Я влюбилась в своего брата 3

Такси мягко тронулось с места, и город поплыл за окнами неоновыми пятнами. В салоне благоухало мятной «ёлочкой». Олег сидел рядом, его ладонь не отпускала мою.

Администратор гостиницы, с причёской, в которой угадывалась строгая симметрия и тайная гордость за порядок, посмотрела на нас пристальным взглядом.
— Номер на двоих? — уточнила она.
— На двоих, но мы… — я запнулась.
— …партнёры по танцполу, — уверенно закончил Олег.

Администратор натянуто улыбнулась и выдала нам ключи. Молча, мы поднялись на лифте. Номер оказался хоть небольшим, но уютным: мягкий ковролин, на стенах репродукции с видами города, а в углу напольная лампа с абажуром, дававшая тёплый янтарный свет. Кровать занимала почти всё пространство, рядом теснились крошечный столик и одно-единственное кресло. Мы вошли, оба наклонились снять обувь у порога и столкнулись лбами.
— Кажется, мы только что изобрели новый способ приветствия, — пробормотал Олег, потирая висок. — Лоб в лоб и никакого рукопожатия.

Я засмеялась, напряжение немного спало. Бросив сумочку на кресло, и, чтобы скрыть волнение, бодро объявила:
— Я первая в душ. Если через полчаса не выйду, то вызывай спасателей.
— Обещаю, — Олег театрально поклонился, — буду стучать в дверь с криками: «Верните мою партнёршу по танцполу!»

В ванной я быстро разделась. Вода шумела, смывая с меня остатки клубного дыма и липкий след недавнего происшествия. Белый халат оказался великоват, рукава закрывали ладони, а полотенце на голове торчало смешным тюрбаном. Так и вышла. Олег сидел на краю кровати, листал меню рум-сервиса, но, увидев меня, замер. Его взгляд скользнул от полотенца до босых ступней.
— Ну… — он кашлянул, пытаясь вернуть себе привычную иронию. — Ты похожа на рекламу спа-курорта. Но вместо «до» и «после» у тебя сразу «вау».
— Спасибо, теперь буду краснеть не только из-за горячей воды, — пробормотала я, поправляя край халата и украдкой взглянув на него из-под ресниц.
— Полотенце, между прочим, придаёт тебе статус. Как корона, — не сдавался он.

Я улыбнулась и, чтобы скрыть смущение, села в кресло, подтянув колени под халат. Было ощущение, что мы играем в нелепую сценку, но за смехом прячется что-то гораздо серьёзнее. Олег смотрел на меня слишком внимательно, и я вдруг поняла, что в этом взгляде нет ни шутки, ни игры. Лишь искреннее восхищение, от которого становилось и неловко, и радостно одновременно.
— Ладно, моя очередь. Я в душ, а ты пока жди доставку, — сказал Олег. — Я заказал нам поздний ужин, обещали привезти через несколько минут. Так что, если за дверью появится официант с подносом, не пугайся.

Он исчез в ванной, а я осталась в номере одна. Подошла к окну и посмотрела на родной ночной город. Мысли в голове путались. Вскоре в дверь постучали. Я, всё ещё в халате и с полотенцем на голове, открыла и увидела официанта с серебристым подносом. На нём красовалось ведёрко со льдом и бутылкой шампанского, тарелка с фруктами и маленький шашлычок на шпажках. Я поставила всё на столик, чувствуя себя героиней старого фильма: шампанское, фрукты, белый халат и неловкость. Мне казалось, что я случайно оказалась в кадре, где должна быть кто-то более уверенная и соблазнительная. Попробовала поправить полотенце на голове, но оно тут же съехало набок, придав образу комичности. В итоге, я убрала полотенце, и и влажные локоны рассыпались по плечам. В этот момент дверь ванной открылась, Олег вышел, вытирая волосы полотенцем. Он остановился, заметив сервированный столик, и усмехнулся:
— Вот это я понимаю — апгрейд уровня «люкс». Шампанское, фрукты и мясо. Осталось включить музыку.

Олег достал телефон, пару раз пролистал плейлист и включил негромко мелодию, чтобы она была фоном, а не заглушала слова. Он ловко открыл шампанское и разлил его по высоким фужерам.
— Ну что, — произнёс он, поднимая бокал, — тост за тебя, моя красавица.

