Сказка о Барракуде

   В чёрном квадрате страшного Бермудского треугольника, до сих пор непонятого пытливым умом; треугольника, в который можно лишь верить (или не верить), обитала вполне себе реальная рыба Барракуда. И своей реальностью была она, пожалуй, страшнее самого этого треугольника.

   Кровавая слава тянулась за Барракудой следом, а дурная молва бежала впереди. И то сказать, сотни загубленных рыбьих жизней — это вам не фунт изюма. Это — в чистой воде душегубство. Премудрые бермудские пескари пугали Барракудой рыбью молодь, и завидев вдали её длинную хищную тень, всё живое пускалось наутёк или притворялось мёртвым. Но в семье, как водится, не без урода. И вот, из-за розового кораллового куста, прямо навстречу Барракуде выплыл какой-то глупый пучеглазый окунёк. Выскочил, как «Жигули» на Президентский кортеж. Ему бы сразу прикинуться дохлым, так нет, он ещё и беседу завязал:
   — Здравствуйте, госпожа Барракуда. Откуда изволите плыть и куда путь держите?
Но тут Барракуда сделала свой коронный выпад и младой певец нашёл безвременья конец…

   Казалось бы, всё не так плохо: и волки сыты, и овцы, более-менее, целы. Но роковой вопрос был задан и требовал, хотя бы и посмертного, но ответа.
   «А действительно, откуда? И действительно, куда? День за днём вода, еда… Так текут мои года. Приплыла из Ниоткуда. Уплыву я в Никуда…», — впервые за много лет задумалась Барракуда, не замечая, что думает рифмами. А дальше… Дальше с ней случилось классическое горе от ума. Ибо мысль изречённая есть ложь, а неизречённая есть депрессия. Загрустила Барракуда. Стало скверно ей и худо. Чередою начали являться пред её взором сотни убиенных рыб. Пока, наконец, последним глаза ей не застил окровавленный окунь.
   — Бедная рыбка… Проклятая жизнь…, — застонала Барракуда. И вдруг решилась:
   — Прочь от Бермуд! Бегу, не оглянусь. Плыву искать по свету больному сердцу тихий уголок!
И сильно плеснув хвостом, Барракуда устремилась, куда глаза глядят…

   P.S. С некоторых пор в широких рыбьих кругах Бермудского треугольника активно муссируется слух о том, что раскаявшаяся в своих грехах Барракуда живёт отшельницей в Саргассовом море, питаясь исключительно планктоном. Не так давно премудрыми бермудскими пескарями глупый пучеглазый окунёк был объявлен мучеником. И теперь он именуется не иначе, как Святой Окунь Вопрошающий. А розовый коралловый куст стал местом паломничества подрастающей рыбьей молоди.