Не прошло замечание

Публикация замечаний к рецензии
Рецензия на «Скорбная весть» (Георгий Иванченко)

Пробовала найти и прочитать -недоступна, только фрагмент для ознакомления прочла про "развал СССР".
Здесь на проза.ру был замечательный автор, страница которого сейчас не отображается. Он писал мемуары про свою жизнь - только правда и ничего кроме правды.
Вот отрывок из его книги, по которому чётко и понятно видно, почему СССР рухнул (хотя книга совсем не о развале страны под названием СССР).
*****************
Строптивый студент

В 1967 году, когда я был студентом второго курса, мне поручили сделать доклад на студенческой конференции по философии на тему «Будет ли принуждение личности при коммунизме?». Такие задания получали и другие студенты, что входило в программу изучения философии. Я засел за книги, обзоры и статьи. Подготовился обстоятельно, но, как оказалось, «на свою голову». В докладе, рассмотрев понятия личности, свободы, принуждения и коммунистические воззрения на эту тему, я упомянул биопсихосоциальную модель личности и криминального поведения, известную в науке с 50-х годов. В заключение я сделал два вывода:

• Преступность невозможно искоренить полностью в любом обществе в силу биопсихосоциальной природы человека.

• Принуждение будет иметь место и в коммунистическом обществе, в котором сохранятся аппараты принуждения, такие как милиция, суды, тюрьмы и места заключения.

Сделав эти очевидные «открытия», я на полном серьезе был доволен своим вкладом в развитие философии коммунизма. Однако теоретический коммунизм мне уже не казался этаким раем на земле. Лекционный зал был заполнен студентами и преподавателями. После нескольких докладчиков я бодро изложил основные положение своей работы и в заключение поблагодарил всех за внимание. В зале наступила «мертвая» тишина – мне не аплодировали, как другим докладчикам. Более того, председательствующая на заседании доцент кафедры философии в своем заключении отметила все сообщения, не упомянув мое. Как будто его и не было. Все равно я был доволен тем, что избавился от задания по философии без каких-либо идеологических разборок. Конечно же, я ошибался. Разборок не было, но «ответный удар» последовал позже. Агитпроп института ничего не забывает, но об этом чуть позже.

В тот период меня заинтересовал вопрос: «Могла ли марксистско-ленинская философия предотвратить разгром генетики в СССР?» С середины 60-х годов в стране стала возрождаться генетика41, и, будучи студентом третьего курса, я написал небольшой реферат для конкурса студенческих работ на тему «О некоторых философских аспектах теории гена». Изучая литературу, я был потрясен тем, как лихо использовалась коммунистическая философия в отрицании генетики. Было ощущение, что такая философия – это не просто безобидное словоблудие, а «карающий меч» партии, подобно КГБ, с помощью которого можно как уничтожить науку (как это и сделали с генетикой и кибернетикой), так и оправдать ее возрождение. И СОВЕРШЕННО НЕВАЖНО, КАКОВЫ ФАКТЫ! Хотя в реферативной работе и не было оригинальных мыслей, она была весьма полезной для моего образования и мировоззрения.

Неожиданно для меня эта работа последовательно победила на трех конкурсах студенческих работ подряд: институтском, краевом и всероссийском. Деканат института командировал меня в Москву получать заслуженный диплом. Я впервые побывал в столице, впечатлился ее размерами и безразличным отношением к людям везде: в гостиницах, столовых, магазинах и т. д. Гостиницу, естественно, никто мне не забронировал. Прилетев вечером, я приехал в одну из них («Украина»), но без брони меня и слушать не стали. Я взял такси и поехал в другую, потом в следующую – везде одна и та же вывеска: «Мест нет». Наконец в гостинице «Юность» нашлась койка в каморке под лестницей, где уже спали двое мужчин. Повезло.

Всесоюзная конференция победителей конкурсов студенческих работ состоялась в большом зале Московского государственного университета. Присутствовало более 500 студентов, академиков и профессоров. Сообщения делали дети московской элиты, которые крутились возле своих родителей-академиков. Интересного было мало. Вручали дипломы за лучшие работы. Получил и я свой диплом, впервые почувствовав, что это не моя «компания». Так впервые, но не в последний раз я оказался в чуждой «среде обитания». Понимание своей чуждости советскому обществу и нежелание в нем находиться с годами сделалось перманентным.

