142

Фиска провожала до леса. Объясняла дорогу, перепугано вздрагивала и оглядывалась. И это в ясный солнечный день. И этим вконец перепугала и Мару.
- Ты всё иди и иди по этой дороге, - махнула Фиска рукой. - Наверное, версты две. Потом эта дорога свернёт в сторону, а ты не сворачивай. Приглядись… Там будет тропинка. Она только чуть-чуть заметная. Её протоптали наши бабы, когда ходили к Веде.
Мара поглядывала на приближающийся лес и не верила. Не могла поверить, что одна, почти по собственному желанию, сейчас шагнёт в страшную неизвестность. Тоскливо оглянулась на оставшееся позади селение. Вернётся ли обратно? Вот в чём вопрос. А между тем завтра за ней должны прийти Андрей и Борька. Они-то и не в курсе, что здесь у Мары уже неделя позади. Да ещё такая напряжённая.
- Ладно, Фиска, я поняла. Возвращайся.
Но девочка замотала головой.
- До леса доведу…, - всхлипнула и заплакала. – То на Дашу наговаривали не знамо чего. Теперь, как прознают, что и Настя в лесу, на Настю начнут обзываться... подменышем. И Настя не выйдет замуж. Потом до меня доберутся. А какая Даша подменыш? Подменыши, они страшные, наверное. Вот, бывало, леший украдёт дитёнка, а в люльку положит полено, к примеру. Так мать с отцом ростят его, и не догадываются, что ребёнка нет. Им видится не полено, а ихний дитёнок. Пока кто-нибудь из соседей не подскажет. Только тогда сообразят. А Даша разве чурка какая-нибудь деревянная? Не-е… Бывает, конечно, что леший своего лешачонка подкидывает. Тогда…
Фиска замолчала, прикидывая, могла ли такая метаморфоза произойти с сестрой. Мара и сама задумалась, рассматривая эту возможность. Нет, чушь, конечно, но в последнее время с ней столько всего произошло, что… Мало ли?
А потом вспомнила весёлую девушку, которая ночь напролёт рассказывала Андрею о себе, о сёстрах, о женихах. Не успела всё Андрею рассказать, на утро и для Мары оставила несколько историй. Какой она лешачонок?
Просто все эти суеверные страхи исказили реальность, заставили людей с сомнениями глядеть на девушку и как-то повлияли на Дашино собственное представление о себе.
Да от этого можно запросто в психушку попасть…
Мара опомнилась. В какую психушку? Нет здесь психушек. Здесь просто пропасть можно. С концами. А «добрые» люди только вздохнут с облегчением – не стало лешачонка – оно и к лучшему.
- Всё. Фиска, поворачивай назад.
Первые зелёные кроны над головой. Мара остановилась, чтобы попрощаться с девочкой, сама же со страхом поглядела в зелёную глушь – не видать ли медведей и волков?
Фиска догадалась:
- Вы в своём Дебрянске, наверное, забыли, что такое лес.
- Ну прям, забыли…, - но в голосе было столько неуверенности, что Фиска не выдержала и заревела в голос:
- Теперя и ты пропадёшь…
- Не бойся… Может… может, и не пропаду. Беги к бабушке, а то она тебя искать станет.
- Нет… Ты иди, а я погляжу.
Мара не стала больше спорить, улыбнулась девочке, не догадываясь, что у той от её улыбки мурашки по спине побежали, пошла.
«Ну и что, что лес? – постаралась успокоить себя Мара. – Сейчас лето. Звери всё больше прячутся. Или даже ушли от деревни куда подальше. Во всяком случае, не агрессивные. У них же заложен инстинкт – бояться людей. Я сама – царь природы... Так, кажется, говорили раньше. Говорили… Пока всех царей с планеты не стёрли… О чём я?»
Впереди дорога делала небольшой поворот и окончательно ныряла в густую зелень. Мара повернулась. Фиска стояла всё там же и прижимала руки к груди. Лицо красное, зарёванное.
- Фиска, не плачь, - махнула Мара рукой и решительно шагнула в прохладную тень.