Серия Маг Мак. В свете внимания, гл. 4

- Не трудно догадаться, - обратился я к Максу, - ваше дело с той поры стремительно стало раскручиваться. Так?
- Я бы сказал по-другому: приобрело центростремительность, то есть, начало вращаться вокруг обозначившейся оси. И эта ось - повисший чулок.
- Повисший чулок?
- Именно. Но вы опережаете события.
Из всеобъемлющей Матрицы Влияния (МВ) не так просто выскочить. Исключительно и высшей степени силлогизмы Она предлагает один за другим.
Чтобы иметь возможность на рассуждение выпасть оттуда (отсюда), нужно приложить немалые усилия. И усилия эти - на рычаге исключительно и высшей степени возможности рассуждать нестандартно.
Все в мире, начиная с ниток номера 120 связано в нашем тканевом просторе в живое самодвижущееся существо. Существо со своей головой, запросами, заключениями.
Ты можешь делать, в  принипе, всё,  что угодно твоим "болезненным вывихам" - это, собственно, твое дело. Но  будь  бдителен! Будь незаметен и тогда ты сам примешь маску того Третьего Лица, о котором так говорят все, так любят говорить все, - "он виноват явственно, разве что только его не видно".
И тебе выделится ванночка возможностей, - теплая ванночка - оттуда и наблюдай.
По сути ведь, той Сущности Туинти не нужно было больше, чем просто, дабы ее заметили. Этого воздуха ей довольно на сотни лет. Другой вопрос: что ним с этим делать нам, и как применить факт значения этой Сущности в нашем деле.
Обманывать - нельзя. Действуй про правилам. Строго.
 Шаг в сторону - и ты снова в испепеляющей Матрице. Когда оттуда выберешься? О! Может быть годы, может быть десятилетия или никогда, или, вот, прямо сейчас. "Подай руку".
"Повисший чулок" въелся в меня своим конфузным "некомфортабельным" контуром, но я чувствовал, видел - то был  уже не абрис, не эскиз, то был материальный объект, приобретший, пусть специфическую , но определённую форму.
 Я ожидал, ожидал - вот-вот всплывёт масса артефактов живых, плавающих в тоннах, грудах безмятежной воды.
Стихия воды - три агрегатных состояния - исключительно опасная,  увертливая вещь. Управлять погодой в сочетании с магией воздуха даётся ей легко как в защитных, так и в атакующих целях. Речь идёт не о жизни и смерти, о - нет,  речь идёт о столкновении и звоне клинков, коими размахивают противники.
В борьбе чрезвычайно важным является - присутствовать повсюду. А этот дар Самых Высоких сфер - в переменных и постоянных, и не затихающих условиях. Здесь: или сорваться, или пройти. И то, и другое устраивает всех и вся (тем паче, Матрицу), только  тебе-то, что нужно?
- И вы,  Макс, - заключил я, - решили идти до конца.
Он посмеялся. Я ждал дежурную фразу.
 - Да, Виктор, до конца, как всегда или чаще всего - до конца (ох, вы ещё не знаете моих незаконченных дел!), сообразно своему характеру, вашей поддержке - в большой мере, идти дальнейшему витку,  прислушиваясь, держась, дорогой мой, того повисшего чулка,- идти до конца!
- Вы раскроете эту метафору, наконец: "повисший чулок"? - Не в силах более сдерживаться просил я.
- О, да! Естественным образом. Однако, вы не поймёте,  если я не продолжу.
- Слушаю внимательно! - Воскликнул я.
- Итак, - продолжал Мак, потирая руки, - итак, мы остановились на том, что Николай не противореча,  смолк. Все мы: я, он, Наталья (НН) ожидали нового  наплыва содержания реализующейся истории,  и оно не заставило себя ждать.

***

- Надо сказать - настроение семьи  НН несколько поубавилось. Между мной и ими родилось какое-то, непонятное мне извне, недоверие, ощущение пустого места, и что явно указывало в мою сторону. Метались догадки - Сущность вошла с ними (обоими!) в интегрированное общение? И здесь предполагалось исключение моей надобности?
Разумеется, сего допустить я не мог по моральным, профессиональным установкам.
