Глава 3. Романа Иллюзия свободы

Мира

Я резко открыла глаза. Солнце уже поднялось. Осталось всего пару часов до боя. Я понятия не имела кем будет мой противник, но знала, что нужно быть готовой к худшему.
Ромеро-ещё те любители жестоких схваток. Наверняка они захотят увидеть что-то изощренное и кровавое. Зато у меня появился шанс. Я встречу Леона и сделаю всё, чтобы узнать, где сейчас Люция. Даже если мне придется уничтожить его, даже если придется всё потерять-я должна попытаться исправить главную ошибку моей жизни. Единственная причина, по которой я не позволяла себя убить на арене была она и желание вытащить её из лап Ромеро.
Я вышла на балкон, схватившись за перегородку и подняв глаза наверх.
Как же давно я не видела солнца. Я бы отдала всё, чтобы насладиться им по-настоящему. В Вальдоре было тихо этим утром. Наверняка все уже стояли в очереди у Эриданской арены. Улицы пустовали.
Я всмотрелась в пыльные дороги и живые изгороди. Сверху всё казалось таким мирным и спокойным, словно и не было всех тех ужасов, которые переживали люди, ходящие по этим самым дорогам, стригущие эти идеальные изгороди
Внезапно мое внимание привлекла маленькая девочка со светлыми волосами. Она выглядела потерянной. Ее платье запачкалось, а кудри спутались. Она несла ведро с водой, тонкие ручки едва заметно подрагивали, но на лице застыло решительное выражение.
Я моргнула. И вот девочка превратилась в Люцию.
Я отшатнулась, тщетно пытаясь выравнять дыхание. И дня не проходило чтобы я не думала о ней. Воспоминания о Люцие преследовали меня, терзали. Я должна была что-то сделать в тот день, должна была как-то остановить Леона. Но я предала ее. Я нарушила обещание. Мы хотели всегда быть вместе. Мы говорили, что никогда не оставим друг друга. Чтобы не случилось.
Сколько раз я умоляла Климента помочь ей, сколько раз угрожала ему, что сбегу, если он не выполнит мою просьбу. Но всё было напрасно, он не считал ее достойной ни малейшего усилия.
Я сжала зубы, пытаясь игнорировать подступающие к горлу слезы.
«Ты обещала не оставлять меня»-ее голос пронзил всё мое существование.
Я едва ли могла бороться с подступающей истерикой. Я задвинула шторы, задев зеркало. Оно с оглушительном грохотом упало, разлетевшись на сотни осколком в каждом из которых я видела ее лицо. Во взгляде читался упрек и немой вопрос: зачем ты оставила меня? Зачем предала?
Я упала на колени, больно ударившись об пол.
Дверь распахнулась.
-Мира! -голос раздался прямо над ухом, кто-то крепко сжал мои плечи.
-Всё в порядке. -на автомате произнесла я. Передо мной стоял Пауло на лице у него застыло обеспокоенное выражение.
-Каково черта здесь произошло? -спросил он, осматривая, царящий в комнате разгром.
Я сделала глубокий вдох, уже полностью прийдя в себя.
-Мне кажется, я перегрелась на солнце и потеряла равновесие. -проговорила я, смотря ему в глаза. Ничто в моем взгляде не должно было выдавать мою несобранность.
-Да брось, я знаю, когда ты мне врешь. -Пауло прищурился. Его рыжие волосы растрепались, а в глазах цвета теплой карамели виднелась тревога.
Я поднялась на ноги, не понимая, что именно он хотел от меня услышать.
-Тебе ни к чему за меня так беспокоиться. -с легкой улыбкой сказала я. -Каждый из нас может умереть в любую секунду.
Пауло толкнул меня в плечо.
-Ты самый ужасный человек на свете, Мира.
Я рассмеялась, падая на кровать.
-Ты не первый от кого я это слышу. -я прижала руки к груди уставившись в потолок.
На миг я закрыла глаза и представила, как лежу на мягкой траве, ощущая легкие прикосновения теплого ветра. Я смотрю на усыпанное звездами небо Небулонии и впервые за долгое время могу по-настоящему дышать. В каждом вдохе, в каждом шорохе и дуновении ощущается такая желанная и недостижимая свобода.
Моя утопия продолжалась недолго. Я открыла глаза, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Пауло наблюдал за мной.
-О чем ты думаешь, Мира? -спросил меня он. Его карие глаза, казалось, заглядывали в самую душу.
-О Небулонии. -едва слышно ответила я. -О свободе.
Он долго молчал.
