Капкан. Гл. 1. Закон-тайга

1. Закон-тайга


Кто на промысловую охоту отваживался, тот знат, паря, што значит "тайга проверять будет". Када мороз щеки дёром дерет да по вершиннику кедрача с ельником потрескиват, загинуть в каком урмане, проверяя капканы аль белкуя,- на один чих. Хаживал я на "промыслухе" по таким дебрям, где даже лось-рога лопатой- оставлял на сучьях клочья шерсти, ломясь за лосихой во время гона. То по осени быват, када малахитову зелень таежки золотые жилы березника пронизывают. А зимой! Снег накидыват царственну горностаеву мантию на ковры брусничника, ломит лапы пихтача в мамзельих собольих муфтах к земле. Ещё можно из - под снега выхватить горсть замороженной брусницы отправить ее в рот будто шарики прихваченной стужей оленей крови, -лакомство остяков да вагуличей.Ещё крошечными боярскими шапками на огненных кистях рябины топорщится снег не сбитый рябчиками и глухарями, этими лакомками, набивающими зобы ягодными самоцветами... Но как тока ударят морозы -трескуны да следом бураны холмы сугробов понавалят, все замират.Но жись пульсирует, теплится, как живой хрусталь ручья под ледяной слюдой. Кедровки, белки, бурундуки опустошают свои кладовые орехов. Медвежонок сосет титьку мамки- медведицы в берлоге.Сидишь себе в зимовье, чаёк из брусничного листа попивашь да ждёшь,када уймется метель -лихоманка.И затеплится утро в посеребренном куржаком окошке. И, выскочив за полешками для печурки, -диву дашься, каких токо чудес не натворил за ночь снегопад!Ёлочка у дровяника в шубку принаряжена.Ели дедами с седыми бородами зимовье обступили.Сугробы гружеными верблюжьим караванами горбатятся.


 Вот тогда -вставай на струганные из прогонистой осины лыжи - и айда капканы ставить. Навалишь тяжести на нарту - и прёшь хоть сквозь дебри, хоть в гору.Бредешь по по зимнему лесу , будто по залам дворца среди мраморных скульптур.Про те хоромы мне беглый каторжник поведал. Он в Питер- граде, в Зимнем дворце истопником робил, так насмотрелся и на голых мраморных баб, и на фрейлин в атласных нарядах до таких чёртиков,што на цареубийство сподобился. Но здесь- никаких тебе соблазнов. Разве в какой принарядившейся в снежную шубку кедрушке раскосоглазая остячка приблазнится!Ага.Аль задумашься -не спуталась ли с дьяком жена моя Акулина, уж шибко в церкву зачастила. И на Паску , и на Покров -и все свечки жжет пред образами будто согрешила. А тутока один я, бобылем. Тока мой верный пёс - Туман при мне. А без собаки в тайге - никак.Из хантыйских нартовых лаек кобелька мне судьба подарила, сметлив,силен и вынослив. Вот и метит он лунками от лап целомудренный снег. Весело бежит впереди, хвост калачем -все нипочем. Обнюхиват следы. Здесь лиса оставила строчку вмятинок. Там заяц наметил своими прыжками стежки.Отбежит Туман на полверсты -и сольётся белым окрасом со снежным парчовым покровом. Только лаем выдавая себя. Пока идем до места, облает собаченок и тетерева-лирохвоста, и белку -рыжуху...Но не до них, коль идешь капканы настораживать, тянешь за собой санки с привадою и железом.Не все на горбу самому то железо переть, припрягаю в бурлацкое ярмо и Тумана. И он , упираясь, облегчает мою долю.Иной раз в гору-то кожилишься, все равно, што каторжную тачку толкашь. А бросить нельзя. Прикован ты к той тачке, бо в избе , в Завидово, трое суразят за столом с ложками наизготовку вокруг чугунка с пареной репой. Вот и упираешься- горючий пот глаза застит, все сливается в один белый туман. И только черное левое ухо моего четверолапого друга -ориентиром.


...С капканами связался и тот случай, када довелось мне привечать одного сбежавшего с прииска варнака. Прииск-то,где мыли золотишко, был за гольцами, за перевалом, верстах в тридцать с гаком, там и вольные , и из кержачья кто, и каторжные шурфы били. А вольных -то немало и из тех, кто на поселение выходил и рубил избы на золотоносных притоках. Иные и богатели. Это, конечно, бабкины сказки , што в кадушках с рыжиками да белянками для гнета самородки использовали. Но водились деньжоки, штоб поддевку из плиса, рубаху из шелка, хромовы сапоги справить, лошадьми для выезда обзавестись.


