ЖАБА

ЖАБА
- жен. гад рода лягушек; бородавчаты, вонючи, соки острые.
Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля

С краю поляны спиленные сосновые бревна сложены рядами друг на дружке, будто неотточенные, новые карандаши, что высыпались из коробки, на которые, сперва как взяться за точилку и спустить ровный кончик на хлопья стружки, долго любуешься, примериваешься, чтобы не испортить. Да после, отправляешь непременно в печь ломкие завитки, дабы всё в дело, не напрасно.
Хотя, как разобраться в той тщете, что негодно для дела, а что и встанет на своё место в известный срок. Только которое понадобится и когда - неизвестно никому.
Вот и хватаешься за что придётся, растрачивая силы, а то - гадаешь, медлишь, привыкая к праздности; либо, полагаясь на стороннюю опытность, дозволяешь себя вести по жизни, как бычка на верёвочке.
Жуёшь себе ромашки, ведомый по неведомой тропинке к неясной, невидной в тумане вехе: ни тебе выбрать, не выбраться. Дорога не помнится, средства не знается. В жабе, что приникла к сколу в камне, кокетливо отставив белый ноготок, подчас больше смысла, нежели в человеке. Та хотя своею жизнью живёт, чужого места не просит, не подличает, сверх нужного не алкает, лишнего не взыскует. Коли в суши  - бросится на грудь земли, прижмётся к ней тесно, глаза прикроет и слушает, как у той бьётся сердце.
Само собой, жабу по облику понятно - кто она такая, а человеки все на одно лицо, а каковы вышли, чего от них ждать - не угадать. Вот тебе и величие высшего из земных созданий, супротив земноводного, низменного по всем статьям, - и по стати, и по сущности.

...Я увидал её из окна. Она ступала, степенно переставляя ноги. Не прыгала, как это делают обыкновенно её товарки лягушки, а шагала. Жаба была похожа на девицу без талии, которая, отлично понимая об своём недостатке, выставляет напоказ стройные ножки, чем непременно сводит с ума самого блистательного из кавалеров, который бросается в омут любви с головой, а там уж и не заметит сам, как оказывается женат.

Не желая оказаться вне свиты фаворитов, я поспешил вон из дома, нагнать прелестницу:
- Сударыня! Постойте! - кричал я ей, особо не надеясь задержать на себе внимание жабьей особы хотя на мгновение, но к моему удивлению она замедлила шаг, а после вовсе остановилась, и чуть поворотясь, замерла в ожидании. Весь её вид требовал от меня объясниться, чем, собственно, я и занялся с огромным воодушевлением.
- Сударыня, простите ещё раз, но я осмелился отвлечь вас от важных дел лишь с тем, чтобы выказать огромное почтение и... - смешавшись, я огляделся по сторонам, но на удачу заметил объевшегося до колик дождевого червя, - ... угостить вас вот этим!
Одолев брезгливость, я протянул жабе червяка. Тот был, судя по всему, обольстителен, ибо жаба милостиво согласилась откушать, а то что не враз уместилось в её улыбке, подпихнула пальцами, бормоча «Не пропадать же добру».

Вот так мы и подружились. Всякий день, проснувшись поутру, я угощал жабу чем-нибудь, и она отправлялась дожидаться сумерек в чистую, светлую опочивальню, устроенную в промоине большого куска песчаника, невесть как оказавшегося в наших краях.

Да, мало ли, кто оказывается где. Как говаривала прабабка, - лишь бы человек хороший был, а там - всё равно.