Рогнеда. Повесть. Начало

Друзья! Уже больше года зрела во мне эта идея. И вот, наконец, я приступила к её воплощению. Буду публиковать, как обычно в процессе написания по частям.

Приятного прочтения!

РОГНЕДА.

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. НЕВЕЛЕЯ.

 

- Рогнеда-а-а, где ж тэбе носит, иди уже домой, маленькая негодница. – Седая, средних лет, но всё ещё по-девичьи стройная и вместе с тем, крепкая на вид женщина, чуть прищурив глаза от палящего зноем солнца и всматриваясь вдаль, выкрикивала в звенящее полуденное марево.

 

Вдалеке, насколько доставал взор, виднелась колосящаяся, колыхаемая ветром, бескрайняя ширь полей, лишь на самом горизонте мягкой, почти незаметной линией переходящая в густой хвойный лес. Старожилы сказывали, что там, где-то в глухой чаще, обитает в болотах древнее существо, вселяющее благоговейный трепет в сердце любого, даже самого отчаянного смельчака, отважившегося ступить в его владения…

А эту непоседу видно снова понесло невесть куда. Ведь давеча с ней гуторили на предмет послушания: и родителям и, главное, наставнице-метере*, когда-то обретший у них в селе приют, а вскоре и милостиво согласившейся вести для девочек уроки домоведения. Старая Метрана не впервой жаловалась матери на непослушное, слишком самостоятельное для её лет, чадо… И она, мать, конечно, вновь и вновь упоминала о недовольстве метеры дочерью. Рогнеда слушала, не возражала, иной раз матери даже казалось: кивала, но… похоже, оставалась – впрочем, как и обычно – при своём мнении. И что только вырастит из её младшенькой? Две старшие дочери, как и сама Рамая с юности, красы неописуемой, тоже, как все женщины селения, в своё время окончившие курсы Метраны, в девках, как и следовало ожидать, не засиделись. Обе давно остепенились, обзаведясь собственным хозяйством и многочисленным, как испокон у них в роду повелось, потомством. Оба старших сына по обычаю после достижения совершеннолетия, ушли как водится «в мир», набираться опыта да умения от иных народов. Вот старший, Микуля, уже год как воротился, и ни кем-нибудь: справным кожевенным мастером. Вон и собственную мастерскую наладил, теперь к невестушкам присматривается – на радость отцу с матерью. Младший сын – погодок Рогнеды Буядар – тоже смышлён да послушен: днём в поле с отцом. А как воротятся – ещё и матери норовит пособить по хозяйству. Лишь одна Рогнеда, как говорится, ни в мать-ни в отца… одно слово: горе луковое... а всё Фрол – муженёк, будь он неладен, совсем избаловал свою любимицу: это ей можно – она ж младшенькая, а за это с неё и спросу нет – она ещё несмышлёныш…  хотя, может Рамая напрасно так о дочери. Летами младшая, и впрямь мала, авось, с годами и статью выправится, и озорства да неслухства поубавит.

 

Солнце стояло в самом зените, и даже для конца лета в их благодатном краю, было жарковато. Ещё немного постояв в позе величавого созерцания и немого осуждения, женщина покачала головой, увенчанной серебристой короной из сплетенных в две тугие косы и уложенных на макушке волос и, развернувшись, неспешной походкой не утратившей прежней грации некогда первой красавицы на селе, направилась к дому.

 

 - 1 -

 

Тем временем та, кем были заняты мысли матери, ничего не подозревая о мучивших Рамаю сомнениях, сидела у дальнего края огорода в крапиве, потирая ободранное колено и дуя на окрапивенные места. «А чего я такого сказала-то?» – сама себя уговаривала девочка: «Подумаешь, говорю, какая невидаль: эти ваши женские прикладные искусства! А потому что нечего из девчушек балаганных дурочек воспитывать. А что не права, разве? Искусство обольщения, искусство управления… тьфу, гадость какая! Мне такого сто лет не надобно. А эта, эта-то мегера – наставница, называется: тут же матери побежала на неё жаловаться. И лицом-то я не столь паточна, как треба… и нравом-норовом не вышла. А я и так себе хороша, пусть и не настолько кругла-румяна: вона ведь не только себе ж нравлюсь. Давеча Гришаня яблок целый подол насыпал. А Димитр орехов полны карманы принёс. Ой, а Петроха-то, Петроха… как я стала на себя наговаривать – вообще на сеновал чуть меня не уволок: люба, говорит, ты мне и такая. Хошь, докажу? Насилу отбилась.

