Ну как ёлочка? Кременчугские рассказы

    Зима.  Предчувствие Нового года бродит в умах. Различные предновогодние фантазии разгоняют кровь.
    Жители  города покупают на рынке ёлки и несут их домой, чтобы вместе со своею семьёй устанавливать их и наряжать.
    А на главной городской площади ёлку уже установили. Нарядная получилась ёлка! Ой, нарядная!
   А возле ёлки расположились работники телевидения, они щедро нахваливали ёлку за её необыкновенную красоту и приглашали прохожих разделить, глядя в камеру, их восторг.
   Проходил мимо и один мужчина в старом пальто и рабочей заводской обуви, неся через плечо большую сумку.
   - Ну, как ёлочка? – с улыбкой обратились к мужчине работники телевидения.
   - Кто? – захотел уточнить тот.
   - Как вам эта ёлочка?
   - Ёлочка?
   - Да, вот эта ёлочка. Посмотрите,  какая она нарядная! Какие игрушки, какие огни!
     Но по взгляду мужчины было понятно, что – не до всего этого ему сейчас было. Он смотрел на ёлку, а думал о чём-то своём, давно наболевшем. Его взгляд не был сосредоточенным, а блуждал где-то вдали, за площадью.
   - Вы, я вижу, в большом восторге!  Вам, мне кажется, даже трудно подобрать особенные для сегодняшнего дня слова. Я вас так понимаю!  Ах, как я вас понимаю!  - сказал почти нараспев работник телевидения.
    - Понимаешь?  - удивился мужчина.  – Ты меня понимаешь?
   - Я вас очень хорошо понимаю.  Я просто чувствую, я даже уверен, что вы сейчас хотите что-то особенное сказать,  что-то самое важное в вашей с нами жизни.  Говорите смело, не стесняйтесь говорить правду,  – сказал корреспондент и, заметно умилившись, направил микрофон в сторону мужчины.
   - Ёлочка?  - пытается сосредоточиться мужчина,  - Ах, ёлочка! Вот эта ёлочка как?  А ты знаешь, как я живу,  знаешь – на что я живу?  У меня пенсия – почти минимальная, как у цыган, которые в своей жизни никогда не работали.  Я всю жизнь работал, а теперь – выживаю.  Ёлочка ему!  Я собираю пустые бутылки на остановках и под магазинами, чтобы купить себе еду.  Да мне тошно  смотреть на твою ёлочку и на эти игрушки.  Кстати,  - сказал мужчина,  - я, вместе со всеми вами, хочу доукрасить  эту вашу ёлочку, внести, так сказать, в её красоту и свою лепту...
    Мужчина достал из своей сумки две пустые коньячные бутылки и поставил их:  одну возле «Деда Мороза», а другую – возле  «Снегурочки». 
 -Я вас всё-таки где-то понимаю, я вам даже сочувствую, - не сдавался корреспондент, - но этого всё равно мало. Ну, вот скажите нам честно, как вы живёте-выживаете?
   Мужчина наклонился к корреспонденту и на ухо громко сказал:
 - Подворовываю.
 - Простите, не расслышал, - сказал корреспондент.
 - Ворую! – ещё громче сказал мужчина.
 - Но… но воровать,  это не хорошо,  не красиво! Так же нельзя!
 - Простите, не расслышал, - извинился мужчина.
 - Воровать, это не хорошо!
 - А ты в камеру, в камеру скажи, чтобы тебя все слышали. Оператор, возьми крупным планом этого чудака, пусть весь мир его услышит. Это же надо так сказать: воровать нельзя. Ты в какое время живёшь, сынок? Ты что, жизни вокруг не замечаешь,  тогда зачем взял в руки микрофон?  Воровать нельзя, это не красиво! – додуматься такое сказать. С тебя же все смеяться будут за такое твоё открытие…
  Мужчина помолчал и продолжил, - 
- Если б дали мне группу по болезни,  то хоть что-то на лекарства бы было, а так… - глазки строили-строили, а группу не дали. Пока работал – была у меня Родина, а теперь я Родину Мачехой называю…  И за что она меня так ненавидит? – и люто ненавидит…  А ты говоришь  ёлочка… Тебе б мою ёлочку – взвыл бы! Так и плюнул бы тебе в объектив!
   Мужчина стал удаляться, а работники телевидения долго с грустью смотрели ему вслед. Вот скоро он перейдёт площадь и о нём больше никто никогда не вспомнит. Все будут продолжать радоваться этой красивой ёлке и с улыбкой спрашивать друг друга:
   - Ну как ёлочка?