Глава 8. Железный лес

          Предыдущая глава: http://proza.ru/2025/10/26/1933


          В том лесу белесоватые стволы
          Выступали неожиданно из мглы.
 
          Из земли за корнем корень выходил,
          Точно руки обитателей могил.
 
          Под покровом ярко-огненной листвы
          Великаны жили, карлики и львы,
 
          И следы в песке видали рыбаки
          Шестипалой человеческой руки...
 
          Может быть, тот лес – душа твоя,
          Может быть, тот лес – любовь моя,
 
          Или, может быть, когда умрём,
          Мы в тот лес направимся вдвоём.
 
                Н. Гумилев.  «Лес».


          Саундтрек к главе: Lustmord – альбом «Purifying Fire» – Black Star.



          Дорога петляла среди ледяных скал, и конца ей не было видно. Тропа то спускалась в глубокие овраги, то поднималась наверх, туда, где ветер бушевал среди ледяных уступов. Ветер швырял в них снег вперемешку с колючими льдинками. К вечеру температура упала. Локи брёл по снегу, выбиваясь из сил. Губы у него окоченели. Брови и ресницы покрылись инеем, щёки занемели. Ему чудилось, будто камни шепчутся между собой, а горы смотрят ему в спину тяжёлыми взглядами. В отличие от принца, Фенрир бодро бежал впереди, поминутно оглядываясь на хозяина, и, казалось, никакой холод ему ни по чём.

          Лес, казавшийся сверху не так уж и далеко, на самом деле приближался очень медленно, и когда путешественники оказались у его границы, вокруг уже совсем стемнело, и всё пространство вокруг заливал тускло-серебристый свет луны, висящей среди бледных облаков.

          Стоило путешественникам ступить под своды деревьев, как ветер тут же стих, и всё вокруг застыло в холодном оцепенении. Их окружала какая-то сверхъестественная, первозданная тишина, которую нарушали лишь звуки собственного дыхания да скрип снега под ногами. Могучие стволы, что не под силу обхватить руками даже взрослому мужчине, тянулись ввысь на многие метры. Толстые ветви переплетались над головами путников так плотно, что задерживали падающий снег, и до земли доходила лишь снежная пыль. Заросли были настолько густыми, что иногда приходилось протискиваться боком в узкие промежутки между деревьями.

          В лесу Фенрира охватило странное возбуждение. Он то весело носился вокруг, вновь и вновь подбегая к принцу, а затем устремляясь прочь, словно зовя за собой, вглубь лесной чащи, то кружил и скакал на месте, поджидая, пока Локи выберется из очередного сугроба. Пасть его была приоткрыта, язык высунут, глаза пылали ярче звёзд. Казалось, молодой варг вернулся в свою стихию.

          Наконец, друзья вышли на небольшую поляну. Здесь деревья не загораживали небо, и сквозь прорехи в тучах остро и холодно сияли чужие звёзды. Пространство между высокими соснами было покрыто слоем пахучей опавшей хвои.

          – Остановимся здесь, – распорядился царевич. – Нужно разжечь огонь. Холод и снег нам сейчас ни к чему. Собери немного веток, а я подготовлю место для костра.

          Фенрир без лишних промедлений принялся за дело. Он отгрызал своими острыми зубами толстые ветки с упавших деревьев и стаскивал их в кучу. Локи тем временем начал разгребать снег, чтобы развести костёр. Ему пришлось вырыть довольно глубокую яму, прежде чем внизу показалась твердая, заледеневшая земля. Но стоило ладоням принца коснуться холодной шершавой поверхности, как раздался короткий треск, и синие искры, вырвавшиеся из земли, ужалили его незащищенную кожу. Локи отпрыгнул, зашипел от боли и затряс ладонью. Это было настолько неожиданно, что он даже не успел испугаться. Осторожно наклонившись над необычным местом, он вновь опасливо приблизил ладонь к земле, и тут же новый сноп искр ударил его по пальцам. В то же мгновение Локи интуитивно, на подсознательном уровне почувствовал, как внутри него очень медленно начинается регенерация. Голова стала лёгкой, исчезло чувство усталости, и словно что-то засветилось внутри. Царевич уселся прямо в снег и сосредоточился на своих ощущениях. Он словно рыскал по дну иссякшего водоема, пытаясь в шуршащем песке отыскать живительную влагу. В самом центре пересохшего моря, к своей радости, маг обнаружил жалкую лужицу магии.

