2. Пойма

    Пойма – это участок суши между рекой и её рукавами, переходящий в дельту. Благодаря весенним разливам, междуречье обильно обеспечивается водой и поэтому значительно отличается флорой и фауной от окружающей среды.
    Общая площадь поймы может достигать 2 миллионов гектаров, что значительно увеличивает количество пригодных для сельскохозяйственного использования земель, которые используются для выращивания бахчевых и садовых культур.
    В поймах рек часто протекают ерики – относительно узкие протоки, соединяющие озёра, заливы и рукава рек между собой, а также с морем. Ерики бывают постоянные и временные (сухие старицы или ложбины).

Пролог

    Волгоградская область – регион с жарким, засушливым климатом, где теплый сезон длится с апреля по октябрь. Это естественным образом привлекает людей, но главный магнит – это Волга и семь малых рек: Ахтуба, Чир, Дон, Медведица, Бузулук, Иловля, Хопер, а также многочисленные ерики Волго-Ахтубинской поймы. Разнообразие этого обширного природного ландшафта включает в себя и леса, и степи, и даже горы, что делает водные маршруты здесь особенно интересными.

***1
    После учебы в университете Женька болталась без работы, а диплом архитектора и многочисленные грамоты аккуратно сложенные лежали в книжном шкафу. Конечно, Женька поработала по специальности – целый год, но на этом всё. Ушла сама, начальник очень удивлялся и допытывался о причине, но Женька твердила, что по семейным обстоятельствам.
    Студенткой она увлекалась каякингом, сходила с группой из своей секции в несколько походов со сплавом по горным рекам, но и из секции также ушла, ничего не объяснив. Брат нашел ей подработку инструктором туризма в команде "Белый Ветер" на ерике Пахотном, где располагалась благоустроенная турбаза.
    Женьке не очень понравились участники команды, да и они приняли ее настороженно. Ни с кем из них раньше она не пересекалась. Трое старших инструкторов взяли ее в состав по рекомендации Женькиного брата, который руководил большим спортклубом в Волгограде и со всеми иными клубами города имел хорошие контакты. А многие члены ее секции, те, с кем она ходила в водные походы, и кто учил ее гребле на каяках и каноэ, а также всей спортивно-туристической грамоте, разлетелись кто-куда. Кто в Питер, кто в Москву, кто на Север. Женька очень жалела, что потеряла контакты многих бывших друзей. Это раньше жизнь секции казалась ей обыденной, привычной, и к моменту ухода Женьки совершенно потеряла для нее интерес. А оставшаяся немногочисленная братия, верная прошлым традициям, и два возрастных инструктора-энтузиаста и вдохновителя старой школы туризма с песнями у костра и туристическим братством, казались ей совдеповским отстоем.
    Она знала лишь две пары, которые поженились после участия в нескольких соревнованиях и походах. Остальные сходились лишь на время, а потом разбегались в разные стороны. И только Женька принципиально ни с кем не сходилась, потому что презирала "палаточные" отношения. Ее увлекал спортивный азарт каякинга, она рьяно готовилась к стартам на областных соревнованиях и радовалась призовым местам. Их команда, трое парней и две девчонки, всегда работала спаянно. И держались они особняком от остальных членов секции. Все пятеро учились в вузах, Женька была младшей из них. 
    Все в секции знали Женькиного брата и некоторые считали ее "блатной", хотя ее медали в личном и командном зачетах на соревнованиях говорили сами за себя. И категории походов, которые она прошла, по сложности превосходили послужной список многих "старичков", так и топтавшихся по "тройкам" и "четверкам" в средних по сложности и бюджетных по стоимости маршрутах по рекам Карелии, Урала и Кавказа. Туда было довольно просто и недорого забрасываться по ж\д или автотранспортом. Не то, что в Саяны, на Памир или Алтай, куда ходила с профессионалами Женька. После походов, которые она прошла, истинное братство оставалось в сердцах участников надолго, если не сказать навсегда. 
    Работа на турбазе инструктором для "чайников" при проведении мини-походов на байдарках по ерикам, была скучнейшим занятием, но давала Женьке возможность жить на природе у реки, а также очень неплохой заработок. В остальном Женька почти сразу устроила свой быт в выделенном ей жилом блоке, состоящем из небольшой спальни, кухоньки и санузла, так, как хотела. Ей нравилось, что ее блок был самым последним из всех и почти примыкал к лесу. Ей приходилось минут пять добираться до главного корпуса, где находилась столовая, и где проходили построения, зато вечерами её почти не беспокоили звуки разгуляев отдыхающих в жилых домиках и музыки у большого костра. Главное, на турбазе везде исправно функционировала мобильная связь, а Женькина жизнь давно в большой мере проходила за ноутбуком, будь то новости, общение в соцсетях или просмотр кино.               
    Однако довольно одинокое существование на окраине "человейника" порой вызывало у нее воспоминания о бурной студенческой поре. В памяти постоянно всплывали фамилии и лица ее друзей и просто товарищей по общим мероприятиям, лица знакомых и даже не очень-то знакомых, но имевших хоть какое-то отношение к туризму и каякингу в частности. Ей было интересно, кто и как из них живет сейчас, кто и чего добился к настоящему моменту, кто женился, развелся, нарожал детей. Не сказать, что она переживала о своем одиночестве, в 23 года это нисколько не пугает, но ей не хватало подруги, уехавшей в Москву. А переписка в сети все-таки не давала ощущения настоящей близости.

