смысл Ив. бестселлер

Глава 24. Послесловие.


I

Пусть службы русые в измене
Меня сподозрили. Ильменин
Чисто сработал мной за двух -
Вина тому мой Музы слух,
С которой песни соловья
Я б спел, чтоб Ив была б моя!..
Как проклятый пишу куплеты.
Верлибр… Вот дактиль! Вот - сонеты
Мне «сединой и бес в ребро».
С моею Ив мне повезло!
Слёзы из глас моих стучатся.
О, Други «Смысла ив», прощаться
Пора мне. Бог дал руль-весло…
Моё Ив сгладилось чело!


II

Я в предисловии для внучат
Не думал, как начать сей чат.
Теперь ж не знаю, как закончить.
Вина тому есть Света Кончик…
Не надо, чтоб я был анатом:
Русь вечна!.. Но едины ль Штаты!?
Мы же теперь сойдёмся на том,
Что не спасёт их «Терминатор».
Но этот стих как дважды 2.
И с ним ещё светлей глава.


III

Скрипя пером, не словоблудием
Я занимался. Все мы люди.
Мы доброе в себе сыскав,
сошли б порою за Христа!
Я к вам писал, порой унылый.
Для девушки красивой силы
Господь, прошу, даруй и мне!..
Скачу на белом к ней коне,
Чтоб скрыться с ней наедине
Хоть в солнцев жар, хоть при луне.
Хочу в любви судьбу с ней строить.
Молю, чтоб нам хватило Троиц!


IV

Я путешествовал. Не скрою,
Что мне хотелось, как герою
Тех путешествий, быть в почёте
Всех моих зрителей. В зачёте
мой фильм, пленяющий экран,
с простым русым названием «Храм».
Я с ним «галопом по Европам»
Обрёл вдруг колоссальный опыт,
Стихами услаждал он слух
Читателей. Он есть мой дух.
Но и четвёртую главу
Закончу я, взяв булаву,
с которой вздулся в венах бицепс…
Да что там бицепс!.. Стих - квадрицепс.
Любой Люсиль ла Фер был рад…
Дегенарат и казнокрад.


V

Заметили, как кратки главы?..
Друзья мои, не ради славы
Пишу я послесловие,
как будто бытие мое.
Ох, пятый стих!.. глава лихая!..
Пяти стихиям потакая,
Откуда ты взялась такая,
порывы ветрены алкая?!.
Пал ниц пред ними. Пять стихий
Мне помогли писать стихи.
А декларировать мой стих
Я сам бы смог… Но всё ж с ним стих,
Когда решался мой вопрос
С «Варинией». Я взрос!.. Я - росс.
Рос, расти буду и расту
Я на моём Земном посту!


VI

Вот и «Сикстинская Мадонна»
Дождалась от меня пардона,
Раз разобрал я в ней,  «не клея»
И пригубив немного эля,
По косточкам кисть Рафаэля.
О, Санти, на любовь земную
Ни капельки не претендую!..
Но разобрал любовь по пунктам
Твою, не спрятавшись, я, в бункер,
А своё сердце, осмелев,
Дав в растерзание в хлев, где лев.
О, мой художник-овен, смело
Скажу: «Девицам «Рафаэлло»
Милей в последние года!..»
Но ты ведь прав, как никогда!..
Последователь Л. д’Авинчи,
Тобой мой разум сердца взвинчен…
И, для Пьеро как Коломбина,
Мила твоя мне Форнарина!


VII

Я ждал в стихах счастливой цифры!
По-нраву мне любимой икры
В её любви не к перемене,
В меня вселился друг Ильменин,
В мне личность напрочь раздвоив,
Собой уважив седьмой стих,
Что неким враз за просто так
Приносит не простой пятак,
А даже и, наоборот,
Скрывают с ним тройной джекпот!


VIII

Друзья, глядите в бесконечность!
Сей стих восьмой - дорога в вечность!
Я умоляю, наш прыжок
Спаси, Всевышний, от изжог,
Чтоб в новь явившийся принц Гамлет
Цареубийцам не счёл памфлет!
Глядите: главная глава
Мне эта!.. Меч и булава.
Друзья «Руслана и Людмилы»!..
Ужель Варинии не милы
Вам её вечные черты?..
Вот… я и с Пушиным «на ты»!
Лицей дразнил Поэта Пушей!..
И вправду, доли в этом лучшей
Я бы не зрил, мои Друзья…
Права Вариния моя,
Что раз решила от лет к лету
Поэтам Путь их к пистолету…
Онегин, Ленский, вот Печорин!..
А вот Грушницкий, что был чорен,
Которому и бал - не бал,
Пока он Беллы не… Видал!..
Видал какие пантомимы
Я закрутил стихами!.. Мимо
Меня одно ли шло в колье
С любовью сердце женское!
Вы думаете, что лишь Пушин
Или Лев Монтов право лучшим
Завоевали сгоряча,
Приняв на Руси первача?..
Отнюдь… Да отобьюсь, вам панским,
Я от «Вдовы Клико» шампанским!
Я говорил протоерею
Про дружбу русого с ливреем!
И от любви взяли, пьянь в дым…
Ильменин с Юдиным бразды!
Вот!.. Кому б дал по пистолету:
Первый - красавец, но атлету
Дам предпочтение одному,
словно Давиду, Юдину!
Поник главой святитель Библий.
Ливрейский Бог счёл «или, или!».
А Давид Юдин, в прямоту
Свою, влюблён быль прямо в ту,
Которая Свой Свет излив
Во смертных… Звалась всем мной - Ив.
Ильменин… Юдин… Два ребёнка!..
Не поделили Жизнь с бабёнкой,
Что, за Потопом, огненной
Побрезговать не смог и Ной!
И Юдин шествует из бала.
Там - жизнь!.. Там Ив!.. Его ль?Кивала
Нарочито, день ото дня
Ивану Ив в танце Огня!
Поэт мой!.. Юдин!.. Опозорен.
Тебе б с бабёнкою Ив зори
Встречать, не гибнув поутру!..
Друзья, слезами я утрусь
Вами любимого поэта!..
Здесь Ив, как Жизнь моя воспета!
Но что же Юдин?.. Что - Ильменин?
Вчера, признаюсь, пельмени
С Ив ел я, водой запивал
И видел в ней я свой привал.
Нет… Не пойдёт так!.. Что всё ж - Юдин?..
Не угадал своё орудие
Поэт мой, баловень судьбы!..
Вон та дорога, где гробы
Сколачиваются всем, кто с чванством
И с превеликим постоянством
За ревностью своих удач
У Блоковских побыл у дач!
Юдин угрюм шёл с бала… Чорен.
Друзья!.. Онегин и Печорин
Стрелятесь лучше в мир иным
Мне-с Ленский, да с Грушницкиным!
Юдин не думал с Ив на даче
Побыть… Судьбой он озадачен.
И две рапиры с мастерством…
Судьбу вдруг разрешат его!



