон Павлович удивленно вскинул брови и сверху-вниз посмотрел на сына.
- Как это я сломаюсь? Если будет сильный ветер, то я просто никуда не пойду, а буду дома смотреть телевизор.
- Ну не знаю, ты раньше другой был… Совсем!
В слово «совсем» Сёмушка вложил всю силу своего беспокойства. И если бы его сейчас услышал, какой-нибудь столичный театральный актёр средней руки, то он непременно бы умер от профессиональной зависти. Настолько речь Сёмушки произвела эффект. Но никакого актёра рядом не было, а был, самым разительным образом, озадаченный несчастный отец. Неожиданные слова ребёнка задели тонкие струну его души. Антон Павлович сморщился, как от страшной зубной боли. Он присел на одно колено, обнял Сёмушку за хрупкие плечи и сказал:
- Сынок, послушай меня, ладно? С тех пор, как нашей мамы не стало – тут Антон Павлович запнулся на полуслове и откашлялся в кулак – с тех пор наша жизнь поменялась. Так уж бывает. Но я обещаю тебе, что у нас всё будет хорошо! Веришь мне?
- Верю… - отозвался Сёмушка и уставился себе под ноги. Он силился сказать что-то ещё, но стыдился. Неприятное чувство неловкости раскрылось ярким цветком в душе маленького, но очень смышлёного мальчика.
Внезапно прогремел чужой, басистый голос!
- Мужчина!
- А? – обернулся через плечо Антон Павлович. Он всё ещё стоял не одном колене и держал сына за плечи.
- Мужчина, ну вы проходить-то будите? Очередь ведь! Жара несусветная стоит, все мороженое хотят, а он тут сюсюкается сидит!
Антон Павлович встал во весь рост, расправил свои покатые плечи и твердо ответил нахалу:
- Поспокойней ведите себя, гражданин.
- А то что? – огрызнулся мужик.
- Если бы не ребенок рядом, сказал бы я тебе, куда идти следует!
- Ишь, напугал!
Антон Павлович решил, что дальше не стоит продолжать ругань и демонстративно отвернулся от беспардонного нарушителя спокойствия. Он сказал сыну:
- Пойдём, Сёмушка! Купим мороженое и пойдём от сюда.
Сёмушка испугался неадекватного мужика и уже ничего не хотел, кроме как оказаться в безопасном месте. Он подумал:
« Почему с дирижаблей нам не скинули веревочную лестницу? Они же всё видят с верху?»
Двое мужчин, большой и маленький, купив долгожданное лакомство, продолжили дальше прогуливаться по ровному, идеально гладкому полю и любовались парящими в небе дирижаблями. Они словно сказочные птицы (или киты), громоздились в сине-лазурной вышине, и казалось, что кроме их оберегающего спокойствия, в мире больше ничего нет.
Антон Павлович тяжело вздохнул. Подтаявшее на солнцепёке мороженое, белой густой каплей, рухнуло ему на ботинок. Он досадливо покачал головой, присел на корточки и оттёр испачканный ботинок носовым платком – подарком покойной супруги.
- Руки-крюки, рот дырой – шутил Антон Павлович.
Сёмушка вовсе не хотел, чтобы с его мороженым произошла подобная оказия, поэтому ускорился в поедании. По его губам и пальцам текло ручьём.
Антон Павлович аккуратно свернул носовой платок так, чтобы была только чистая сторона, и протер ею измазюкавшегося сына. Затем деловито спросил:
-  Вот скажи мне, Сёма, зачем мы пришли на выставку?
- На дирижабли смотреть – предположил мальчик.
- А если подумать?
- Я не знаю. А зачем тогда?
- Если честно, я и сам не знаю, сынок. Но думается мне, что пришли мы сюда всё равно не зря.
Вновь Антон Павлович тяжело вздохнул и посмотрел на небо, на один из нескольких десятков воздушных кораблей. В своём восхищении от зрелища, Антон Павлович был очень похож на сына. Ему точно так же хотелось править штурвалом и без оглядки плыть по небесному морю… Разница заключалось лишь в том, что Сёмушка ещё мог искренне радоваться, а вот ему, несчастному вдовцу, подобное давалось с трудом. Но смотря в горящие восторгом глаза сына, Антон Павлович, получал не дюжую надежду на то, что всё в их жизни наладится, войдет в привычное плавное русло и печали уйдут…
Он подумал:
«Просто ещё не время»
- Сёма? А помнишь тётю Тамару?
- Нет – быстро ответил Сёмушка. Он во все глаза всматривался в каркасы дирижаблей, которые приспустились на минимальную высоту, и теперь казалось, что до них можно достать рукой, если найти подходящую по размеру стремянку.
- Ну как не помнишь? Приходила она к нам в гости. Медведя плюшевого тебе подарила…
- А! Ну тогда помню.
- Это хорошо, Сёма, что помнишь. Хорошая она, правда?
- Не знаю – развел руками Сёмушка.
Антон Павлович пробубнил что-то себе под нос, затем миролюбиво спросил:
- Ну что, пойдем дальше?
- Ага.
И они пошли дальше гулять по полю, по грандиозной выставке дирижаблей. Ещё раз купили по мороженому и по бутылке холодного лимонада. Вновь оказались в очереди, но на этот раз в биотуалет.
Жара становилась всё сильнее и сильнее. Все присутствующие на выставке люди, в один голос заявляли, что такого лета давно уже не было.
Сёмушка устал от ходьбы и стал капризничать. Собственно, и  Антон Павлович тоже подумывал о завершении прогулки. В какой-то момент сын и отец, словно прочитав мысли друг друга, одновременно воскликнули: «Домой». И спешно пошли в сторону выхода.
Пока они направлялись к контрольно-пропускному пункту, над их головами промчался дирижабль. Самый быстрый и манёвренный. Внезапно из его хвоста свесился трос, на конце которого, был странный шар. Трос отцепился от необычного предмета и, словно тонкая спагетина, втянулся обратно в дирижабль. Шар завис в воздухе на несколько долгих секунд и затем громко лопнул. Из его нутра возникло лёгкое белое облако в виде фразы « В СЧАСТЛИВЫЙ ПУТЬ»
Удивлённый Сёмушка не смог удержаться чтобы не крикнуть: «Ничего себе!»
Не менее впечатлённый, чем сын, Антон Павлович, ухнул и почесал подбородок. Он решил, что это хороший знак и впервые за всё время, пока он находился на выставке, широко улыбнулся.

Конец.
Каменка. 2.02.2023 г.