***2
    Женька сходила в свой первый байдарочный поход еще на втором курсе универа с братом, после чего увлеклась каякингом и вошла в состав команды в секции при университете. Наставником Женьки стал друг ее брата, который, окончив бакалавриат, учился на специалитете факультета айти-технологий, классный каякер, мастер спорта, Феликс Егоров. Когда он в секции проявлял свой неуживчивый и суровый тренерский характер, его за глаза называли Железный Феликс, но чаще Железный дровосек, потому что, помимо прочего, он умел мастерки колоть дрова для костра.
    Однокурсники не знали о его тренерской строгости, поэтому в студенческой среде у него было прозвище попроще – Егор. Женька была влюблена в него, поэтому ее успехи в каякинге впечатляли, ведь для нее главным стимулом служили похвалы или критика ее наставника.
    Женькин брат очень дружил с Феликсом, именно поэтому Феликс персонально тренировал сестру своего друга. Но, окончив универ и защитив диплом с отличием, он уехал в Европу, где продолжил учебу в магистратуре, параллельно с которой был принят в крупную айти-компанию по контракту. Напоследок при расставании Женькиному брату достались крепкие мужские объятия от Феликса, а самой Женьке неожиданный и очень горячий поцелуй от него в губы, после чего он почти бегом побежал в накопительный терминал перед посадкой в самолет.
    На этом все контакты с ним для неё завершились. Только брат иногда рассказывал ей об успехах Феликса. С тех пор прошло уже пять лет, Женька давно защитила диплом, да и Феликс успешно окончил магистратуру в Австрии, после чего остался работать в престижной компании ведущим системным аналитиком. Она иногда смотрела его фото в соцсетях, которые он вывешивал в Контакте. К ней на страницу он также заходил, но ни разу не оставил ни одного комментария или сообщения.
    Она часто вспоминала их последнюю встречу. Стоял жаркий июль, и секция организовала тренировочный выезд с проживанием на турбазе Бакалда, находящейся на левом берегу Волги в очень живописном дубовом лесу. Байдарочники и каякеры пересекали Волгу прямо напротив турбазы на своих судах, остальные добирались общественным транспортом. На песчаном пляже секция проводила отработку каячной и байдарочной техники, и в тот раз Феликс научил Женьку эскимосскому перевороту. Он хвалил ее за верткость, быстроту реакции и хорошую работу бедрами, плечами и веслом. Было очень весело. У костра он сидел сзади, обнимал её за плечи и дышал ей в затылок. Женьке казалось, что между ними возникла неразрывная связь, но утром он спешно уехал, пока она спала.
    В эти выходные к Женьке в "Белый Ветер" приехал из Питера  брат и остался с ночевкой. Он хорошо знал руководство этой фирмы, поэтому для начала встретился со старшими инструкторами. А когда вернулся к сестре, они пообедали и пошли прогуляться, потому что у Женьки пока не было клиентов.
-Я тут вчера с Феликсом общался в скайпе, – сказал Андрей сестре. Женька промолчала и продолжила идти босиком по мокрому песку у самой кромки воды.
-Зовёт нас с тобой к себе в гости. Поедешь? Он приглашение оформит для нас.
-Пять лет ни слуху, ни духу. С чего это вдруг? – сказала Женька, не оборачиваясь.
-Почему? Мы постоянно с ним связываемся. И про тебя я ему много рассказывал. Он каждый год к родителям ненадолго приезжает. Просто просил меня не говорить…
Женька резко обернулась и удивлённо уставилась на брата:
-Просил не говорить мне?
-Да, тебе.               
-Почему?
-Беспокоить не хотел. Все ждал, вдруг ты с кем-то начнешь встречаться, мешать не хотел, потому что пока не может вернуться в Россию.
-Мешать не хотел? Это он тебе сказал?
-Да. Ну, так что? Поедешь со мной к нему?
-Поеду! В глаза ему посмотрю! Пять лет… ни слова.
-А ты ждала? Что-то я не замечал, чтобы ты сильно переживала. Ты же вроде тусила постоянно со своей группой в универе. Да и сейчас у тебя полно друганов.
-Ага, только я от них подальше сюда сбежала. И твою секцию ненавижу! Твоих тупорылых работяг и курьеров без образования. Они только и могут, что в походы ходить, хотя некоторым уже под сорок.
-Водный туризм – это любительский спорт. На соревнования я только молодых выставляю.
-Да, знаю я. Но всё равно!
-А что толку твоё образование? Сколько ты по специальности поработала? Год от силы. Феликс предлагает нам втроем с ним выступить на закрытых корпоративных соревнованиях. В Европе каякинг в большой моде. Феликс хочет всем этим бундесам нос утереть. 
-А чего он весной молчал? Пока визы будем оформлять, сезон кончится.
-Он зовёт нас обкатать известную бочку Мугл, там каякеры стартуют до середины октября. Его друзья из Каноэ Клаб Грац приглашают на осенний Каяк-н-ролл.
-Грац? Что это?
-Город на юго-востоке Австрии на реке Мур в центре федеральной земли Штирия. Между прочим, второй по величине город страны. Но по нашим меркам все равно маленький – всего-то 270 тысяч жителей. Пока визу и сроки будем ждать, потренируемся под "Жандармом"* в Лосево. Поедешь?
-Поеду! – разозлилась Женька, – И всё ему выскажу! Он же был моим наставником. Так с питомцами не поступают!

