Укушенный человеком

Глава 1. Городок

   Мой мир суров. Он жесток и предельно холоден к слабым созданиям, к которым когда-то относился и я.
   Родившись в самой обычной вампирской стае, я не понимал, какая интересная судьба ждала меня в дальнейшем. Запутавшись в собственной пуповине, я беспомощно барахтался на грязном полу, пока моей матери с акушеркой втыкали осиновые колья в грудь.
   Люди! Эти варвары даже не знали, что для такой тонкой работы подошли бы любые острые палки, да хоть от ножки стула. Мочили бедные осинки целыми пачками, вырубали лесами, чтобы справится с моими бывшими соплеменницами.
   Один из них склонился над моим маленьким тельцем и сказал:
– Смотри какой симпатичный заморыш! Давай оставим этого себе?
   Затем этот бородатый вонючка согнулся ко мне поближе. От него разило чем-то неприятным, типа мятной зубной пасты или цветочного мыла. Он прошептал мне тихонько что-то на ухо, а потом крепко присосался к моей шее, вытягивая из меня тёмную сущность и пуская свои липкие слюни.
   Тут же по моим венам стал распространяться самый страшный вирус, который только можно было подхватить от этих низших существ. Буквально через минуту я почувствовал это противное жжение на губах, а спустя ещё пару секунд языком ощутил несколько маленьких пузырьков. Старый наградил меня герпесом – единственной заразой, способной нивелировать вампирскую кровь.
   Бородатый, которого я вот уже двадцать пять лет называю просто дедом Архипом, стал моей новой семьёй, признав меня приёмным внучком. Дед дал мне простое и понятное имя – Антибляйд, сокращённо – Тибля. Я был чрезвычайно благодарен ему за те уроки выживания и объяснения мироустройства, которые он мне преподал.
– Тибля, послушай старого волка! Я тебе херни не посоветую, мотай на ус, пока не ссусь. Занимайся спортом, жуй гречу, спи на правом боку и не верь бабам. Женщины очень красивы и коварны, им от тебя только одно надо.
   Дед всегда говорил с чрезвычайно важным и упитым видом, отчего серьёзность его речей несколько расплывалась. На всякий случай я делал всё именно так, как он и говорил, доверившись этому мудрейшему человеку.
   Кем я себя чувствовал в этом мире? Вампир, укушенный человеком, больше никогда не вернётся в родную стаю. Маленький вампирёныш рождается всегда женского пола, но после укуса деда Архипа во мне появилось такое количество тестостерона и мужских гормонов, что член в итоге получился до колена.
   Городские мужики со временем приняли меня в свой прайд, где я постепенно стал заметной и важной фигурой.
– Тибля, сбегай до дяди Миши, попроси пару фунфыриков в долг, – дед Архип показывал три пальца, но я прекрасно понял, что он имел в виду четыре.
   Выйдя на улицу из нашей временной лачуги, собранной из поддонов и старых лодок, я поднял оба глаза и посмотрел на большой капитальный дом напротив. Зуб на зуб не ложился от холода, а руки сводило крепким морозцем, но я всё равно остановился, чтобы полюбоваться этим чудесным зрелищем.
   Красивые и молодые девки с острыми клыками зависали на полную катушку, плясали вокруг ритуальной сумки и пили шампанское прямо из горла. Одна из этих бестий, заметив меня, отделилась из круга и подошла ближе к окну. Брюнетка с длинными ногтями поманила меня пальчиком, подняла футболку с изображением медведя и показала упругие сиськи, а затем дико расхохоталась.
   Я едва смог оторвать взгляд от такого зрелища, лишь вспомнив слова деда Архипа, смог наконец-то прийти в себя.
– Что стоишь, еблан, титек не видел что ли никогда? Ты ещё к ним поднимись и в гости попросись, там рады будут такому полудурку. Отсосут тебя до смерти, кто мне в старости стакан водки подаст? Ты об этом подумал, дурачок ты городской?
   Родные и тёплые нотки голоса в голове всегда помогали собраться с мыслями и как следует согреться. Я тут же вспомнил, что сейчас идёт Великая Полярная ночь, отчего эти твари и вынуждены сидеть по домам. На улицах же, хоть и стоял дубак, но было относительно безопасно. К мародёрам, стаям диких собак, голодным белым медведям и одиноким охотникам все уже давно привыкли и относились как к очередному понедельнику.
   Кровелюбки же ненавидели холод и буквально превращались в ледышки за считанные секунды в нашем чудесном климате. Не знаю, как дела обстояли в других городах и частях света, а здесь мы жили как у Христа за пазухой.
   Дядя Миша мне очень нравился как человек, но сильно бесил меня как гнида. Устроив монополию в городе, он регулярно повышал цены на фунфырики – маленькие бутылочки с изображением берёзовых бруньков.
   Уж не знаю, что за лекарство находилось в этих ампулах, но деду Архипу они всегда помогали быть в тонусе и немного улыбаться. Отдав шестнадцать патронов на Калаш за четыре порции, я отправился в обратный путь. Снова засмотрелся на тот дом, в котором продолжалась девичья дискотека.   
   Вампирши что-то совсем разошлись и сменили шампанское на донорские пакеты – видимо, повышали градус. Смотреть на их вакханалию было неприятно, к тому же у меня начал разыгрываться зверский аппетит.
   Хотелось ли мне человеческой крови? Точно нет, ведь от вампирского во мне остались лишь немного увеличенные клыки, красные глаза, ускоренная реакция и большая физическая сила, а также повышенное давление.
   Людская еда мне нравилась гораздо больше, даже если это была обычная чесночная похлёбка от деда. Чесался я с неё непомерно, ел и чесался, но никак не мог остановиться. Бывало, что по три порции съедал за раз, а потом сидел весь в ссадинах, но очень довольным.
   На улицах было невероятно тихо и спокойно: на всём проспекте стояли лишь несколько остовов старых автомобилей, да вдалеке слышался вой собачьей стаи. Мне безумно нравился наш провинциальный городок, и никуда из него уезжать не хотелось. Да и не моглось. Единственный зимник, соединяющий нас с Большой землёй, давно размыло и занесло, а самолёты и поезда сюда не ходили и до Первого укуса. Мы с мужиками решили просто жить, наладили кое-как свой быт и даже установили отношения с вынужденными соседями. Но об этом я вам расскажу чуть попозже.
   Вернувшись к деду Архипу, я увидел его счастливые глаза. Он прямо бросился ко мне, видимо, от нахлынувших чувств, или так сильно переживал о моём скорейшем возвращении.
– Ну и где ты так долго шароёбился? Опять на морозе душил гуся на кровососок? Достался же мне внучок-дурачок: у всех нормальный, а у меня социальный.
   Дед забрал у меня фунфырики и тут же залил в себя один целиком. Я так и стоял с распростёртыми объятиями, пока не понял, что их не будет.
– Деда, ты меня хоть немного любишь?
– Ты чего нюни распустил, остолоп двухметровый? Дал же Бог росту и силы, да умишком обделил. Если бы ты мне нахер не нужен был, зачем бы с тобой так возился? Заботился ли о тебе плохо эти двадцать пять годков?
   Дед оттаивал на глазах, видимо, чудо-лекарство начинало действовать. Закрепив начальный положительный результат ещё одной ампулой, он сел в самодельное кресло из деревянных поддонов и мечтательно закатил глаза.
– Ты помнишь, как мы на рыбалку ходили?
– Лет десять уж прошло...
– Но ведь было, не пизжу! Помнишь, как ты крючком за губу зацепился? А помнишь, как мы здорово смеялись?
– Только ты смеялся. Я держал снасти.
– Эх, золотое было время! А игрушки свои помнишь, что для тебя смастерил этими вот руками?
– Три осиновых кола. Они до сих пор где-то валяются.
– Ты дедушку-то не обижай, он за тебя горой всегда. Другие мужики вообще хотели тебя со скалы скинуть по старой доброй традиции, а я заступился. Да и тяжёлый ты уже тогда был, – дед Архип закрыл один глаз, но вторым всё ещё изображал активность.
– Спасибо большое. Мне ботинки новые нужны, из этих уже пальцы торчат и почернели сильно.
– Будут тебе ботинки и хлеб с сыром Пармезан... Я что – ****ный волшебник? На охоту завтра пойду, может, и подстрелю кого-то... с ботинками, – дедушка закрыл второй глаз, но всё ещё бдил ситуацию.
– Спи спокойно, я посторожу.
– Тибля, ты хороший парень. Люблю тебя, как родного. Как вспомню тушку твою маленькую, всю в крови и дерьме. Лежишь такой и ручонки свои вампирские ко мне тянешь... Милота!
– Да спи уже...
– Завтра тебе подарок сделаю. Будешь как прынц ходить по городу... – Архип жёстко захрапел и тяжело задышал, будто его во сне били палкой.
– Суки, суки... В жопу себе засуньте эти яблоки, а мне не надо...
   Его лицо выглядело невероятно умиротворённым и довольным, видимо, накатили какие-то приятные воспоминания из глубокого детства. Я подоткнул ему одеяло, собранное из остатков старых тулупов, отчего он ещё больше стал похож на зловонную серую кучу. С мыслью о том, что родственников не выбирают, я вышел из нашей скромной хибары.
