Взгляд внутрь. Селия

Меня зовут Селия, и я одна из тех теней, что бродят в людях и между людьми и ищут успокоения.

Я расскажу вам свою историю.

Я была молода. Мужа своего я не любила. Он был мне противен - мерзкий таракан, слюнявый, похотливый, умоляющий о любви, но знающий о своей власти надо мной. Я не помню, как я оказалась замужем за ним, да это и неважно. Я хотела уйти. Я была красива и умна, я жаждала любви и свободы. Но я забеременела.

Я помню то соитие - оно было отвратительным. Я лежала под ним, пыхтящим, потным, омерзительным тараканом, содрогаясь от отвращения, и ждала, когда он кончит. Помню его потную лысинку с мокрыми, гадкими, жидкими темными волосенками. Помню мокрое ощущение - его пот и сперма на моем теле. Помню свое отвращение, позывы к рвоте.

Но я не успела уйти - слишком долго решалась, слишком долго откладывала. И когда поняла, что беременна, дала слабину: мне так страшно было уйти в неизвестность, что я захотела поверить - и поверила! - в то, что ребенок меня изменит, изменит мое отношение к мужу, что я перестану испытывать к нему отвращение, полюблю наше дитя и стану наконец счастливой.

Но когда ребенок родился, - это был мальчик, - я поняла, что он очень похож на своего отца: такой же мерзкий, похожий на таракана, почти лысый, с жидкими и мокрыми темными волосенками, и такой же прилипчивый, требующий внимания… постоянно он требовал от меня чего-то! Я ненавидела его всей душой. Я хотела задушить маленькую орущую и сучащую конечностями тварь. Иногда я стояла и смотрела, как он кричит, и желала ему смерти. Нет, лгу. Я не просто желала ему смерти - я хотела сделать это сама. Хотела сама разорвать зубами и когтями это тщедушное тельце.

И однажды я его убила. Это я его убила.

Как-то раз муж с вечера уехал по делам, я осталась с ребенком одна. Ночью он спал беспокойно, а рано утром просто заходился криком. Я решила, что он хочет есть… и не стала его кормить. Молоко у меня было, и много - набухшие груди болели, но я не обращала на это внимания. Я ходила по дому, будто в тумане. Я слышала, как он кричит, но будто не замечала. Когда он стал захлебываться криком, я подошла и стала просто смотреть на него. Я молча смотрела, как он, уже багровый, заходится в крике, и с нарастающим напряжением думала: “Сейчас, сейчас, сейчас…”

Наконец он перестал кричать, сделал судорожный вдох и медленный-медленный выдох.

Я подождала еще несколько минут (секунд?), и вдруг … меня накрыла волна всепоглощающей любви, я захлебнулась нестерпимой  нежностью к этому маленькому существу - моему сыну. Я была так ошеломлена нахлынувшими чувствами, что не сразу поняла, что случилось непоправимое. Он не дышит. Он больше не дышит. Он только что перестал дышать. Я не могу ничего вернуть. Я не могу вернуть ни одной минуты - хотя бы одну минуту, боги, молю! Хотя бы одну минуту!!!

Нет-нет, сейчас я накормлю тебя... сейчас, сейчас, сейчас!

Лихорадочно дергая завязки на платье, я торопилась высвободить грудь. “Сыночек, мальчик мой, вот молоко, пей, пей, ну что же ты... Пей, милый мой, пей!” - потеряв голову, я заливала ему, уже мертвому, в рот молоко. Его голова беспомощно болталась, молоко выливалось из приоткрытого рта.

Тяжелая, вязкая, смоляная волна горя, отчаяния и вины накрывала меня медленно, очень медленно, и заполняла  каждую частичку моей души. Я схватила его, прижимала к себе, целовала, кричала, выла… Наверное, я обезумела, потому что не помню, что было потом. Мне кажется, что я навсегда осталась в этом мгновении, когда всепобеждающая любовь горит в пламени горя, гнева и отчаяния, когда обжигающая нежность и леденящее чувство вины становятся одним чувством, которое ни назвать, ни объяснить.

Много лет - сотни, а может, тысячи - я брожу в людях и между людьми и ищу успокоения.

Селия, твой сын давно ждет тебя. Ты совершила свое паломничество в глубину ада. Твой сын ждет тебя, обними же его скорей!