Примечание: *Жандарм – скалистый валун, образующий
сложную косую бочку на Лосевском пороге, известное мес-
то тренировок каякеров и любителей водного слалома.

***3
    Андрей по указанию Феликса записал и оплатил для сестры ускоренные курсы разговорного английского, потому что немецкий она даже в школе не изучала. В универе английский также у нее хромал, тем не менее, она имела по нему зачет. Сам Андрей по-немногу шпрехал и на немецком и на инглише, ему не раз приходилось общаться с иностранными спонсорами спортклуба.         
    Женька рассчиталась из "Белого Ветра" и приехала к Андрею в Питер, где он жил у знакомого метеоролога, который собрался год зимовать на метеостанции где-то на Севере. Квартира Женьке понравилась. Все выходные брат и сестра ездили в Лосево и обкатывали Жандарм на арендованных каяках. Андрей взял с собой еще троих ребят из секции, которых натаскивал для соревнований. Он разместил их в общежитии при Федерации спортивного туризма. Все они везли с собой каяки, в том числе, и Женькин, потому что в прокате ничего путного не имелось. А Женькин каяк в своё время Феликс привёз из Германии, и ей все страшно завидовали. Кстати, стоил он очень недёшево, но Феликс так и не признался, сколько заплатил за него.
    Сестрой Андрей был очень доволен, она не забыла технику и работала в каяке очень уверенно. Видео с ней он послал Феликсу, которого оно очень воодушевило. Он мечтал вместе с Женькой показать австрийским бундесам настоящий фристайл на бурной воде.
    Андрей также был на подъёме, хотя его несколько смущало настроение сестры. Она всё делала с какой-то злостью, которую не смогла скрыть. Андрей удивлялся. Неужели она ждала Феликса? Брат никогда не замечал за ней никаких любовных страданий, правда, она не делилась с ним своими чувствами, ни с кем не встречалась и любые подкаты парней отвергала. Женька всегда была пацанкой, а не кокетливой девочкой. Зимой и летом она носила только джинсы, кроссовки и разные ветровки по сезону. Даже из головных уборов предпочитала вязаные шапки с ушами. В таком одеянии зимой ее иногда вполне можно было принять за мальчишку-подростка. Хотя иногда, причесанная, с накрашенными ресницами и губами, она выглядела очень даже привлекательной. Но такой вид она принимала очень редко, последний раз это случилось, когда ректор вручал ей диплом и даже пожал руку – не как парню, а осторожно, за пальцы. Тогда и одета она была в строгий темный костюм с узкой юбкой и туфли на каблуках. Староста группы вручил ей букет, но она забыла его на подоконнике. А на попойку по поводу окончания универа пришла в своем обычном пацанском облачении. Феликс тогда написал Андрюхе, поздравил его с дипломом сестры, но вновь попросил ничего ей не сообщать. Андрюха так же считал, что лучше Женьке забыть Феликса, ведь он тогда учился в магистратуре и собирался остаться и продолжить работать в Европе, а Женька даже не думала когда-либо уехать из дома.
    Однако сейчас Женька ходила по квартире в наушниках и зубрила диалоги ускоренного английского, а так же смотрела и слушала учебные ролики. Брат считал, что она просто не хочет ударить в грязь лицом перед своим бывшим наставником, но когда увидит его, поймёт, что он совсем ей не пара. Андрей и сам напрягался и комплексовал, когда общался с Феликсом по скайпу, слишком его друг уже стал выглядеть лощеным европейским мэном. Правда, общались они обычно днем, когда Феликс находился на работе, все вечера у него были обычно заняты, и Андрей не знал, как его друг проводит свое свободное время, где живет и с кем общается. Об этом Феликс упоминал только вскользь, как-то сказал, что увлекся теннисом и гольфом, к которому его пристрастил шеф. Андрей был уверен, что Феликс имеет в Австрии подругу, но они никогда не обсуждали такие вопросы. Поэтому Андрей заранее готовился к тому, что знакомство с девушкой Феликса, если и состоится, то станет для Женьки неприятным сюрпризом. Именно поэтому в один из вечеров, когда они возвращались из Лосево, он спросил сестру:
-Надеюсь, ты не устроишь ничего, если Феликс познакомит нас со своими друзьями и с девушкой?
-Не устрою. Мне обидно, что он забыл меня как свою подопечную, совсем не интересовался моей жизнью и не поддерживал по-дружески. Не понимаю я такого, он вроде всегда радовался моим успехам в спорте.
    Потом всю дорогу до Питера она молчала.
-На самом деле я не знаю, есть ли у Феликса девушка, – сказал Андрей, когда уже припарковал машину.
-Мне это без разницы, – ответила Женька. Брат и понимал и не понимал ее. Он так же, как и все в их команде, ценил дружескую поддержку и товарищеские связи между ребятами, прошедшими общие походы или соревнования. И ему наверняка так же, как и Женьке, было бы больно узнать о равнодушии или безразличии кого-то из тех, с кем он достигал каких-то результатов после тяжелой работы и тренировок. Однако Андрею все равно казалось, что Женька имеет свой особый интерес к Феликсу и вовсе не как его ученица. Ну, какая, в самом деле, подопечная, когда прошло уже целых пять лет после всего, что связывало её с Феликсом как с наставником. Андрею казалась слишком острой ее реакция на то, что давно должно было поблекнуть в памяти.