-Если мы сбежим отсюда, мы обязательно увидим Небулонию. Переплывем Туманное море на одном из кораблей из Алой гавани, сойдем на берег и будем жить вдали ото всех, где-нибудь далеко в горах, где никто и никогда нас не найдет. -Пауло явно обдумывал это ни один раз, я знала, что он больше всего на свете хотел именно такой жизни.
Его лицо было теперь совсем близко с моим. Я могла видеть золотистые крапинки в его светло-карих глазах, веснушки, усыпающие кожу. От него пахло железом и кровью. Вечными спутниками любого из нас. Он смотрел на меня, слишком долго. Я почувствовала, как тревога подкралась ко мне. Это было неправильно. Я отстранилась, мой взгляд стал непроницаемым и холодным.
-А как же Люция? -вопрос непроизвольно сорвался с губ, и я тут же пожалела, что задала его, потому что заметила едва заметную перемену в лице Пауло. Он знал о Люцие только по моим рассказам.
-Конечно, мы ее вызволим. -после недолгого колебания проговорил он.
Я старалась не выказывать своей раздраженности.
«Это не входило в его план идеальной жизни». -поняла я, и отвернулась.
-Будет лучше, если мы перестанем мечтать. -наконец произнесла я, выпрямившись.
Пауло с силой сжал губы.
-Ты права. -выдохнул он. -Еще рано.
Я развернулась, встретившись с ним взглядом.
-Идущие на смерть приветствуют тебя. -отчеканила я. -Мы говорим это императору, лорду, его слуге, даже жалкому нищему, сидящему на трибунах. Каждый из них имеет право мечтать. Мы-нет. Потому, что наша жизнь-борьба…
-Наша спутница боль
А предвестница кровь.
И лишь в смерти-наша свобода. -закончил Пауло.
Гладиаторское кредо-что-то вроде молитвы, для таких безбожников как мы. Я положила руку ему на плечо.
-Сегодняшний бой может стать для меня последним. И ты это знаешь.
Пауло открыл рот, намериваясь что-то сказать, но я его остановила.
-Пообещай мне кое-что. -я сжала руки в кулаки, стараясь не выдать ни единой эмоции. -Если со мной что-то случится, ты будешь продолжать бороться, ты попытаешься спасти Люцию. Она единственная, кто у меня есть.
Я увидела, как Пауло поморщился, странный блеск промелькнул в его глазах. Что это было злость, удивление, разочарование?
— Значит я для тебя не в счет? -с болью в голосе спросил он.
Я замерла. Внутри меня поднималась настоящая буря. Нет, не смей признавать, что привязана к нему. Это сделало бы всё только хуже. Рано или поздно кто-то из нас должен был умереть, и тогда либо ему, либо мне придется столкнуться с болью, которую мы не в состоянии будем выдержать.
Со мной происходило что-то странное, с каждой секундой контролировать эмоции становилось всё сложнее. За годы я научилась абстрагироваться от этого, но сейчас что-то было не так.
-Каждый сам за себя. -сказала я ему. -Один-единственный раз я кем-то дорожила — это была самая большая ошибка в моей жизни.
Пауло нахмурился.
-Мира…
-Как же ты не поймешь! -не выдержала я. – Я не вынесу, если потеряю и тебя тоже!
Только спустя мгновение я поняла, что именно сказала.
Это уже началось. Я вновь позволила себе быть уязвимой. Слабой. Чувства разрушали меня, сжигали изнутри.
Я наконец нашла в себе силы заговорить.
-То есть, я хотела сказать, если бы дорожила тобой, то мне было бы трудно смириться с твоей смертью. Поэтому всё намного проще, когда мы соблюдаем дистанцию.
Пауло кивнул.
-Я тоже не вынесу, если потеряю тебя. -эти слова были сродни тысячи кинжалов, разом пронзающим моё сердце. -Мира я больше всего на свете этого боюсь.
В дверь постучали. Вошла служанка.
-Тебе вызывает Климент. Бой начнется через час. -сказала она, стараясь не столкнуться со мной взглядом.
Мы с Пауло переглянулись. Климент очень редко звал меня перед боем. Только в том случае, когда мне предстояло столкнуться с чем-то по-настоящему страшным.
-Уже иду.
Служанка смотрела на Пауло.
-Тебе не позволено здесь находится. -сказала она резко. -Мне придется донести…
Я в мгновении ока оказалась рядом с ней, пригвоздив к стене.
Я без сожаления сдавила ее тонкую шею. Она начала задыхаться.
