Партия Бориса Колоска из Арии Старость - в радость

На самом севере России, в городке с дивным названием Круглое, в доме №3 по улице Одуванчиков, доживал свой век наш герой, персональный пенсионер областного масштаба, Борис Осипович Колосок. По образованию он был инженнерно-техническим работником, ремонтировал перегонные аппараты в нефтяной отрасли. Рано вступил в КПСС, и с 28 лет часто бывал в командировках. Но ему нравились леса, пустыни, тундры и степи, хотя приходилось и помыкаться.

Иногда, когда командировка заканчивалась, его под белы руки доводили до поезда, прямо до купе, а он в это время пел свою любимую "Песню о Родине:

 Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.

Всюду жизнь и вольна и широка,
Точно Волга полная, течет.
Молодым — везде у нас дорога,
Старикам — везде у нас почет.

 Жизнь его текла предсказуемо, как Волга в среднем течении.
 Как-то незаметно наступила старость и он вышел на пенсию раньше чем обычно, по инвалидности, заработав от длительных командировок и бурных проводов токсическую нейропатию с преимущественным поражением нижних конечностей.

 Ноги стали отказывать, плохо слушаться. Появились верные друзья - костыли с локтевым упором.
 И вот наступили ежедневные будни пенсионера: утренняя зарядка, пересуды в магазине, партия в домино с соседями да дискуссии после прочтения вслух еженедельной газеты со странным названием "Русский Порядок", где главный редактор - Л.М.Кацнельбоген. 

 Но в эту размеренную жизненную симфонию вдруг вкралась фальшивая, тревожная нота. А точнее — мокрая нота.

Борис Осипович (который иногда баловался стишками), мастер едкого словца, и гроза местных сплетниц, вдруг столкнулся с конфузом, о котором в приличном обществе говорить не принято. Его организм, отслужив верой и правдой семьдесят пять лет, начал давать течь в самые неподходящие моменты. И все его остроты про подагру соседа Гриши и склероз бабы Мани разом потеряли свою колкость.

— Гриша, беда, — сокрушённо признался он однажды соседу, пока тот, по старой привычке, пытался заварить чай кипятком с сушеными мандариновыми корками.
 — Мой внутренний кран перестал держать воду. Особенно по утрам, на марш-броске от кровати до известного заведения.

Гриша, человек практичный, лишь хмыкнул в усы.
— Не горюй, Осипыч. У нас же есть Лена из аптеки! Она фармацевт, она всё знает. Может, пробку какую выпишет. Ступай к ней за советом.

В аптеке Бориса Осиповича встретила сама Лена — румяная, улыбчивая, словно фея с рецептурным блоком. Выслушав сбивчивый рассказ Колоска о «гидравлической аварии», она понимающе кивнула и повела его к стеллажу, заставленному яркими упаковками.

— Вот, Борис Осипович, ваше спасение! — проворковала она, протягивая пачку с изображением седовласого, но атлетически сложенного джентльмена.
Борис Осипович прищурился. — Милочка, это что, подгузники? Я, конечно, стар, но ещё не впал в младенчество!

— Что вы! — всплеснула руками Лена. — Это не подгузники, а... урологические вкладыши! Мужская версия! Надёжная защита и полная конфиденциальность. Никто и не догадается!

Слова «мужская версия» подействовали на Бориса Осиповича магически. С тяжёлым вздохом он приобрёл «защитное снаряжение» и отправился домой, чувствуя себя тайным агентом, получившим секретное оборудование.

Поначалу жизнь и впрямь наладилась. Но тайна долго не живёт в маленьком городке. Вскоре Гриша начал встречать его с заговорщицким подмигиванием, а другие пенсионеры на лавочке как-то подозрительно хихикали, когда Борис Осипович вставал. Он чувствовал себя уязвимым, словно актёр на сцене, забывший слова, хоть и был надёжно «защищён».

Апофеоз случился на городском пикнике, посвященным дню города. Там пенсионерам (кому за 70+) местная администрация наливала бесплатно. Такое мероприятие пенсионеры г.Круглое старались не пропускать.

Местный балагур Геннадий, разливая всем пенсионерам по третьей рюмке, громко провозгласил:
— А Борис Осипович у нас сегодня спокоен, как удав! Знает, что даже если вулкан проснётся, извержение будет локализовано!

Щёки Бориса Осиповича вспыхнули. Толпа пенсионеров загоготала. Секунду он стоял, готовый провалиться сквозь землю. А потом вдруг сам расхохотался. Громко, заливисто, до слёз.

— А ведь он прав, чертяка! — выкрикнул он, утирая слёзы и внезапно возникшие сопли.
— Да, уважаемые товарищи! Я, Борис Осипович Колосков, иногда даю течь! И что с того? У кого-то давление скачет, у кого-то голова трясется и память подводит, а у меня — вот беда: начал прилюдно писаться: то на базаре, то в магазине, то в райсобесе...
 Зато  теперь я всегда готов к любым неожиданностям! Потому что пользуюсь оригинальными памперсами. Теперь я не боюсь!

Наступила тишина. А потом кто-то робко захлопал. К нему присоединился другой, третий... Через минуту вся поляна аплодировала Борису Осиповичу, который стоял, расправив плечи, и улыбался.

В тот день он понял простую вещь: смешон не тот, у кого есть проблема, а тот, кто её стыдится. И Борис Осипович решил превратить свой недостаток в достоинство.

Так в городе Круглое родился клуб «Непромокаемые оптимисты». Его члены, под предводительством Бориса Осиповича, собирались по четвергам, пили чай, шуршали памперсами и с юмором обсуждали свои старческие недуги.
 Они травили анекдоты про склероз, устраивали гонки на ходунках и делились лайфхаками, как незаметно носить «мужскую версию» под летними брюками.

Борис Осипович стал местной легендой. Он научил стариков смеяться над собой и превратил частную проблему в повод для веселья.

— Эх, чего я раньше-то «писаться» не начал? — лукаво говаривал он. — Столько лет веселья потерял!

И глядя на него, все понимали: старость — это не когда ты начинаешь промокать, а когда перестаёшь замечать солнце.

Все совпадения по именам - случайны, а факты действительно имели место быть.