   Небо! Какое же здесь красивое небо, кто бы только видел. Каждую звёздочку можно узнать, и шею вывихнуть, как красиво до самого горизонта. Добавьте в воображении к этой картине всполохи северного сияния, и вы поймёте, почему люди отсюда не уезжали целыми поколениями. Хотя когда-то и могли…
   Той ночью я совсем не спал, лишь имитировал сон пару раз по старой вампирской привычке. Мне нравилось смотреть на этот шабаш представительниц моей бывшей расы, на это небо, плюющееся сотней цветных волн, на эту догорающую кучу городского мусора. Даже толпа крыс, без страха переходящих через дорогу, умиляла меня и привносила свою долю радости в этот пейзаж. Пара крысят поменьше смешно поджимали лапки от холода, а старожил поскользнулся на льдинке и прокатился до самого конца асфальта.
   Услышав грузное шевеление в хибаре, я понял, что новый день начался. Дед о чём-то увлечённо говорил, видимо, соскучился и хотел со мной поболтать.
– Ты где был, окаянный? Завтракать неси!
   Два оставшихся фунфырика исчезли в его горле за считанные секунды, дед люто взбодрился от такого плотного приёма пищи, соскочил с сиденья и завопил:
– Эх, убить бы сейчас кого-нибудь! Хотя бы маленького кабанёнка руками задушить!
   Архип бодро поднялся на ноги, взял автомат и натянул шапку-ушанку. Все признаки приближающейся охоты были налицо. Мой дед относился к ней чрезвычайно серьёзно, всегда долго и тщательно готовился, подбирал необходимое снаряжение и сверял маршруты по карте.
– Я пошёл, куда струя укажет. Вернусь под вечер. Если не вернусь – ещё подожди. Хоронить запрещаю, меня только сжечь, как потомка викингов, – дедуля смачно сплюнул, натянул ещё два тулупа сверху и покинул лачугу.
   Пока его не было, мне нужно было прибраться в нашей холостяцкой хибаре, обставленной по последней мужской моде. Всё, что было нужно двум суровым северным волкам, у нас было, и ничего лишнего.
   Во-первых, дедовское кресло. Сей предмет был особой гордостью Архипа, ведь он его честно украл у одного из дальних соседей. Будучи помоложе и пободрее, он притащил его на своей спине и установил в угол, где оно и стояло с тех пор.
   Во-вторых, это несколько упаковок воды “Святой источник”. Все городские мужики прекрасно знали, что эта минералка обладала поистине чудодейственными свойствами: заживляла страшные раны и даже сращивала на место конечности. Говорили, что и в борьбе с вампиршами она является неплохим средством, но этот факт я ещё не проверял.
   В-третьих, это наш боевой арсенал. На бывшем пожарном щитке дед, не без моей помощи, собрал несколько огнестрельных стволов, осиновые колья и целые связки чесночных гранат. Если бы завтра началась большая заварушка между людьми и нечистью, мы с Архипом были бы к ней максимально готовы.
   Ну и вишенкой на мужицком торте был, конечно же, видеомагнитофон с кучей кассет со старыми боевиками. Дед говорил, что эти фильмы – лучшее пособие для выращивания нормального мужика, особо выделяя Сильвестра Столового и документальный фильм под названием “От заката до рассвета”. С самого детства и до последнего времени каждая из этих кинолент была засмотрена до дыр, но всё так же мне нравилась, как и при первом показе. Архипу же больше всего по душе был фильм про жестокого истребителя вампиров по прозвищу Лезвие. Он неоднократно говорил, что назвал меня в честь этого здоровенного нигера, однако я связи никакой не улавливал.
    Прибравшись в хибаре, я вдруг философски и глубоко задумался. Если мужики в этом городе делают всё необходимое для выживания, начиная от электричества и заканчивая добыванием пропитания, то зачем нам эти опасные создания по соседству? Зачем мы отдаём им донорскую кровь, топим их жилища и даём свет? Стоит только переждать один отопительный сезон, и вампирши сами все вымрут от цепенеющего холода. В общем, в моей голове родились логичные вопросы, поэтому я ждал деда с охоты ещё больше.
   Ещё через пару часов и один просмотренный боевичок Архип показался на пороге с добычей.
– У кого у нас усы, как у ****ой лисы? Смотри, что принёс! – дед сиял от радости, будто откопал клад в вечной мерзлоте.
– Вижу, голова оленя.
– Сам ты голова оленя! Это же будущий тотем!
– А жрать мы тоже тотем будем?
– Ничего, на жирке ещё погуляешь, похлёбки с чесноком наварю завтра. Зато смотри, какую тебе деда зверушку притащил! – старик, видимо, ударился где-то в походе, судя по новой царапине на голове.
   Архип открыл шапку и протянул её мне. Два маленьких тёмных глаза торчали из белой шкурки и разглядывали меня со страхом и интересом.
– Это что за штука?
– Это песец! Точнее, ещё маленький песецёнок или песючник, не знаю, как правильно будет. Ты его не обижай, лапищами своими кривыми аккуратно бери.
   Зверёк ловко спрыгнул на землю, а затем залез на дедовское кресло.
– Сразу сдрысни оттудова! Найди ему место или обратно в лес унесу. Ну скажи, внучок, ты радостный чуток? – дедуля смотрел на меня снизу вверх и широко улыбался почти беззубым ртом.
– Я просил ботинки, но тоже неплохо.
– Вечно ты до дедушки доёбываешься! То тебе холодно, то жрать дайте, то, где мамка, спрашиваешь в сотый раз. Бери что дают и благодари как следует.
   Конечно, я тут же крепко обнял Архипа и покружил его над землёй. Возможно, этот подарок не заменит мне новые ботинки никогда, но вдруг он сможет сделать тепло как-нибудь по-другому?
– Дед, а можно задать тебе парочку вопросов?
– А можно деду сначала раздеться да присесть? Это ты здесь бездельничал, а твой старик с ног сбился тварь эту мелкую ловить.
   Я забрал зверька с кресла, а тот, хоть и с неохотой, но перебрался ко мне в рукавицу.
– Дед, а можно я его Сигалом назову?
– Да хоть рядовым Кучей! Твоя теперь игрушка. Я же никого не спрашивал, когда тебе имя давал. Тебе же оно нравится? – Архип скинул один из тулупов и плюхнулся на своё сиденье.
– Безгранично. Сразу чувствуется, что ты проявил недюжинную фантазию и большую любовь в идею вложил.
– Тибля… Что спросить-то хотел? Что-то беспокоит и в заднице свербит?
– Нет, вопросы не медицинского характера в этот раз. Больше социально-бытовой направленности, – я сел на упаковки с минералкой, прямо напротив деда.
– Вот где ты этих слов нахватался? Разве я тебя такому учил? Узнаю, что книги тайком читаешь – выпорю прямо на людях.
– Дядя Миша так говорит: “Сегодня у нас день социально-бытовой направленности. Скидок на фунфырики нет”.
– С этим всё понятно. Все беды от торгашей и баб.
– Раньше ты говорил, что только от баб.
– Раньше так и было, пока слишком много власти у торгашей не появилось, – дед достал старый кожаный кисет и занюхнул табачку.
   Пять раз подряд громко чихнув, он как следует взбодрился.
– Я о женщинах как раз и хотел поговорить.
– Ого! Наш мальчик созрел? Шишак дымится, что ли? Захотел закатить пару яйчишек в лузу?
– Короче… Можешь мне объяснить, а почему городские мужики не соберутся силами и не перестреляют этих бестий? Давно бы зажили спокойно, по улицам гуляли и не оглядывались, в домах поселились тёпленьких, – я погладил своего нового питомца.
   Ощущения были приятные, а шёрстка мягкая, в отличие от дедовской бороды. Сигал вылез из рукавицы и уселся на моих коленях, словно всегда там и был.
– Иногда смотрю на тебя и удивляюсь. Ну можно же было мозжочков-то хоть немного в пустую черепушку насыпать? Глаза вроде умом горят, а это лампадка оказывается. Сам посуди, ты вчера на улицу ходил?
– Было дело.
– На девок, танцующих в квартире, заглядывался?
– Так точно.
– А если бы мы их всех перебили? На кого бы тогда пялился? На нас с дядей Мишей? Я танцую нехреново, но ты этого никогда не увидишь, – дед тихонько хихикнул и ещё раз дёрнул табаку.
– И всё? Что-то маловато для обоснования…
– Загибай пальцы! Помимо приятной картинки перед глазами, эти женщины приносят нам и другую радость. Женилка у тебя давно выросла, завтра сходим кое-куда и покажу, зачем она вообще нужна, – Архип говорил какими-то туманными фразами и понятиями, видимо, перешёл на старославянский.
– Непонятно, но ладно. Что ещё?
– Когда приходит Большая Полярная ночь, мы, мужики, возвращаемся на улицы, уступая вампиршам свои дома, чтобы они не повымерзли. Даём им кровь свою за определённые услуги, электричеством обеспечиваем и теплом. Они за это наше потомство вынашивают. Даже тебе, дурню, понятно, что от двух дедов только кучка пепла и гора бутылок может родиться, – старик замолчал и о чём-то крепко задумался.
– А когда Полярный день наступает? – я дал ему пару минут тишины и снова обратился с вопросом.
– Днём мы в домах живём, делаем там ремонты и мебель чиним, которую бестии сломали за время своих шабашей. Копим жирок на долгую зиму, играем в картишки, самогон гоним – в общем, оттягиваемся по-мужски.
