Патриция

Автобус всегда был битком.
Она сидела впереди, рядом с дверью.
Ехала всего две остановки — но каждый раз, пока я вёл автобус, она доставала маленький лист бумаги и быстро рисовала что-то простым карандашом.
А когда выходила, протягивала мне рисунок.
На всех рисунках была лисица — хитрая, задумчивая, немного грустная.
Я думал тогда, что, наверное, она видит в этой лисице саму себя.
Маленькая девочка лет одиннадцати.
Потом она исчезла.
Я думал — семья, наверное, переехала из деревни.
Прошли годы.

Однажды, в одном небольшом городке, в автобус села девушка — лет восемнадцати, может, девятнадцати.
Я сразу почувствовал что-то знакомое в её лице.
Она улыбнулась — как будто знала меня — и села на то же место, впереди.
Когда вышла, я всё пытался вспомнить, где мог её видеть.
Через пару дней она снова появилась.
Опять улыбнулась.
И опять, когда вышла, меня мучила память.

На третий раз я не выдержал.
— Извини, — сказал я. — Тебя случайно не Патрицией зовут?
Она удивилась, но улыбнулась:
— Да.
— Это ты когда-то для меня рисунки делала в автобусе?
Она кивнула.
Была приятно удивлена, что я помню даже её имя.

Я спросил:
— Почему ты тогда рисовала для меня?
Она ответила тихо:
— Потому что вы всегда улыбались детям. Другие водители злились, кричали, а вы — нет. Вы были… добрый.

И тут я заметил у неё на руке, ниже локтя, татуировку.
Одно слово: “Steven”.
Я спросил:
— Это имя твоего парня?
Она ответила:
— Нет. Это мой папа.

И в её глазах мелькнула грусть.
Я понял — отца больше нет. Может, давно нет.
И, может быть, тогда, много лет назад, когда она ехала в моём автобусе и рисовала лисицу,
она видела во мне не просто водителя.
Она видела во мне своего отца.

Иногда я думаю — может, ради таких встреч и дана мне эта работа.
Чтобы хоть на короткое время стать для кого-то тем, кого они потеряли.
Или тем, кто просто улыбнётся им в нужный момент.