Гроза

Дул теплый южный ветер. Казалось, что уже ничто не могло остановить надвигающуюся грозу. Набухающие свинцовые тучи с обвисшими седыми клочьями готовы были вот-вот расплакаться. Первые одинокие тяжелые капли дождя упали на пыльную дорогу и покатились по склону маленькими клубочками серого теста. Валерия медленно брела по дороге, низко опустив голову. По ее веснушчатым щекам катились слезы. Она не замечала ни надвигающуюся грозу, ни резкие порывы ветра, ни дождевые капли, разбавляющие ее горькие слезы. Мысли путались, ноги заплетались.

«Что делать, как рассказать маме?»

Валерия не заметила, как очутилась на окраине городка, в котором они жили с мамой и двумя старшими сестрами. Порывы ветра то усиливались, то ослабевали, а дождь так и не начинался. Девочка остановилась. Дальше некуда было идти, дорога закончилась. Очередная волна горя и отчаяния охватила ее.

Валерия стояла у обочины, где пыльная дорога обрывалась в заросли колючего кустарника. Ветер, словно подыгрывая ее смятению, яростно трепал подол ее платья, будто хотел сорвать с нее последние остатки самообладания. Тучи над головой сгущались, и их тяжелое, почти осязаемое молчание давило на грудь, как камень. Где-то вдалеке прогремел первый раскат грома, низкий и угрожающий, словно предупреждение.

Она сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Двойка в дневнике, жирная, как клякса, была лишь началом. Но потерянные деньги… Семейные сбережения, которые мама доверила ей, чтобы отнести в банк. Как она могла так оплошать? Словно их и не было. А может, их и правда украли? Или она сама… Нет, она не могла этого допустить. Но как объяснить маме? Как посмотреть ей в глаза?

Гром грянул ближе, и первые настоящие потоки дождя хлынули с неба, будто кто-то сверху разорвал тучи, как старое полотно. Валерия не шевелилась. Мокрые волосы прилипли к лицу, одежда отяжелела, но она стояла, словно хотела, чтобы буря смела ее прочь, унесла все ее ошибки. Она представила мамино лицо — усталое, с тонкими морщинками у глаз, которые появлялись, когда она пыталась улыбнуться, несмотря на заботы. Как она скажет ей? «Мам, я подвела тебя. Дважды». Слова застревали в горле, как комок глины.

Внезапно где-то неподалеку послышался шум — не ветер, не дождь, а что-то живое, торопливое. Валерия обернулась, щурясь сквозь пелену воды. Из зарослей, что тянулись вдоль обрыва, показалась фигура. Мальчишка, лет двенадцати, в промокшей куртке и с растрепанными волосами, бежал к ней, размахивая чем-то в руке. Она узнала его — это был Петя, соседский парень, вечно шныряющий по округе с самодельным луком или рогаткой.

— Валерка! — крикнул он, задыхаясь. — Ты это потеряла?

Сердце Валерии замерло. Она кинулась к нему, не замечая, как грязь хлюпает под ногами, как дождь хлещет по щекам. В руках мальчишки был тот самый сверток с деньгами.

— Где… где ты ее нашел? — голос дрожал, но в нем уже загоралась искра надежды.
— Да там, у остановки! — Петя, тяжело дыша, протянул ей сверток. — Я шел домой, смотрю — лежит. Открыл, а там… ну, ты знаешь, деньги и кредитка твоей мамы.

Дождь барабанил по ее плечам, но теперь он казался не таким холодным. Она подняла взгляд на Петю, который неловко переминался с ноги на ногу, пряча глаза.

— Спасибо, — прошептала она, чувствуя, как слезы снова подступают, но теперь это были совсем другие слезы. — Ты… ты не представляешь…
— Да ладно, — буркнул Петя, пожав плечами. — Только не теряй больше, а то мама твоя меня самого в банк потащит, – как-то неуклюже добавил он.

Валерия слабо улыбнулась, но ее улыбка тут же погасла. Деньги вернулись, но двойка никуда не делась. И страх перед разговором с мамой все еще сковывал ее сердце. Она крепко прижала деньги к груди, словно боясь снова их потерять и повернулась в сторону дома. Гроза не утихала, но теперь в ее реве было что-то ободряющее.

Она сделала шаг, потом другой. Дорога домой казалась бесконечной, но с каждым шагом решимость в ней росла. Она расскажет маме. О двойке. О том, как чуть не потеряла деньги. О том, как боялась. И, может быть, мама поймет. Может быть, она даже обнимет ее, как раньше, когда Валерия была совсем маленькой.

Когда она подошла к их старенькому дому, дождь начал стихать, но тучи все еще висели низко, словно не решались уйти. Валерия остановилась у порога, сжимая мокрый сверток с деньгами. Сердце колотилось, но она глубоко вдохнула и толкнула дверь. Внутри было тепло, пахло свежесваренным супом, и мамин голос доносился из кухни, перебиваемый смехом сестер. Обычная, живая суета их дома.

— Валерия? — позвала мама, заметив ее в дверях. — Ты вся мокрая! Где ты была?

Валерия замерла, чувствуя, как слова, которые она так боялась произнести, рвутся наружу. Она шагнула вперед и опустилась на стул, не глядя маме в глаза. Дождь за окном почти прекратился, и слабый свет послеполуденного солнца пробивался сквозь тучи, заливая кухню теплым золотистым сиянием. Мама подошла ближе, ее взгляд смягчился, но в нем было беспокойство.

— Мам, я… — голос Валерии дрогнул, грудь сдавило, словно весь день с его тяжестью навалился на нее разом. Она сильнее стиснула сверток, пальцы побелели. — Я получила двойку сегодня. Первую в жизни. И деньги… я чуть их не потеряла. Оставила деньги на остановке, но Петя нашел и вернул. Я так боялась тебе сказать. Думала… думала, ты меня возненавидишь.

Слова хлынули потоком, разрывая узел вины и стыда, который она носила в себе весь день. Слезы текли по щекам, горячие, неудержимые, будто вторя дождю, что недавно промочил ее насквозь. Она ждала разочарования, резкого слова, но мамины руки вдруг обняли ее, теплые и надежные, притянув к себе так крепко, словно она была все еще той маленькой девочкой, которую мама укачивала перед сном.

— Ох, Валерия, — прошептала мама, и в ее голосе дрожали слезы, но не гнева — любви. — Двойка — это не конец света. Деньги нашлись, и ты вернулась. Ты жива, ты здесь. Это единственное, что имеет значение.

Валерия разрыдалась, уткнувшись в мамино плечо, и буря внутри нее наконец вырвалась наружу. Страх, стыд, боль от ошибок — все это хлынуло, смешиваясь с облегчением от того, что ее простили, что ее любят. Лиза и Катя подбежали, их руки сомкнулись вокруг нее в неловком, но теплом объятии. Они плакали и смеялись, перебивая друг друга, и в этом хаотичном клубке объятий Валерия впервые за день почувствовала, что может дышать.

За окном тучи окончательно разошлись, и солнце разлилось по горизонту, окрашивая небо в розовые и золотые тона. Буря ушла, оставив после себя чистый, обновленный мир, пахнущий влажной землей и наполненный теплом и надеждой. Валерия сделала дрожащий вдох, чувствуя, как тяжесть в груди растворяется. Она пережила свои страхи — двойку, потерю, неизвестность — и вышла из этого сильнее. С мамой и сестрами рядом она знала: что бы ни ждало впереди, она справится.