IX

Как жизнь, друзья, стала у бога!..
Число стиха я взял у Бога -
«Девятка» первая с Конца
цифра Небесного Отца!
Вернёмся ж с нова мы к Ивану -
В конце второй части романа
Главы последней этот стих
Покажет нам, что тот достиг…
Ильменин время зря не тратил
На книги уйму денег стратил,
Прочёл он сколько нужно их
Во благо подвигов своих!

Не, как был после юга чёрен,
Но на Онеге, на Печоре
Иван с надеждой мой бывал
Не просто так. Там создавал
Букинистический привал.
Пусть и в отсутствии дивана,
В гостиницах тех мест желанный,
Ссылки на юг он разменял
на «Вреден сервис для меня»…
Иль - «вреден сервер для менял»…
Иль - «Вреден север для меня»…
Точно не помню предпочтения
Иван заснув от того чтения,
В грёзах предался наслаждению,
В которых видел свою Ив и спутниц знаковых своих,
и также, - вовсе не скупцов, а
загадкой некого Серцова,
В Ильменина что впал в струю,
Как в общую Ив колею.
В снах, молода, не у корыта,
Ему являлась Маргарита,
Что, сдав с коммерций свой излишек,
Успела в написании книжек
С Серцовым, то есть не одна.
Звалась Ретиловой она.
Но, как и Илова, модна.
Со снов тех сладких просыпаясь,
Добром к всем людям закипая,
Мой друг, герой Иван Ильменин
Грезил во снах о своей смене,
По милой Ив всё тосковал,
Колоды карт не тасовал,
чтоб с «германов» иметь к лету
В банчок «семёрку», «тройку», «туз».
Он отвергал запретный «кайф»
И знал почти наверняка,
Что ангельский дух Габриэль
Ему сны жаловал в постель.
Что ж… отодвинут Света Кончик
Им, кто так вместе с Ив покончил
С стяжательством в родном краю,
Ключи от Бога взяв к раю!


P.S.

Здесь всякий думал, как же соблазнив
деву красивую, не думать мне о ней?..
Как бы не так… Любимую мне Ив
я повстречал с «Варинией» моей!
И разрывался я меж плотским и духовным!..
Телом терзался!.. Кровь свою терзал!
И знал один я, что во мне - дух овна…
Я с Ив один об этом лишь и знал!
Друзья-поэты, сколь стихов творим мы?!.
Сердце Живое - у одной Варинии...
Завершена «Вариния». И вот:
Мне грустно. Осень. И лакей мне подаёт
с утра мой фрак, жилетку и манишку.
А я упёрся взглядом в мою книжку!
Моя «Вариния»!.. Мне не милей Татьяна,
хоть Пушкина пленяла она станом!..
Татьяна, как и ты, была - огонь.
Несёт меня в любовь мой белый конь.
К Евгению Татьяна была томна.
Сергеич, я устал от анатомий
глубинки русской. Хоть я и искал
любимой лик провинциальных скал.
Увы, не Пушина я шёл строфою.
И потому, на верно, я не стою
у самовара с Варей вечерочка...
Ни ножки Вариной, ни каблучка её, ни ночки!
Вы думаете - сильно затянулась
в жилах поэта трепетная юность?
Едва ли в этом правы вы, Друзья.
В том юность правая, не правая моя.
Кончаю распинаться словоблудием.
Но, согласитесь!.. Все, Друзья, мы - люди.
Не нам решать, кто - царствен, кто - убог.
Любовь поймёт на небесах лишь Бог.
Вот - Ольга. Вот - Владимир. Они вечны!..
Верой в любовь свою чистосердечны.
А вот - Евгений. И его Татьяна,
не знавшая и в холоде изъяна.
Что ж прозаично не живётся нам?!. Творим мы!..
Как я «Живое сердце» мной Варинии
любимой, как Татьяна - Пушиным!..
И с лёгким сердцем предстаю я в суд иным.
Завершена «Вариния». И вот...
Не издавался я который год.
Скажу, друзья мои, вам откровенно:
«Завершена... И, значит, совершенна!»