– А вампирши где в это время находятся?
– Знамо где. Бегают по округе в поисках добычи, голодные и злые. Леса чистят от стай бродячих, от медведей голодных и мародёров, которые в город щемятся иногда. На нас не нападают, но и мы к ним не лезем особо. Так и живём уже много лет, в вечном перемирии и в постоянном напряжении, – Архип сложил руки на груди и рассказывал мне, никуда не спеша.
– Я почему этого не помню? Всю жизнь только ночь наблюдаю. Ни разу света белого не видел, – я слушал его с большим интересом, хотя что-то и подсказывало мне, что этот диалог был уже не в первый раз.
– Радуйся, что не видел. Ты же у нас не простой дурак, а особенный! И не вампир, и не человек. Взял и от тех, и от других самые лучшие и самые худшие качества, да ещё и приумножил. Если обычная самка кроволюбки ещё может днём ходить под солнцем, хоть и дымится малёха, то тебе точно кабзда. Потому и укладываем тебя в подпол с каждым приближением Полярного дня. Ты просыпаешься потом, как ребёнок, пустой, нихрена не знаешь, обосравшийся и орёшь без умолку пару дней. Вот и на днях тебя распаковали с мужиками в который раз, – дед начал немного засыпать, видимо, хорошенько пригревшись.
– Это многое объясняет… Я не помню, что было год назад, но прекрасно помню детство с самого первого вздоха. А хотелось бы, чтобы было наоборот. Зачем ты заколол мою мать, можешь сейчас рассказать? – я немного сжал кулаки, вспомнив тот самый жёсткий момент в моей жизни.
– Это было ещё до нашего договора, каждый выживал как мог. Нам приходилось воровать детей и превращать их в людей, иначе сами давно бы уже издохли без сил сопротивляться. Ты посмотри вокруг – мужикам-то почти всем уже много лет, совсем мало молодых теперь, – Архип разговаривал со мной с одним открытым глазом, с каждой секундой всё больше переходя в энергосберегающий режим.
– Последний вопрос остался на сегодня. Как думаешь, есть ли жизнь там, за зимником?
– Сам покумекай… К нам извне постоянно пытаются проникнуть чужаки. Разве этого недостаточно, чтобы понять, что они ищут лучшей жизни? Там, видимо, совсем ****ец, раз им наш славный городок кажется желанным местом для проживания, – дед зажёвывал последние слова и смачно захрапел.
   Я вышел на улицу, преисполненный новыми знаниями, чтобы как следует их переварить. Танцующие в окне девушки уже не казались мне такими опасными и мерзкими. Я даже захотел с ними познакомиться.
* * * * *
Глава 2. Мужики.
 
   Прошла ещё неделя нашей обычной бытовой жизни. Мы с дедом проводили много времени вместе, он продолжал загружать в меня мудрость и опыт поколений мужиков. С каждым днём я чувствовал себя всё умнее, в голове почти не осталось свободного места, а новая информация всё продолжала поступать.
– Тибля, собирайся. Сегодня тот самый день. В баню пойдём! Тело должно быть чистым, разум должен быть светлым, пиво должно быть тёмным, - Архип поднял указательный палец вверх, видимо, эту мысль нужно было запомнить.
– А чего мы раньше в баню не ходили? Так надоело уже одним полотенцем протираться на морозе, – не знаю почему, но я был воодушевлён предстоящим походом.
– Дурень ты и ебасей! Ты же вечером на свидание пойдёшь. А кто же ходит к девкам с немытыми чреслами? Они хоть и вампирши, но уважение-то какое-то надо иметь, – дед откуда-то достал новое мыльце и запахнул тулупы посильнее.
   Баня! Я многое слышал об этом чудесном месте силы мужиков, но никогда ещё в нём не был. Волнение охватывало меня и от мысли о возможном свидании вечером. Странные ощущения внизу живота можно было бы сравнить с несварением от дедовской чесночной похлёбки, но с приятным. Лёгкое покалывание пальцев на ногах говорило о том, что я в предвкушении приключений, либо о том, что я их вконец отморозил. Погладив Сигала по головке, я насыпал ему свежих корочек хлеба и налил немного воды. Мой зверёк рос не по дням, а по часам, а для этого ему нужно было питание и забота.
– Полотенчик не забудь! И пару бутылок минералки возьми, надо будет за мероприятие рассчитаться, – дед приготовился на выход, весь из себя довольный, как будто сегодня какой-то праздник.
   Я прихватил полотенце, которое было с нами вот уже не первый год, судя по его внешнему виду. С одной стороны оно было подписано буквой “А”, а с другой – “Т”, чтобы мы их не перепутали. Две полторашки "Святого источника" легко поместились в огромных карманах моего тулупа, а автомат удобно улёгся за спиной. Улыбнувшись своему отражению в малюсенькое зеркало, я вышел на улицу вслед за Архипом.
   Большая Полярная ночь снова была чистой и цветастой, окунув нас в сотни звёзд и всполохов северного сияния. Окна дома напротив на этот раз не горели, что несколько смутило меня.
– Дед, а куда наши соседки делись? Только вчера видел, как они дрыгались, а сейчас тишина и темнота.
– Дорогой мой внучок-дурачок! Вот сам подумай хоть секунду, а вдруг тебе понравится. Как, разумеешь, по-твоему, они питаются?
– Известно как. Кровь пьют из донорских пакетов, ты же сам рассказывал! – я обогнал Архипа на пару шагов, чтобы прикрыть его от возможных атак и опасностей.
– Это верно, но ещё они пьют шампанское, винишко из городских запасов, да закусывают консервами вкуснючими. А мусор куда девается? – дед сегодня был в прекрасном расположении духа, постоянно хихикал и задорно ухмылялся.
– По идее, никуда.
– Вот именно! Так что одну квартиру засрали и перебрались в другую. Скорее всего, с той стороны дома теперь свет горит. Видишь ли, высшие существа не хотят заниматься такой ерундой, как уборка. Для такой цели у них есть мы, – дед догнал меня, и дальше мы шли рядышком.
– Деда, а можно личный вопрос?
– На тебя напал понос? Шучу, что ты насупился сразу? Такой бугай вымахал, а нежный, как коровья лепёха. Задавай уже, – Архип хорошенько хлопнул меня по спине.
– Ты любил когда-то? Была в твоей жизни женщина, которая тебе снилась по ночам?
– Вопрос хороший, хоть и неожиданный. Когда мне было двадцать пять, примерно, как тебе сейчас, была у меня одна зазноба. Дедушка твой тогда видным был парнем, на заводе охранником работал, я даже подтягивался десять раз! А потом мир рухнул, Первый укус, и сюда, на север, переехал от всех опасностей подальше, – лицо деда несколько помрачнело от тяжёлых воспоминаний.
– И больше никого не встречал, что ли, с тех пор?
– Оглянись вокруг, кого здесь любить? У настоящего мужика в жизни только три раза любовь случается: к Родине, к матери и к первой женщине. Хорошо, что у тебя ещё всё впереди, – Архип занюхнул табачку и сделал пару глотков из своей походной фляжки.
– Интересный ты, дед, человек! Мамку мою ты осиновым колом проткнул, вместо Родины у меня морозный городок, где сходить, кроме магазина, некуда, а девки вокруг – одни кровелюбки.
– Что ты заладил? Каждый раз мне про это вспоминаешь. Раньше такая традиция была, с вампиршами не церемонились. Родину не выбирают, тут родился – значит, так нужно было. А с девчонками мы вопросик твой быстро решим. Но позже!
– Хорошо. А что ты знаешь про Первый укус?
– Говорят, что это был неудачный эксперимент. Наши учёные проводили какие-то опыты, хотели вывести идеальную женщину для жизни. Грёбаные задроты что-то напутали, и вот оно что получилось. Первая укусила вторую, та пошла к подружкам, те передали коллегам. Я не знаю, я выдумываю, – Архип громко рассмеялся, а потом три раза яростно чихнул на всю улицу.
   Мы вышли на широкий проспект в четыре полосы, а это значит, что были в самом центре городка. Тут и там стояли несколько хибар, от которых тянулись наверх дымки. По пути мы встретили пару мужиков, которые зачем-то сильно давили нам на ладони своими ладонями. Видимо, это был какой-то конкурс. Поняв, в чём дело и примерные условия, с третьим я уже давился на полную силу.
– Тибля, вот в кого ты у меня такой бедоносец? Ты зачем, пёсье вымя, человечку руку-то сломал? Тот аж взвыл на луну от боли, – Архип почему-то ругался на меня, хотя я, очевидно, выиграл соревнование.
– Я пытаюсь быть социально активным. Некоторые вещи мне до сих пор непонятны, но я стараюсь, – я поправил Калаш за спиной, который пока не пригодился.
– Ты в другой раз ему вообще руку вырви по локоть, хули мелочиться? Оставил мужика с одной рабочей ладошкой, ни вздрочнуть, ни жопу вытереть нормально.
   Я до сих пор не всегда понимал, когда дед шутит, когда ругается, а когда мною доволен. Тот всегда говорил громко, немного матюкался и смотрел на меня одинаковым взглядом из-под густых бровей. В его выцветших серых глазах читалось, что он во мне души не чает, потому на сердце было так тепло даже в самую лютую стужу.
– В баню зайдёшь когда, чуток наклонись.
– А что, это местное святилище?