В том же 1968 году планировалось проведение Первой всесоюзной студенческой конференции по медицинской генетике в Москве. Оргкомитет принял тезисы доклада от нашей генетической группы и прислал приглашение сделать устное сообщение. Работа содержала семейные данные по умственной отсталости (олигофрении) у детей и была ранее доложена на XXIII научной студенческой конференции нашего института:

«К вопросу об этиологии олигофрении (кафедра общей биологии)» – студ. IV курса М. Рицнер, Л. Свечкова, студ. III курса Е. Базилевская, О. Константинова, Н. Костина, Т. Мечетнер, студ. II курса Н. Ковалева, Е. Гладенко, Е. Малаханова, Б. Толчинский, Ю. Кочкин, В. Атласов, Т. Старостина.

Родословные больных собирались участниками генетического кружка, в том числе и Олей Константиновой, дочерью проректора по научной работе профессора Анатолия Алексеевича Константинова. Я передал в научную часть приглашение оргкомитета с просьбой о командировке, что стало «горячей» новостью в институте. Это был едва ли не первый случай, когда студента повторно приглашали на конференцию в Москву. Через несколько дней меня вызвал проректор по научной работе. На его столе лежало письмо от оргкомитета конференции с моей фамилией.

– Проходи, Миша, – сказал приветливо Анатолий Алексеевич, предложив мне сесть. – Поздравляю тебя с хорошей работой, ты гордость нашего института, привез из Москвы почетный диплом победителя конкурса, и вот теперь доклад принят на всесоюзную конференцию по медицинской генетике.

Профессор Константинов был крупным мужчиной с лысой головой, гипомимичным лицом и маловыразительными глазами. Его лекции были самыми скучными, голос монотонный, с выраженным «снотворным эффектом». Вместе с тем Анатолий Алексеевич был заслуженным человеком, прошел войну, имел награды. Каким он был ученым и в чем состояли его научные заслуги, я не знал.

– Скажи, ты не против, если сообщение на генетической конференции сделает Оля Константинова?

– Анатолий Алексеевич, – начал я в недоумении, – Оля – студентка только третьего курса, она просто не сможет написать и сделать этот доклад, ответить на вопросы.

– Ничего страшного, – парировал проректор, – дай ей свой текст сообщения и подготовь ее как следует.

Ничего страшного в этом действительно не было, кроме одного: папа-начальник проталкивает свою дочь в науку. В СССР это было в порядке вещей, а я столкнулся с этим впервые и был не готов принять такую протекцию.

– Я этого сделать не могу. Кто докладывает, тот и должен быть способен подготовить сообщение. Лучше пошлите Любу Свечкову. Она сможет написать и достойно представить работу. Оля не справится с этим, ей слишком рано представлять такую работу на конференции, – продолжал я настаивать на своем, встав со стула и посматривая на дверь. Меня впервые понесло…

– Ты не горячись. Подумай хорошенько, а то как бы тебе не пожалеть об этом, – четко и угрожающе произнес мне уже в спину руководитель науки института.

Я остро, может быть даже преувеличенно, воспринял требование проректора по науке. Через несколько дней состоялась еще одна похожая беседа. Чем сильнее он на меня давил, тем упорнее я стоял на своем и тем меньше была вероятность получить от меня желаемый результат («правило пружины»). Уступить наглому принуждению проректора в пользу его дочери я не мог. Это было сильнее меня. Собрав всех участников нашей работы, я рассказал о требовании проректора по науке. Все поддержали меня, даже Оля Константинова с удивлением заметила, что ей ничего об этом не известно. Заплакав, она покинула это заседание кружка. С тех пор в работе генетического кружка Оля участия не принимала. Как и следовало ожидать, на конференцию в Москву никто не поехал, хотя тезисы были опубликованы. У меня же появился недоброжелатель с административными возможностями, которыми он не преминул воспользоваться.
****

Всего Вам правдивого!