Недоделанных историй - рюкзак. Они ожидают вас, Виктор. Однако - не здесь, не сейчас.
 Интуиция подсказывала - всё  решится наиудобнейшим манером.
Следственно описанным мною предположениям, я попытался вновь обрести у моих НН целесообразную толику доверия и необходимости (- мотивацию) распутать данную семейную драму.
Мне удалось, да, и мы продвигались дальше.
- Еще раз, - обратился я к паре, - расскажите мне о выборе вашего места жительства.  Каким образом, кроме решения Туинти, вам подсказало обратиться к риэлторам выбора этих мест?
- Я давно, - говорила Наталья, - связалась с бывшей хозяйкой этого дома, и, минуя агенства, с ней переговорила.
- Вам это обошлось дешевле?
- Значительно.
- Я об этом не знал, - вступил Николай.
"Ну, это естетственно".
- И .., - взглянула на меня Наталья, - прежние условия меня вполне устраивали, - по жизни, несмотря на то, что в этих местах случались со мной такие неприятности.
- Лиана, мальчик...
- Да. Я не придавала этому такое значение, которому вы, Макс, присудили.
- Вы, - сделал я акцент, - вы назначили. Я лишь проводник.
Неприязнью вспыхнул вид Натальи, за сим вернулось недоверие Николая. Они словно в одной упряжке, невидимо подталкивали друг друга к обрыву, за которым невесть что.
- Вам необходимо согласиться с моими выводами, - который раз пояснял и практически выпрашивал я у  НН, - то, что Наталья имела несчастье столкнуться в несчастном случае с "несчастным" обстоятельством в виде без малого проклятия от девочки: "отпусти, ненавижу".
Далее, мальчик - тоже из несчастного случая, которого вы (Наалья) оставили без помощи с пробитым легким, оставили истекать кровью, когда могли бы...
- Могла бы, - спокойно подтвердила Наталья.
- А какой "радостью", - вмешался Николай вдруг, - я тогда здесь  причастен? В этой, извините,  вашей неразберихе?
Наталья  так же спокойно,  как отвечала мне, поглядела на мужа. В ее глазах, бровях, веках - тихое упокоение. Такой вид выглядел несколько жутковатым после признания всего ею...
Николай  же требовал ответа на последний вопрос.
Можно было ответить двумя-тремя словами, и это бы его (и их) удовлетворило, потому что, на самом деле, что ему грозило?
Что? А то, что тревожило изнутри.
 И тут я допустил идею. Она легла просто у моих ног: он и она (НН) - в "одной упряжке" по смыслу.
 Сущность мягко, выдержано, терпеливо, стоически перемещается от одного члена семьи к другому. И здесь известная классическая связка сходки и взаимопомощи, "любви противоположностей" именно на сим зиждется. То есть, приобрело свою неотразимую (неотразимую!) форму существования.
Разумеется, задач к моему расследованию приплюсовалось.
- Вы хотите сказать, Макс, - прервал я рассказ друга, - что и Николай из НН (Наталья-Николай) имеет в данном исследовании
(я намеренно подменил слово: "расследование") так же твердую роль?
- Ого, как твердую!  Устойчивую! Знаете ли, эта ария с Третьими Лицами так истерта. А тем более Сущность посвящена в мою архитектонику... Она, по сути, и в моей голове, грубо говоря - хозяин. Вот, потому мои слова о чуткости, бдительности,  маневренности в настоящее время имели повышенное (красной линией, - ватерлинией) значение!
***
- Вторая половина дня моего пребывания в гостях НН ничем замечательным не предвещала закончится.  Увы - планы мои были размыты и я ждал какого-нибудь знака свыше. Вы понимаете, Виктор, о чем я говорю. Во всяком  случае, - думал я, - необходима невеликая пауза в этих навалах событий и открытых фактах, и ещё вопрос - настоящие ли они? Да, это еще вопрос.
Итак. я ждал...
Прогуливаясь по двору дома, меня понесло выйти за ворота. Наслаждался теплым днем, подставив лицо к лучам солнца, я издали наблюдал как по  поверхности озера Тиутики, размазывая как чернила плавали утки, их было едва видно с того места, где я находился. Птицы - точки, аккуратно размазывающие краткие следы на цементно-сером мокром листе акварели.