          «Хто-то не тах»? – рядом с сидящим, словно в трансе, принцем возникла озабоченная морда Фенрира, держащего в зубах толстую еловую ветку.

          – Не знаю. Нет, – неуверенно ответил принц, ощущая некое смутное беспокойство. – Мне кажется, я нашёл какой-то мощный источник живительной энергии.

          Ему вдруг нестерпимо захотелось вскочить и убежать от этого места как можно дальше. Но в то же время какой-то внутренний голос кричал, что этого делать нельзя, что так и должно быть. Поколебавшись, Локи решительно встал коленями на край ямы и прижал обе ладони к земле. Снова полетели синие искры, и ему показалось, что десятки раскаленных игл вонзились в незащищенную кожу. Однако принц лишь с шипением втянул воздух сквозь сжатые зубы, но руки от поверхности не оторвал. Первые несколько секунд он чувствовал сильную боль, но постепенно притерпелся и внезапно почувствовал необычайный прилив сил. Уже через пару минут боль прошла совершенно, и Локи уже с интересом разглядывал вырывающиеся из-под пальцев снопы голубоватых искр. В голове прояснилось, появилось ощущение слияния с некими глубинными силами этого мира, будто под землей находился волшебный источник, дающий ключ к бесконечным знаниям. Тело обрело лёгкость и силу одновременно. Ему казалось – еще полшага, и он поймет что к чему. Но внезапно все закончилось.

          «Локи, – голос Фенрира внезапно вернул принца из мира грёз. – С тобой все в порядке? Ты прямо светишься весь...».

          Волк сидел возле кучи валежника, с тревогой вглядываясь в лицо хозяина. Локи только молча кивнул, боясь потерять охватившее его невероятное чувство.

          – Мне кажется, моя магия возвращается, – тихо произнес он и улыбнулся, пытаясь скрыть за этой улыбкой бурю чувств, бушевавших в его душе. – А теперь нам понадобится огонь.

           Он сгрёб на дно ямы весь припасённый хворост, насыпал сверху сухой хвои и сосновых шишек и сосредоточенно зашевелил бледной рукой над ветками. Внезапно под его ладонью возник крохотный огонёк, который слабо мерцал, готовый погаснуть от любого неверного движения. Боясь дохнуть, Локи опустил руку к куче хвороста, и огонек мгновенно перекинулся на сухую растопку, вспыхнувшую от первой же искры. Он побежал по тонким обломкам коры, перекинулся на смолистые ветки, превратившись в огонь, и вскоре костёр уже весело трещал, согревая друзей своим живительным теплом. Принцу хотелось просто петь и прыгать, настолько легко стало на душе. Растрепавшиеся волосы упали ему на лицо, скрывая вспыхнувший в глазах огонь.
 
          – Ну вот, – удовлетворённо произнёс Локи, откидывая, упавшие на глаза пряди волос. – Замёрзнуть насмерть нам уже не грозит. Найти бы теперь, что поесть.

          «Предоставь это мне», – тут же весело откликнулся Фенрир, чуть не подскакивая на месте от нетерпения, и, добродушно оскалившись, скрылся в густом ельнике.

          Царевич тем временем натаскал веток, устроив возле костра импровизированную лежанку.

          – Кажется, жизнь потихоньку налаживается, – пробормотал он, устраиваясь на сосновых лапах и с удовольствием протягивая к огню уставшие ноги и озябшие руки.

          Не прошло и получаса, как вернулся фамильяр, волоча за собой тяжёлую кабанью тушу.
 
          – Когда это ты успел стать охотником?! – не без доли восхищения заметил Локи, доставая из-за голенища острый кинжал и приступая к разделке туши. – Охота на кабана, скажу я тебе, настоящее искусство. Зверь этот хитрый и опасный, да к тому же ещё и очень вкусный.

          «Я родился охотником. Это у меня в крови, – гордо заявил волк, внимательно наблюдая за манипуляциями Локи. – Во мне дух охотника, ведь я храню память множества поколений».

          Ловко отрезав от ноги окорок, принц бросил его Фенриру, который тут же с жадностью вгрызся в него, урча от удовольствия и фонтанируя на всю округу счастьем и благодушием.

          – Смотри не лопни, утроба ненасытная, – добродушно усмехнулся юноша, умело нанизывая на толстый прут ломоть свинины толщиной с ладонь.

