Галя Кузьменко-Махно дневниковАла 9 частЪ

       11 марта 1920-го.
_____Вечером был спектакль,
посвященный памяти Т.Г. Шевченко.
Наших там было много. Все прошло хорошо.
Все эти дни много пили. Скандалили мало.
Выпивши, батька становился очень разговорчивым
и заинтересованным «чистотой и святостью
   повстанческого движения».
  Сегодня переехали в Успеновку.

  13 марта - Стоим в Установке.
     Батька и сегодня выпил.
    Разговаривает очень много.
Бродит пьяный по улице с гармошкой и танцует.
 Очень привлекательная картина.
 После каждого слова матерится.
Наговорившись и натанцевавшись, заснул.

 Один успеновский дядька пожаловался
    в штаб на бывшего повстанца,
который побил девушку-племянницу дядьки
   и его родного взрослого сына.
    Дело в том, что эта девушка
   когда-то встречалась с повстанцем.
Во время его отсутствия полюбила, бывает,
    другого хлопца! Ну полюбила !!
  с которым встречается и сейчас.

    Вернувшийся домой повстанец
снова начал приставать к этой девушке,
 а когда она ему отказала, побил ее,
  а затем и ее двоюродного брата.
 Через некоторое время повстанец
 поздно вечером подошел к хате
побитого хлопца и стал звать его во двор,
чтобы «помириться». Из хаты никто не вышел,
   и попросили прийти мириться днем.
Повстанец настаивал на своем и пообещал
     бросить в окно бомбу.
   Тогда дядька — отец хлопца —
выстрелил в повстанца и ранил его.
     Теперь повстанец обещает,
что после выздоровления он убьет дядьку.

Наши выслушали все это и отослали всех по домам,
 предупредив повстанца, что если он будет мстить,
    то с ним в следующий приезд расправятся.
   В частной беседе про это дело
    Нестор оправдывал повстанца.

          14 марта 1920-го.
Сегодня переехали в Большую Михаиловку.
Убили тут одного коммуниста. Переехали в Гавриловку.
   Выезжая 15 марта из Б.Михайловки,
    убили в лесу Михайловского повстанца
за грабежи и насилия, которые он чинил в своем селе.
В Гавриловке взяли с собой Феню (жена Лёвы ЗАдова*)
    и поехали на Андреевку, где и заночевали.

          16 марта 1920.
Утром выехали на Комарь. Только выехали за село,
как получили известие, что в Мариентале есть отряд кадетов,
 который убил одного нашего хлопца и обстрелял остальных,
которые приехали туда обменять лошадей.
Наши решили сразу же пойти на этот хутор и побить кадетов.
 Конные сразу же отделились и пошли в обход.
По правому флангу ехала и я с хлопцами.
Подъезжая к хутору, увидели, как с хутора выскочили
несколько конных и пеших, которые бросились бежать.
Быстро вошли в хутор и начали обстреливать хаты.
 Убегавших догоняли и убивали на месте.
   Кто-то* с краю поджег солому.
    В несколько хат бросили бомбы.
    Быстро со всем было покончено.
Выяснилось, что тут отряда никакого не было,
 а была местная вооруженная организация,
    которая и убила нашего казака.
За это необдуманное убийство дорого заплатил Мариенталь —
почти все мужчины, за исключением очень старых
     и очень молодых, были убиты,
  говорят, что есть погибшие и женщины.

 Примерно час наши хлопцы ощущали себя в хуторе хозяевами,
забрали много лошадей и прочего. Выезжая с хутора, в степи
в бурьяне нашли двоих, которые спрятались тут с винтовками.
Их порубали. Приехали в Комарь.
Тут греки выдали нам одного немца, который, скрываясь,
пересек речку и спрятался у них. Его тоже добили.