идеалист

1.
Надо вставать. А зачем вставать? Чтобы быть, потому что это лучше, чем не быть. Тем более я чувствую запах свежесваренной каши. А ещё свет лампы с кухни так интересно падает в коридор — прямо огонёк зовущий в путешествие. Там мама меня ждёт. А я люблю свою маму. Надо поесть. Надо собраться и поехать в вуз.

2. 
Сначала путь до автобусной остановки  был тих. Моментами по улице пробегало абсолютное молчание. Короче было идти через частный сектор. Там появился ветер. Его резкие порывы дробились о листья. Стволы деревьев стали сгибаться в полукруг над дорогой. И осколки ветра, пробившегося сквозь ветки, вылетали со звуком, похожим на металлический скрежет. Ночью прошёл дождь. Ком грязи отслаивался от дороги после каждого шага, как будто идёшь по кускам сырого мяса. На подходе к остановке прямая, асфальтная и пыльная дорога упиралась в панельку. Справа тоже была панелька. Слева был забор. Ветер стих. Если до этого, солнце ещё поблёскивало чем-то кровавым у горизонта, то теперь всё посерело. Только пыль, бетон, сталь и тучи... И тишина.

И тут я увидел их — пустота в глазах, злоба в стиснутых зубах, побывавшие в грязи ботинки, победа тиканья часов над любовью к себе, почти аккуратно уложенные волосы, сгорбленные плечи и спина, тусклая и полуделовая одежда. Им не хватало только сигнала, чтобы в бешенстве разорвать случайного прохожего.

Всё было таким же серым и пыльным. Только теперь ещё и раждражённым. И пахло бензином и сигаретами. Это бурление должно было взорваться — и оно взорвалось. Вспышка, движение, кровь, сокращающиеся  конечности. Из алого горизонта выехал автобус. И все ходячие мертвецы стали спресовывать друг друга к остановке. И двери в душегубку открылись. Кучка трупов отодвинуты новыми телами. Рука протянула сквозь плоть и одежду карточку и получила талончик, а тело начало мешатся меж едва живых и мёртвых. Свежего воздуха не было, но были кровавые лица. Мы утромбовались, в салоне, как сверху мясорубки, чтобы впустить новую порцию. Дверь открылась - и она прокрутилась.

3.
Рядом с водителям дверь не открывалась, поэтому, когда я туда пробрался, дышать и стоять стало легче. Плюс около огнетушителя было немного свободного места, куда можно скинуть рюкзак и тубус. Солнышко стало пробиваться нежными жёлтенькими лучиками сквозь серые облака. Я включил Imagine Dragons в наушниках. Конечно, в час пик почувствовать счастье не получалось, но всё же у меня было своё маленькое хэппинес.

Кстати, раз мы попали в пробку, расскажу вам о своём городе. Он, не являясь исключением, был построен на пересечение рек, небольшой реки и Волги. Сам город похож на желудок. В нижнем уголочке - старый город, в верхнем - главная дорога. Бывает, рано встанешь, не выспался, так ещё и объелся перед сном. И вот утро, все тухлые ошмётки со вчера начинают толпиться, ожидая попасть в кишечник. Так и весь город всасывался в малький островок, где располагались многочисленные бюджетные заведения. Не помню, чтобы утром мне удовалось сесть. Но просто стоять сорок минут в 18 лет обычно несложно. Сложно терпеть духоту, нытьё бабушек, злого кондуктора(хотя его отсутствие ещё хуже...) Кстати, да! Ещё хуже, когда кондутора нет и все заходят через водительскую дверь. Там же платят водителю. Там же и остаются, видя, что придётся растслкивать люде, чтобы выйти на свободное место. Но тут заходит шарикообразный мужчина с сумасшедшими глазами и начинает орать, чтобы все двигались. Сам он своим арбузом на животе раскатывает пассажиров и продолжает ворчать, пока не сядет. Ещё нельзя не сказать о потухших глазах студентов, которые звучат сильнее любой критики системы образования. Ну, и тётя пихающая локтём в бок тоже не сахар. Не знаю, какие гениальные архитекторы и по какому гениальному плану проектируют наши города, но признаю их магию: когда заходишь в поликлику, то кажется, что ты болел, при чём всеми болезнями сразу; когда заходишь в школу, то пропадает всё желанин учиться; когда заходишь в военкомат, то чувствуешь себя дезертиром. Кстати, про военкомат...

На входе в военкомат с утра всегда очередь. Видимо, в повестке у всех указано, что явиться надо в 8 утра.

Ох уж само здание военкомата: худенькие сыпающиеся балкончики, которые вот-вот рухнут. С крыши постоянно капает в тёплые дни зимы, а ещё там свисают сосульки, которые, вероятно, могли пробить человека насквозь. Старушка, что сначала обедает, а через минуту смотрит на твой член. Врач, которого нет, потому что он запил. Тётя, которая теряет твои документы. Тесты, которые напоминают тупой разговор с учителем об экстремизме. И конечно же, дорога домой от военкомата твоего района, который почему-то дальше от тебя, чем военкоматы других районов. Голос диктора в метро банально и монотонно напоминает "1984". И сам стук поезда. Он как будто специально создан, чтобы семейные заботы сменялись угрюмым рабочим лицом; а обратно - чтобы можно было засунуть поглубже все неприятности на работе и заняться вечерними делами.

4.
Блеклый серо-голубой пекетик бабушки напоминал завораживающие узоры на ковре, подобный бесконечно идущим фракталам. Вагон был одним причудливым орагизмом. Мы плыли в его внутренности. В чёрном стекле были отражённые двойники. Почему вагоны не разрисовывают стихами? Как было бы классно, если б меня вырвало ненавистью и всех пассажиров. И мы бы улыбнулись. Станция Победа. Величественный сталинский ампир. Наверное, Сталин был больше 10 метров высотой. Серая плитка Советской. Какие большие пиксели, больше моей головы. Люди. Они идут на выход. Какой у них военный потенциал? Почему полиция стала ходить в чёрном? Чёрный снег. Угольный холод воздуха. Вечная тьма. И толька маленькая звёздочка домашнего очага.