          Царевич порылся в куче наваленного рядом с костром валежника, выудив оттуда пару сучковатых веток. Обрубив всё лишнее, он превратил их в рогатки и воткнул в снег рядом с костром, пристроив на них насаженное на прут мясо. Через полминуты нежная свинина тихонько зашипела, роняя в огонь капли жира. Вскоре в ночном воздухе над поляной поплыл умопомрачительный запах. Фенрир, покончив с кабаньей ногой, бросал жадные взгляды на исходящее соком жаркое. В зелёных глазах его вновь вспыхнул голодный блеск, морда поднялась, нос вытянулся, принюхиваясь к аппетитному запаху.

          – Даже не думай, – Локи погрозил пальцем. – У тебя есть целый кабан. А жаркое – моё.

          Царевич взял ломоть кабанятины и вгрызся в сочное мясо. Фенрир с упреком посмотрел на юношу и принялся глодать сахарную кость. Внезапно он почувствовал странное беспокойство. Вскинув голову, волк принюхался, и предупредительно заворчал.

          – В чем дело? – сразу же насторожился Локи.

          «Опасность», – фамильяр скользнул острым взглядом по близлежащим деревьям.

          Среди палитры обычных лесных запахов он уловил один, тревожный, враждебный и агрессивный запах, после которого хотелось хорошенечко отплеваться и прочистить нос.

          – Та опасность, которую ты чуешь, какого она рода?

          «Не знаю. Какой-то чужеродный запах. Я не знаю, что это, но оно приближается. Давай уйдем отсюда. Это плохое место».

          Локи вскочил, держа наготове кинжал и оглядываясь по сторонам. Но вокруг стояла всё та же тишина. Тускло-серебристый свет луны заливал окружающее пространство. С лёгким шорохом с ветки упала небольшая кучка снега, и принц непроизвольно взглянул наверх. Дрогнула широкая зелёная ветка, и с неё вспорхнула крупная ночная птица.

          – Возможно, запах мяса привлёк какого-нибудь ночного хищника, решившего поживиться за наш счёт. Что бы там ни было, я не собираюсь бросать наш ужин. Неизвестно, когда нам придётся поесть в следующий раз, – с этими словами Локи снова присел возле костра и вернулся к прерванной трапезе.

          В глазах волка мелькнуло сомнение, и он нерешительно опустил в снег лапу, уже занесенную для того, чтобы шагнуть вперёд. Хорошее настроение его внезапно куда-то испарилось. Даже аппетит пропал.

          – А знаешь, Фенрир, – поколебавшись, произнёс принц, вспомнив неудачный поход в Йотунхейм. – Ведь твоя мать тоже пришла из Железного леса. А это значит, что в тебе течёт та же священная кровь, что и во всех детях Ярнвида.

          Фамильяр печально взглянул на хозяина, мотнул головой, словно прогоняя какое-то тягостное воспоминание, глаза его наполнились далёкой непонятной грустью. А затем он сел на хвост, поднял морду вверх, к тёмным небесам, и завыл.  Все лесные звуки тут же затихли. Этот скорбный, полный боли и тоски вой пробрал душу принца так, что Локи захотелось тут же крепко обнять друга, но он сдержался и лишь печально смотрел на погрузившегося в скорбь варга.
 
          – Не грусти, малыш, – ласково обратился к Фенриру царевич. – Душа твоей матери наверняка уже нашла своё новое воплощение. Она проживет ещё много жизней, и возможно, ты ещё встретишься с ней.

          – Горазд же ты сказки рассказывать, пришелец, – раздался вдруг откуда-то сверху женский голос, настолько громогласный, что разбудил спящих в ветвях деревьев невидимых ночных птиц, которые, захлопав крыльями, обрушили вниз крупные комья снега. – Что ты делаешь в моём лесу? Тебе стало скучно жить, асгардец?

          Локи подскочил, выхватив из костра горящую головню. Фенрир прижал уши и, громко рыча, отступил назад, не переставая скалиться.

          – Кто здесь?! – выкрикнул в темноту царевич, вглядываясь в исполинские деревья, стараясь среди ветвей разглядеть того, кому принадлежал голос. – Выходи! Где ты прячешься?

