Князь Владимир и сладкая дань чеченежская

Долгие годы Русь страдала от чеченегов. Не разоряли они селения, не уводили людей в полон, и не требовали дани. Только разъезжали на дорогих конях и выпендривались. Но князь Владимир всё равно дань изрядно платил. Только не золотом, не мехами, а… печеньем и вареньем. Каждый год из казны Русского княжества отправлялись в горы чеченежские целые обозы со сладкими дарами.
Народ роптал.
Но мудрые бояре говорили черни, что это княжий хитрый план такой. Правда, в чём именно план этот заключается, бояре объясняли по-разному. Одни говорили, что когда война начнётся, то чеченеги сразу всех победят, и всё варенье с печеньем, на них потраченное, окупится сторицей. А другие говорили, что от варенья с печеньем слипнется у чеченегов в одном месте, и сгинут они аки обры. А то и ещё хуже.
Но при всех разногласиях и те и другие бояре сходились в одном. Что вот как произойдёт предсказанное, как все поймут, что князь Владимир опять всех переиграл, – так и останется маловерам лишь со стыда сгореть.
А для пущей убедительности боярских слов тех маловеров, кто начинал свою контраргументацию развивать, образцово-показательно жгли заживо, не дожидаясь, пока княжий хитрый план реализуется, и они сгорят со стыда сами. Посему остальные маловеры – помалкивали и только вздыхали тихонько.
– Чё вздыхаешь, гнида маловерная?! – спрашивали бояре.
– Так… от радости.
В общем, велено было ждать, что чеченеги сгинут, и все ждали. А чеченеги всё никак не гинули. Только всё больше выпендривались и всё более дорогих коней покупали.
– Князь! Да дайте нам рать, наконец, собрать. Пойдём на них, да побьём. Пусть сами нам дань платят! – говорили уже и иные бояре.
Но Владимир лишь отмахивался:
– Нет, не надо.
– Может, хотя бы просто дань перестанем платить, княже? Что они нам сделают-то?
– Нет, – отвечал князь, – обязательно будем платить.
– Но зачем же, княже?!
– Надо! – говорил князь. И плечами пожимал.
А почему так надо – никто не знал. Шептались, будто в молодости князь был всего лишь ближним боярином у одного удельного князя областного уровня, и там чеченежская дружина ему здорово помогала деньги у купцов отжимать. Ещё шептались, что князь опрометчиво слово княжеское кому-то дал. А слово княжеское так было устроено, что нарушать его можно, только если оно своему народу дадено. Если кому другому – то оно, увы, нерушимо. Вот и утекает народное варенье к чеченегам. Сам-то князь и не хочет, но сделать уже ничего, увы, не в состоянии. И много чего ещё шептали. Даже, например, что князь тайно чеченежскую веру принял. Но это, конечно, уже была ересь и конспирология.
А тем временем как раз и война началась.
– Сейчас увидите, маловеры! – крикнули народу бояре. И информационные дьяки подхватили. И стрелецкоры тоже.
Но никто ничего не увидел. Ибо как война началась, так чеченеги прочно в тылу засели, а варенья с печеньем жрать ещё больше начали.
– А может, не отправлять печенье, князь? Может, без варенья перебьются? – спрашивали князя Владимира всё настойчивее со всех сторон.
– Отправлять, – отвечал князь, – обязательно отправлять.
– А зачем?
Князь лишь опять пожимал плечами: «Не знаю. Надо и всё». И новые бочки наполнялись вареньем, и печеньем нагружались новые корзины.
И вроде бы, не так уж и много было того печенья на душу населения. Если и разорялась Русь от чеченежской дани, то не сильно. Крестьяне не то, чтобы стонали под бременем «сладкой дани», но нет-нет да постанывали. Мельники не то чтобы день и ночь мололи муку для печенья, а всё ж перерабатывали. И воины не то, чтоб голодали, но обидно им было. Ты тут воюешь, а чеченеги печенье жрут.
– Доколе? – спрашивали князя отовсюду.
А князь опять плечами пожимал и повелевал испечь особо огромный тульский пряник для сына чеченежского хана.
Долго ли коротко, но всему приходит конец. Состарился Владимир, и, несмотря на всю свою легендарную рептилоидную живучесть, помер в конце концов. А едва земля на его могиле осела, как новый князь возгласил:
– Довольно! Не будет больше Русь кормить горных сладкоежек!
И перестали дань платить.
А чеченеги подумали-подумали, да и сказали:
– Собственно, нам и не надо. А то и впрямь слипнется в одном месте.
– А может, всё же поупорствуете? – спросил новый князь. – Требовать начнёте? Угрожать? А то я уже дружину собрал…
– Да не будем мы ничего требовать, – ответили чеченеги. – Это покойный Владимир нас приучил к нездоровой жизни. А ещё у нас самих очень прожорливый хан был. Ему нельзя было в связи с диабетом, а он жрал в три горла, и нас заставлял. А теперь, как и  ваш князь и наш хан оба померли (мир им!), так мы всем ханством на диету садимся. Может, вы нам заместо рати лучше хорошего диетолога пришлёте?
И прислали из федерального центра чеченегам хорошего диетолога. Тем дело и закончилось ко всеобщему удовольствию и торжеству здорового питания.
Чеченеги даже сами научились варенье варить и печенье печь. И употребляют его до сих пор, но уже в разумных количествах и по праздникам. Пахари, мельники да воины постанывать перестали, бояре не бухтят, и даже войну, как князь Владимир помер, – так сразу почему-то и выиграли.
Кстати, новый князь родственником покойному Владимиру не приходился. Взялся он откуда-то со стороны, потому как наследников у Владимира не осталось. Сгинули аки обры. И даже куда сгинули и как – и то доподлинно неизвестно. Мнения на этот счёт разошлись. Одни говорят, будто бояре, уставшие от сладкой дани, схватили княжеских отпрысков и утопили в бочке с вареньем – мол, пусть досыта наедятся. Другие же шепчут, что чеченеги пригласили их в гости и по доброте душевной насмерть закормили печеньем. Но так или иначе, династия на Руси сменилась.
А вот зачем князь Владимир чеченегам столько варенья и печенья скормил – никто так и не узнал. Спорят, копья ломают, и понять ничего не могут. Иные даже поговаривают, что покойный князь просто дурак был.