***4 
    В самом конце сентября брат с сестрой прилетели в Вену в аэропорт Швехат. Женька напилась успокоительного, так что даже ощущала сонливость. Она не хотела показывать Феликсу своего волнения. Андрей не знал про успокоительное и понять не мог, почему сестра в каком-то полусонном состоянии. Он приписал это стрессу, потому что однажды видел такое у парня, который очень сильно волновался перед стартом на ответственных соревнованиях. У того парня торможение прошло, как только он сел в каяк, поэтому Андрей был уверен, что Женька оклемается после встречи с Феликсом.
    Когда Феликс встретил их и обнял сначала Андрея, а потом одной рукой слегка за плечи Женьку, они сразу поспешили в зону выдачи багажа, чтобы не мешать другим пассажирам. Женька не проявляла никаких эмоций, просто молча шла за братом. Феликс поглядывал на нее, но ни о чем не спрашивал. Говорил в основном Андрей. Сказал, что долетели они с комфортом, и что Женька преимущественно спала в самолете.
-До сих пор еще не проснулась, – засмеялся он, тряхнув сестру за плечо. Женька не ответила.
    Феликс повез их к себе, и в дороге они с Андреем обсуждали предстоящие соревнования. А Женька снова молчала и смотрела в окно. Она сидела на заднем сиденье, и Феликс часто поглядывал на нее в зеркало.
-Почему такая недовольная? – спросил он, – Не выспалась?
-Выспалась, – ответила Женька.
-Я обед заказал, к нашему приезду должны стол накрыть. В моем доме внизу ресторан, я там постоянный клиент.
-Здорово! – веселился Андрей, – Я голодный как чёрт.
А Женька снова промолчала.
-Ты что с сестрой сделал? Не узнаю нашу задиру,– спросил Андрея Феликс.
-Сам не пойму, что с ней. Наверно стресс.
-С чего бы это? Ладно, после обеда видно будет.
    Обедала она снова молча, пока Андрей рассказывал Феликсу новости жизни в Питере и в Волгограде, куда регулярно ездил, и где собственно находилась его секция. Он являлся председателем маршрутно-квалификационной комиссии, и без его подписи ни одну из групп не выпустили бы в водный поход. Даже "единичникам" на маршрутах 1-й категории сложности она требовалась. Феликс когда-то также входил в МКК, но он всегда больше тяготел к спорту, нежели к походам, хотя имел опыт участия в трёх "шестёрках" и инструкторскую подготовку.  Два его маршрута проходили в Саянах, один на Памире. У Женьки имелись только две Саянских "пятёрки". Была она и на Памире с братом в "шестёрке", но самые сложные пороги "преодолевала" пешком по берегу и стояла на страховке. Брат так и не пустил ее ни разу в самую "мясорубку",  даже на катамаране. Туда шли только бывалые и матёрые. Однако именно на Памире она без памяти влюбилась в Феликса, а потом умирала от счастья, что он стал ее наставником в каякинге. Ведь он больше никого не опекал, согласился только по просьбе Андрея.