– Нет, дурень. Ты просто башкой ударишься. А в ней что-то начало появляться, будет обидно, если перетряхнёшь всё.
   Справа от нас показалось здание с огромной и затёртой временем вывеской "Городская общественная баня". Название звучало гордо и масштабно, однако это был лишь большой деревянный сруб под крышей. Я преисполнился светлыми ожиданиями, был готов к новым ощущениям и приятным впечатлениям.
– Заходите быстрей, тепло не выпускайте! –огромный пузатый мужик сидел сразу за входной дверью, едва прикрывая наготу крохотным куском ткани.
   Внутри вкусно пахло, громко орал экран телевизора, и было слегка чем-то затуманено.
– Знакомьтесь! Это Костя – банщик. А это мой внучок, Тибля, – дед представил нас друг другу.
   Мужик вытер сальную ладонь об остатки трусов, из которых выглядывало естество. Пожал мне руку, но я, помня предыдущий опыт, помял его ладонь в одну десятую силы.
– С виду вроде здоровый, а сам хлюпик какой-то. Ладно, доходяги, заходите. Минералочку на стол, раздеваемся и вперёд – за здоровьем, – дядя Костя выдал нам какие-то связанные ветки неизвестного назначения.
– Какой сегодня парок? – дед скромно поинтересовался у хозяина бани.
– Парок что надо! С чесноком и салом – самое оно для вдыхания и омоложения организма, – банщик громко рассмеялся и вернулся к просмотру кинофильма.
– Ты портки сразу-то не скидывай. Труханы оставь пока что, есть у дедушки задумка хитрая, – Архип мне подмигнул, загадочно шевеля усами.
   Мы оказались в небольшой комнате, где оставили одежду и прочие пожитки. Я сначала не хотел оставлять автомат без присмотра, но дед сказал, что в баню с ним нельзя, что сюда ходят честные люди, которым можно доверять. Сам при этом пошарил по карманам чужих тулупов и разочарованно выдохнул.
– Лёгкого пара, мужики!
– Здорова, дед Архип! Садись давай на верхнюю полку.
   Внутри сидело порядка десяти мужиков разных размеров и габаритов: от полудохлых скелетов, покрытых странными рисунками, до упитанных увальней с розовой кожей. Все улыбались и весело болтали между собой, лишь на секунду отвлёкшись, чтобы нас поприветствовать.
   Дед забрался наверх и громко хлопнул в ладоши:
– Мужики, а это внучок мой. Хочу с вами поспорить на интерес.
– Что за спор и интерес? – пара из парящихся откликнулись на его призыв.
– На фунфырик спорим, что у внучка моего хер длиннее всех ваших в два раза минимум? – дед хитро улыбнулся и обратился прежде всего в их сторону.
   Мужики пожали руки, Архип выглядел чрезвычайно довольным, но через несколько секунд в бане больше никто не улыбался. Незнакомцы стыдливо прикрыли скромные причиндалы шляпами, а потом и вовсе покинули парную.
   Я присел на освободившееся место, ведь уже надоело стоять, уперевшись головой в потолок. Дед получил свой выигрыш и тут же впитал его, закатил глаза от удовольствия.
   В целом, баня мне понравилась, за исключением избиения меня связанными ветками. Дедуля сказал, что так надо, поэтому я лежал на полке и не возмущался.
– Сейчас мы косточки прогреем твои, это лучший массаж, от него одни полезы. Будешь жить до ста лет ещё и всех заебёшь своей мордой лица.
  Дед бил со всей дури, но мне было совсем не больно, потому что дурь у него была дедовская. Примерно через час начался очередной мужской конкурс, который мне тоже понравился. Банщик Костя поддал жару как следует, и нужно было усидеть в парной дольше всех.
   У мужика слева пошла носом кровь, и двое его приятелей вынесли его под ноги и руки. В бане нас осталось трое, я не хотел сдаваться, но и дед скорее был готов умереть, чем мне уступить.
   Третий, сидящий с нами на полке, спросил:
– А чего у тебя глаза такие странные? Красные и с жёлтой прожилкой посередине.
– Это у него конъюнктивит разыгрался. Чего к парню пристал? Не видишь, что ли, что он малохольный у меня? – Архип зажмурил глаза и вытер очередную струю катящегося пота.
   Ещё через десять минут незнакомый мужик покинул нас, а потом и я вышел из бани. Хотелось как-то порадовать моего старика, хотя бы мыслью о том, что он сегодня всех выиграл.
   Поблагодарив Костю за чудесное освежение и услышав от него «С лёгким паром!», мы покинули городскую баню воодушевлёнными и счастливыми.
– Тибля, ты сегодня был на высоте. Ни разу в грязь лицом не ударил перед мужиками. Моя гордость, мой внучара-сучара, – дед подпоясал тулупы и натянул на голову ушанку.
   Меня сильно тронули его слова. Он, как никогда, говорил с большой теплотой обо мне. Казалось, что от них мне становилось даже горячее, чем от недавней бани.
   Все встречные мужики, коих попалось по пути пятеро, поздравляли нас с каким-то лёгким паром. Знакомые и не очень, но они широко улыбались нам и радовались за нас, как будто мы были одной большой мужицкой семьёй.
   На обратной дороге я насвистывал какую-то мелодию, которая родилась в голове. Дед, шедший рядом, внезапно зашипел и показал куда-то в сторону дома.
– Тибля, тише давай... Смотри, кто сидит.
   Я не без труда разглядел в огромной куче мусора животный силуэт, который тут же начал подниматься.
  Медведь! Огромный и высокий, по сравнению с которым даже я почувствовал себя маленьким и слабым. Дед сделал несколько шагов назад и потянул меня за собой, однако было слишком поздно. Мы привлекли внимание абсолютного хищника, который чувствовал себя в городке как дома.
   Я инстинктивно потянулся за Калашом, перенеся вес на правую ногу, затем, уперев приклад в плечо, как учил Архип, приготовился дать по опасности очередь.
– Эй, ты чего? Собрался Потапыча завалить нашего? Ну-ка, быстро убери пукалку, кому говорю! – Архип говорил спокойно и тихо, что никак не соответствовало ситуации.
   Медведь встал на все четыре лапы и двигался к нам.
– Дед... Мы для него помылись, что ли? Они мясо только после бани едят, чистенькое и с привкусом чеснока? – я нащупал пальцем курок и прицелился.
– Тибля, я тебе говорю же, что всё в порядке. Потапыч нас сейчас обнюхает и дальше пойдём по своим делам, – дедуля поднял руки и шагнул в сторону хищника.
   Я решил довериться деду, ведь он меня ещё ни разу не подводил. Старый, хоть иногда и говорил загадками, но всё ещё сохранил ясность разума.
   Мишка подобрался к нам вплотную, сильно втянул воздух вокруг нас и уткнулся в дедово плечо носом.
– Хороший! Потапыч, а ты чувствуешь, как мой внучок в штаны навалил? А ведь мы только из бани! Заново идти в неё придётся, – дед трепал хищника по шерсти, как будто это был огромный котяра.
   Архип никогда не переставал меня удивлять, каждый день выкидывая какие-то новые сюрпризы. То он кричал во сне, что у него нос отваливается, то рассказывал, что раньше в ракетных войсках служил, а на следующий вечер уже был в морфлоте, то просил ему кроссворды почитать, чтобы успокоиться.
– А мне можно погладить?
– Попробуй, если не ссышь. Мишка свой, мы уже давно его прикормили. Живёт тут, где-то даже хибару занял из свободных. Местные его все знают, он от собак бродячих помогает отбиваться уже который год. А вот те зверюги настоящие, никакого спасу от них нет, приходится мочить пачками, – дед взял мою руку и положил на загривок медведя.
   Я почувствовал его природную мощь и неудержимую силу, его горячее дыхание и большое бьющееся сердце. Воспользовавшись особым зрением, я увидел все вены и капилляры, которые проходили через это могучее тело. Хищник с интересом обнюхал меня и позволил приблизиться ещё немного.
– Ох и денёк у тебя сегодня, внучок. Ты сегодня станешь настоящим мужиком, во всех смыслах этого слова. Но вечером тебя ждёт самое главное испытание! Скажи, тебе какие девочки нравятся? Пухленькие или худосочные? – дед отвлёк меня от глубоких философских размышлений, вновь вернув на грешную землю.
– Я ещё не думал об этом.
– Ты нормальный или нет? Понимаю, что детство выдалось трудным, но годков-то тебе много уже. Пора бы уже и карасика помочить.
   Потапыч смачно лизнул меня в щёку и вернулся к своей импровизированной кормушке возле мусорной кучи. Будучи всё ещё под большим впечатлением от такой встречи, всю оставшуюся дорогу до дома я шёл молча.
* * * * *
Глава 3. Близкий контакт.

  Вернувшись домой, дед в первую очередь взгромоздился в кресло и заставил меня примерить несколько обновок из его сундучка.
– Вы только посмотрите на него! Ну чем не жених! Рубашечка почти новая, всего пара дырок от дроби. Штанишки в цвет и по моде, почти не заляпаны кровью. Тибля, ты у нас первый парень в городе на выданье!
   Я стоял на небольшой картонке и пытался разглядеть хоть что-то в отражении крохотного зеркала. Казалось, что я невероятно страшный, уродливый и уязвимый, даже улыбка получалась какая-то кривая.
– Дед, мне кажется, что штаны очень малы...