 - Вот! - Услышал я за спиной.
Ко мне приблизился Николай,  в руке его был детский , самого старого пошива башмак. Я не смог определить сразу какому сезону он подходит, - зима, лето, осень?
Он протянул его мне. Я принял.
Башмак был тяжелым, словно набит железом на каблуках или в высшей точке носков, - у пальцев, где возвышался чудной бугорок.
"Таким, - тогда еще пришла мне мысль, - в хоккей играть хорошо!"
Взвесив в руке башмак, я вопросительно посмотрел на хозяина. Ожидаемо - он ждал того.
- Что это? - Задал я.
- Обувь, как видите, детская. Маленький размер. Не знаю, может быть, малыша какого...
- Откуда она у вас?
- Я нашел его. Я часто нахожу детскую обувь где-нибудь рядом с мусорным баком.
- Мусорным баком?
- Да.
- Вы собираете мусор в каком-то месте? - Механически следовал я задать вопрос, без определенных идей в голове.
- Мы просим соседей помочь вывести мусор, и - вывозят.
- Это у вас такой подряд по селению?
- Да. Точно так. Не бесплатно, - подумал он, - да, подряд. Но только какие-то башмаки, кроссовки, элементы детской одежды очень часто лежат возле мусорного моего бака. К чему это?
"Это вы меня спрашиваете?" - Я не ответил, только подумал.
"Явственно - работает чистым видом Матрица, но и прорыв ее - резко виден. К чему это?"
Я повертел башмак в руке, поднес к носу - ничего особенного, пахло теплой аурой того, кто когда-то носил этот башмак.
- А другой где? - Интересовался я.
- А другой!? - Мужчина радостно растянул улыбку. Этот вопрос им был более других ожидаем и настолько, что он просверлил весь мой вид.
- А его нет! - Передал он, принимая башмак  назад, вынимая из замершей хватки.
- Нет?
- Никогда нет парного предмета. В том-то и дело. Всегда имеется предмет - один - из пары. Это либо башмак, либо тапок какой, носочек, даже рукавичка была, но лишь одна!
Николай, кажется, продолжал чему-то радоваться.
- Замечательно, - прошуршал я, не понимая ничего, лишь предполагая какое направление требует проверки.
- Давайте познакомимся с вашими соседями? - Предложил я.
- Вы думаете - они подкидывают мне вещи?
- Ну, не подкидывают лично вам. Вещи же не достигают горловины мусорного ваашего бачка, верно? А разбросаны где-то рядом, с ваших слов?
- И что тогда?
- А тогда, например, - моя фантазия заработала на всех парах, - тогда, например, живущий где-то с вашими домами, - между, разделенными километрами между собой, где-то посредине, например, живет какой-нибудь карлик и пользуется общественным местом
- Карлик?! - Воскликнуло в Николае. Подобных оборотов он явно не ожидал. Ирония с лица спала.
- Я пошутил, - сказал я, -  я привел пример, примите извинения,  - но непросто, а кстати. Кстати - пример из опыта... Однако, такие вещи редчайше повторяются, - взглянул я на мужчину честными глазами.
Николай держал башмак навесу за кончик носочков, плотно ухвативши его замлевшими пальцами.
Вечером того же дня мы с Николаем,  в секрете истинных намерений от его жены, поехали на машине навестить ближайших соседей.
Заботливо  выстреженные газоны, широкий въезд, огороженный высоким парканом.
Встретил нас высокий худощавый мужчина,  завершающий уборку  придомовой территории. Видно - он не ожидал никаких гостей. На лице - раздраженная усталость. Он все же вышел нам на встречу.
- Я с Алексеем,  - сообщил Николай, - давно уже не виделся. Не уверен, что он и рад нам будет. Это такой - строгий человек.
- Ничего, - успокоил я, - все будет хорошо.
- О-о! - Кратко выразил хозяин без радостной искорки, приподнял руку задолго,  как мы приблизились.
Каждому пожал руку своей - большой, сухой, легковесной, почти воздушной.
- Алексей? - Спросил я.
- Точно .
- Майор?