    В ресторане она отлучилась в туалет, а когда вышла, наткнулась на Феликса. Он взял ее за плечи и, внимательно глядя на нее, спросил:
-Злишься на меня?
Женька отвернулась, хотя на глаза её навернулись слёзы. А Феликс сказал:
-Наедине поговорим. Одно могу сказать, я ни на день тебя не забывал.
-Все пять лет? – воскликнула Женька.
-Да.
-Хочешь, чтобы я поверила в это?
-Дома все расскажу. Пошли, а то Андрей ждёт. И заказ нужно оплатить.    
    Квартира, где жил Феликс оказалась почти номером пятизвёздочного отеля. Хотя это был вовсе не отель, а обычный, хотя и довольно презентабельный дом.
-Здесь я и живу, – улыбнулся Феликс, когда они вошли, – Через год работы в корпорации я получил должность главного специалиста и эту ведомственную квартиру. Если уволюсь, ее заберут. Сразу после Нового года я должен либо подписать новый контракт, либо уйти.
    Брат с сестрой молчали, потому что были поражены. Впрочем, Андрей уже знал о том, что Феликсу предложат новый контракт. Феликс писал ему об этом.    
    Андрею Феликс уступил кожаный диван в своем кабинете, а Женьке спальню. Сам Феликс уединился в третьей комнате, где стояло сразу три тренажера. Спать он собирался по-спартански, на раскладном футоне.
-Давай, лучше я тут лягу, – предложил Андрей, но Феликс рассмеялся, – Я часто здесь сплю, не привык нежиться в мягкой постели. А еще каждое утро выхожу на пробежку.
Из широких окон лоджии он показал беговую трассу, тянувшуюся через парк вдоль озера. Трасса была хорошо освещена и даже теперь, вечером, по ней бегало несколько человек. 
-Здорово, – сказал восхищенный Андрей, – Воздух здесь чистый, дышится легко.
-Да, поэтому парковка расположена не сразу возле дома и закрыта с трех сторон экранами из литого поликарбоната. Здесь очень следят за экологией и здоровьем населения.
    Ближе к одиннадцати вечера Феликс с Андреем пошли прогуляться. Женька отказалась и как сурок забилась в кресло, накрывшись пушистым пледом, чтобы тупо смотреть телевизор. Она ни слова не понимала, поскольку передачи шли на австрийском немецком, который, по сути, является австро-баварским диалектом. А у Женьки даже в школе вторым языком после английского был французский. Когда парни вернулись, она уже сладко спала.

