Лебединое озеро

На третьем курсе нам на всю группу перепали билеты на балет «Лебединое озеро» в Кремлёвский Дворец Съездов. По 60 копеек за билет. Счастье это нам привалило, потому что в нашей группе Т-3-73 училась Риточка, которая была профоргом курса, и боролась за наш культурный рост.
Это озеро с лебедями крутили тогда по телевизору по случаю каждой «безвременной кончины» очередного кремлёвского старца, значительно чаще, чем хотелось бы Кремлю. Поэтому особого интереса ни к лебедям, ни к озеру у нас не было.
Зато было горячее желание посетить банкетный зал Дворца Съездов – огромный буфет, занимавший весь верхний этаж Дворца. Там, несмотря, а может, и благодаря, надвигавшейся эпохе всеобщего продовольственного дефицита, можно было за не очень большие деньги отведать бутерброды с сервелатом и икрой, и выпить бутылочного доброго жигулёвского пива. Для дам предлагалось шампанское, чай и эклеры.
В предвкушении встречи с прекрасным мы, как настоящие театралы, пришли заранее и сразу поднялись в банкетный зал. Студенты на встречу с музой театра – Мельпоменой, пришли подготовленными. То есть не просто в костюмах – у кого они были – и в галстуках – кто их умел завязывать, а прихватив с собой накопленные деньги, чтобы приобщиться к искусству по-настоящему!
Трое наших одногруппников – спортсменов – Лёня, Михалыч и Скворец – были настроены особенно серьёзно, и их можно понять – двое занимались регби, а Скворец был мастером спорта по академической гребле, поэтому богатая белками пища была им особенно необходима. Пиво они тоже любили до чрезвычайности. Поэтому сорокаминутная «разминка» пивом и бутербродами, с явным предпочтением первого в ущерб второму, прошла у них интенсивно, весело и шумно. К завершению её девушки из нашей группы – чисто из ложно понимаемой скромности – стали делать вид, что они незнакомы совершенно с этой компанией, и не вместе вовсе пришли. Однако по второму звонку вся компания дисциплинированно потянулась в зал – пришли ведь не чревоугодием заниматься, а для утоления жажды духовной.
Места оказались хорошие – четвёртый ряд партера, прямо посередине. Половину ряда наша группа и заняла. Одно плохо – ряд длиннющий, мы по центру, проходить пришлось, доставляя некоторое неудобство тем, кто уже занял места. Спортсменам с их крупными габаритами было особенно трудно протиснуться, но они учтиво извинялись за каждую отдавленную ногу.
Свет медленно погас, заиграла увертюра. Полумрак, уютное тепло и классическая музыка в великолепном исполнении оркестра Большого театра способствовали, и через несколько минут здоровые организмы спортсменов погрузились в сон.
Спали они в основном тихо, уважая музу и не мешая другим наслаждаться встречей с прекрасным. Лишь иногда Скворец начинал громко всхрапывать, но его можно понять – объём лёгких у мастера гребли – восемь литров. Как тут не всхрапнуть! Но рядом сидел комсорг группы Толя, который, как представитель руководящей и направляющей силы, был и в пиджаке и при галстуке, и даже не пил в буфете. Он попихивал Скворца в бок, и тот затихал.
Но к середине первого акта натура организма взяла своё, и Скворец проснулся. Причина была в особенностях его мочевого пузыря. Тот его часто подводил. Скворец был огромным высоким красавцем с румянцем во всю щёку, «кровь с молоком». И пива выпить мог немеряно. Но уже после второй кружки пузырь заставлял его часто бегать в туалет, а в переполненных пивбарах с одним туалетом на всех это было серьёзной проблемой. Но уважения к нему, как к серьёзному потребителю пенного напитка, это не умаляло. Что поделаешь, если такая физиологическая особенность у человека!
Скворец глянул с интересом на сцену, где в красивых декорациях порхали легконогие дамы, и встал во весь свой немалый рост. Посмотрел влево – вправо и, решив, что вправо идти ближе, двинулся вправо. В темноте и тесноте невозможно идти, не наступая на ноги поклонникам балета, и первым, на кого он наступил, был тихо и мирно спавший Михалыч. Сон его был чуток и он немедленно проснулся.
Во мраке Михалыч не увидел ничего, кроме огромной фигуры Скворца, загородившего сцену с лебедями, и Михалыч, изумившись столь странному поведению своего друга, громко спросил:
– Скворец, ты куда?
На что Скворец с предельной честностью ответил могучим басом:
– Поссать пошёл! – и пошёл дальше по ряду.
А Михалыча такой ответ вполне удовлетворил, и он мгновенно погрузился в здоровый спокойный сон. Зрители загудели осуждающе.
Минут через десять Скворец вернулся, невозмутимо прошёл по возмущённо шикающему ряду, опять наступил на Михалыча, но тот уже из деликатности не издал ни звука.

Чтобы в антракте время не пропадало, договорились, что один из группы выскочит из зала раньше, купит пива на всех и будет ждать в банкетном зале. Кинули на пальцах. Выпало Анасу. Но он и сам был не против. Видно, прикинул, что так можно сэкономить на своей доле.
Он сел с краю и за пять минут до звонка выскользнул из зала. Поднялся в банкетный зал и купил, как и договаривались, 20 бутылок пива, пристроился в углу и стал ждать группу.
Антракт. Толпа ломанулась из зала. В буфет хотели все. Пока мы со своего четвёртого ряда добрались до дверей – чуть не пол антракта прошло. Потом ещё по лестнице, где тоже толпа. Потом в зал – а он битком, не протолкнуться. Искали Анаса – нет нигде! А тут звонить стали, пора в зал возвращаться. К тому же чтобы никто не вздумал от спектакля отлынивать и в банкетном зале зависнуть, объявляли, что буфет закрывается. Пришлось не солоно хлебавши в зал идти. Анаса так и не нашли. И в зал он не вернулся. Да ещё и обиделся на нас!
Он, оказывается, ждал нас, ждал, стоя перед 20 открытыми бутылками «Жигулёвского», потом первый звонок прозвенел, и он понял, что к нему никто не придёт. А пиво жалко! Бутылки открыты, с собой не возьмёшь. Чтобы не оставлять пиво, он решил выпить сколько сможет, и глотал пиво стахановскими темпами, но на пятой бутылке сломался.
Потом его выгнали из банкетного и он попытался вернуться в зал, но не смог найти нужную дверь и попал на балкон, где пристроился на ступеньках и проспал до аплодисментов.
Приобщение к культуре состоялось! Программа была выполнена всеми. Просто у всех людей программы разные.
Второй акт оказался веселее первого. Из-за танца маленьких лебедей. «Лебедей», а точнее молоденьких балерин было трое. Слева и справа – вполне стройненькие, как и положено быть балеринам. Средняя была очаровательной пышечкой. В балетной школе она явно не была отличницей, и за своими шустренькими партнёршами не успевала.
Из приличия солидная публика сдерживала смех, но живая музыка разбудила Михалыча и Скворца, и пухленький лебедь был ими замечен и вызвал весёлый и громкий смех, что совсем сбило птичку с ритма. Танец был, к сожалению, недолгим, но весёлым. Вечер общения с прекрасным удался!