Бритва О. Камова или о границах познания

Олег Камов прожил свою жизнь просто, хотя и бурно. Просто - это тогда, когда еще на третьем курсе военного училища женился на ровеснице из пединститута, а на четвертом у них уже родился сынишка. В гарнизонах жизнь его была тоже простой, а еще родилась дочка. Звание за званием звездочками на погонах шла его простая служба. Бурная ее часть пришлась на войну. Локальную, но все же. Потом снова все потекло просто и притекло к такой же простой пенсии. Как у шведа Уве, у Олега Ивановича Камова появилась не вторая жизнь, а сразу вторая и третья. Он читал лекции в вузе и писал рассказики и сказочки, которые даже умудрялся издавать за свои деньги, потому что ему нравилось дарить эти немудреные книжки родным и знакомым. Можно было бы заметить в этом простом дожитии еще одну непростую составляющую, но скорее такое происходит со всеми стариками. Камов стал понимать некие истины, а некоторые из них будто и не его, и не нужны ему, но вот появлялись в голове и все тут. Иногда Олег Иванович записывал эти мысли в блокнотик, а иногда вставлял в рассказы и сказки, бывало, что и в лекциях упомянет что-нибудь из этаких откровений.

Это не то чтобы беспокоило Камова, но зачем это ему, он не понимал. Однако беспокойство все же появилось, когда он обратил внимание, что все эти истины и откровения появляются у него не просто так в голове, а когда он бреется по утрам и смотрит на себя в зеркало. Вот тут-то он забеспокоился, потому что у зеркал противоречивая репутация - то не разбей зеркало, иначе несчастья, то не вешай зеркала в детской, то завешивай покрывалом при покойнике.

Именно в тот момент, когда Олег Иванович Камов  уставился на свое отражение в зеркале и поднес бритву к щеке, он вдруг заглянул за спину своего двойника и увидел коридор. Так бывает если встать между зеркалами, обращенными друг к другу отражающими сторонами, но ведь в душевой только одно зеркало! Камов отвел бритву от лица и обернулся. Вот оно что! Обычно он оставляет открытой стеклянную дверку душевой кабинки, чтобы проветрить от пара, но на этот раз машинально он эту дверку прикрыл, и она отразила комнатку подобно зеркалу, оказавшись строго напротив зеркала над раковиной для умывания. Получилось два коридора, расходящиеся от Камова, или один бесконечный коридор, в центре которого оказался хозяин квартиры.

Это похоже на шкалу, которую профессор Камов любит приводить в пример соотношений между чем-то и чем-то, он говорит, что человек занимает положение на шкале как флажок - то ближе к одному концу шкалы, то к другому. Например, соотношение добра и зла в человеке.

Взгляд Олега Ивановича был рассредоточен в его задумчивости, но вот он посмотрел на свое отражение в зеркале и сразу же в голове появилась мысль: “Достаточно посмотреть на соседний участок, чтобы понять где в деревне находится твой!”. Эта мысль не была его собственной - он уже научился различать это. Однако мысль была верной, и даже неким образом продолжала его собственные мысли о шкале на лекциях.
Следуя за каким-то предчувствием, Камов обернулся и посмотрел на свое отражение в стекле душевой кабинки. Тут же появилась новая мысль: “Недостаточно знать об одном соседе, чтобы знать с своем месте в деревне. Нужно знать о другом соседе с другой стороны, и тогда определение местоположения будет более точным!”.

Олег Иванович снова рассредоточил взгляд, чтобы не видеть своих отражений, и его собственные мысли отреагировали на мысли чужие: “Если место моего дома в деревне привязано к местам домов соседей с разных сторон моего участка, то мне достаточно сделать привязку лишь к одному из соседей, а привязка к другому не нужна - это лишнее подтверждение, ненужное.

Камов снова повернулся к зеркалу, но посмотрел не на свое отражение прямо перед собой, а в следующее, образованное двойным отражением - оно находилось за первым. Олег Иванович вгляделся во второе отражение себя, и снова появилась мысль: “В отражении отражения отражения исходный объект уже значительно отличается от себя, став меньше и расплывчатее, и можно увидеть нечто более обобщенное об объекте.

