Принтер

Серёга давно чувствовал, что жизнь его как будто обошла стороной. Работает электриком в ЖКХ — то лампочку вкрути, то розетку почини. Дома — жена Люся, да кот Матрос. Всё чинно, спокойно, но как-то... тухло. А недавно сосед Славка хвастался: «Я, брат, интернет-магазин открыл, на 3D-печати детали делаю. Это ж золото, не жизнь!» — и Серёге засвербило. Три ночи подряд он смотрел ролики: мужики печатают игрушки, шестерёнки, кто-то даже сделал себе протез руки. Красота!
— Люсь, — сказал он однажды утром, — я тоже так хочу.
— Что — руку? — спросила она без всякой иронии.
— Да нет, принтер этот. Тридэ. Сейчас всё будущее в технологиях!
— А ты хоть понимаешь, что с ним делать?
— Понимаю. Главное — начать!
Через неделю на кухне стояла большая коробка с китайскими иероглифами. Серёга, как хирург, вскрывал её ножом. Запахло пластиком и надеждой. Сосед Славка пришёл первым, потом подтянулся коллега Колька.
— Ну, запускай, гений, — подначивал Славка.
Серёга возился с проводами, экран мигал, пластик щёлкал, но, наконец, что-то зажужжало. Из принтера медленно выползала непонятная пластмассовая штуковина. Все замерли.
— Что это? — спросил Колька.
— Это… процесс, — важно ответил Серёга. — Главное — процесс пошёл!
Процесс, впрочем, пошёл не туда. Через неделю вся кухня была завалена катушками пластика, сопла засорялись, детали выходили кривые. Люся вздыхала:
— Лучше бы ты детям носки купил.
— Это не игрушка, — раздражался Серёга. — Это стартап!
Он завёл страницу в соцсетях, писал посты: «Мой путь в 3D-бизнесе. Верь в себя!». Ставил фото деталей — крышечек, брелков, кусочков пластмассы. Лайков было три — его, Люси и Славки.
А потом случилась беда: принтер зажевал пластик и задымился. Серёга полез чинить, обжёг пальцы, выругался. Вечером выпил.
— Всё, хватит, — сказала Люся. — Уберу это чудо техники на балкон.
— Не трожь! Я его доделаю. Это вопрос принципа.
Он всё-таки не сдавался. Каждый вечер после работы — чай, кусок колбасы и к ноутбуку. Смотрел видео: «Как добиться точности печати», «Ошибки новичков», «Мой первый миллион на 3D-принтере». Глаза красные, но упрямые. Иногда ночью он садился на табурет и глядел на своего железного друга в темноте.
— Вот не судьба, да? — говорил он тихо, будто живому. — Всё вроде делаю по инструкции, а всё не так.
И вдруг однажды всё сошлось. Принтер ровно прогрелся, пластик ложился, контуры не сбивались. Он стоял над столом, будто дирижёр над оркестром. В воздухе пахло горячим пластиком и победой.
— Люся, иди смотри! — крикнул он. — Гляди, ровно печатает!
Люся подошла, посмотрела — аккуратная деталька, гладкая, симметричная.
— Красиво, — сказала она. — А это что?
— Это… неважно, — ответил он, — главное, что работает!
Она улыбнулась и пошла на кухню. А Серёга стоял и глядел на свой первый идеальный брелок — прозрачный, с буквами, выведенными по кругу: Dream Maker. Сам придумал. Когда пластик остыл, буквы расплылись, но он не расстроился. Просто вытер руки и сказал себе:
— Ладно. Главное — я понял, как это делается.
Он завёл страницу под названием «3D-мастерская Сергея П.» — звучало, будто где-то в Новосибирске открылось малое инновационное предприятие. Он сделал фото своих брелоков, крышечек, фигурки кота (той самой, с отколотым ухом). Подписал: «Ручная работа. Авторский дизайн. От души».
Первый лайк поставила Люся, второй — Славка, третий — он сам. Потом кто-то из коллег написал в комментариях: «А чё, у тебя серьёзно покупают?». Серёга ответил: «Заинтересованность есть», хотя сам пока никому не предлагал.
Он стал выкладывать посты почти каждый день — снимал короткие ролики:
— Вот, ребята, новая модель. Универсальный брелок. Под любой ключ подходит. Эксклюзив.
Славка написал: «Молодец, Серёга, так держать!» Остальные промолчали.
Прошла неделя. Ни одного заказа.
Серёга решил действовать активнее: разослал друзьям в мессенджерах ссылку с подписью «Поддержите отечественного производителя!». Один ответил смайликом, другой написал: «Красота! Как напечатаешь что покрупнее, зови!».
Вечером Серёга посидел, посмотрел на всё это и задумался. Потом взял один из своих брелоков, аккуратно упаковал в целлофановый пакетик и положил в ящик у телевизора. Там уже лежали старые батарейки, чеки, поломанный фонарик и шнур от неизвестного устройства. Брелок выглядел среди этого, как сувенир из чужой жизни.
На работе Колька спросил:
— Ну что, гений, как бизнес?
Серёга пожал плечами:
— Идёт потихоньку. Сейчас главное — не торопиться.
А вечером, уже дома, он сидел у окна и долго глядел на двор. Там мальчишки играли в мяч, кто-то ругался, кто-то смеялся. Матрос улёгся на подоконнике, прикрыл глаза.
— Всё ведь просто, — сказал Серёга вполголоса. — Лишь бы дело было нужное. А у меня вроде нужное… да никому не нужно.
Он не злился и не жалел. Просто выключил свет и тихо ушёл спать. Принтер на балконе стоял в темноте — серый, неподвижный, похожий на старую собаку, которая ждёт, что её снова позовут.