– Конечно, малы! А ты зачем такой чучун отрастил? А где тебе дедушка двухметрового мародёра теперь возьмёт? Втянись маленько и готовься к выходу, – Архип доедал сальце с чёрным хлебом и параллельно раздавал ценные указания.
– Цветы надо с собой брать? Что ей говорить, когда войду? 
– А этого ты где нахватался? Вот мне интересно, если я скажу, что надо, ты где их сейчас возьмёшь? Во всём городе из цветов только Роза и Лиля, и те вампирши. Говорить ничего не нужно, за тебя уже дедушка обо всём договорился. Просто молчи и улыбайся приветливо, всё тогда будет тип-топ, – дед показал большой палец вверх.
– Хорошо, вроде бы понятно. А идти куда?
– Три дома влево, поворот направо, потом четыре дома вперёд. Увидишь там горящую вывеску, точно не промахнёшься.
– Тогда я пошёл? Что-то волнуюсь немного, если честно, – я редко врал деду, но сейчас был тот самый случай.
   Я очень сильно волновался, страх пронизывал меня до самых пяток. В своих фантазиях я много раз прокручивал сценарий будущего свидания, но все они плохо заканчивались для меня. Надев новые носки и белые труселя, которые хранились для особого случая, я почувствовал себя немного поувереннее.
– Держи! Без этого дела тебя даже не пустят внутрь. Не вздумай с девками целоваться, даже если сильно захочется, – Архип протянул мне донорский пакет, который нужно было отдать в качестве платы.
– Потому что укусить могут?
– И поэтому тоже. Ступай, благословляю. Сама природа тебе подскажет, что нужно делать. Возвращайся зрелым мужчиной либо погибни в этом славном бою! – последние слова дед пропел своим скрипучим голосом.
   Мой подросший Сигал укусил меня за палец на прощание, видимо, огорчённый, что я иду без него. Выйдя на улицу, я первым делом осмотрелся вокруг. Казалось, что весь город знает о том, куда я направляюсь. Даже крысиная стая, перебегая через проспект, подозрительно остановилась на секунду, глядя на меня. Волнение внутри росло с каждым шагом, но цель была слишком близкой и манящей, чтобы отступать. Донорский пакет с дедовской кровью грел моё сердце покруче грелки с кипятком.
   Мой единственный родственник не пожалел своей кровушки для того, чтобы я мог испытать себя на встрече с нашими извечными противниками. Моя кровь совершенно не годилась для оплаты, ведь навсегда была испорчена смесью из вампирского вируса и простого герпеса. Можно сказать, что она была бы вакциной для излечения другой расы и превращения её представительниц в людей. Мысль посетила мою голову и ускользнула, не успев как следует обработаться мозгом.
   Отсчитав нужное количество домов и поворотов, я оказался у капитальной пятиэтажки с большой неоновой вывеской “Дом наслаждений”. На секунду я задумался и хотел было развернуться, чтобы вернуться домой. Потом вспомнил, что дед Архип обязательно будет интересоваться результатом сего похода, и мне придётся ему соврать. Потом он узнает правду у одной из вампирш, и я получу тумаков. Наконец-то решившись, я нажал на кнопку звонка, что висел на входной двери.
– Алло! Какого *** трезвонишь? – грубый, но всё же очень женственный голос ответил на пятом гудке.
– Я по поводу соития. Мне нужна женщина, – от одного только голоса что-то внутри меня зашевелилось и взволновалось.
– А, поняла! Это же тот пришибленный, о котором вчера дед Архип говорил. Заходи, ноги вытирай, у нас вообще-то порядок тут, – незнакомка стала говорить чуть помягче, узнав о цели моего визита.
   Войдя в подъезд, я очутился в небольшом холле с лестницей и выжженными почтовыми ящиками. Возле окон стояли несколько длинных свечей, от которых шёл приятный аромат, и тянулись притягательные тени на стекле. Решётка до потолка отделяла холл и первый этаж от второго, а за ней уже ждали четыре представительницы вампирской стаи.
– Ну, здравствуй, новичок. Твой дед нам всё рассказал о твоём тяжёлом случае. Ситуация, конечно, непростая, но мои девочки тебе помогут, – самая упитанная из вампирш вышла вперёд на пару шагов, закрыв за собой трёх остальных.
– Я, наверное, всё-таки в другой раз зайду… – меня по-настоящему напугал её боевой раскрас и напор, да и длиннющие клыки не вызывали никакого доверия.
– Постой! Архип говорил, что ты из бывших наших. Что ты этот, Укушенный человеком! Я раньше думала, что таких не бывает, по крайней мере, не встречала лично ни разу. Прикольно! Зови меня Викуся, я здесь за старшую у девочек, – женщина широко и хищно улыбнулась.
– Я – Антибляйд. Да, дед спас меня в детстве и превратил в человека. Было дело, – мне удалось немного успокоиться благодаря потрясающей обстановке и невероятному предвкушению, растущему с каждой секундой.
– Спас или обрёк на жалкое существование – это уж с какой стороны посмотреть. Ладно, ты же не для болтовни сюда пришёл. Погляди лучше на моих красоточек, все как на подбор, – Викуся отошла немного в сторонку, и я наконец-то смог разглядеть девушек, стоящих за ней.
– Тамара. Тоня. Тина. Выбирай.
   Три хищницы смотрели на меня голодным и пожирающим взглядом, казалось, что только решётка сдерживает их от нападения. Девчонки скалили клыки, тянули ко мне руки с длиннющими ногтями, демонстрировали стройные ножки, выставляя их напоказ. В общем, выглядели они сногсшибательно, но опасно.
– А какие гарантии? Я про безопасность спрашиваю.
– Наша фирма гарантирует качество и жизнь клиента. Мы уже много лет на рынке услуг, ни одного негативного отзыва от посетителей. Ты выбираешь девочку, а дальше я уже позабочусь о вашем приятном вечере, – Викуся успокоила меня своим глубоким и раскатистым голосом.
– Мне посерединке нравится. Рыженькая… Получается, что Тоня! – я быстренько осмотрел весь шикарный ряд, и сердечко ёкнуло на этой девчонке.
  Тоня была невысокого ростика, одета в короткое платье с цветочками, её огненные волосы были слегка растрёпаны, а на кукольном лице светились несколько веснушек. Девушка просунула руку через сетку, и я отдал ей донорский пакет. Жадно отхлебнув несколько глотков из краника, она вытерла губы рукавом и сказала:
– Не бойся, малыш. Тебе у нас понравится. Завтра снова придёшь, а потом ещё много раз, пока всего деда не высушишь до смерти.
– На сегодня с меня хватит… – я хотел было развернуться и покинуть помещение, но тут в дело вступила хозяйка.
– Проходи в первую квартиру. Тоня сейчас приведёт себя в порядок и присоединится к тебе.
   Не в силах сопротивляться её чарующему голосу, я открыл нужную дверь и вошёл в гостевую комнату. Сев на широкую кровать, я осмотрелся вокруг, пытаясь унять сердце, пытающееся покинуть грудь.
   Маленький прикроватный столик, лампа с красным освещением, стул, на который я повесил тулуп и свитер со штанами, огромное зеркало высотой около двух метров. Но главным атрибутом здесь было интересное подобие кресла с прикреплёнными к нему ремешками. Ещё через пару минут в комнату ко мне вошла Тоня, которая переоделась и была совершенно неотразима.
– Сразу пристегни меня. Голод немного утолила, но полностью за себя не отвечаю, – её тонкий девичий голос звучал сладко и нежно, особенно по сравнению с Викусиным.
   Девушка прилегла в странное изогнутое кресло, которое я чуть раньше приметил, и указала мне на наручники, прицепленные к нему. Я быстренько сообразил, что от меня хотят, пристегнув её руки и ноги, а также закрепив ремешок на шее.
– Я тебе нравлюсь? Хочешь меня? – Тоня смотрела на меня и улыбалась, стараясь не показывать острые зубы.
– Ты… Ты очень красивая. Самая красивая из всех, что я видел.
– А много ли ты видел женщин?
– Семь, считая маму и акушерку.
– Что-то чувствуешь? Появляется какое-то желание?
– Появляется. Не могу описать что конкретно, но что-то хочется сделать, – я находился в каком-то неадекватном, эйфорийном состоянии, совершенно не соображая, что делаю и что говорю.
   Мне нравилось просто смотреть на неё, чувствовать свою временную власть, наслаждаться её опасной компанией. Эти округлые формы, так выгодно подчёркиваемые одеждой, сводили меня с ума. Комбинезон из чёрной кожи сильно обтягивал её тело, в нескольких местах в него были вшиты молнии, а красные туфли на высоком каблуке завершали стройные ножки, лежащие на краю кровати.
– Смотри, что я умею, – после этих слов Тоня посмотрела на свою грудь, томно торчащую из тонкого чёрного лифа.   
  Её соски, как по мановению волшебства, увеличились в несколько раз, став большими и сильно заметными.
– Уау!
– Как тебе нравится, малыш? Как ты любишь делать это?
– Я пока что не знаю, как мне нравится. Что обычно делают мужики?
– Шлёпают меня по попке. Просят вставить себе в задницу палец. Кричат так, как будто победили мамонта голыми руками. Плачут от того, что и в этот раз не встал. Лижут мне ноги и пьют водку из туфли. Желают, чтобы я их по голове гладила и молчала. В общем и целом, кто во что горазд, – девушка еле слышно хихикнула.