***5
    Женька проснулась рано, когда Феликс вернулся с пробежки. Он поприветствовал ее, а она лишь буркнула что-то себе под нос. После этого проснулся Андрей и сразу полез в холодильник. Феликс сварил всем кофе и сделал яичницу и тосты с сыром.
-Сегодня поедем в Грац, проведу вам экскурсию, посмотрите реку Мур и трассу. А потом заедем к моим друзьям-организаторам. Познакомитесь, посмотрите, что и как. Ехать нам примерно 200 км, так что три дня поживем там, все увидите своими глазами.
-Снаряжение брать? – спросила Женька.
-Да, покатаемся там, на реке, разомнемся. Заодно посмотрите на тамошних каякеров. Надеюсь, ты технику не растеряла?
-Нет, она молодец! – сказал весело Андрей, – Мы в Лосево хорошо потренировались.
    Женьке здесь явно не нравилось. Она хотела вечером поговорить с Феликсом, но сама же и уснула. Поэтому теперь злилась на него за то, что не разбудил. Да и вообще он вел себя достаточно отстраненно, занимался сборами, укладывал в машину снаряжение и грузил на верхний багажник каяки, прибывшие еще три дня назад. Женька собрала свои пожитки и села на скамейке возле дома, пока парни завершали подготовку к поездке.
    Но уже через двадцать минут все было готово, Андрей сел за руль и стал прогревать двигатель. А Феликс подошел к скамье, присел перед Женькой на корточках и сказал:
-Не дуйся. Я ведь сказал тебе… Ладно, нужно ехать. Выберем время и поговорим наедине.
    Он потянул ее за руку, чтобы она поднялась, и обнял за плечи:
-Я должен принять решение, продлять мне контракт или нет. Это будет зависеть от тебя.
-При чем тут я? – недовольно буркнула Женька.
-При том. Ладно, пора трогаться.             
    Поздно вечером, когда они вернулись в Вену и поужинали, Андрей ушел спать, а Женька, сидя на диване перед огромной телевизионной панелью, сказала Феликсу:
-Ты просто хочешь не ударить в грязь лицом и для этого я должна хорошо откатать трассу.
-Нет, я хочу услышать от тебя ответ – останешься ли ты со мной, – ответил Феликс. 
-Здесь? – удивилась Женька.
-Да, тогда я мог бы продлить контракт, а не срываться с места, чтобы уехать к тебе.
-Я не смогу здесь жить. Здесь все чужое.
-Так и решим. Я вернусь в Питер. Меня с радостью примут в большую фирму, несколько раз приглашения присылали.
-И что дальше? У нас с братом в Питере нет жилья. Он живет временно в чужой квартире. Мне остаётся только вернуться в Волгоград.
-Будешь жить со мной в Питере, в большой трёшке. Согласна?
-Нет.
-Почему? Мы ведь поженимся, и ты как моя жена…
-С какой стати мы поженимся? Первый раз слышу это.
-Я думал, всё и так понятно.
-Мне ничего не понятно!
-Ты ведь любишь меня, сама призналась. Аааа, я предложения тебе не сделал. Кольцо и все такое… Не до этого было. Женя… плачешь? С ума сошла? Я же сказал, что люблю тебя, это и было предложение!
-Откуда мне знать? Может ты каждой своей мадаме говорил, что любишь.
-Никому и никогда. Ты первая и единственная.
-Но у тебя же были женщины.
-Не помню ни одной.
-Лжец! Пять лет и никого?
    Он сел на палас и положил голову ей на колени:
-Женя, твой брат может подтвердить, что я часто связывался с ним, чтобы все  о тебе знать. Просто не хотел мешать твоему взрослению и самоопределению. У меня было очень много дел и напряженный график. Без этого я бы ничего не достиг и заработал бы от силы гроши. А сейчас я могу полностью обеспечить тебя.
-Тин*! Я почти забыла тебя, поставила крест после того, как ты фактически бросил меня. И не оправдывайся, в жизни не поверю, что молодой мужчина так долго может обходиться без женщин. Ты ведь не импотент?
-Хочешь проверить? Я готов!
    Женька отвернулась и опять захлюпала носом.
-Все, мне это надоело! – воскликнул Феликс, вскочил, решительно взял ее за руку и потащил в спальню.
-Я не хочу! – упиралась она.
-Нет уж, хватит! С тобой, как я понял, нельзя по-другому.
-Я кричать буду, Андрея разбужу.
-Давай, начинай!   