 А золото промысловиков исстари - пушнина или , как говорили встарь "мягкая рухлядь". Соболь, горностай да песец. А то и на медведя сходишь, чтобы какому купчине в его дому на пол шкуру - поменять на дробь и порох.

 Доводилось мне, паря, за медведем - шатуном по тайге гнаться. Вырвал он из мерзлой земли вкопанное бревно, к которому был прикован капкан - и ну драпать.Силищи немеряно. Здоровенный зверюга! Вот так и тот каторжанин с обрывком кандалов на ногах. Совсем -то его от кандалов кузнец из поселенцев не успел ослобонить. Жандармы в его заимку понаехали -и ушел беглый через потаенный ход в избе. В подполе та нора была вырыта на всякий случай старым подпольщиком. Ага!

Денек стоял весенний накануне Пасхи. Уже снег только по логам на северных склонах лежал. На южных кандык расцвел фиолетовыми звездочками, черемша лезвия листьев выпростала из -под земли, зеленые улиточки папороти повылазили. Выхожу я из зимовья, радуясь солнышку, слышу Туман под яром на берегу лаем заливается. Не даром вить -лайка!Неужто , думаю, опять косолапый шалит, после зимы из моих сетей и вентерей рыбу таскат? Хватаю ружышко -и на берег. А там не медведь апосля зимней спячки, а беглый каторжанин. Туман его облаивает , будто поднятого из берлоги шатуна, за штаны хватат. А тот от него коряжиной отмахивается. Отогнал я пса от бродяги. А он все ещё палку из куч нанесенного половодьем на берег плавня в руках сжимат, намереваясь обороняться. Токо куда там с палкой-то против дробовика шешнадцатого колибру!



Вот так я на незнакомца и наткнулся на берегу речушки, когда он из моей сети рыбу вынал, штоб прям сырой её сожрать, потому што у него даже серников -костер развести  не было. Мне того сорожняка да щурят не жаль, коль человек так оголодал и за ним жандармы гонятся. Даже совсем наоборот. Закон-тайга: помоги тому, кто попал в беду и ежели с тобой приключится лихо-тебе помогут. Вот почему, уходя из зимовья, таежники всегда оставляли на видном месте спички,соль, котелок.
Застукав щуплого, исхудалого кандальника за нехорошим делом, я не подал вида. Рыбу-то я ловил не для пропитания, а для привады, стал бы я рыбьми костями давиться, когда в первом же сосняке рябчика подстрелить- раз плюнуть. Да и глухаришки с косачами на токовищах ходуном ходят.Это ежели стерлядочка, осетр или нельма-другое дело!А чебачишками с окушками да щурагайками и собака -то оскоромиться брезгует.


- Ты кто таковский? -спрашиваю я незнакомца.-Пошто мою мережу теребишь?
-Не видишь,што ль, дядя, беглый каторжник я!


И в сам дель -тока слепой мог обознаться. На беглеце было арестанское рубище- ржавого цвета дерюжная курточка и штаны. Нахлабучка такого же цвета на голове.Торчащий из дырявой обутки почерневший ноготь большого пальца... Левую ногу отяжеляло прочно заклепанное ржавое металлическое кольцо с обрывком цепи. Цепь красноречивее слов громыхнула по камешнику отмели, когда мой невольный нахлебник отпрянул, напуганный моим ружжом.


Но я и не целил в "бубнового туза" промеж его лопатками.Просто по охотничьей привычке ружжо наизготовку держал.


- Да вижу я, -грю,- што ты за гусь лапчатый. Даве пыжами патроны набивал. И видел на бумажке , сдернутой со стены лабаза такую ж харю в арестанской робе. Не тебя. А какого -то беглого с этапа.Много вас тут с цепи срыватца! Так обещано было за выдачу того варнака мешок муки и мешок сахара.Поди, и за тебя ту награду получить можно. Ага! Хорош прибыток...
-И што, ты, дядя, как и Иуда за тридцать сребренников, сдашь меня на растерзание за те сахар с мукою...
-А посмотрим, -подпихнул я его стволом свово ружжа, штоб шел в стайку, где я и хотел его запереть.
 Но не дошли мы до стайки. На полпути передумал я , думку думая. А все дело в том, што больно уж ликом варнак тот напомнил мне образ Спасителя в красном углу родительской избы. А на тот образ и маманя, и жена моя ,и детки молились.