Французский гобелен

        Из летних поездок.
       
        Дело было в Псковской глубинке. Еду в местном междугороднем автобусе, рассматриваю на планшете старинный французский гобелен "Диана и Актеон".
 
        Заглядывает мне через плечо попутчица - ветхая старушка. Тычет заскорузлым пальцем в экран и говорит:

        - Вот такой же ковер после войны из Германии наш деревенский учитель привез. Ковер огромадный, в рулон скрученный. А избы у нас маленькие. Куда его вешать-то? Он (учитель) по весне на пожне его разворачивал и нам показывал. Старый ковер был, заношенный. Местами чуть не до дыр протертый. Мы дивились: кому он такой нужОн?

        Старушка на мгновение задумалась,  вспоминая давние времена. И, очевидно, вспомнив, толкнула меня ладонью в плечо.      

        - А учитель-то вскоре помер. Он сильно раненый на войне был. Так-то мужик он хороший. Умный, культурный такой, тихий. Из городских.  Жил бобылем. Никого у него не было. Так мы его деревней схоронили и все имущество, какое было, промеж себя поровну поделили. И ковер тож. Порезали его на коврики. Чего добру-то пропадать! А так, вроде как, и память. Кто на стену повесил, кто на пол постелил. А Кузьмич, сосед наш, так тот вообще в уличном сортире вместо двери пристроил. Картинкой вовнутрь. Это чтоб сидеть и любоваться…

        Рассказчица мечтательно закатила глаза.

        - Нам с мамкой баба голая  досталась. Но в шляпе. КрасивУщая! Мы ее на стену у моей кровати приколотили. Я потом, скока себя помню, перед сном ее рассматривала. Такой же мадамой стать мечтала…  А вона чего выросло... .

        Старуха надтреснуто рассмеялась, кокетливо поправила светлый головной платок, одёрнула на коленях цветастую юбку и сделала паузу, предоставив мне возможность высказать ей комплимент.

        - Ну... вы... - невнятно промычал я, развел руками и многозначительно поднял глаза к потолку автобуса. 

        Бабуля игриво-манерно отмахнулась от меня рукой, сверкнула в улыбке золотым зубом, и продолжила:

        - Потом, как послабление вышло и паспорта колхозникам выдавать разрешили, мамка уже померла. А мы с моим мужиком и детями в райцентр переехали… Он в МТСе устроился. Избу бросили…

        Попутчица достала очки, взяла из моих рук планшет. Долго и внимательно рассматривала изображение.

        - Не, не она. Наша красивше была. Но похожа. Мобудь, родня какая…

        За окном автобуса чередовались едва различимые среди кустов черные остовы заброшенных деревенских домов и бесконечные, давно не паханные, заросшие гигантским борщевиком поля.

        Из водительского радиоприемника доносился рассказ о том, как процветает страна, как хорошо живет ее народ и бодрый отчет об очередных военных победах.

        Захлопнул планшет. Защипало в носу. С трудом сдержал внезапно навернувшиеся слезы.


Август 2025
г. Новоржев