-Скажешь хоть слово, и я лично тебя прикончу. -с убийственным спокойствием проговорила я.
Служанка отчаянно хватала ртом воздух, хрипела и извивалась, но я была сильнее.
-Мира. -голос Пауло донесся откуда-то издалека. -Мира, прекрати, ты её убьешь.
Я разжала пальцы, позволив ей повалиться на пол. Она кашляла с такой силой, что казалось будто сейчас всё её внутренности выйдут наружу.
Я смотрела на эту картину с привычным равнодушием. Но знакомая волна отвращения накрыла меня в ту же секунду. Я не могла от этого избавиться, мои пальцы едва заметно подрагивали и мне пришлось сжать их в кулак, чтобы никто не заметил.
Слабая.
Я вышла из комнаты, оставив Пауло и служанку позади.
Кровь прилила к вискам, в ушах звенело, я снова сделала шаг от черты, которую давно пересекла. И шансы вернуться обратно становились всё меньше с каждым днем.
Я сама не заметила, как оказалась перед покоями Климента Сальвадора. Я содрогнулась. Игнорируя, участившийся пульс, я постучала. И услышала холодное:
-Войдите.
Я надавила на серебряную ручку в форме головы ворона, позволив массивной двери бесшумно раствориться. Я переступила порог просторной комнаты с высокими потолками, в которой царил полумрак. Подсвечники, покоящиеся в канделябрах из черного металла, были единственным источником света. Их пламя колебалось, отбрасывая танцующие тени. Занавес был плотно задернут, не позволяя ни одному лучику солнца проникнуть в это окутанное холодом и страхом пространство. В воздухе витал запах ладана и тлеющих трав.
Я почувствовала под ногами мягкий ковер.
Климент сидел за столом, на котором покоились свитки с бесконечными планами и схемами, а также кубок, наполненный вином, темно-алым, словно кровь.
Плащ из черного бархата струился по телу, обвивая его словно тень. Я сразу заметила перстень с черным опалом. Он никогда не снимал это кольцо. Ходил с ним, сколько я себя помню.
-Вы звали меня. -сказала я, нарушая гнетущую тишину.
На лице Климента застыло задумчивое выражение. Он едва заметно постукивал пальцами по столу, вперив в меня изучающий взгляд. 
-Сегодняшнее сражение будет серьезным испытанием, Иллюзия. -наконец проговорил он, и его звучный голос, эхом разнесся по всему залу.
Он никогда не называл меня по имени.
-Семья Ромеро любит кровавые зрелища. И насколько ты помнишь, у их младшего сына Леона с тобой личные счеты. 
Я не понимала к чему он клонил.
-Мне это всё прекрасно известно.
Климент поднял руку, призывая к молчанию.
-Ты должна убить того, кто выйдет против тебя. Во что бы то ни стало. От этого зависит очень многое.
Снова загадки, тайны и интриги. Я едва не закатила глаза, но вовремя спохватилась.
-Я никогда не проигрываю. -жестко отрезала я, скрестившись с ним взглядом.
Уголки губ Климента слегка приподнялись.
-Всё такая же упрямая и самоуверенная. -подытожил он. -Если что-то пойдет не так, ты должна будешь пойти на крайние меры.
Я быстро покачала головой, осознав, что именно он имел ввиду. Климент хотел, чтобы я сделала то, что и с Леоном несколько лет тому назад. Вот только проблема была в том, что…
-Я не могу это контролировать. -быстро проговорила я. -Вы же знаете, эти иллюзии, они…
-Ты способна обрести контроль. -тихо, но отчетливо сказал он. -Тебе нужно понять, что настанет день, когда тебе придется не только научиться, это контролировать, но и применять против своих врагов.
-У меня нет врагов. — это было сказано слишком резко, поэтому я добавила. - Я так думаю.
— Значит ты ошибаешься. -Климент встал, застав меня вздрогнуть. Он обошел стол и приблизился ко мне. -Ты даже не представляешь какая сила в тебе таиться. -прошептал Климент, сжав мой подбородок. -Ты способна внушить человеку что угодно. Заставить испытывать невыносимую боль, влюбиться до беспамятства или свести его с ума. Стоит тебе лишь захотеть, и он увидит и почувствует, всё что ты пожелаешь. -Климент коснулся серебряного браслета на моей руке. Только он был способен его снять.
Если Климент снимет браслет, я не справлюсь
Он не понимал, что эта сила была намного сильнее меня самой. Она меня пожирала.
-Я не могу. -произнесла я, почти умоляющее. -Пожалуйста, не снимайте его.
