Станица 2 часть 3

СТАНИЦА 2  НЕСТОЩИМАЯ ВЕРА КАТЕРИНЫ
ЧАСТЬ 3

ИНТЕРЕСНАЯ БЕСЕДА
Как-то Пётр по своим делам был в городе и, находясь не так далеко от здания Строительной Комиссии, решил навестить Чайковского.
   – О, Пётр Григорьевич!– встретила его секретарь – Здравствуйте! Давно вас не было.
   – Да, чо ты мне всё выкаешь? У нас, казаков, так не принято.
   – Не обижайтесь – а  у нас так принято. Но если уж так хотите – улыбнулась девушка – я к вам, простите, к тебе, буду обращаться по-вашему. Так, что ты хочешь?
   – Ничего. Просто, шёл мимо и решил навестить. Можно?
   – Пётр Петрович предупредил, что вам, то есть, тебе,  всегда можно. Там посетитель, сейчас спрошу… Пётр Петрович! К вам ваш казак.
   – Прекрасно! Пётр, заходи!
За круглым столиком друг перед другом сидели Чайковский и его собеседник – благообразного вида мужчина с бородкой – и что-то рассказывал.
   – Позволь, Викто;р, представить тебе моего старого друга – казака , офицера, Петра Кандаурова. А мой собеседник, Пётр, – историк из столицы, только историк не древнего мира, а настоящего. Потому что, как ты, Викто;р, говоришь? «То, что происходит сегодня, завтра уже будет вчера, то есть историей»
   Садись, Пётр, на диванчик рядом. Ну, Викто;р, контине, силь ву пле! А ты, Пётр, послушай, тебе будет интересно.
   – Продолжить? На чём я остановился? … А, ну вот: Гази-Мухаммад, ярый приверженец мюридизма, став имамом Дагестана, решил создать отдельное государство – имамат, в котором все будут подчиняться единой воле, соединившей политическую, военную и религиозную власть. Его совсем не устраивала российская экспансия на Кавказ и то, что местные князьки, шейхи и кто там ещё, да и духовенство, поставлены (так они считали, но, возможно, так и было) нашими, то есть русскими. А те, в свою очередь, занимались настоящим произволом и гнётом. Как же это свободолюбивые горцы выдержат? Вот и пошли они за своим имамом. И он решил объявить военный джихад – то есть силовым методом присоединить народы Кавказа к своей идее. Но Гази Мухаммад пока не собирался на войну с имперскими войсками – ему надо было подчинить себе народы Кавказа, которые пока не приняли его идею.
   А как вы думаете? Ведь, далеко не все местные князьки, шейхи  хотели этого – боялись потерять свою независимость и свободу. Так что пришлось воевать не только с нашими, имперскими, войсками, а и против своих же. И всегда рядом с ним был Шамиль
   – Вот-вот! Как раз про Шамиля я и хотел бы услышать.
   – Ну, что, Шамиль – младший друг и воспитанник Гази Мухаммада. Не знаю – как военный полководец, но как политик – очень сильный. Получил хорошее образование, а знаете, что изучал?  Арабские язык и культуру, историю, астрономию, математику, даже риторику и логику.  Представляете? Владеет 
турецким языком и, кроме родного аварского, знает языки практически всех народностей Дагестана и Чечни. В том числе  (как  сам говорит: «Я обычный татарин»),  татарским, он так называет кумыков. Наши учёные считают, что они когда-то обитали в российских  степях под названием кипчаки и хазары.  Говорят, что даже пишет стихи на арабском и аварском языках. Чрезвычайно силён физически и очень смел.
    Посмотрел на часы.
   – Я понял, Викто;р – тебе пора. Не будем задерживать. Мерси са ве! О рёвуар – а бьенто! – сказал Чайковский, и проводил собеседника до дверей.
   – Чой то вы ему сказали?
   – Пётр дорогой! Когда научишься говорить правильно? Учись, брат. А сказал я ему по-французски: «Спасибо. До свидания и новых встреч»
   – Нда! А почему про Шамиля говорили? (видите? Я сказал говорили, а не гутарили) И почему у вас на столе схема Пятигорска?
   – О, про Шамиля сам узнаешь скоро. Гази Мухаммад был убит во время битвы у его родного аула Гимры, Шамиль был ранен, но ушёл и, в конце концов, возглавил его учение и планы. Практически создал целое государство – имамат – со своей регулярной армией,  правительством, казной и даже налоговой системой. В прошлом году нанёс крупное поражение гусарскому полку Ланского. Теперь  наши, без готовых резервов и соответствующей подготовки, не очень стремятся к боям с ним. Но выхода нет, Пётр – идёт война. Причём, очень даже серьёзная.
   А что касается схемы города, то пришло указание продумать более рациональное размещение кварталов и предусмотреть фортификационные укрепления для защиты курортов  в необходимых случаях. Пятигорск как курорт имеет особое значение у императора. Ты слышал? Говорят, он думает приехать, лично ознакомиться с обстановкой и посмотреть, как готовы Кавминводы к войне. Вон, на Кисловодск и Ессентуки – постоянные набеги.  Недавно от Ессентукской так погнали, что, обойдя Пятигорск,  напали (со зла, наверное) на Незлобную и разграбили её. Так что, господин сотник, иди и готовься – мало ли, придётся защищать отчий дом.