Алексей изумленно и вопросительно, сдержанно улыбался, ничего не отвечая. Хитринка бахроме морщин его глаз засветилась.
- Майор? - Переспросил он, внимательно взглядывая на моего товарища.
- Осанка у вас должности заместителя командира батальона или штабной должности, - предположил я.
- Не стану отрицать, - посмеялся Алексей, - где-то правы. А что, собственно? ...- Он поставил многоточие.
- Леша, - обратился Николай, представив меня предварительно,  не больше, не меньше, как частного детектива, - тут по утилю вопрос. Вы ваш мусор вы выбрасываете в стандартный контейнер,  что мы приобрели тогда по позициям фирмы?
- Да, - майора внезапно отбросило назад, - всё как у всех.
- Ничего необычного? - Задал я вопрос, улавливая риторику.
Майор помотал головой.
"Ничего особенного".
 - Вы проходите в дом. - вдруг предложил он, хотя мы с Николаем не имели подобных планов, и, сказать больше - торопились навестить иных "компаньонов по мусору".
Коротко переглянулись и последовали за майором.
Козырёк над входной дверью - прямой угол из листового металла, массивно обшит пластиковыми листами. Все это очень-очень громоздко, педантично и как-то грозно выглядело.
Впечатление усилилось, когда Алексей открыл перед нами дверь, за которой красовался просторный серый цементный пол, не обработанный ничем.
- У вас ремонт? - Отметил я.
- Да, - обернулся  майор, останавливая наш размеренный ход.
Мы вошли. Приёмный "цементный" холл был абсолютно пуст, не считая - в дальнем углу стоял потертый стульчик, на ножках, на нем длинные пятна краски.
Пока мы осматривались, майор внимательно следил за нами.
Я встретился с ним взглядом, он тут же опустил внимание.
- Утиль? - Произнёс себе под нос он, размышляя, хм, - ничего особенного, - сказал он, как мантру. - Прошу...
Пересекая по диагонали голубовато-серый пол, мы попали в комнату, обилие которой мебелью нас, гостей, теперь очень удивила.
Буквально забита мебелью. Особенно здесь много было винтажа. От одного столика, полки, резного декора, чудной инкрустации  к фигуркам животных и людей, в конце - на раскидистой кровати передвигались мы. У майора светились глаза.
- Вы - коллекционер,  - отметил я, не скрывая восторга.
- Да, - все то же клише выдавал пенсионер военный.
Меня заинтересовала одна вальявочная фигура, расположившаяся по центру круглого стола матового лака. Фигурка из дерева. Она лежала. Это был образ Ангела, трубящего в горн. Если бы его подняли - он, казалось, взлетел бы. Поясница перетянута поясом, оголяющим крупных форм бедра и особенно выделенными коленными суставами, как словно пораженные артритом и словно не принадлежали этому миловидному Ангелочку.
- Эта вещица, - поинтересовался я, ища взглядом остановившегося поодаль алексея, - эта вещица откуда?
Майор бросил:
-  Да, я теперь вижу - вы, - он посмеялся себе под нос, - вы -  настоящий детектив.
Широко, щедро и не скрывая, он улыбнулся, и пошагал в мою сторону.
- Один добрый человек сначала  одолжил эту вещицу, - Алексей обвил фигуру ладонью и поднял ее (она была тяжела и лично у меня незамедлительно возникло желание тоже взять ее в руки), - откуда он достал эту драгоценность, он не сказал, точнее сказал, но мне не поверилось - она валялась де прямо на его огороде (как такое может быть?), закутанная в какую-то тряпку. И.
Хорошо, что дождей тогда не было продолжительное время..., - Алексей бережно передал фигурку мне.
Она, действительно, была тяжела - из продубленного материала. Ей, возможно, не одна сотня лет.
- Это очень ценная с точки зрения антиквариата вещь.
- Я думал ее продать.
- Зачем? Возможно, это самая значимая вещь из вашей такой, - я обвел глазами по комнате, - коллекции. Вы чего-то боитесь? Что у вас ее, например, э-э, заберут? Украдут?