Примечание:
*Tin man – (англ.) Железный дровосек.   
      
***6
-Дурочка, сама подумай, когда я только приехал в Австрию и начал работать, сразу понял – такая жизнь кого угодно может оттолкнуть, никаких денег не захочешь. Тебя бы она точно испугала. Ведь я уходил на работу к 8 утра, а возвращался иногда за полночь, пока систему в головной фирме полностью не отладил. А ты пять лет назад еще в универе училась. Как я мог баламутить тебя? Я даже не ревновал, не к кому было. Ты ведь у нас всегда являлась "своим парнем". Вспомни, разве не ты презрительно цедила сквозь зубы про палаточные отношения? Поборница нравственности. Что? Не так? А еще и Андрюха как коршун всех парней от тебя отгонял. Не мог я открыто смотреть на тебя. Но ты ведь помнишь тот вечер у костра, когда я сидел сзади?
-Помню. Ты обнял меня со спины. Но это было всего один раз, и утром тогда ты уже уехал.
-Да, уехал. Я же не деревянный, а железный, и импотенцией никогда не страдал. Как бы я смотрел в глаза твоему брату, если бы начал с малолеткой в любовь играть? Тебе тогда только 18 исполнилось.
-Значит, ты правда в меня уже тогда влюбился?
-Конечно, правда. Зачем бы мне было соглашаться тренировать тебя и накатывать к соревнованиям? Не хотел я другому инструктору тебя доверить. Да и брату твоему. Он отличный каякер, но плохой тренер. 
-Скажи, а я тебе раньше или сейчас больше нравлюсь?
-Глупая. И тогда, и сейчас – одинаково. Я сто раз хотел взять короткий отпуск и примчаться, когда Андрюха мне очередной ролик присылал. По часу пересматривал, сжать тебя хотел в руках посильнее. Знаешь, однажды я раненую чайку на берегу нашел и дома выхаживал ее. Так вот ты мне ту чайку напоминала – такая же пугливая. Ты ведь, чуть что, сразу зажималась вся. Это меня очень удивляло, ведь в каяке отлично работала, без малейших зажимов.
-Когда ты мне что-нибудь объяснял, особенно, когда своими руками поверх моих рук брался и показывал правильный хват весла, у меня сердце останавливалось, а потом начинало колотиться как сумасшедшее. Ты такой сильный и решительный был, такой красивый… Сейчас другой, европейский. Сначала, когда в аэропорту тебя увидела, подумала, что такой на меня и не глянет. Ты ведь меня даже толком не обнял.
       