 БЫВШИЕ ИНОГОДЦЫ ВЕРНУЛИСЬ

  Как-то вечером, ещё светло было, застал Пётр Катерину за столом, сидящей со счётами и раскрытой амбарной книгой.
   – Ну что, маркитанка, - (пошутил) – как торговля? Какие прибыли – убытки?
   – Всё любачки! Главное – все довольные.
   – А ежели остаётся?
   – Ты за молоко? Не, почти што никогда, а ежели останется, то с него сыр готовят. Его тоже городские охотно берут.
   – А скобяные?
   – Нет, нет! У нас всё чисто, девяки в белых чистых завесках, нарукавники тоже белые. Как научала Софья Игнатьевна, «марку надо держать!»  А под скобяные Шулика, сосед, свою летнюю хатку хотит приспособить...  Там уже, гутарют, и желающие нашлись, – запнувшись, добавила Катя.
   – Ты чо это?
   – Да-а, – вздохнула, – Знаешь, кто это? Помнишь, как меня сватали, и батяня чуть замуж меня не отдал?
   – Как не помнить?
  – Так вот, они вернулись в станицу, и Максим, тот мой жених, нынче заходил в нашу гамазею.
   – Чего-то  казал?
   – Не! Как узрел мене, стал, как вкопанный, и молчки вышел.
   – Нда! … Ну, не бери в голову. Ежели што, только скажи, я ему шею-то намылю!
   – Не треба! Я ж ему повода не дам.
   – Со своими-то делами справляешься?
   – Справляюсь, – вздохнула, помолчала и с запинкой сказала, – Не ведаю, как буде дальше…
   – А шо беспокоит? Може, допомогу чем?
Посмотрела на него Катя, улыбнулась и …
   – Ты уже помог… Петя, тяжёлая я…
Пётр подскочил, подсел к ней на скамейку, обнял, прижал к себе.
   – Люба моя! Коханочка! … Как это любо! Хорошо бы девоньку! Вон, у Ермолая с Лизой тоже уже доче;ря появилась…  О-хо-хо!
   – Ты чего о-хо-хокаешь?
   – Меня почти совсем дома не бывает – я ж теперь не товарищ атамана по воспитанию молодёжи, а, по факту, командир нашего войскового отряда – сотни, если не больше. Война идёт, Катя, война, а мы –казаки, и это наше, как сказал на сговоре генерал, предназначение.
   – А какая же сейчас война? С кем?
   – Да, везде что-нибудь горит. С поляками разобрались надолго, наш император уже ещё и царь польский. Да и Финляндия под нами. А, вот, турки с персами, хоть даже когда и не воюют, здорово нам мешают, переправляя на Кавказ оружие и прочее.
   – Ты так говоришь умно, прям, как Пётр Петрович.
   – Так он же мне всё это и рассказал, ещё и на карте показывал. А вчера у генерала тоже об этом говорили.
   – Ты и гутарить стал иной раз по-городскому. Мне Софья Игнатьевна книжки дала читать – смотри, вот, журнал «Отечественные записки», здесь рассказы писателя Лермонтова и стихи. Я в стихах пока не разобралась, ничего иной раз не понимаю, а рассказы читать интересно. Там тоже разговаривают не так, как мы – казаки. Говорит – учись, а то вдруг попадёшь в какое-то обчество и, мол, с твоими балачками будет неловко. А мне и нравится, и как-то перед станичниками стыдно.
   – Не переживай. Господа говорят и на родном языке, и по какому-нибудь францускому – и ничего! Так что будем со своими гутарить по-нашему, а с господами и городскими – по-ихнему… 