- Вы, знаете, - не спешил с ответом Алексей. Озабоченность проявилась в его лице, - если бы на неё  кто-нибудь  позарился - я  бы рад. Она буквально живая, и я - немного остерегаюсь. Один раз мне приснился сон, что она, эта штука, - он покосился на Ангелочка, приютившегося в моих руках, - летает. Да-да.
 Если бы еще - ничего, однако когда я раскрыл глаза, увидел как эта деревяшка парит прямо надо мной. Я, - он посмеялся, - остерегаюсь, знаете ли... До сих пор не пойму - сон ли то бы, сон ли во сне? Или я - видел?!
- Понятно, - заключил я, передавая фигурку хозяину, но тот не принял, а жестом указал, чтобы я поклал её  на прежнее место. Единственное,  что он сделал, когда  я последовал его совету, он поправил Ангелка,  едва касаясь, - кончиком указательного пальца так,  как он покоился до этого.
***
- Не стану описывать серию ещё нескольких встреч - всё крутилось вокруг одного.
Мне (ММ) было всё  ясным. "Слепым пятном" оставалось, увы и лишь, наши отношения с моим, на сей момент, соискателем,- Николаем.
Я чувствовал, что вот-вот он должен задать этот вопрос и не торопил его. Я глядел на его скользящие по скулам гневные желваки и только гадал каким образом "слепое пятно" эмоционально вырвется.
- Как вы сказали? - Спрашивал Николай, отводя машину  назад к дому НН,- Вентерь?
- Вентерь? Да - ловушка, - отвечал я. - Всё вертится по кругу: девчонка - утопленница, мальчик и дерево, здесь, наблюдаем  одинокие башмаки, носочки, - детские вещицы. Всё это подбрасывается тем или иным способом и проявляется. Вентерь - это ловушка,  сеть, которую мы с вами на нынешний момент расставили.
- Кажется, - взглянул вежливым обращением на меня Николай (однако мне заметен был далеко не дружественный блеск в его глазах,  и он уже не скрывал его), - кажется, вы - специалист, хе-хе, и вы этим должны заниматься. Моя семья - при чем? Ваша работа... Вы денег сколько берете?
Он уставился вперед себя холодным взором на полотно пролегающей дороги.
Да , это звучало жёсткой заявкой.
И, что же, дорогой Виктор, - я раскрыл карты, объясняясь:
- Мы с Натальей не случайно в некотором секрете от вас встречались (впрочем, как мы в настоящее время - мы с вами - в тайне от Натальи). Она не хотела, чтобы вы знали о находке, которую она выкопала в подвале вашего дома.
- Ее дома, - уточнил Николай, пропуская феномен моей фразы.
- Что же это такое? - Все еще едва ли оживился Николай, продолжая размышлять о своём, сглатывая ком в горле.
- Клад, - кратко объявил я, - некий клад, понимаете ли, с серебрянными монетами, то есть настоящий клад прошлого века.
- Сундук? - саркастически усмехнулся Николай, глянув на меня с незначением, искоса.
- Нет - металлический коробок. От конфет такой. Со старинными вензелями.
- А-а! Так я  видел его. На холодильнике. странная такая штука, чудная...
- Думаю, это она. Металлический коробок. В нем лежало сокровище.
- Эта Наташа..., - перебивая себя заговорил Николай, сдержался словно остерегаясь выпасть в самое дно своих наполненных эмоций, - Наташа, - продолжил он спустя, - вечно что-то прячет, от этого и проблемы. Всё  ей мало.
- Она желает полностью вложиться в ваше жилье, - парировал я.
- Она хочет всё  прибрать к рукам! А мне...
Я слушал.
- А мне, - говорил Николай, - ничего-то и не надо. Мне нужна верность, честность, преданность от неё - все! Черт дери! И если, и если она вдруг решит... - Он запнулся.
Какое-то время мы ехали в тишине.
"Слепое пятно" раскрывалось само собой, истекая сукровицей.
- Она без вас, - нарушил я глухоту мягкого хода резины машины, - без вас она ничего не решит... Если она прятала, то прятала до сих пор...
- И для вас такие услуги, я - так понял?!
- Можно сказать и так. И что? Да - подмечено.
- И куда же она тот клад?
