Нестабильность

Погода меня и сегодня не удивила, но вчера после обеда солнце всё-таки выглянуло, правда, позже, чем обещали синоптики, и я как-то перестал зацикливаться на погоде, которая и должна быть дождливой и мрачной осенью, так что после этой грязи белый покров снега, не смотря на массу неудобств, даже радует. Вообще, говорить о погоде - если встретился со старым знакомым, это, некое неуважение, выражение пренебрежения. С соседом, с которым сталкиваешься каждый день и разговором хочешь показать ему своё дружелюбие, но в то же время не хочешь, чтобы он лез в твою жизнь говорить о погоде ещё куда ни шло, потому что ты вынужден с ним видеться каждый день, хочешь ты этого или нет. Старый знакомый, на встречу с которым ты идёшь специально, это тот, с кем ты общаешься добровольно, и эта добрая воля придаёт ценность этому общению, а если во время этой встречи только соблюдения формальностей, то это наводит старого приятеля на мысль о том, что с ним общаются вынуждено, не добровольно, как с соседом, который уже достал, но худой мир лучше доброй войны. И если я начинаю печатать, то я делаю это добровольно, сугубо добровольно, но формальная болтовня о погоде наводит читателей на мысль об обратном, о том, что я печатаю это, только для того, чтобы доказать, что я ещё не загнулся всем на зло.

Меня можно поздравить с тем, что я наконец-то нашёл в интернете пару каналов с музыкой в стиле техно, прослушивание, которой мне доставляет удовольствие, но для этого пришлось много всякой халтуры перелопатить, и количество просмотров, подписчиков и отметок "нравится" ни о чем в этом поиске не говорит, кстати. Неожиданно для себя я нашёл и то, что можно читать с удовольствием на Прозе, это всё, конечно, сырое, и требует обработки, но основа и динамика присутствуют в той прозе, а это главное. Должен признаться, что мне приятнее читать интересного автора, который мало кому известен, нежели автора, который мне тоже интересен, но он известен широкому кругу публики. Когда встречаешь других поклонников известного автора, часто начинаешь на этих поклонников смотреть критически, потому что у тебя с ними есть что-то общее и уже можно, сказать образовалась какая-то общность, и можно сказать о себе и этом человеке, что мы почитатели творчества этого автора. А если уже сказал "МЫ", то уже начинаешь испытывать постоянный дискомфорт, потому что чувствуешь ответственность за действия других людей, которых можешь толком и не знать и даже не быть с ними знакомым. И это постоянное беспокойство заставляет со временем испытывать раздражение и пытаться как-то контролировать тех, с кем ты находишься образно в одной лодке. А если ты фанат никому неизвестного автора и его неизвестного творчества, то с этим никаких проблем нет.

Да, много беспокойства приносят разные глобальные конфликты, когда нейтралитет стоит слишком дорого, потому что становишься врагом для сторонников обеих сторон. И вот принимаешь одну из враждующих сторон, и с досадой обнаруживаешь, что рядом с тобой в этом конфликте находятся люди с ужасно ограниченными умственными способностями, которые дискредитируют вас в какой-то мере, потому что на всех приверженцев какой-то стороны конфликта смотрят в целом. И тут хочется завопить, что я не с ними, я сам по себе, но нейтралитет дорого стоит, переход на другую сторону - мерзость и предательство, и приходится тратить энергию, доказывая каждому встречному и поперечному, что ты не такой, как некоторые соратники, и труднее всего доказать это самому себе. И если ты принял сторону, исходя из соображений рациональных, просто, не желая делать ставку на хромую лошадь, то не так уж и больно из-за неосознанных действий своих соратников, а если принял сторону, из-за своих убеждений, то это уже очень больно, потому что возникает такое чувство, что они пачкают что-то твоё, своей грязью. И уже первым делом хочется биться не с противниками, а с соратниками, чтобы показать, что ты не такой, как они.

Какой же выход из такой ситуации? Просто не стоит себя отождествлять со всеми, кто по твою сторону баррикад, а для этого не стоит отождествлять себя с каким-то мнением. Не стоит забывать, что это мнение не ваше, потому что у вас не может быть ничего своего. Собственность остаётся собственность лишь до тех пор, пока вы решаете, когда с ней расстаться и как. Если же некто может у вас её забрать без вашего на то согласия, то это уже не ваша собственность. Исходя из этого можно заключить, что ваше тело, совсем не ваша собственность, потому что тела у людей забирают совсем без их разрешения. А уж убеждения у людей отнимаются чаще, чем их тела, и тоже без их разрешения. Убеждён был Михаил Берлиоз из известного произведения в том, что он в Кисловодск поедет, но Аннушка разлила масло, потому он лишился этого убеждения вместе с головой, когда поскользнулся и упал под трамвай. Но чаще бывает так, что голова у людей остаётся, а убеждений своих они лишаются, потому что случается нечто, что они считали невозможным.
 