ПРИЕЗД ИМПЕРАТОРА

   Беспокойной в Пятигорье сложилась обстановка, каждый год что-нибудь да происходило. В конце лета 1836 года в самом городе произошёл сильный пожар – сгорело дотла около тридцати домов, а с весны тридцать седьмого года начались беспрерывные набеги отрядов Шамиля по всей Кавказской линии, этим они стараясь отвлечь войска русской армии от наступательных операций в Дагестане.
   И, хотя горячеводских казаков не привлекали для участия в дагестанских битвах (защита курортов, и, в первую очередь Пятигорска, было главным),  пришлось Петру свои отряды держать в постоянной боевой готовности, а на подступах даже соорудить некоторые фортификационные сооружения. Благо. что знания, полученные  от бесед с Чайковским, не прошли даром. Ну, а осенью произошло то, о чём он предупреждал ещё почти два года тому назад – посетил их сам император Николай I. Встречали, как и положено, «по всей форме»: с рапортами военачальников, караваем от нарядных казачек и строем казаков во главе с Петром, одетым в новую черкеску с красного цвета вставкой спереди (подарок Катерины ко дню именин его и сыновей), со знаменем, в парадной форме и при оружии. Показали казаки и своё умение в джигитовке и владении шашкой. Когда вновь встали в строй, подошёл император к Петру и говорит:
   – Ну, что, казаки – произвели впечатление. Благодарю!
   – Рады стараться! – дружно «грохнул» строй.
   – О! Как дружно! А скажи, сотник, это всё ваше войско?
   – Никак нет, Ваше императорское величество! Наш отряд мы разбили на четыре части: две выдвинуты вперёд на специально подготовленные позиции, расположенные на вершинах некоторых местных гор, там мы соорудили и защитные рубежи, и сигнально-наблюдательные вышки. Одна группа– в станице в постоянной готовности и ещё одна в резерве.
   – Очень грамотно поступили.
   Затем обратился к находившемуся рядом Чайковскому
    – Я доволен вашим с бароном Розеном планом подготовки города к возможному нападению, как вы выразились, «хищников».  Грамотно решаете вопросы благоустройства курортов. По возвращению в столицу повелю казне выдавать ежегодно по двести тысяч рублей на дальнейшее развитие, чтоб было не хуже заграничных. А тебе, –  вновь обратился к Петру,– за твоё умение и грамотные решения жалую очередное звание подъесаула. Думаю, атаман не против? – обратился к сопровождающим. – Да, вот ещё что: за прекрасное владение оружием и джигитовку  - (обратился к сопровождавшим, и кто-то из них что-то  ему передал) – дарую тебе вот этот перстень.
   – Премного благодарен,  ваше императорское величие! Рад стараться! Казаки вас никогда не подведут! Любо, казаки?
   – Любо! – вновь дружно «грохнул» строй.

   Всё было бы хорошо, если б не постоянное напряжение от ожидания набегов горцев, и новые сообщения о победных операциях Шамиля и Хаджи-Мурата в Дагестане и Чечне. А в 1843 году с запада в сторону Кисловодска двигалась целая армия черкесов в 3000 человек, но была на дальних подступах встречена артиллерией, а с тыла ударило войско от станицы Баталпашинской, и погнали их в сторону Бермамыта, не допустив ни до Кисловодска, ни, тем более, до Пятигорска.  Отряд Петра, как обычно, не трогали: всё-таки защита Пятигорска была одной из первостепенных задач. Рвались его казаки в бой (не по себе им было сидеть на месте, когда другие воевали), да и сам Пётр хотел, чтобы его бойцы хоть немного «почувствовали пороха». Разрешили ему выделять на передовую по несколько казаков – пришлось им даже «канаться» (метать жребий) для получения этой возможности.
   Природа тоже возмутилась такой обстановкой на Кавказе: зимой наступили жесточайшие холода, выпал снег, задули вьюги, затрещал мороз – такое на Пятигорье не приходило раньше никогда.  Шутили местные: «Мы живём, хоть на юге, но на Северном Кавказе, вот, север и напомнил о себе!». Затем, в следующем году накрыло небывалое наводнение. Пятигорску повезло – город-то, в основном, на горе, только Кабардинке и Солдатской слободе досталось, а вот в станице Горячеводской  все хозяйства ближе к речкам пострадали.
   Следующий, 1846–ой, год был, пожалуй, самым тяжёлым и тревожным за всю историю Горячеводской станицы, да и Пятигорска.