- Чужие сбережения,  я объяснял ей - они будут отправлены на благоденствие, - в детский дом, например.
- Чего? - обернулся ко мне Николай.
- Детский дом. Детям, лишенных родителей по разным случаям. Вы знаете, послевоенный период - сложное реабилитационное время. Здесь  и там - не просто. Всё  не просто.
- Детям? - Почесал макушку Николай. В его глазах возникла натуральная улыбка.
- Мы, - говорил я, - мы завтра отправимся туда.
- Эт-то...
- На Гильшек, тут рядом.
- А! - Николай нахмурил брови, видимо, прикидывая километраж.
- Тридцать километров до поворота в город и ещё - пять. В общей сложности,  туда-сюда: семьдесят, - пояснил я.
- Да, - согласился он. - Только зачем это всё, когда можно было бы просто перевести деньги  с карты на карту, а?
- Можно, но мы двигаемся по подсказкам. Не даром потрачено столько времени...
- Вертел,  вертел...
- Вентерь, вентерь  - сеть. Там нас ожидает значимая встреча c  помощью которого  ваша семья может восстановиться.
- Хм, - посмеялся Николай (добродушным смехом). И Наташа...
- И Наталья... Всё разрешится наилучшим образом.
Помолчали.
- Да, - Произнёс мужчина, -  я всегда говорил: деньги - не главное.
- По-разному, - зачем-то  добавил я.
- Сущность, - вспомнил Николай, - Сущность, о которой вы говорили, ваша сущность, она уйдёт?
- Она? - Не входя в спор, отвечал я, сам ещё  точно не зная, - что да как, - она, -закончил я, - как всё обернётся...
Наталья ничего не скрывала от мужа из факта того, о чём я признался последнему, в так называемой, тайной беседе с ней.
Я наблюдал ее сочувственный (не сочувствующий - сочуственный) взгляд на супруга. Брак их, даже не по причине вселения какой-то Сущности был в риске "естественного" распада. Со стороны любым психологом было бы определено - кризисный возраст союза. И только.
Только мы, дорогой друг, Виктор, как понимаете, зашли в эдакие дебри, - Макс посмеялся.
Я (В) слушал внимательно.
- Итак, продолжим, - что-то передернулось в привычной мимике ММ, недавние события всплывали, - она ничего не скрывала от мужа, - продолжал он, - и  как я сказал, их брак рос по всем законам отношений. Сущность  же мешала лишь самой женщине и в том именно нам всем следовало бы поработать. Остальное - пшик! Я ручался далее помогать паре НН.
- Мы едем в детский  дом, - объявил без предупреждения Николай за обедом, до сих пор умалчивая фрагменты нашей с ним беседы.
- Детский дом? - Наталья обратилась ко мне.
- Да, - не противоречил я, - пожалуй, даже нам следовало б поспешить.
- Да, хоть теперь отправимся. Я дорогу изучил, - Признался Николай.
Спустя  два  часа мы втроём прибыли в окрестности Геленшика, где покоилось старое,  ветхое здание приюта для детей,  впрочем, тут же находилось дополнительно небольшое крыло для стариков. Нас встретила высокая, дородная женщина - откормленная, осанистая. Она была больна чем-то, скорее - диабет: потемнение кожи в области складок на шее, свежие и, вероятно, долго не заживляющие ранки на щеках, обработанные антисептиком.
Предложила монотонным голосом:
- Добрый день, проходим! - Более ничем не сопровождая краткую речь.
НН со мной переглянулись, поочередно, осознавая как всё тонко, точно мною заранее договорено. Это и хорошо,  и не понятно - как же так: у меня (ММ) всё схвачено!
Потертые ступени в хлам,  с сыплющимся песком - что осталось от старого  цемента, кирпичи кое-где напросто поправлены насухо.
Но стоило нам пройти в дверь, так же покошенную, несуразно открывающуюся, широчезную, нас встретили высокие потолки, выбеленные стерильно, огромные витражные окна, лестницы, ведущие на верхние этажи, терпко отдающие свежим раствором хлорки, служащие - санитарки, воспитатели, аккуратные, многие  в белых халатах.
Наталья остановилась и произнесла что-то вроде: "Ничего себе..."