Эта мысль поразила Камова неожиданной глубиной - ведь и правда! Он разглядел свое отражение отражения отражения и увидел себя непохожим на себя, и это уже больше соответствовало идее взглянуть на себя со стороны, что-то в нем было незнакомое для самого себя.

Словно ухватив за хвост какую-то идею, Камов вновь обернулся к дверке душевой кабинки и вгляделся в отражение отражения отражения, и тут же прилетела мысль: “Ты все тот же, ты не изменился, остался прежним, но твое отражение, трижды отраженное путает тебя - не верь!”. Олег Иванович замер от догадки, что мысли в собственной голове похожи на его диалоги с кем-то из зеркала и с кем-то из отражающего стекла дверки душа. По телу пробежали мурашки, как если бы из-за ощущения чьего-то присутствия.

Продолжая странный эксперимент, Камов подумал, что он действительно не изменился, но узнал себя лучше, взглянул на себя по-новому, заглянув в два варианта отражения отражения отражения. С одной стороны, не нужно знать о втором соседе, с другой стороны - второй сосед открывает новое о домике зажатом между соседями. Значит, оба знания нужны, даже если одно из них лишнее. Где-то он что-то такое слышал или читал. Это какой-то парадокс или принцип.

Тогда профессор Камов сделал решительный шаг и продолжил эксперимент - он заглянул в третье отражение за спиной первого в зеркале - отражение, отражения, отражения, отражения, отражения. Тут же новая мысль успокоила его: “А ты вполне обычный и при этом хороший человек, а хороших сейчас не так-то много, значит, ты как бы и необычный тоже!”. Олег Иванович задумался и удивился - ведь он никогда раньше не думал так о себе, хотя подобная оценка его самого была вполне справедливой. Это обрадовало и как-то что ли утешило его.

Резко развернувшись, Камов заглянул за спину второго отражения в стекле дверки душа и внимательно рассмотрел третье отражение, которое было отражением отражения отражения отражения отражения. Прилетевшая мысль была иной, нежели недавняя: “Ты не так-то и хорош! В тебе предостаточно дурного в привычках, манерах, отношениях с людьми!”. Странно, но и с этим Олегу Ивановичу пришлось согласиться.

Уловив закономерность и решившись на продолжение, Камов стал поочередно обращать свой взгляд на все более далекое отражение себя исходного, то в веренице отражений в зеркале, то в такой же, но в противоположную сторону в стеклянной дверке душа. С каждым таким удалением от себя в разные стороны он узнавал о себе все более хорошее и все более плохое. Предположив, что продолжение удаления от себя в своих отражениях приближает его к краям шкалы, на одном конце которой он превращается в чистое Добро, а на другом в абстолютное Зло. Это вовремя испугало Олега Ивановича, и он, преодолевая необъяснимое сопротивление, распахнул дверку душевой кабинки. Два коридора отражений, расходящиеся в противоположные стороны, в мгновение пропали, и словно спал с него некий морок.

Камов почувствовал тяжесть в ногах, головокружение, слабость и обессиленность, его пошатывало, руки дрожали мелким тремором. Он не стал бриться, чтобы не обрезаться. Олега Ивановича долго не отпускало впечатление от того, что он узнал о себе в своих крайних положениях на шкале. Наверное, подобное чувствуют те честные к себе люди, которые заявляют о своей тяжелой грешности, и также противно от себя самого тем, кто раздувая гордыню, накручивает спираль своей исключительной, почти ангельской чистоты. А может, это то, о чем говорят: "Во многия знания - многия печали!".

Вскоре, через пару недель Олега Ивановича Камова окончательно оставили все эти противоречивые мнения о себе и он снова стал обычным человеком с обычной судьбой. Правда, теперь в арсенале его мышления появилось правило, требующее все новых и новых подтверждений теорий, идей, гипотез, поскольку, даже будучи лишними, они все равно продолжают дополнять и дополнять картину полезными деталями. Это правило шло вразрез с пресловутым правилом, известным как “Бритва Оккама”.

Сергей Александрович Русаков.
12 января 2025 года.
Новая Москва. Поселок Мосрентген.