К примеру, миллионы людей были убеждены в том, что СССР - прочен, прогрессивен, и будет существовать ещё века, и тут он как-то неожиданно разорился, из-за множества неразумных трат ресурсов и из-за того, что иссяк единственный значительный источник его доходов - упали мировые цены на нефть. И тут многие люди после обрушения железного занавеса вдруг поняли, что их счастье было в том, что они просто не знали, насколько плохо они живут и то, что они считали твердыней, оказалось трухой. С убеждениями расставаться весьма болезненно, потому очень многие советские люди, чтобы сохранить свои убеждения под напором режущей глаза действительности, решили найти такое объяснение произошедшему, чтобы их убеждения развалились не до конца. И эти объяснения доходят до абсурда, вроде тех теорий о том, что последний генеральный секретарь был вражеским агентом, и потому ему удалось взять и развалить самую могучую державу в истории человечества. Но в чём же могущество этой державы, если спецслужбы её не разглядели такого опасного диверсанта в рядах компартии? Да и как возможно одному человеку или нескольким, взять и развалить могучую державу? В таком случае эти люди начинают бесконтрольно генерировать и выбрасывать негативные и агрессивные эмоции, что приводит их к энергетическому истощению. Да и эти выбросы эмоций происходят для того, чтобы блокировать ту информацию, которая угрожает их убеждениям. А неприятие новой информации приводит их к дезориентации во времени и пространстве в разной степени, что приводит их к неприятностям разного масштаба, авариям.
 
Я пытаюсь почаще себе напоминать, что если свои убеждения постоянно не пересматривать, получая новую информацию, то эти убеждения будут меняться. Да, порой мне кажется, что я, а не кто-то другой контролирует получать мне новую информацию или нет и какого рода информацию мне получать или не получать. Но я напоминаю себе, что это мне только кажется, а на самом деле не мне решать что я узнаю завтра, а чего я не узнаю. Я же не смогу предотвратить того, что Аннушка разольёт масло около перехода через трамвайные пути, я даже не смогу узнать, чем это для меня может кончится. Многим кажется, что они управляют тем, какую они информацию получают, а какую нет и когда. Решают же они, а не кто-то другой, когда и в какую библиотеку они пойдут, какую книгу возьмут почитать. Но этот выбор их зависит от их предыдущего опыта, и внешних, не зависящих от них лично обстоятельств.

Я помню, как в детстве слушал свою бабушку, которая агрессивно утверждала, что мы самые счастливые люди в мире, потому что живём при самом настоящем социализме. И я не мог сопротивляться этой информации, которую бабушка агрессивно устанавливала в моём осознании. Но потом события моей жизни, получение новой информации начали уничтожать мою убежденность в том, что мне внушала бабушка. Ещё до школы я узнал о странах, где круглый год тепло, узнал, что такое качественная жевательная резинка и сравнил импортную жвачку с советской, как и многие другие товары потребления. От детей моряков я узнал о том, как живут в Германии или Италии. Часто я не хотел это слушать, мне не хотелось разрушать иллюзию того, что я живу в лучшей стране, но красочные импортные товары притягивали моё внимание, а на советское недоразумение смотреть было неприятно. Какое-то время я пытался пользоваться аргументом патриотов, которые говорили, что импортное хоть и красочное, но недолговечное, некачественное, искусственное, вредное, а наше, хоть и выглядит не очень хорошо, но надежное, крепкое из натуральных материалов и сырья, потому полезное, но я помню, насколько неудобной была советская обувь, а не только выглядела плохо, помню, как она быстро разваливалась. И вместе с этим разваливалась и моя убежденность в перспективности социализма, с которой расставаться мне было больно и неприятно.

Конфуций ныл о том, как трудно жить во время перемен, но именно времена перемен породили его и Лао-Цзы. Возможно, что он бы предпочел быть не философом, а только играть на флейте во времена стабильности и ни о чём особо не задумываться, но возможно и то, что, родившись во времена стабильности, играя на флейте, он бы так же сожалел о том, что он только музыкант, а не философ. Можно сказать, что мне повезло с тем, что я родился накануне развала СССР и в нежном возрасте был вынужден расстаться со своими убеждениями, и это у меня вошло в привычку, и теперь я уже не так держусь за свои убеждения, осознавая, что мир меняется и потому с любыми убеждениями в итоге придётся расстаться, и нет ничего вечного и незыблемого в этом постоянно меняющемся мире.