-Потому и не обнял… не мог. Ты должна определиться, чтобы я понимал – продлять мне контракт, или возвращаться в Питер. Слово за тобой. Но больше я не отпущу тебя никуда. Так что думай быстрее и решай. После стартов буду ждать твой ответ.
-А вдруг Андрей будет против? – пролепетала Женька.
-Ты моя. Этот вопрос закрыт, – резко ответил Феликс.
-Ну, вы, влюблённые! Поспать дадите? Четыре утра, мать вашу за ногу, – пробурчал Андрей, вставший и направившийся в туалет.
-Ты что, всё слышал? – ужаснулась Женька.
-Слышал, что он тебя себе присвоил и никуда не отпустит.
-И что скажешь?
-А что я скажу? Баба с возу, кобыле легче.   
-И это родной брат! Тут же отрёкся.
-Не отрёкся, а очень рад за вас, черти.
-Ладно, прости, что разбудили. Но теперь ты хотя бы в курсе.
-Наконец-то перестану быть посредником, – усмехаясь, сказал Андрей, – Спать я пошел, и вы поспите.
    Феликс обнял Женьку и шепнул ей:
-Закрывай глаза.         
-И всё же… ты сделаешь мне официальное предложение?
-Нужно? Зачем тебе этот спектакль? Распишемся по-тихому.
-Без свадебного платья?
-Ну… закажем фотосессию. Согласна? Не терплю я все эти ритуалы, гости, родители, подарки как обязаловка.
-Это память на всю жизнь.
-Некогда мне думать о таком. Теперь у меня одна забота – как нашу с тобой совместную жизнь устроить. В понедельник сообщу руководству о своем решении не возобновлять контракт после завершения. И через месяц приеду в Россию.
-Месяц?! А как же я, Тин*?
-Ты со мной. Останешься здесь, визу тебе продлим, так что все нормально. Каяки и всё остальное с Андрюхой отправим. После соревнований мне кровь из носу на работу нужно.
    Соревнования они выиграли достаточно легко. Устроители и участники то и дело восклицали:
-Dies ist die russische "Rote Maschine".*
А многие подходили к Феликсу и просили представить им Женьку, которая пыталась спрятаться у него за спиной.    

*Примечание:
пер.с нем. – Это же русская "Красная машина".   

***7
    Через неделю после отправки каяков Феликс и Женька проводили Андрея домой. Он торопился, в секции накопилось много дел. Команда уже занималась в эллинге подготовкой судов и снаряжения к хранению на зиму. Погода в Волгограде стояла довольно теплая и без дождей, поэтому ребята до сих пор в выходные выезжали отдыхать в пойму на ерики. Вода в них всегда теплей, чем в многоводной Волге, а многие из парней все еще ныряли и плавали, чтобы потом уютно сидеть компанией у костра. Большинство ребят только на таких выездах и общались друг с другом близко, крутили романы с девчонками, жарили шашлыки, пили баночные напитки, а потом обжимались по палаткам. В городе мало кому из них удавалось видеться, кто-то учился, кто-то работал, кто-то помогал семье. И жили участники секции в основном в разных концах города, поэтому всегда с радостью спешили на такие выезды, где и общались по-настоящему, а не по телефону или в соцсетях.
-О нас с Женькой никому не трепли, пусть сюрприз будет для всех, – наставлял Андрея Феликс. А Женька ходила за ним хвостиком и только мешала парням паковать вещи.
-Завидую, – говорил Феликс Андрею, – Мечтаю провести в пойме все лето. Помнишь, на Верблюде* жили лагерем после походов и когда молодняк накатывали? Какое же золотое времечко было.
-Ностальжи, – подтвердил Андрей, – Но там уже давно почти все лучшие места частники выкупили под базу отдыха, домиков и беседок понаставили для отдыхающих и плату собирают. Так что прежней романтики на Верблюде давно нет. 
-Да ладно, пойма большая и ериков в ней воз и маленькая тележка. Вот приедем с Женькой, обязательно поедем на природе пожить.
-Это конечно, – усмехался Андрей, – Скорей бы уж. А я по Питеру соскучился, его уже своим домом считаю. Хорошо, что вы тоже в Питере будете жить.
-И всё же, все мы родом из поймы, – сказал Феликс, – Там со школы каждое лето проводили. Как по мне, так это лучшее место на Земле.

Примечание*:
Верблюд –  довольно большой ерик
в Волго-Ахтубинской пойме, славит-
ся отличными песчаными пляжами.               

                ***

 © Copyright: Марк Шувалов,
        октябрь 2025