– Я всё хочу и сразу! Что делать сначала, подскажи? – едва оторвав задницу от кровати, я стоял возле самой желанной красоточки на всей Земле.
– Прикольные у тебя трусишки. Я таких белых и чистых вообще никогда не видела, да ещё и без дырок. Подходи ко мне поближе и всё с себя снимай скорее, – Тоня облизнула губы длинным языком и подмигнула мне.
  Я понял, что это был тонкий намёк. Нужно было переходить к решительным действиям, иначе я бы показался ей полнейшим тормозом. Скинув носки в угол, я сделал пару смелых шагов в её направлении.
– Показывай уже, что там у тебя спряталось. Вижу, что природой не обижен. Ого! – красные зрачки Тони от удивления сильно расширились.
   Пися от волнения и возбуждения из огромной и мягкой превращалась в маленькую и твёрдую. Недостатки и достоинства людские смешались во мне с вампирскими, и иногда выдавали странные результаты.
– Ничего себе, обычно всё наоборот. Давай уже входи, пока член совсем не исчез, – Тоня указала подбородком на молнию, которая была в районе её паха.
  Едва коснувшись девичьего тела, моё затрясло, как бешеную собаку. Дыхание перехватило, и картинка передо мной расплывалась, словно в меня плюнули мылом. Глаза закатились куда-то к затылку, руки и ноги стали ватными, приятная волна прокатилась по груди и ногам, а затем обильно капнула на мою ступню.
– Ну, ничего страшного. Ты – большой молодец. У многих так бывает в первый раз.
– Тоня, скажи честно, тебе понравилось? – я стремительно натягивал беленькие трусы назад.
– Невероятно. Это было потрясающе. Ещё немного и меня бы просто разорвало от удовольствия, – Тоня улыбнулась и подмигнула мне ещё раз.
– Мне тоже. Теперь понятно, почему дед так много об этом говорил и настаивал, чтобы я сходил, – надев новенькие носки, я уселся напротив моей первой партнёрши по сексу.
– Лишь бы тебе нравилось, мой милый. Приходи ещё обязательно, мне с тобой очень хорошо. У нас есть ещё пятьдесят минут. Чем займёмся?
– Если ты не против, то я хотел бы поговорить. Кроме Архипа, со мной мало кто разговаривает, и мне очень этого не хватает.
– С удовольствием. Мне придётся остаться пристёгнутой, тут уж извини. Расскажи о том, что тебя волнует, что беспокоит, что на душе происходит, – рыжая бестия вмиг превратилась в нежную и трогательную слушательницу мужских откровений.
   Мы долго и смешно болтали обо всём: о нашем городе, о мужиках и женщинах, о двух мирах, которые так сильно и странно переплелись, несмотря на большую разницу во взглядах. Тоня говорила со мной, как со старым другом, почему-то изредка поглядывая на часы над дверью.
   Она рассказала мне много чего интересного и нового, о чём дед Архип специально или нечаянно умалчивал. Самой интересной в её речи была история про договор между людьми и вампирами, о котором мой старый родственник упоминал лишь вскользь.
   Оказывается, когда по предварительному сговору одна из вампирш беременеет от мужика, то ребёночка ждут и те, и другие. За три дня до предполагаемой даты рождения люди и вампирши собирают совет, на который отправляются по пять представителей от каждой расы. Каждый из участников тянет из специального мешочка розовый или голубой стеклянный шарик, которых там находится ровно по десять.
   Если перевес будет в сторону розовых шариков, то ребёнка оставляют девочкой, и она будет жить со своей родной стаей. Если же голубых шариков будет больше, то мужик с герпесом придёт в родильное отделение и пополнит ряды людей. При равном количестве выбор начинается заново.
– Скажи, а если бы было средство, с помощью которого ты смогла бы стать обычным человеком… Что бы ты выбрала: воспользоваться им или оставаться вампиршей?
– Ну уж нет, спасибочки! Нам с девчонками и так неплохо живётся. Сам посуди, ты бы хотел на моём месте оказаться? Вот и мне ваши приколы мужицкие ни к чему.
   Мне очень понравилось болтать с Тоней, даже больше, чем заниматься с ней сексом. “Дом наслаждений” я покидал с невероятным чувством полного удовлетворения. Казалось, что весь город видел, что этим вечером я стал настоящим Мужчиной. Меня разрывало от эмоций и желания с кем-нибудь поделиться своим новым достижением.
   По пути я решил заглянуть к дяде Мише и ненароком упомянуть, что иду от девчонок. Взяв в долг пару фунфыриков для деда и одну новую кассету с боевиком, я попрощался с продавцом, который теперь явно смотрел на меня иначе.
   Встретив Потапыча возле его мусорной кучи, я дал тому как следует обнюхать себя. Даже животные замечали кардинальные перемены в моей жизни. Крысы на нашей улице выстроились в почётный караул, стоило мне лишь войти на неё с перекрёстка. Девушки из соседнего дома высыпали всей толпой к окну, чтобы лично увидеть нового Мужика в этом городе.
   Войдя в нашу кривую хибару, я первым делом отдал деду его фунфырики в качестве благодарности.
– Ну? – дед всадил обе бутылочки одну за одной и обратился ко мне.
   Как же он тонко умел подобрать нужные слова, был чрезвычайно краток и лаконичен в своих изречениях!
   Я уселся на упаковки с минералкой, взяв в руки моего любимого питомца. На душе была настоящая весна и оттепель, даже пальцы ног перестало колоть от обморожения.
– Деда! Так хочется танцевать! Кажется, я влюбился!
* * * * *
Глава 4. Чайлдфри.

  Прошла неделя с того момента, как я вернулся домой обновлённым человеком. Кажется, даже дед изменил ко мне отношение, став доверять более важные и ответственные дела.
– Надо чеснок перебрать в сундуке. Какой-то сгнил к чертям ****ячим и вонять теперь будет на всю околицу.
   Мы с Сигалом с удовольствием принялись за новое поручение. Мой песец немного подрос и теперь не влезал в рукавицу полностью, торча из неё хитрой мордочкой. Дед поделился с ним кусочком сала, отчего нос был немного скользким и вкусно пах пряностями.
   Внезапный стук в дверь нарушил наш временный покой и домашнюю идиллию. В проёме показался какой-то мужик, которого я раньше в городе не видел. Инстинктивно потянувшись к ближайшему дробовику, я был остановлен голосом Архипа.
– Тибля, ну как ты дорогих гостей встречаешь? Конечно, давай, ****и по нему дробью с двух стволов! Заляпай нам новую дверь и отличный коврик. Классно ты придумал, – дед громко засмеялся и обнял вошедшего.
– Здорова, дед Архип! Как жизнь молодая? Беда у нас, нужен твой совет и помощь в одном деликатном вопросике, – дядька с большим носом-картошкой пожал мне руку и присел на предложенное место из деревянных поддонов.
– Как фунфырики делить, то *** кто про Архипа вспомнил! Как жопа конкретно замарана, то здрасьте, мы уже тут. Что случилось-то, Гена? – старик уселся в своё кресло и сделал невероятно деловитый вид.
– На Ленина чайлдфри завелись. Около пяти тварей в одной квартире тусуются. Надо что-то решать с ними, – мужчина озадаченно хмурил брови, говорил громко и нервозно.
– Это, Геннадий, не беда, а целый паровоз ****ецов ты принёс. Нам этой заразы ещё в городе не хватало! Хуже тараканов, мух и блох, те хоть размножаться не против, – дед тоже нахмурился, видимо, вопрос был нереально серьёзным.
   На всякий случай я тоже сложил брови домиком и убрал ухмылку с лица подальше. Если я и понимал что-то в этой жизни, то это такие тонкие человеческие моменты. Если двое мужиков сидят и выглядят озадаченными, значит, тоже нужно резко озадачиться, иначе как-то не по-людски выходит.
– Вот и я говорю городским, что нужно действовать, а они лишь яйца чешут и лета ждут.
– Лета ждать никак нельзя. Хреновые идеи очень быстро развиваются в незрелых мозгах. Вчера она одна такая была ****одельная, сегодня их пять, а завтра сколько будет? – Архип втянул носом порцию табачку и несколько раз чихнул.
   Условия этой задачи мне были понятны, поэтому я начал подбирать возможный и правильный ответ. Однако тут же вспомнил, что дед такие вопросы часто называл риторическими, а это значит, что нужно было и дальше помалкивать с умным и просветлённым лицом.
– Дело говоришь. Не зря тебя мужики городские уважают.
– Давай тогда отряд собирать. Тиблю с собой тоже возьмёшь. Ему как раз обстреляться пора. Кто ещё есть поздоровее?
– Коля Профессор вроде бы в форме. Стёпка Альфач по-любому тоже впишется. Вот вчетвером и попробуем сдюжить дельце, – Гена загибал пальцы, пока они не кончились.
– Ну вот и порешили, считай. Готовьтесь, я своего внучка пришлю после короткого, но подробного инструктажа. Сверим часы! В шесть ноль-ноль чтобы все на месте уже были, – деду очень шло раздавать команды, словно он когда-то управлял целой армией, если не сразу тремя.
   Мужчина, так внезапно нарушивший наши границы, спешно покинул хибару.
– Дед, а почему у него четыре пальца всего? Что за неполная комплектация?
– Слушай, вот откуда ты это слово взял?