Эпилог

Прошло несколько лет. Серёга ушёл из ЖКХ, устроился сторожем в частный техникум. Там стояла та же модель 3D-принтера, только поновее. Иногда он подходил, смотрел, как пластик плавится под нагревом, и улыбался.
— Эх, родной, — говорил он, — теперь-то я бы тебя понял.
Славка однажды зашёл к Люсе, принёс пакет яблок, сел, закурил.
— Слушай, а помнишь, как Серёга с этим принтером возился? Говорил, стартап замутит, брелки печатал.
Люся улыбнулась, но без смеха.
— А ведь хороший был у него запал, — сказала она. — Он всё хотел что-то придумать, чтоб людям польза была.
На балконе под слоем пыли стоял тот самый принтер. Люся не выбросила — рука не поднялась. Иногда, когда осенью шёл дождь, она выходила туда с чашкой чая, глядела на этот серый ящик и думала, что, может, Серёга не зря мечтал. Ведь у него хоть мечта была — не хуже любой другой.
А Славка сказал напоследок:
— Сейчас, знаешь, другие времена. Всё цифровое. А тогда, кажется, честнее жили. Даже когда брелки печатали.
Он ушёл, а Люся осталась на балконе, глядела на двор, где мокли лавочки и где мальчишка катил мяч, почти такой же, как тогда. И ей вдруг показалось, что если включить тот принтер, он снова зажужжит и напечатает не брелок, нет — а какой-нибудь добрый знак, что всё это имело смысл.

…На следующий день Серёга не пошёл на работу — сказал, что «надо довести дело до ума». Он весь день сидел за столом, рассматривая свои брелоки, перекладывал их, протирал тряпочкой, фотографировал на телефон. Потом он сделал пост: «Коллекция растёт! Осталось найти редкий “Гладиатор” — и будет полный сет. Кто в теме — поймёт». Лайков почти не было, пара знакомых поставили смайлик с большими глазами, кто-то написал: «А это зачем тебе?» — Серёга не ответил. Ему было неловко. Он выключил телефон, но к вечеру снова включил, проверил, не появилось ли новых реакций. Ничего. Тогда он написал второй пост: «Люди не понимают коллекционирования. Это философия! Каждый брелок — как судьба. Он ведь живёт, если ты его хранишь».

