Ярость. Зима 1237-38-го. Глава 15 продолжение 2

Ратьша с ближниками подъехал к Коловрату. Вместе они проехали вдоль выстроившихся в колонну конных сотен, Осмотрели стоявших беспорядочной кучей пешцов. Коловрат при этом едва заметно поморщился, сказал, обращаясь к Ратьше:
– Как-то бы их поднатаскать, чтобы бы в стену могли построиться и биться в ней хоть бы стоя на месте.
– Надо озадачить кого-то, – отозвался Ратислав. – Кого-то из бояр. Подумаю, кого. Вот только времени для этого нет.
– За нами конными все равно не поспеют. Вот пусть и идут вместе с обозом и как-то находу разбираются с этим.
– Попробуем, – кивнул Ратьша. – Хоть по мне лучше учить их отбиваться из-за поставленных в круг саней.
– И это тоже, – согласился Коловрат. – Но то им надобно будет делать вечор перед ночевками. А стену строить можно почти что находу.
– Добро, езжай вперед, а я тут распоряжусь.
Набольший воевода развернул коня, погнал его рысью в голову отряда. За ним пристроились его ближники. А Ратьша задумался над тем, кого поставить над разросшимся отрядом пешцов, чтобы натаскать их для боя хоть каким-то строем. Взгляд его упал на Воеслава. Меченоша находился справа и чуть позади, оглаживал шею отдохнувшего, бьющего правым копытом лед жеребца. Ратислав сделал знак приблизиться.  Воеслав подъехал всем видом показывая готовность исполнить любой приказ боярина.
– Вот что, парень, назначаю тебя воеводой над этим вот воинством, – Ратислав кивнул на толпу вооруженных смердов. – Твоя задача сделать из них какое-никакое войско, способное сражаться. Попервой пусть научатся драться из-за поставленных в круг саней. Сумеешь?
Воеслав не спешил с ответом. На лице его не было особой радости от нежданного повышения, скорее, наоборот. Но, тем не менее, он процедил сквозь стиснутые зубы:
– Премудрость не велика, справлюсь.
– А еще попробовать надобно научить их вставать в стену и биться в ней. Знаю – почти невозможно сие за короткое время, да еще находу, но попробуй – Коловрат попросил. И, кстати, охрана обоза тоже на тебе.
Меченоша посмурнел еще больше, ответил и на это:
– Попробую, боярин.
– Ну вот и порешили, – вздохнул, жалеючи парня, Ратьша. Потом подъехал вместе с ним поближе к пешцам, крикнул, обращаясь к ним. – Вот ваш воевода! Слушайтесь его во всем! Он будет учить вас бою в строю!
Толпа загудела – не понять, то ли одобрительно, то ли наоборот. Ратислав, усмехнувшись, решил, что обрадовал смердов таким назначением.
– Все. Оставайся. И постарайся не сильно отстать от нас, – сделал он последнее напутствие Воеславу.
Развернув Буяна, он порысил следом за Коловратом, нагоняя уже тронувшиеся конные сотни. За ним ехали Первуша, Гунчак и Светлана, ставшая уже своей в ратьшиной свите. Нагнав Коловрата сотоварищи, Ратислав отпросился возглавить головную дозорную полусотню. Он пересел на безбронного скакуна, захваченного у татар. Жеребец был половецких кровей – легконогий, сухой, с небольшой изящной головой, длинной гнутой по-лебединому шеей. На таком одинаково хорошо преследовать врагов и уходить от погони. Буяна и пару вьючных лошадей со скарбом он оставил на Первушу, которому приказал двигаться вместе с основным войском. Первуша возмутился было, предлагая отправить коников в хвост отряда, где шли вьючные и запасные лошади, но Ратислав прикрикнул на меченошу, приказав выполнять приказ своего боярина, не прекословя. Первуша запечалился, но, подчиняясь, покорно склонил голову.
Однако этим днем догнать татар не получилось. Пока ехали крупной рысью всюду по берегам видели следы их пребывания: сожженные деревни, изгаженный конским навозом лед, замерзшие трупы. Трупы людей и лошадей. Людские трупы принадлежали, судя по всему, невольникам, которых татары гнали вместе с собой и предназначавшихся для хашара. Попадались тела молодых женщин и девушек, замученных находниками до смерти. А трупы коней говорили о том, что у татар начался их падеж. И, если трупы сородичей вызывали у Ратьши чувство гнева и ненависти, то трупы лошадей радовали – кочевник без лошади плохой воин. Павшие лошади были все больше южных кровей – половецкие, хорезмийские, даже попадались арабские скакуны, не выдержавшие суровой русской зимы и грубого корма.
На ночлег расположились на низком левом берегу Оки, лишенном леса. Утром еще затемно, плотно позавтракав, двинулись дальше и к полудню добрались до Коломны. Как ни торопились, но просто проехать место страшного побоища и сожженный город не смогли – встали станом. Ратислав с Коловратом обошли место сражения, восстанавливая по расположению павших и следам яростных схваток его ход. Потом пробрались в город. Вернее, оставшиеся от него руины. Хоть и насмотрелись за эту страшную зиму они на всякое, но мертвый город и груды трупов ошеломили воевод. Да и воины чувствовали себя так же. Похоронить всех павших нечего было и думать. Остаток дня стаскивали в городской ров убитых со льда Москва-реки с тем, что по весне живые насыплют над братской могилой холм.
А живые, все же, остались. Из леса появлялись смерды, прятавшиеся в схронах, и после ухода татар начавшие выбираться ближе к месту побоища, в надежде разжиться оружием, или еще чем нужным. Появлялись и немногие спасшиеся воины, отсидевшиеся в лесу. Таких набралось с полсотни. Все они рвались присоединиться к войску Коловрата. Способных биться верхами, посадили на запасных коней, имевшихся в избытке. Пешцов присоединили к ратникам, идущим с обозом – тот к вечеру как раз догнал стоящих на костях конных.