– У дяди Миши читал выпуск “За рулём”.
– Ну вот и нахера ты этими знаниями голову себе молодую засираешь? У нас на всю округу ни одного автомобиля на ходу. Ты давай ещё про подводные лодки и космические корабли читать начни! 
– Прости, я больше не буду читать.
– Одна уже начиталась западных книжонок, и видишь, что получилось? Теперь, что касаемо недостатка конечностей на конечности! Генку нашего Лесорубом зовут, потому что палец себе отхерачил на пилораме, по пьянке дело было, ещё в молодости глубокой, – дед снова занюхнул табачку.
– А Коля почему Профессор?
– Потому что целую энциклопедию “Вокруг света” скурил на своих самокрутках. Представляешь, все двадцать томов! Вот уж где поистине легендарная личность. Теперь кашляет, правда, каждые десять секунд, но оно того стоило, наверное.
– Ясно. Осталось разобраться со Стёпой.
– Стёпку Альфачом называют, потому что яйцо себе одно отстрелил, когда с оружием баловался. Пистолет – это вам не шутки, имеет большую мощь и целкость повышенную, – Архип показал на ТТ-шник, который висел на нашем пожарном стенде.
– Круто. Прямо команда мечты собирается у нас. Только у меня со здоровьем всё в порядке.
– Так ты и самый молодой из них, считай. Ты давай не умничай, иди лучше постреляй по бутылкам. Пока норматив не сдашь, никуда не отпущу, тем более на такое опасное мероприятие, – Архип поднялся на ноги, прихватив с собой несколько пустых фунфыриков из-под кресла.
   Он указал мне на мой любимый укороченный Калаш, к которому у нас было больше всего патронов. Не знаю, где дед умудрился их добыть, возможно, какие-то старые связи из армейской жизни помогли. На каждой из коробок была надпись “На экспорт”, что означало это слово, я уточнять не стал. Взяв одну полную обойму, я вышел на улицу, где меня ждал импровизированный тир из маленьких бутылочек.
– Стреляй, не жалей! Нужно пять из десяти выбить, иначе будешь мазилой криворуким, – Архип выстрелил первым, и стекляшка разлетелась вдребезги.
  Я сделал несколько одиночных выстрелов по мишеням, попав в девять из десяти. Дед тяжело вздохнул и дал мне подзатыльника, хотя вроде бы норматив я выполнил.
– Тибля, ну никуда не годится такая стрельба! Давай усложним задачу. Замочишь деда и будешь дальше один жить как хочешь. Можешь книжки свои дурацкие читать, на вампирше жениться, деток с ней заведёте, – дед поставил последний оставшийся фунфырик себе на голову и отошёл на приличное расстояние.
– Я не буду стрелять! А вдруг промахнусь!
– Значит, так и будешь трусом и рохлей. Вспомни, как я мамку твою колом проткнул. Ну вот, вижу теперь огонь в твоих глазах, – Архип вовсе не шутил, встав во весь рост и придерживая бутылочку рукой.
– Я уже давно простил тебя.
– Да я сам себя всё никак простить не могу! Как зенки закрою, как вспомню тебя на том полу… А знаешь что, давай так и сделаем, – дед подошёл ко мне и завязал глаза своей шапкой-ушанкой.
– Стреляй, внучок. Руками не дрожи только, и всё будет хорошо.
   Я слышал его голос, навёл автомат в том направлении, где примерно была его голова с установленной бутылкой.
– Дед, да хватит уже. Пошли домой.
– Стреляй, ссыкло! Смерть – значит смерть! Дедушка хорошо пожил, можно и скопытиться уже.
   Мой палец нервно дёрнулся, и я услышал, как разлетается на осколки очередная бутылочка. Пока я снимал дедовскую шапку с головы, тот уже подошёл ко мне вплотную и крепко-крепко обнял.
– Теперь ты готов к взрослой жизни. Закрыли твои гештальты, всё проработали. Собирайся, скоро к мужикам идти.
   Сцена с престарелым родственником была бы невероятно душещипательной, если бы я не подглядывал сквозь плохо завязанную шапку. Дед перед моим выстрелом отошёл от греха подальше в сторону на несколько метров, а затем бросил бутылку примерно в то место, где стоял раньше.
   Архип хорошо снабдил меня, дал всё необходимое для моей первой охоты. Две чесночные гранаты болтались за поясом, к автомату примотан дополнительный рожок, осиновый кол из моих детских запасов и бутылка минералки на случай смертельного ранения. Через полчаса я уже двигался в направлении главной магистрали нашего городка. Товарищ Ленин чётко указывал рукой, что я нахожусь на верном пути. Выйдя из переулка, я сразу же увидел троицу мужиков, собравшихся на весьма опасное задание.
  Гена Лесоруб, Коля Профессор и Стёпка Альфач были одеты в грязно-зелёную униформу, похожую на ту, что была у деда для рыбалки. Каждый из них поздоровался, а затем продемонстрировал оружие, с которым пришёл на разборку с вампиршами. Геннадий вооружился самопальным обрезом, Николай подобрал винтажное ружьё с длиннющим стволом, а Степан нашёл где-то винтовку Мосина времён Великой Отечественной войны. Выглядела компашка невероятно устрашающе, особенно впечатлял их боевой раскрас: чёрный гуталин в три полосы на каждой щеке.
– Короче, заходим быстро, всех кладём и по домам, – Гена втянул потёкшие сопли обратно в ноздри и проверил свой обрез на предмет заряда.
– Может быть, поговорим сначала? Вдруг мы что-то не так поняли, – я вставил рожок в Калаш и положил по гранате в каждый из карманов тулупа.
– Красноглазый, ты давай воду тут не мути. Жалко что ли своих бывших? – Альфач широко улыбнулся, показав несколько золотых зубов в ряд.
– Я их не знаю, просто не хотелось бы ошибиться. Мало ли, что люди говорят…
– Эти бабы – охуевшие тарелочницы! Рожать не хотят, в передок не дают, жрут только и светом балуются. Нашему обществу такие не нужны! – Профессор ужасно заикался, и речь его из-за этого нюанса заняла целую минуту.
– Хорошо. Я первым пойду. Мне их укус не так страшен, по крайней мере, не заражусь, – я решительно направился в сторону подъезда.
– Вот, молодца! Если что-то шевельнётся или хотя бы громко задышит – стреляй сразу.
– Мужики, я жутко извиняюсь. Это моя первая охота. Куда стрелять лучше?
   Я немного волновался и не хотел выглядеть новичком в этом деле, но ещё больше не хотел лежать на полу с разорванным горлом.
– В голову стреляй или в грудь. Это только в фильмах показывают, что им похер, а на самом деле вполне действенно. Патроны сильно не трать, раза два шмальнул и подойти можно поближе, чтобы добить, – Лесоруб шёл сразу за мной и раздавал жизненные советы совершенно бесплатно.
– А мне нравится по старинке – колышком тюкать. Как жучков их прибиваешь к стенке, так ножками смешно потом болтают, – Альфач показал два деревянных заострённых копья, которые нёс во второй руке.
   Коля обогнал меня на последних метрах у двери, ворвавшись в подъезд самым первым с оглушительным криком:
– Всем лежать, мордой в пол! Работает спецназ!
  Войдя внутрь, вы не встретили никакого сопротивления, не было страшной атаки со всех сторон, которую я представлял себе в бурных фантазиях. На одном из верхних этажей играла громкая музыка, что-то из попсятины, как такое называл дед Архип.
   “Ты – особенная снежинка!
     Ты – прекраснейшая песчинка!
     Красивее и круче нет,
     Ни на какой из всех планет!”
   Я с трудом смог разобрать слова песни, которые вампирши пели толпой, но совсем не улавливал их смысл. Поднимаясь по лестнице этаж за этажом, мы приближались к источнику звука, отчего чувство тошноты подкатывало всё сильнее.
– Мужики, это что, оружие какое-то психологическое? Я прямо сейчас в окно хочу выйти, – мне приходилось зажимать уши руками, иначе я не смог бы сделать и шага дальше.
– Да, слышал я пару раз про такое. Караоке называется. Собираются бабы в одном помещении и орут, что есть мочи, о судьбе своей нелёгкой. Говорят, что много наших полегло, нужно быть осторожнее, – Профессор оправдывал своё высокое научное звание, поделившись со мной мудростью.
   Звуковая атака на время прекратилась, видимо, вампирши перезаряжали глотки для нового захода. Мы с мужиками совершили волевой рывок к двери на пятом этаже, за которой нас ждала жестокая банда чайлдфри. Я приготовился стрелять, выставив Калаш перед собой. Гена показал три пальца, потом два, потом один. Степан выбил дверь мощным ударом ноги, и мы ворвались в узкий коридор, став плечом к плечу.
   Около десяти вампирш сидело на огромном диване и прямо на полу перед телевизором. Одновременно и почти синхронно они повернули головы в нашу сторону, а затем оскалили клыки и яростно зашипели.
– Кто тут не хочет демографию повышать? Мочи их беспощадно, чтобы ни одна тварь не ушла! – Гена дал первый залп из двуствольного обреза, и одну из сидящих разворотило от неожиданности.
  Мужики стреляли и резали ножами, Альфач чётко метнул оба кола и попал в цели. Вампирши метались по комнате, лезли по потолку и пытались добраться до наших вкусных глоток.