Я улыбнулась, чувствуя, как щёки снова предательски нагреваются. Звон бокалов прозвучал неожиданно торжественно. Сначала мы шутили, спорили, кто быстрее съест виноградину, кто смешнее изобразит подозрительный взгляд администраторши гостиницы, кто придумает самый нелепый тост. Смех был лёгким, как пузырьки шампанского. Постепенно разговоры стали тише и глубже. Мы говорили о том, чего боимся, о том, что каждый из нас скрывает за иронией. Он признался, что иногда чувствует себя слишком «деревенским» в городе, а я того, что боюсь не оправдать ожиданий, ведь родители от меня, их единственной дочери, ждут чего-то великого. В какой-то момент Олег протянул руку и убрал прядь волос с моего лица. Движение было простым, но от него внутри всё сжалось. Его пальцы задержались на секунду дольше, чем нужно. Я поймала его внимательный взгляд, он был таким прямым, что я опустила ресницы, не в силах выдержать откровенность ясных глаз. Весь мир сузился до этого маленького столика с шампанским и фруктами, до тихой музыки и до того, что между нами уже не спрячешь за шутками. И он решился на признание:
— Знаешь, Люба… я всё время думаю, что с тобой мне легче, чем с кем бы то ни было. Ты смеёшься над моими глупыми шутками. Мне нравится, как в тебе сочетается лёгкость и глубина. С тобой я хочу быть лучше, — Олег посмотрел прямо в глаза, и голос его дрогнул: — И я понял, что это не просто дружба. Я люблю тебя.

Моё сердце замерло, я не находила слов. Но после, глядя на его смущённую улыбку и честный взгляд, почувствовала, что не могу молчать.
— Я тоже, — призналась я тихо. — Я люблю тебя. Только… мы же кузены. Это ведь странно?
— Да, я думал об этом, — Олег вздохнул и сел ближе. — С точки зрения «правильности», то всё запутанно. Но разве этикет и правила всегда понимают, что чувствует человек? Мы же не выбираем, кого полюбить. Любовь просто возникает и всё.

Я согласно кивнула, чувствуя, как внутри борются смущение и облегчение.
— Важно то, что мы честны друг с другом.
— Ты права. Главное это — мы. А со всем остальным потом разберёмся.

Олег подался вперёд, и в его лице появилось напряжение. Он подбирал слова. Казалось, он борется с самим собой: говорить или промолчать.
— Знаешь, у меня в деревне были две девушки, — произнёс он наконец, голосом чуть ниже обычного. — Ничего особенного, скорее попытки казаться взрослым, чем настоящие отношения. Но был интим.

Он говорил спокойно, без бахвальства, скорее даже с самоиронией. Потом замолчал, посмотрел на меня внимательнее и осторожно спросил:
— А у тебя… был кто-то?

Я смутилась, но сказала как есть:
— Нет. Я… я девственница.

Повисла короткая пауза. Я боялась увидеть в его глазах насмешку или неловкость, но он лишь кивнул, принимая мои слова без тени сомнения. Его взгляд стал ещё мягче, а голос серьёзнее:
— Спасибо, что сказала. Это важно. И не переживай, я не из тех, кто будет давить или торопить.

Олег ласково коснулся моей руки, не сжимая, просто обозначая присутствие. А я почувствовала, что доверяю ему по-настоящему. Мы сидели рядом, забыв о времени. Разговор тёк свободно, от смешных историй детства до мечтаний о том, где мы могли бы оказаться через год, через пять лет. Строили мечтательные планы — открыть маленькое кафе у моря, уехать в путешествие автостопом, завести собаку и спорить, как её назвать. Но за фантазиями чувствовалось главное: нам обоим хотелось думать о будущем вместе. Когда за окном начало светать, мы уже не смеялись и не разговаривали, а просто легли рядом на одной кровати. Он обнял меня, и я устроилась у него на плече. Музыка давно стихла, шампанское осталось недопитым. Уснули под утро, обнявшись, и это было единственное, что имело значение. Первый свет нового дня заполнял комнату, и с ним приходила наша взрослая жизнь. Но мы ещё не знали, сумеем ли пройти её проверку.

Продолжение следует…