Климент внимательно посмотрел на меня.
-Если хочешь я могу заставить сражаться кого-то другого вместо тебя. -он почти нежно заправил мою выбившуюся прядь. -Как насчет, твоего рыжеволосого друга. Давай поспорим, сколько секунд он продержится на арене.
Внутри меня всё оборвалось. При мысли о том, что Пауло может умереть из-за моей трусости, меня затошнило.
-Не надо. -с трудом проговорила я. -Я сделаю, всё так, как вы скажите.
Климент улыбнулся.
-Я в этом более чем уверен, Иллюзия. А теперь ступай.
Я отшатнулась от него как от огня и пошла прочь, отчаянно стараясь не сорваться на бег. Я вышла в коридор и захлопнула дверь, прижавшись к ней спиной.
Внезапно, внутри меня всё похолодело, к горлу подступал леденящий ужас, стало трудно дышать. Давно забытое чувство, которого я не испытывала уже два года-наступало на меня. Нечто, гораздо сильнее и могущественнее, чем я выползало из недр моего сознания, заполняло все мысли, пытаясь раздавить, заставить отпустить контроль.
Я медленно перевела взгляд на левое запястье. И не увидела браслета.
***
Я зашла в подтрибунное помещение, восторженные возгласы толпы доносились до меня. Все они были в предвкушении.
«-Ты должна убить того, кто выйдет против тебя. Во что бы то ни стало. От этого зависит очень многое.»-слова Климента эхом разнеслись у меня в голове.
С каждой секундой сдерживать тьму внутри становилось всё сложнее. Слишком долго эта сила была подавлена, и теперь она стремилась вырваться на свободу. Я сжала кулаки. Я не позволю этому случиться, не сейчас. Я сделаю всё ради Пауло. Ради Люции. Я должна победить.
Мой взгляд упал на арену, залитую солнцем. По традиции устроитель игр должен был объехать её на колеснице, приветствуя толпу.
Лишь стоило этой мысли прийти мне в голову, как, с другой стороны, выехала величественная колесница из черного дерева. По бокам были выгравированы серебряные гербы семьи Ромеро. Созвездие Сириуса-вторая после самая яркая звезда после солнца-герба Империи. По бокам расположились ослепительно-мерцающие прекрасные звезды, над гербом виднелась изящная надпись: и пусть звезды освещают наш путь к величию.
Я зачарованно наблюдала за тем, как два вороных коня с блестящей шерстью тянули колесницу за собой.
Внутри сидел глава рода Ромеро. Его черный плащ с серебряными созвездиями, развивался на ветру. Каштановые волосы, гладко выбритое лицо, зеленые злые глаза, точь-в-точь как у Леона-всё это гармонично сливаясь в единое целое, излучало властность, превосходство и холод.
Рядом с ним сидела молодая девушка, примерно моего возраста. У нее были угольно-черные волосы, гордая осанка, взгляд миндалевидных изумрудного цвета глаз был устремлен в даль. Темно-зеленое платье сидело на ней как влитое. Я не знала её имени. Разве у Ромеро была дочь? И почему она ехала с ним в колеснице? Не значит ли это, что она являлась виновницей сегодняшнего кровопролития? Наверняка избалованная больная на голову папина дочка была счастлива, что бой проводился в её честь. Чего только стоила эта холодная надменность, которая от неё исходила.
Ромеро наклонился к дочери и что-то прошептал. Та нахмурилась, но подняла руку, помахав толпе. Наверное, считала себя выше того, чтобы приветствовать простой народ.
Меня чуть не вывернуло наизнанку от мысли, что мне придется приветствовать её, как императора.
Колесница объехала всю арену и остановилась. Ромеро вышел первым, вслед за ним спустилась его дочка. Оба проследовали в свою ложу.
Взревели фанфары, и я вздрогнула. Парад гладиаторов. Сзади меня выстроился ряд бойцов, которым сегодня суждено было либо выиграть, либо умереть. Я облегченно вздохнула, не увидев среди них Пауло. Многие из бойцов почтенно склонили головы в знак приветствия. Я пользовалась уважением на Эриданской арене.
-Жители Вальдоры, приветствуете, ликуйте и узрите десять гладиаторов, чья сила была ниспослана им с небес! Мы жертвуем живыми, чтобы накормить мертвых! -объявил человек, вышедший на арену. Толпа неистовствовала.
-Мы жертвуем живыми, мы жертвуем живыми! -повторяла она в унисон.
«Варвары»-подумала я, ступая на арену, и ведя строй за собой.