          Ему показалось, что он увидел какую-то тень, не похожую на силуэты деревьев, в синем полумраке раскидистых древних елей. Он шагнул вперёд, держа в руке горящую головню, а ладонь другой руки привычным жестом легла на рукоять кинжала. Качнулись могучие кроны деревьев, растущих непролазной чащей по краю поляны, точно расступились ряды исполинских часовых, открывая узкий проход, ведущий куда-то в темноту. И внезапно из этого прохода, словно щупальца спрута, к ногам застывших принца и Фенрира потянулся густой серый туман. А следом за туманом из тени появилась женская фигура верхом на огромном звере, зацепив головой ветку, снег с которой осыпался ей на плечи. Локи замер, изумлённо глядя на матёрого белого волка с мощными лапами и длинной мохнатой мордой. В серо-синих глазах зверя светился разум, длинный хвост бил из стороны в сторону, сбивая снег с деревьев. Он был необычайно зловещим, этот белый поджарый варг, щеривший пасть, показывая острые клыки, каждый – размером с небольшой кинжал. Мускулы, будто туго натянутые канаты, перекатывались под его белоснежной шкурой. Однако не он поразил воображение принца. На широкой спине могучего зверя гордо восседала молодая женщина крепкого телосложения, с широкими плечами и сильными бёдрами. Обнажённые руки сжимали поводья. Витые кудри, цвета засохшей крови, переброшенные через левое плечо, закручивались на концах и липли к высокой, острой груди. Но более всего Локи поразили её глаза – продолговатые разноцветные, словно радуга, с кошачьим прищуром. Узкий подбородок подчёркивал высокие скулы. Пухлые влажные губы были слегка приоткрыты и изгибались в насмешливой полуулыбке, производя впечатление неумеренной чувственности. Бледный свет луны отражался от её гладкой, смуглой кожи. Одета незнакомка была в меховую безрукавку, кожаные наручи и замшевые чёрные штаны, заправленные в невысокие, до середины икр, меховые сапожки, расшитые яркими бусинами. С пояса свисал небольшой кинжал в ножнах, украшенных рунами. На плечи лесной наездницы был накинут тяжёлый плащ, подбитый мехом.

          Внезапно громадный волк лёг в снег, и девушка, легко соскользнув с его спины, шагнула навстречу застывшему в изумлении принцу. Вблизи она выглядела ещё выше, едва ли не выше самого Локи.

          – Кто ты? – едва выговорил царевич и замер, глядя в колдовские глаза, которые, наконец-то, перестали менять свой цвет, словно в калейдоскопе, и сейчас казались почти чёрными и притягивали к себе, как может тянуть только бездонный колодец, полный ледяной воды.

          – Я – Хозяйка Железного Леса. Зови меня Ангрбода, – низким, грудным, но очень певучим голосом проговорила девушка. Густо-алые губы чуть заметно растянулись в улыбке, и белые ровные зубы девушки на мгновение влажно блеснули. – Добро пожаловать домой, Локи, сын Лаувейи.


          Следующая глава - http://www.proza.ru/2018/05/08/2118


          Пояснения автора:

          * Девять кланов Железного леса. Каждому клану присущи свои особые таланты, хотя в результате смешанных браков классические способности каждого данного клана ярко проявлены от силы у половины от всех его представителей. Но, в целом, клан Волка производит на свет, по большей части, волков и псов-оборотней, а клан Пещерного Медведя – медведей-оборотней или просто довольно рослых, массивных йотунов, покрытых косматой шерстью. В племени Молнии сильна кровь огненных этинов, но многие его представители – огненно-рыжие (чем и отличаются от йотунов Муспелльхейма – смуглых и темноволосых). Клан Змея – змеи-оборотни (Йормунганд – живое доказательство того, что у Ангрбоды были предки из этого племени) и знатоки ядов; некоторые из них могут отравить одним прикосновением, но могут и готовить на основе своей крови целебные яды, которые в малых дозах побеждают тяжёлые болезни. Иными словами, йотуны этого клана не только убийцы, но и врачеватели. К клану Гиены принадлежат падальщики, пожиратели трупов. По кровным линиям этого племени передаётся энергетический вампиризм. Кроме того, в клане Гиены, как и в клане Змея, часто рождаются гермафродиты. Племя Призрачного Оленя – великолепные охотники и мастера по работе с предками и душами мёртвых; из этого клана происходят жрецы, специализирующиеся на погребальных обрядах. Клан Реки Ножей – рыболовы, сведущие в магии пресной воды, а также искусные резчики по дереву и изготовители инструментов. В клане Кровавой Ольхи много целителей, травников и повитух; встречаются также оборотни, способные превращаться в деревья и кусты. Йотуны Кровавой Ольхи – мастера сексуальной магии (точнее, особой её разновидности, ориентированной на катарсические испытания). И, наконец, обитающий в предгорьях клан Жука-Могильщика – названный в честь жука-трупоеда (Nicrophorus), священного животного Хелы – состоит из существ, похожих на троллей и питающих особую нежность к насекомым и мелким грызунам.