Вечером к нему зашёл сосед, дядя Пётр.
— Ты чего это, Серёга, брелочки свои невесте выбираешь? — хмыкнул.
— Да ты, Петрович, ничего не понимаешь! Это же коллекция! — горячо ответил тот. — Вот этот — редкий, из лимитки, его в Казахстане делали.
— Ага, — сказал дядя Пётр. — Вон и чек, небось, лимитный был?
— Ну… немножко, — замялся Серёга. — Главное — идея.
В глубине души ему стало как-то пусто. Он вдруг понял, что эти брелоки не заполняют пустоту, а только её полируют, как тряпочкой. Они не греют. Не спасают. Просто висят. А он всё думает, что вот ещё один — и заживёт по-другому.
Ночью он долго ворочался, потом встал, включил свет и стал смотреть на них. Блестели, сверкали, отбрасывали блики. А внутри — тишина. Даже не микроб, даже не искра. Только блеск. Только отражение.
Наутро он пошёл в киоск, где раньше покупал, посмотрел на прилавок — и вдруг сказал продавщице:
— А нет у вас, случайно, линзы какой-нибудь… увеличить? Посмотреть поближе.
— Оптическую, что ли? — переспросила она.
— Ну да… хочется разглядеть, где я там сам потерялся.
И пошёл домой, держа в руке увеличительное стекло — как новый микроскоп, но уже не против микробов, а против себя.

Вечером к нему зашёл дядя Пётр — с бутылкой, по-деревенски, без звонка. Сел, налил, глянул на стол.
— А брелочки-то куда подевались? — спросил, криво усмехаясь.
— Убрал, — ответил Серёга. — Пусть полежат.
— Надоело?
— Не. Просто не смешно стало.
Дядя Пётр молча выпил, потом сказал:
— Ну что ж. Главное, сынок, чтоб ты сам себя под микроскоп не загнал.
— А может, наоборот надо? — улыбнулся Серёга. — А то живёшь, как микроб — думаешь, что всё большое, а сам под стеклом.
Они посидели молча. Часы тикали. За окном брызнула неоновая вывеска, отражаясь в пустой стопке. Серёга смотрел на это отражение и думал: «Может, всё не зря. Может, и я — тоже брелок. Только чей?»


Послесловие

От “Микроскопа” к “Принтеру” — метаморфоза шукшинского мира

В рассказе «Принтер» повторяется и переосмысливается главный мотив шукшинского «Микроскопа»: стремление «маленького человека» прикоснуться к великому через вещь, через предмет, в котором заключена иллюзия власти над жизнью. В «Микроскопе» герой покупает прибор, чтобы увидеть микробы и «победить болезни» — то есть вмешаться в законы природы, стать хоть на минуту богом. В «Принтере» Серёга хочет не просто наблюдать, а творить: изобретать, печатать, создавать формы — быть творцом. И всё же исход одинаков: вещь побеждает человека, потому что она не просто предмет, а зеркало его тщеславия и наивной веры в простые решения.
Разница — в эпохе и в способе самообмана. У Шукшина герой верил в науку, у нашего — в технологии и интернет. В «Микроскопе» был запах стекла и пыли, здесь — пластика и жужжания мотора. Но оба героя заражены одной болезнью — невежественным энтузиазмом, смешанным с чистой верой, что с помощью одной покупки можно изменить жизнь. Это и делает их обаятельными и трагичными одновременно.
Серёга, как типичный шукшинский герой, живёт в состоянии духовной жажды. Он не ленив, не глуп — просто не знает, куда приложить душевную энергию, и потому вкладывает её в случайное. Его принтер — не просто техника, а символ утраченного смысла: человек делает вещи, но вещи не делают человека.
Комедийный слой — в бытовых подробностях: катушки пластика, кривые детали, брелки, Люсина усталость, три лайка. Но за смехом скрыта почти чеховская тоска: Серёга хочет быть нужным, а становится лишним. Его фраза «дело вроде нужное, да никому не нужно» — формула маленькой трагедии времени, где даже искренность не спасает от бессмысленности.
Так, «Принтер» не пародия, а живая перекличка с Шукшиным. «Микроскоп» говорил о вере в разум, «Принтер» — о вере в технологию. Но итог у обоих один — человек остаётся человеком, со своей наивной жаждой «всё исправить». В этом и есть то вечное шукшинское: вера, поражение и тихая, почти светлая печаль.