 

Словно в подтверждение её слов, с другой стороны ограды показалась льняная шевелюра. И тут же под ней обнаружилась курносая, с облупленной на жарком летнем солнышке кожей, голова.

 

- Здоров, соседушка. – Рогнеда всегда опережала сверстников по скорости реакции, да и, пожалуй, в развитии. Шепотом поздоровавшись, она приложила палец к губам и присела ниже в крапиву, подавая знак незваному гостю – если ужо пришёл – вести себя тихо.

 

- Здоров… а… чё ты тут? Нашей-то Малаши ещё нет…  Разве уроки у вас на сегодня уже закончились? - Спросил Димитр вполголоса, перелезая через изгородь и присаживаясь рядом с командиршей.

 

- А что она-а… - Девочка сперва хлюпнула носом, но решив-таки держаться с «ухажёром» с невозмутимым достоинством, поспешила добавить. – Я сама убежала.

 

- Что прямо с урока? – Ахнул перенёк и аж прикрыл ладошкой открытый от удивления рот. Ещё бы: сбежать с урока самой метеры на его памяти никто не решался.

 

- А… - Махнула рукой Рогнеда, показывая, что её не интересуют лавры самой бесстрашной девы, когда-либо обучающейся у старой Метраны, тем не менее чутко прислушиваясь. Ей почудился голос матери, кличащей её по имени. А эту женщину девочка всё ж-таки несколько опасалась: нрав у Рамаи крут, а рука тяжёлая… неровен час отвесит оплеуху – не замешкается… И Рогнеда потёрла ещё побаливающее от недавней маминой «ласки» место.

 

- А я тебе мёду в сотах принёс. – Вывел её из задумчивости Димитр. - На вот. – И мальчик протянул завёрнутый в вощёную бумагу липкий, сладко пахнущий свёрток, над котором уже вилась пара-другая ос.

 

Рогнеда хмыкнула, взяла протянутый свёрток, отогнала назойливых насекомых и, не сказав даже «спасибо» доброму соседушке, понеслась к дому, как сайгак, ловко перепрыгивая низкорослые кусты и близко стоящие грядки.

 

За обедом царила тишина. Сколько себя помнила девочка, так было заведено в их семье. Во главе стола восседал могучий Фрол – гора мышц и скала добродетели. Рядом – мать: глаза в пол, да нет-нет, а и бросит строгий взгляд окрест. Всё ли за столом чинно-ладно? Не нарушит ли кто ненароком мирной трапезы? Рогнеда держалась тише мыши – взбучка, что устроила девочке родительница, когда та крадучись попыталась пробраться незамеченной домой – не оставила дочери возможности ни оправдаться, ни объясниться со строгой Рамаей. Недавно возвратившийся из «вояжа» брат держался несколько скованно и чуть отстранёно, видимо витая мыслями где-то далече. Буядарушка – растущий организм – уписывал за обе румяные щёки снедь, похоже даже не разбирая особо что он вкушает… И только отец, казалось, не замечал некоторого напряжения между домочадцами. Ловко орудуя расписной деревянной ложкой, зажатой в огромной лапище, он одобрительно похмыкивал и улыбался дочке, периодически кидая на супругу нежные благодарные взгляды.


Продолжение на днях...

-------------------------------------

Метера* – в местном фольклоре женщина-демиург, сочетающий в себе качества и учителя, и предмета почитания, и даже культа. Также – почтительное обращение к самой уважаемой женщине местности. Метеры – общее наименование духов – предмет почитания народа данной местности.

Метрана – имя местной метеры, преподавателя сельской школы для девочек.