Последний отказ

Последний отказ

> «Слово лечит и убивает одинаково быстро.»




---

Когда за Кристиной Спичь закрылась дверь следственного комитета, запах кофе остался где-то в другом мире.
Здесь, в кабинете следователя, пахло железом, старой краской и чужими историями.

— Кристина Спичь? — уточнил следователь.
— Если вы надеетесь, что я сразу признаюсь — зря тратите время, — ответила она спокойно.
— Никто вас ни в чём пока не обвиняет, — сказал он. — Просто вы последняя, кто писал редактору этого журнала письмо.
— Две строчки — это не письмо.
— Но строчки весьма эмоциональные.
— Зато честные.

Он поднял глаза.
— Где вы были вечером тринадцатого?
— Дома. Читала старые детективы. И удивлялась, как часто я предугадывала конец.

Он листал папку молча. Между страниц выпал обрывок бумаги — её старый адрес.
— Нам сообщили, что Глушкова видели в частной клинике “Белая Колыбель”, — сказал следователь. — Елена Черницкая, ваша коллега, журналистка. Вы её знаете?
— Знаю, — кивнула Кристина. — Она любит быть везде первой. У неё какая-то особенная чуйка на всё необычное.

Следователь молча выслушал Кристину и сказал:
— Вы знали, что периодически редактор Глушков наблюдался в психиатрической лечебнице? У него были всплески шизофрении.

Кристина удивлённо покачала головой. Таких подробностей о главном редакторе престижного издания она не знала.
Теперь, сидя в кабинете следователя, память подсовывала ей странные моменты в поведении Глушкова.

Игорь Глушков был высоким, красивым мужчиной лет сорока пяти. Не женат, жил один, почти всё время проводил в редакции. Опубликоваться у него считалось огромной победой.
Странным казалось то, что он записывал разговоры авторов на свой маленький диктофон. Автор должен был наговорить, «о чём роман и какие чувства он вызывает». Кристине это всё казалось смешным, но теперь — тревожным.

Следователь включил одну из записей.
Хриплый голос Глушкова пробился сквозь гул чужих рассказов:

> «Я думал, что могу отбирать тексты. Что решаю, что достойно жить, а что надо убрать.
Но каждый автор, которому я сказал “нет”, не ушёл от меня. Они все постепенно возвращаются…»



Голос Глушкова перешёл на крик:

> — Они со мной! Они судят меня и хотят сами дописать мою историю! Их полно в моей комнате! Убирайтесь! Вы — бездари! Вы не нужны моему журналу!..



Запись оборвалась, потом снова зашипела:

> «Кристина Спичь. Твоя очередь писать финал. Если закончишь — я уйду. Уйду навсегда.»



Следователь выключил магнитофон.
— Дата — три дня назад. Мы проверили списки пациентов психиатрической клиники — Игоря Глушкова там нет. Он просто исчез.
Мы с вами ещё раз проедем в клинику и проверим всё на месте.

Кристина молча кивнула. Они сели в «Мерседес» следователя и поехали в «Белую Колыбель».

В боковом корпусе дежурная сестра торопливо открывала двери палат. За ней шёл главврач — Рудольф Лионович.
В палате №17 на одной из кроватей они увидели тело Игоря Глушкова в неестественной позе. Он был мёртв.
Лицо спокойное, а в руке — металлический зажим с приколотыми строчками редакторских отказов.

Рядом на столе — тетрадь:

> «Она вернётся. Я оставил ей текст. Если прочтёт до конца — мы поменяемся местами.»



Под надписью — три имени: Глушков. Черницкая. Спичь.

Кристина почувствовала страх. Следователь решил допросить всех по очереди.


---

На допросе Елена Черницкая, та, что любила быть везде первой, дрожала как осиновый лист.
— Да, я была с ним. Мы… раньше… — она замялась. — Он звал меня. Просил помочь. Говорил, что “тексты оживают”. Что кто-то переписывает его жизнь.

Елена сжала кулаки.
— Он говорил, что боится вас. Что вы всё ещё пишете его жизнь по-своему.

Она рассказала: ночью позвонил Глушков, просил срочно приехать.
— Я кралась по коридору, как воришка, — говорила Елена. — Рудольф Лионович дремал в ординаторской. Я тихо пробралась в его кабинет и взяла две ампулы седативных препаратов. Так просил Глушков. Он говорил: «Помоги мне, ради нашей прошлой любви».

— Глушков смотрел на меня восторженно, — продолжала она. — Через пару минут сказал: «Давай. Пришло время». Я вколола ему препарат. Он вытянулся и перестал дышать.
Я попыталась убежать, но из ординаторской вышел Рудольф Лионович.

— Вы его убили, — сказал он.
— Я… я хотела помочь, — прошептала Елена.и неловко поправила волосы не голове.


---

Кристина не спала всю ночь.
Утром вернулась в клинику одна.
Охранник лишь кивнул — в её глазах было что-то, что не требует пропуска.

Кабинет главврача встретил светом и запахом кофе.
На столе — компьютер и раскрытая тетрадь с её именем на обложке.
Рудольф Лионович сидел спокойно, как человек, который знает: этот визит неизбежен.

— Вы знали, что он умрёт, — сказала Кристина.
— Подозревал, — ответил он. — Но не остановил.
— Почему?
— Потому что иногда слово сильнее жизни. Он не хотел жить, если его последняя страница не будет прочитана.

Он достал диктофон и включил запись.
Голос Глушкова заговорил:

> «Доктор… Что, если отпустить слово — оно само выберет, кого оставить?
Может, если я уйду первым, остальные вернутся? Ведь я многим отказал просто так…»



— Он сделал это сам, — произнёс Рудольф.
— Но вы дали ему разрешение, — холодно сказала Кристина.
— Я дал ему возможность закончить текст. Запретить — значило бы убить раньше.

Доктор говорил спокойно.
— Он хотел искупить свою вину перед авторами. Вы — понять. Я — наблюдать и пытался лечить, но тщетно. Мы все были частью одной истории.

Кристина села напротив.
— И чем закончилась история, доктор?
Он взглянул на тетрадь.
— Конец зависит от вас.

Он передвинул к ней ручку. На последней странице — пусто.
Кристина написала:

> «Игорь Глушков умер не от лекарства. Он умер от страха, что авторы никогда не простят ему высокомерия.»



Доктор добавил:

> «Страх — самый сильный яд.»



Кристина перевернула страницу и написала заголовок:

> История о человеке, который переписал самого себя.




---

Прошёл год.
Елена получила восемь лет за умышленное убийство Игоря Глушкова.
Клинику «Белая Колыбель» закрыли на капитальный ремонт.

Проходя мимо, Кристина Спичь увидела Рудольфа Лионовича. Он стоял на пороге клиники и, глядя в одну точку, курил сигарету за сигаретой.

Было слышно, как в коридоре кто-то прошёл.
Шаги были лёгкими, уверенными — как у человека, который возвращался туда, где всё началось.

Снаружи ветер листал выцветшие афиши. На одной ещё можно было прочитать:

> Центр психотерапии «Белая Колыбель».
Мы возвращаем вас себе…



Кристина подошла к Рудольфу Лионовичу и стала рядом.

— Чего ты хочешь? — спросил доктор.
— Хочу убить время, — ответила Кристина.
Он усмехнулся:
— Девочка моя, время очень не любит, когда его убивают…


---

25 октября 2025 года
Масюта