Кошкино счастье

Кошка прошмыгнула в приоткрытую дверь.
- Патрикеевна, нагулялась?
Кошка, не останавливаясь, подняла глаза на говорящего, дернула туда-сюда тонким упругим хвостом, как бы не соглашаясь с репликой хозяина, и осторожно ступая мягкими лапками по холодному полу проследовала в противоположный угол комнаты, где ее уже ждал вкусный кошачий завтрак.

Иван Петрович подобрал кошку в парке по соседству, когда она была еще совсем маленьким растрепанным и напуганным котенком. Она тонко, но пронзительно мяукала, прячась в ветвях низкорослого кустарника.  Иван Петрович  присел на корточки и протянул руку.  Котенок испуганно посмотрел на огромное странно пахнущее существо, но не убежал.  Иван Петрович взял  котенка на руки и отнес к себе домой. Так началась их дружба - двух совершенно одиноких и не похожих друг на друга существ.

Подкрепившись после ночной прогулки, кошка, грациозно изогнувшись, запрыгнула на подоконник, где солнечные лучи, лениво пробивавшиеся сквозь мутноватое стекло, грели старенькую деревянную раму. Ее пушистая шерсть, отливающая мягким серебром в утреннем свете, казалась сотканной из тончайших нитей рассвета. Патрикеевна, прищурив янтарные глаза, с достоинством оглядела комнату, словно проверяя, все ли в этом маленьком мире осталось на своих местах. Удовлетворившись осмотром, она аккуратно свернулась в тугой клубок, поджав лапки, и принялась мурлыкать — негромко, но с такой теплотой, что звук этот, казалось, заполнял всю комнату, как аромат свежезаваренного кофе.

Иван Петрович, сидя за потрепанным столом, покрытым выцветшей клеенкой, наблюдал за своей подругой с едва заметной улыбкой. Его лицо, изрезанное морщинами, словно старая карта, хранило следы долгих лет одиночества, но глаза светились тихой радостью. Он отхлебнул из кружки крепкий чай, пахнущий терпкой осенью, и вспомнил, как впервые принес этот дрожащий комочек домой. Тогда квартира, пропахшая пылью и старыми книгами, казалась ему пустой, точно заброшенный храм. Но с появлением Патрикеевны все изменилось. Ее легкие шаги, ее требовательное мяуканье, ее привычка забираться на колени в самые неподходящие моменты — все это наполнило его жизнь смыслом, тонким, как кошачий ус, но удивительно прочным.

За окном, в парке, шелестели листья, и ветер, озорной и холодный, гонял их по дорожкам, словно играя в неведомую игру. Патрикеевна, прервав свое мурлыканье, вдруг подняла голову, насторожив уши. Что-то привлекло ее внимание — то ли шорох за окном, то ли лай соседской собаки. Она спрыгнула с подоконника, мягко приземлившись на пол, и, будто следуя невидимому зову, направилась к двери. Иван Петрович, заметив это, покачал головой.

— Куда это ты, путешественница? — спросил он с добродушной укоризной, поднимаясь со стула. Его голос, хрипловатый, но теплый, был полон той нежности, которую он сам от себя не ожидал. — Опять за приключениями?