Крёстный

КРЁСТНЫЙ
Дед Степан степенно достал из бело-синей пачки «Беломорканал» папиросу, осторожно, стараясь никого не разбудить, приоткрыл узенькую оконную створку и выдохнул густой дым в ночную свежесть. Отчего-то снова не спалось. С годами в груди что-то стало, словно тисками, сжимать и мешать дышать полной грудью. Местная фельдшерица причин недуга не находит, все валит на возраст и последствия перенесенных болезней. Да и шут с ней. Может быть у него душа все же есть, вот она и болит. Много тяжести накопилось. Поднял глаза на расположенный в красном углу портрет одного из сыновей в черной рамке, на который серебряными полосками падал мягкий свет луны. Самый умный, самый трудолюбивый был, а вон какая смерть глупая приключилась. Своей же телегой придавило насмерть, когда высунулся из трактора на племяшку взглянуть, проверить: не испугалась ли с горки в телеге катиться. Обжениться и своих детишек нажить не успел еще. Прошли годы, а сердце отца так и болит не утихая.
За окном шелестела листвой на теплом ветру старая рябина. Любимая жена Надежда крепла спала за перегородкой, негромко разговаривая во сне. Любил он ее сильно с самой молодости, хотя и случалось баловался по дури на стороне. Вон сколько детей здоровых они народили вместе. Взгляд, следуя за мыслями, пробежал по ряду светлых портретов, развешенных рядом с первым. В рамках этих фотографий были дополнительно вставлены небольшие, в большинстве своем уже цветные снимки маленьких и повзрослевших внуков и внучек.
Семья у них многочисленная, дружная. Если бы не сестра Дашутка, которая так до старости и осталась незамужней, помогая им с детьми и по хозяйству, вырастили бы они всех их или нет – вопрос. Он до самой пенсии если не шоферил, то в кузнице работал, Надежда же большую часть времени на колхозном дворе работала. Сам вот сейчас посидит, да спать снова ляжет, а сестра, по привычке, встанет с рассветом и с завтраком поспеет, и скотину выгонит. Жена по дому сейчас сама управляется. А дом их образцового содержания, даже табличка о том на стене с улицы прибита. Достался он им от колхоза за заслуги, да и как самой многодетной семье в округе. Прежде купчина тут зажиточный жил. На втором этаже их комнаты были, а на первом кухня и места для прислуги. В ограду балкончик выходит, с которого купчиха, значит, указания слугам раздавала. Только в их семье сейчас он за ненадобностью завален всяким хламом, да и чтобы внуки к перилам не добрались. Удумали как-то пузыри мыльные с него обветшалого пускать. Будут лезть снова – заколотить придется, а жалко, так как резные перила сохранились полностью и глаз радуют.
Стряхнул Степан пепел с папиросы на лежащую на столе еженедельную газетку, окурок притушил, и последний раз всмотревшись в ночную тишину за окном, неспешно поднялся из-за стола. Прямо над закрытым занавесками дверным проемом в одной большой раме были вставлены всевозможные фотографии близкой и далекой родни, которые присылали им на память. Многие давно разъехались по городам и даже другим республикам, а про корни свои не забывают – тянет на родную землю. А Степан никому не отказывает от дома. Вот и сейчас сестра двоюродная из города с внучкой погостить приехали. Надо бы как-то в лес за ягодами сводить их, а ежели повезет – и грибов наберут.
– Крестный, ты чего это так поздно спишь?! – раздался над ухом недовольный голос одной из младших внучек. – Ты нам обещал в кузницу сходить. Вставай, нас бабушка Даша уже напоила парным молоком.
Над головкой первой возвышалась другая девочка, а за ней маячила третья. Вот надо же такому статься, что у него самого больше сыновей, а внуки почти все девки. Конечно, современные, парням ничем не уступят. Вот шли бы ягоды брать, так нет в кузницу им надо.
– Крестный, ты поел? – ерзала на широкой лавке непоседа.
Ей он точно не крестный, а дедом не зовет. У первых внуков он принимал участие в крещении, не отказывался, когда другие боялись коллективного осуждения. Да и не только у внуков. А другие вслед за первыми вместо деда крестным зовут. Поправляй, не поправляй, – пару раз правильно обратятся, а потом вновь забудут. Крестный – да и ладно.
Вышел дед Степан на улицу, ворота на засов запер и пошел вдоль домов к старой, как он сам кузнице, что возле оврага с бьющим из земли ключом среди елей укрылась. А за ним уже гурьба ребятишек, и свои и соседские бегут. В карманах у всех брякает что-то металлическое, чего не жаль будет на огне расплавить. Больше алюминиевые ломанные ложки или вилки, лишившиеся со временем своих зубцов.
Следом бежал, семеня короткими лапками, любимец все округи, уже не молодой, но похожий на щенка-переростка пес Агапка. Он был верный спутник Степана, куда бы тот не направлялся задорный черный хвост крючком виднелся где-то неподалеку.
В низине густого леса было прохладнее, тонкий комариный писк радостно встречал оголенные ноги и руки детишек, которые по привычке не обращали на насекомых никакого внимания, временами почесывая зудящие укусы. Они, сгрудившись в дверях кузни и закрывая собой свет, ждали таинства превращения кучки ненужных вещей в дышащий красным огненным блеском расплавленный металл.
Агапка остался караулить у покосившихся дверей, вывалив алый язык часто дышал и с опаской поглядывал на яркий огонь, недоумевая от восторженных эмоций маленьких людей.
Когда разогрелся кузнечный горн, Степан взял черпак на длинной ручке и направил его к зрителям. Тут же карманы со звоном начали опустошаться, а на дне емкости образовалась кучка всевозможных безделушек. Старый кузнец внимательно осмотрел содержимое, дабы не сгубить какую-нибудь нужную вещь и, не обнаружив ничего ценного, направил черпак в огонь. Держать долго не пришлось, металл расплавился мгновенно, и вот под радостные возгласы детворы дед Степан заливал сверкающую жидкость в заранее приготовленную бесформенную емкость. Никому не важно какой результат выйдет, главное участие в процессе, смотреть, как из-под молоточка летят веселые искорки и получить возможность самим ударить пару раз по наковальне.
Жаркий полдень встретил дружно шагающую обратно в деревню процессию добрыми вестями: почтальон принес телеграмму, в которой сообщается, что к крестному в гости едет старший сын со всей семьей. Давно не бывали. Стоит вечером организовать хозяек с внуками и налепить побольше пельменей, да заготовить творог. А то чем дорогих гостей потчевать за большим столом?
Агапка не понимал, чему все так радуются, тем не менее принимал активное участие в шумной суете, активно виляя хвостом и бегая с заливистым лаем среди живого круга. 
Наступила ночь. Сизый дым от сигареты сливаясь терялся в седых, но все еще густых кудрях. Дед Степан вглядывался в теплый ночной пейзаж за окном и ждал новый день, к вечеру которого приедут его долгожданные гости. Тяжесть в груди в этот раз беспокоила не так сильно. Отблески лунного сияния падали на нижние края портретов, подсвечивая лишь вставленные в рамы маленькие фотографии многочисленных внуков, отодвигая границу с неживым. Жизнь продолжает двигаться с нами или без нас.