Тетя Валя. 1 часть

   1-я ЧАСТЬ.
Она рассказывала о своем военном детстве спокойно, сдержанно, без злобы. Только время от времени по щекам катились слезы. Эти жгучие, соленые ручейки сползали в морщинки и блестели в лучах послеобеденного солнца. Передо мной сидела женщина, которая, как наша страна, много чего вынесла на своих плечах, - Валентина Васильевна Еременко, тетя Валя, как ее называют в селе Правокумском.

  ОТЕЦ.
  Отец ушел из семьи рано, Вале едва три годика исполнилось.Сначала его забрали в армию,на срочную службу, а потом он решил остаться на сверхсрочную. Райвоенкомат выдал семье литер и билет на проезд к месту его службы, но свекровь, не любившая невестку, и по воле судьбы получившая тот самый литер,не сообщила об этом никому, спрятав билет. Не отдала и письма, приходившие от ее сына на имя невестки.
  Отец, не дождавшись вестей от своей семьи, женился второй раз. Его мать, узнав об этом, стала гнать трехлетнюю внучку со двора:"Иды отсель. Ты тэпэрчи нэ наша!"
   
   ОККУПАЦИЯ.
   Известие о войне, как любой ребенок,Валя восприняла с огромным чувством тревоги: женщины плакали, мужчины сначала жутко матерились,а потом стали все  постепенно собираться и куда-то уезжать. Все это было непонятно и очень страшно.
   Вале было четыре с половиной года, когда пришли немцы. Они вошли в село тихо августовской душной ночью 42-го. Боя не было, поэтому селяне обнаружили незваных гостей только утром.
   Добротно одетые, сытые, уверенные в безнаказанности, они внушали ненависть и страх одновременно. Требуя продукты у населения, вели себя нагло.Обирали людей как хотели: могли не только забрать имеющиеся в доме продукты, или поймать курицу, но и зарезать понравившегося бычка или поросенка. Вместе с ними пришел отряд из поляком и румынов.
   Затем появились полицаи- звери в человеческом облике-в черной одежде, с повязкой на рукаве. На груди и на спинах у них был нарисован ярко-белый немецкий крест. Больно было смотреть, когда в полицаи шли люди,которых в селе все знали, которые жили рядом. Желая выслужиться,они доносили на коммунистов и активистов села.
  После арестов всех задержанных построили колонной и погнали на расстрел. Мужчины шли молча, некоторые поддерживали друг друга.Их было человек 10-12, среди них была одна женщина. Валя знала, что ее звали Машей.
   Полицейские периодически с остервенением толкали идущих дулами автоматов, сопровождая издевками и пересыпая это "многоэтажной" брань. А те с грустью смотрели на ватагу ребятишек, бежавших следом и совершенно не понимавших, что происходит. В конце улицы немцы отогнали детей. Колонна повернула направо, в сторону степи. Один из фашистов подошел к женщине, шедшей с арестованными, и подтолкнув ее, вывел из колонны: мол,иди отсюда.(впоследствии ее все-таки расстреляли за связь с партизанами).
   За селом обреченных заставили копать землю. Затем прозвучали выстрелы. Немцы двинулись обратно, а полицаи остались засыпать расстрелянных...
   Оставаясь одна, Валя старалась из дома не выходить. Но в один из дней вдруг услышала страшный женский крик - кричала соседка, тетка Наталья. Девочка поняла, что что-то случилось, и поспешила в соседский дом. Забежав, увидела жуткую картину: в сенцах, прижавшись к стене,окруженная тремя немцами с нацеленными на нее автоматами, стояла тетка Наталья (ее муж до войны был военным комиссаром) и кричала, умоляла не убивать ее.
   Валя бросилась к немецким солдатам, стала хватать их за одежду, отталкивать, плакать и просить, чтобы не убивали тетю. Затем припала к Наталье, как бы защищая ее своим маленьким тельцем, продолжая плакать и кричать.Один из немцев что-то сказал и вышел из дома. За ним ушли остальные. А Валя с Натальей плакали обнявшись, сидя на холодном земляном полу.И до конца дней своих Наталья говорила, что спасла ее эта маленькая девочка.
   Однажды по улице проехали повозки с телами немецких солдат. Лица их были изуродованы.Немцы и полицаи стали объезжать дворы, приказывая всем собраться в центре села. Непокорных выгоняли из дома прикладами. Всем было понятно, что немцы хотят отомстить.Народ, от мала до велика, стоял на площади и ждал своей участи. Но что-то изменилось, и всех отпустили.

   ГОЛОД.
   Война - страшная штука: у одних забирает жизнь в бою, других морит голодом, холодом и болезнями. Каждый житель села знал, что в колхозе было спрятано зерно: метровый слой соломы, затем слой зерна, и снова метр соломы. Его оставили для посева, а еще - чтобы молоть и отправлять на фронт. Жители голодали, но зерно никто не трогал.
   На сохранившейся ферме работали женщины. Валиной матери повезло туда устроиться. Время от времени ей удавалось принести домой немного молока. Вечером мама пекла оладушки, и один оставляла дочери на следующий день. Оладушек был маленький, как ее ладошка. Чтобы его хватило на весь день, Валя отщипывала крошечный кусочек, величиной с ноготок, и клала его, как конфетку, за щеку.
   Нередко к Вале приходили жившие неподалеку  два брата и сестра:Ваня, Леша и Аня.Отец был на фронте, мамка сильно болела. Работать было некому и есть нечего. Зная об этом, Валя разламывала оладушек на две части. Одну половинку отдавала им, а ребята делили еще на три.
   Возможно, в селе были еще добрые люди, которые их подкармливали,но хорошо запомнили ребята именно этот оладушек. И нередко, уже после войны, Леша или Иван подходили к уже повзрослевшей Вале, обнимали ее за плечи и, со слезами на глазах,говорили:"Спасибо, что ты тогда... в войну..."
   А вот немцы питались отлично, еще и нередко получали посылки из дома: красивые баночки, яркие шелестящие упаковки.
   Все дети неоднократно слышали от взрослых: ничего из рук немцев не брать! У Вали была подруга Тоня. Она жила напротив.У соседей на постое жили несколько немцев. Один из них, в очередной раз получив "вкусный привет" из дома, подозвал девочек, развернул длинную конфету и предложил им, но те не взяли. Потом было печенье - тоже не взяли.
   Немец подносил сладости ко ртам девочек, к своему,причмокивая, говорил "ам.ам", и снова протягивал им, но безрезультатно. Тогда он достал из кармана семейную фотографию и заплакал. Повторяя: "майн киндер, майн фамилии", он гладил девчушек по головкам и рыдал.
   (Продолжение следует)