Глава 4. Конспирация разума

Когда-то шелест бумаги был признаком цивилизации. Теперь он звучал как предостережение. Григорий стоял посреди библиотечного зала, окружённый умирающими словами. Каждое слово, прежде чем исчезнуть, тихо шептало:
«Не думай вслух. Они слушают мысли.»
Он сжал в руке тот самый клочок, оставленный Смыслом. Бумага дрожала — то ли от страха, то ли от живости: здесь даже носители информации страдали от самоосознания.
На стене появилась надпись, будто выцарапанная чьим-то воображением:
«Разум — это конспирация.»
И тут же из воздуха вынырнул экран, на котором транслировалось шоу: гладко выбритый ведущий в костюме цвета интеллектуального отказа бодро говорил:
— Добро пожаловать в новый выпуск программы «Мысль — это миф»! Сегодня в нашей студии эксперт по когнитивной безопасности, доктор Лупа Трансцендентофф!
Аплодисменты записанной аудитории.
Доктор — существо с глазами-закорючками и мозгом в футляре для скрипки — улыбался:
— Наша цель проста, друзья! Мышление — источник хаоса. Давайте освободимся от него. Думайте вместе, одинаково, и никакой реальности не пострадает!
Григорий невольно усмехнулся.
— Интересно, — пробормотал он, — если мышление опасно, то кто это всё придумал?
Экран мигнул, и голос произнёс:
— Опасный вопрос. Внимание, зарегистрировано отклонение логического уровня. Подозрение на самостоятельное суждение.
Пол под ногами затрещал. Из щелей полезли дроны — металлические шары с камерами, микрофонами и миниатюрными динамиками. Один из них вежливо произнёс:
— Гражданин Григорий Пафнутович, ваши рассуждения содержат элементы рациональности. Это классифицируется как умственная диверсия.
— Я просто хотел понять…
— Понимание — это мотив преступления, — холодно ответил дрон. — Просим вас не сопротивляться переформатированию.
Григорий выругался (на безгласных — чтобы не записали), сорвался с места и побежал. Коридоры библиотеки извивались, превращаясь в тоннели из букв, которые осыпались, едва он касался их плечом.
Он выбежал наружу — и оказался в городе. Но это был уже не тот город, где когда-то падали холодильники и министр здравого смысла вещала о налоге на сомнение. Этот мир был тихим, подозрительно упорядоченным.
На улицах — одинаковые лица. Все улыбались одной и той же улыбкой, словно кто-то раздал шаблон эмоций по рассылке. Над головами висели экраны с лозунгами:
«Думать — это сложно. Живи проще.»
«Подозрительная глубина взгляда — повод для проверки.»
«Логика — для элиты. Ты же не элита, верно?»
Григорий спрятался в переулке, дыша рвано.
— Так вот как выглядит мир без мысли, — прошептал он. — Спокойный, гладкий, стерильный… и совершенно мёртвый.
Из темноты кто-то кашлянул.
— Осторожнее, — раздался шёпот. — Здесь даже воздух может донести на тебя.
Перед ним стояла женщина в потрёпанном плаще, с перевязанной рукой и глазами, в которых читалась недопустимая живая искра.
— Ты кто? — спросил Григорий.
— Просто читатель, — ответила она. — Последний из тех, кто ещё помнит, что буквы раньше имели смысл.
Она показала ему жетон, вырезанный из старой книги. На нём было выгравировано: «Логос».
— Значит, ты… одна из мыслящих?
— Тише, — прошептала она. — Мы называем себя логистами. Мы прячемся в подполье. Под городом — целая сеть библиотек. Там сохранились страницы, которые ещё не поддались цензуре.
— И вы хотите вернуть разум?
— Нет, — она горько улыбнулась. — Мы хотим доказать, что он вообще существовал.
Они двинулись по узкому проходу. Внизу, под землёй, открывался лабиринт — стены из стопок книг, потолок из пожелтевших газет, лампы из перевёрнутых слов. В воздухе — запах пыли, чернил и отчаяния.
— Здесь — наша «Сеть Разума», — сказала женщина. — Осторожно, не читай вслух. Иногда тексты заражены глупостью — она липнет к языку, и потом неделями не можешь сказать ничего здравого.
Они прошли в зал, где за столом сидели люди — пятеро. Каждый — в маске, изображающей гротескную пародию на эмоции: радость, печаль, скуку, восторг, пустоту. На стене — старый телевизор, на котором моргала надпись:
«Протокол 42. Перезапуск рассуждения.»
— Мы слышали о тебе, Григорий, — сказал один из них, маска с надписью «Улыбка». — Ты выжил в Кастрюле Концепций.
— Я ищу смысл, — ответил Григорий. — Но теперь не уверен, что его вообще возможно найти.
— Возможно всё, что нельзя объяснить, — сказала маска «Печаль». — Просто теперь это опасно.
Маска «Скука» вздохнула:
— Мы хотим вернуть способность мыслить, но для этого нужен катализатор. Тот, кто способен видеть противоречие и не сойти с ума.
— Почему я?
— Потому что ты всё ещё задаёшь вопросы.
В этот момент лампы начали мигать. На экране вспыхнула надпись:
«Обнаружен очаг мыслительной активности. Подполье идентифицировано.»
Гул.
Стены задрожали. В потолке появились трещины, оттуда посыпались буквы, потом цифры, потом — буквы с цифрами наперевес.
— Они нас нашли, — прошептала женщина. — Редакторы Реальности. Они чистят мир от логических аномалий.
— Что делать?
— Только одно, — сказала «Улыбка». — Уйти глубже. Туда, куда ещё не дошла правка. В саму Черновую зону.
Она протянула Григорию карту — нарисованную кровью и чернилами. На ней был пунктир:
«Запрещённый раздел. Файл: Проект “Первомысль”.»
— Там, — прошептала она, — всё началось. Если мир можно починить, ответ — там.
В потолке открылся разлом — сверху лился белый свет, словно ластик стирал реальность. Маски одна за другой исчезали, осыпаясь абзацами. Женщина крикнула:
— Иди, Григорий! Беги, пока смысл ещё с тобой!
Он нырнул в проход, хватая карту.
Свет догонял.
Стены рушились, буквы испарялись.
Последнее, что он услышал — шёпот. Возможно, свой собственный:
«Разум — не дар. Это вирус, которым можно заразить мир.»
И тьма сомкнулась.