– Тибля, жопу нам прикрывай! – Коля отстрелял всю обойму из ружья, а затем перешёл на холодный и острый нож.
   Я оказался за спинами мужиков, совершенно не имея возможности пострелять или хотя бы посмотреть на эту разборку изнутри. Метнув вслепую две чесночных гранаты в центр зала, я услышал громкое: “Ой, бля, прямо в глаз!” Решив, что этого недостаточно, я открыл бутылку со “Святым источником” и закинул её туда же, прямо в кричащую и стонущую толпу. Раздались ещё несколько выстрелов и всхлипываний, а потом настала гробовая тишина.
   Заглянув в комнату, я сильно пожалел об этом. Видимо, мои чесночные гранаты и минералка возымели такой эффект, что вампирш разнесло на мелкие ошмётки, которыми были окрашены все стены, пол и потолок. Меня смачно вырвало прямо на телевизор, на котором до сих пор крутился тот же самый дурацкий клип, который мы слышали ранее.   
   “Ты – особенная снежинка!
     Ты – прекраснейшая песчинка!
     Красивее и круче нет,
     Ни на какой из всех планет!”
– Проверь дальнюю комнату, вдруг там ещё сидят, – Гена Лесоруб вытирал топор о платье одной из участниц сборища.
– Ты же говорил, что их всего пять будет…
– Разведка доложила так. Оказалось больше, ну что теперь. С нашей стороны потерь нет.
– Жалко, девчонки-то ещё молодые совсем. Эта смотри какая красивая была, – Альфач любовался чьей-то головой, которая зависла на люстре.
– Надо бы спалить тут всё к херам собачьим, всё равно это уже не отмоется, – Профессор пнул чью-то оторванную ногу, и она с хлюпающим звуком отлетела в угол.
   Мне становилось плохо, и с каждой секундой хотелось сбежать отсюда как можно скорее. Зайдя в комнату, на которую мне указал Гена, я закрыл за собой дверь. Я люто ненавидел каждого из этой троицы за то, что они сделали и как себя вели после этой кровавой победы. Винил деда Архипа за то, что заставил меня в таком участвовать. Винил себя за дурацкую браваду, которая вела меня вперёд. Я не чувствовал себя ни крутым, ни правым. Мне казалось, что можно и нужно было сделать по-другому. Хотя бы попробовать поговорить, а не лупить во все стороны, как сумасшедшие.
   Мой острый слух почувствовал какое-то движение в платяном шкафу, который стоял возле дальней стены комнаты. Открыв дверцы, я приготовил автомат, который мне сегодня пока ещё не пригодился. Знакомые красные глаза смотрели на меня со слезами и мольбой, выглядывая между висящими пальто.
– Тоня… Ты что тут делаешь? – я испытал всю гамму эмоций за несколько секунд, от всепоглощающей радости до вселенского ужаса.
– Блин… Мы по подвалам и канализациям перебираемся из дома в дом. Я первый раз на такую встречу пришла, хотела послушать, о чём говорят, просто было интересно, – Тоня стыдливо прятала клыки и с опаской смотрела на моё оружие.
– Не бойся, я не буду в тебя стрелять. Посиди тихонько тут, мужики скоро уйдут, и потом выскочишь отсюда, – я убрал Калаш обратно за спину, говоря с ней шепотом.
– Тибля, пошли! Скоро тут запахнет жареным, – голос Гены послышался одновременно с привкусом бензина на языке.
  Мне приходилось лихорадочно соображать, что делать дальше. Всполохи огня отражались по полу, я это видел даже через маленькую щель под дверью.
– Сиди тут. Я скоро вернусь, – передёрнув затвор автомата, я закрыл дверцы шкафа, напоследок заглянув в эти бездонные глаза, что смотрели на меня с надеждой.
– Мужики, почему вы не уходите? Мы тут вроде бы закончили, – я посмотрел на каждого из них по очереди, пытаясь увидеть в их глазах хоть что-то человеческое.
– Да погоди! Сейчас самое веселье будет. Знаешь, как они прикольно лопаются в большом огне? Как попкорн! Звук такой смешной, такое не забывается, даже во сне будешь слышать, – Коля громко заржал, а потом его поддержали и остальные двое.
   Никто из них и не собирался покидать квартиру, наслаждаясь языками пламени, которое охватывало всё большую площадь.
– Это не по-людски. Вы хуже них и даже хуже зверей, – троица повернулась на мой голос и удивлённо выпучила глаза.
– Ты совсем охуел? На своих ствол поднимаешь?
   Лесоруб не успел договорить, как тут же схватился за живот и шею, из которых начала хлестать алая кровь. Коле и Стёпе повезло больше, ведь я попал им прямо по пустым и страшным черепушкам. Огонь тут же принялся перерабатывать их старые тулупы и шапки, подбираясь всё ближе ко мне.
– Тоня, выходи. Ты меня здесь не видела, я тебя тоже.
* * * * *

P.S.
 
   Дед смотрел на меня с интересом, как будто видел в первый раз в жизни. В последнее время мы разговаривали гораздо меньше, всё больше смотрели кассеты с боевиками и молчали каждый о своём.
– Тибля, ты какой-то другой стал. В глазах что-то поменялось. Возмужал что ли? Вот этой вот ****инки молодецкой как-то поубавилось.
– Жизнь. Что-то слишком много впечатлений в последнее время, – я гладил Сигала у себя на коленях.
– Как с дела вернулся, я тебя прямо не узнаю.
– Всё тебе рассказал, как было. Я едва ноги унёс, их слишком много внутри оказалось. Мужиков всех погрызли, пришлось весь подъезд спалить, чтобы зараза дальше не пошла, – я придерживался легенды, которую сам же и придумал.
– Что задумал, говори? Я же тебя как облупленного знаю, – Архип смотрел на меня своими старческими глазами, которыми почти не моргал, потому что пользовался бережливо.
– Дед, я, наверное, пойду.
– Куда собрался? На улице по-прежнему пурга и темень кромешная.
– Я в целом имею в виду. В философском смысле. Пойду дальше, – песец закрутился вокруг моей ноги, когда я выпрямился в полный рост.
– Ах, вот оно что! Мой птенец вырос и осмелел, оперился и готов лететь один, – дед немного улыбался, но без издёвки, а как-то по-доброму.
– Да. Я многое узнал и почувствовал настоящую любовь. Стал здесь настоящим мужиком, ходил в баню и выиграл много конкурсов. Я хочу посмотреть на что-то помимо нашего городка. Мне здесь тесно и душно.
– Хочешь покинуть зону комфорта?
– Ты что, тоже начал читать ту книгу, что я принёс от дяди Миши? – я был чрезвычайно удивлён и обрадован.
– Я скорее сыром срать начну, чем читать. Ну, может, и посмотрел пару страниц на досуге…
– Дед, ты не перестаёшь меня поражать.
– Тогда ты сейчас вообще охуеешь от счастья. Смотри, новые ботинки тебе справил, – Архип достал из-под кресла коробку и протянул мне.
– Прощальный подарок, это так трогательно. И размер мой! Где ты их нашёл? – я уже скидывал старую обувь и с удовольствием натягивал новые зимние сапоги.
– Находят залупу на самом конце, а я честно сторговался.
   Только сейчас я заметил, что на пожарном щите не хватало одного из любимых дедовских дробовиков.
– Спасибо… Ты что, и вправду меня любишь?
– Не любил бы, нахрен бы ты мне упал, чтобы двадцать пять лет с тобой возиться.
   Я готов был поспорить, что в уголках глаз Архипа появились крохотные слезинки, но он тут же втянул их обратно.
– Мы пойдём тогда. Сигала с собой беру, он прикольный.
– И Калаш бери, он тоже прикольный. Большая Полярная ночь ещё долго будет длиться. Днём тебе прятаться придётся, ну ты же помнишь мои советы. Если заплутаешь когда-нибудь или соскучишься по своему старичку, то заглядывай назад.
– Пойми, я мир хочу посмотреть… Он такой большой и чудесный! Мне всё интересно. А вдруг там хорошо, а мы тут сидим всю жизнь и не дёргаемся? – я уже надевал тулуп и обвешивался чесночными гроздьями.
   Сигал угнездился на правом плече, обвив мою шею длинным хвостиком.
– Ты прав, внучок! Ну что ты будешь лучшие годы свои молодые в этой перди сидеть? Конечно, будь осторожен и иди своей дорогой. Вот тебе моё дедовское благословение, – Архип окропил меня содержимым фляжки.
– Давай, дед! Не поминай лихом. Может, и свидимся когда-нибудь! – я крепко обнял своего родственника и поцеловал его в обе щёки от невероятного вдохновения, что меня посетило.
– Мелкого береги. Часто кушай. Хер не суй куда попало. Патроны попусту не трать. Иди уже, а то разревусь сейчас, как бабка старая, а мне по статусу не положено, – Архип похлопал меня по спине и помахал мне на прощание.
   Я покидал родную улицу в отличном настроении, преисполненный жаждой приключений, в полной уверенности, что в этот городок я больше не вернусь. Даже моего острого слуха и чутья не хватило на то, чтобы услышать последние слова, что произнёс дед Архип, когда я скрылся за очередным поворотом.
– Каждый год одно и то же… Мне делать больше нехер, как искать потом этого дурня и откапывать из-под снега. Хорошо, что в этот раз с ним Сигал, по следам найти проще, когда домой зверёныш прибежит.   
* * * * *