Глава 5

Я пришла в себя под буреломом, зажатая между кривыми стволами и колючими ветвями. Тьма, казалось, всё ещё стекала с меня. Как смола. Она не отпускала — просто медленно ускользала в землю. Всё тело горело. В лицо лезли хвойные иглы и липла сухая, жёсткая трава. Дышать было трудно — что-то давило на грудь. Наверное, коряга. Где-то рядом Рик. Я не видела его, но слышала, как он проклинал Ренегата и его подлых железных ублюдков. Я попыталась пошевелиться и в кожу мгновенно впились десятки колючек. Хотела позвать палача, но звуки внезапно стихли и меня захлестнуло ощущение безмерного одиночества. В ту же секунду поверхность подо мной расступилась. Не как врата, но как ткань, которая отказывается держать вес. Тьма вновь забрала меня к себе не по моей воле.
Что-то иное мягко обволокло меня, меняя восприятие реальнсти. Ощущение самоидентификации пошатнулось. Я ощущала себя плоским чёрным пятном, скользящим по чёрствой, не податливой поверхности. От одной тени к другой, минуя слепящие белые пятна, кои создавало солнце. Такое уже было, в стенах проклятого Дома Боли. Но тогда мне казалось, что эти ощущения были результатом воздействия микстуры. Как тогда, так и сейчас мир вне Тени казался неразличимым. Понять суть окружающего пространства было также невозможно. Оно напоминало топь, влекущую в глубины бесконечности, и одновременно на вольно гуляющий ветер. Здесь было тихо. Но стоило прислушаться как я содрогнулась от нарастающего воя призрачных голосов. Они вернулись. Снова здесь. Казалось, моего тела больше нет… а за спиной что-то происходило. Что-то живое. Активное. Из бездны тьмы тянулось нечто немыслимо великое и могущественное — одновременно как отдельное существо и как часть самой Тьмы. В воображении рисовался образ. Нечто материнское... Нечто, представляющее собой не охватываемую пониманием Древность. Исполинская самка паука, сеть которой и было сплетением бесконечной тьмы и белых пятен. Существо, живущее в Тени, или само олицетворение Тени. Я не знала была ли возможность развернуть своё внимание, чтоб увидеть явление, но мне не хотелось даже проверять это. Казалось, если так сделать, паучиха непременно пустит яд. Возможно, она собиралась напасть, но Рик каким-то образом обнаружил меня и обхватил… даже не знаю чем. Тела, как такового не было.
Мир вновь изменился и загудел ветер. Вихрь начал было уносить куда-то в сторону от паучихи, но и в этот момент снова что-то поменялось. Появилось ещё одно сознание — такое же бесформенное. Оно набросилось на Рика, и они закружились в странном танце, сливаясь друг в друге. Я почувствовала, как теряю связь с палачом, и поток ненастоящего воздуха увлекает меня прочь. Не к паучихе, куда-то в сторону и… потом вверх. В следующий миг тьма разорвалась в клочья, выпуская моё уже человеческое тело обратно в мир. Я ступила босыми ногами на холодный мокрый камень. Из-под стены, возле которой появилась, вытекал зловонный ручей и убегал строго по бетонному руслу прочь из города. Сдерживая рвотный позыв, я прикрылась всё ещё мягким, но уже грязным рукавом халата. Слезящиеся глаза сразу отыскали возможность убраться подальше от зловонной реки. Узкие ступеньки круто поднимались вверх по серому, монолитному берегу. Но я не собиралась двигаться с места. Я ещё долго смотрела в темноту, ожидая появления Рика. Тогда даже не возникло мысли, что вместо него мог прийти кто-то другой. Однако тень оставалось пустой и я продолжала ждать. Без Рика мне не виделся дальнейший путь. В этом павшем мире я не представляла себя одной. Сдвинулась с места только тогда, когда рвотные позывы стали невыносимыми. Воздух был такой едкий, как будто кто-то варил гниль. Попытки дышать через ткань не помогали. Пробовала не дышать — голова тут же становилась ватной. В глазах плыло. Стены подрагивали. Я чувствовала себя пьяной. Мысли рвались.
Ступеньки. Лезу на четвереньках. Спина гудит, ноги ломят. Но я карабкалась. Вверх, в неизвестный город. В новый, ужасный мир. Без своего палача. Без плана. Без надежды. Или… Нет. Надежда всё же была. Только она.
Преодолев подъём, я беспомощно огляделась. Пусто, как и на душе. Хотелось крикнуть — позвать Рика. Дура. Спас рукав, прижатый к лицу. Во время побега главное — тишина. Незачем привлекать к себе внимание. А туман казался идеальным укрытием. По крайней мере — сначала.
Небо тонуло в мутной пелене. Солнце, пробиваясь сквозь тяжёлые облака и стелющуюся по земле дымку, стало лишь бесплотным образом. Ближайшие здания тоже размывались силуэтами и казались наваленными друг на друга коробками. Словно один дом строили поверх второго. С горы всё казалось красивее. Но саму гору снизу видно не было. Голова закружилась сильнее. И я просто двигалась дальше. Медленно, держась за стены, столбы и заборы, я углублялась в узкие улочки неизвестного города. Воздух был тяжёлый. Пар от канализации перемешивался с туманом. Мир терял реализм, казался нарисованным бесцветными красками. Идти в нём было тяжело — туман словно вытягивал из меня силы. Меня клонило в сон. Ещё немного и я бы упала. В чувства привёл внезапный крик врана. Он парил где-то неподалёку. Выше мглы.
Запах не слабел, а напротив — усиливался по мере продвижения вдоль кирпичной стены. Похоже, рядом был не только ручей, но и открытые ямы с нечистотами. Я с трудом сдерживалась чтоб не вывернуться наизнанку. Всю дорогу напоминала себе, что испытала на себе гораздо худшее.
Жилые дома возникли внезапно. Они тянулись вдоль узкой дороги. Появлялись словно из молока – размытыми контурами. Воздух чуть посвежел, но не стал лучше. В горле першило, язык будто облепило грязью.
Я позволила себе остановиться и перевести дух, присев на удачно попавшийся на пути бак. Рядом были свалены коробки, ящики и прочий мусор. Я прищурилась, стараясь разглядеть улицу сквозь туман. Узкая, зажатая стеной домов. Вся в грязи, лужах и мусоре. Через самые непроходимые места переброшены доски, местами гнилые. Стены домов заросли плесенью и мхом. В окнах ни огонька. Имитацию жизни создавали лишь некоторые звуки. Скрип, писк, стук. Шаги. Несколько человек лениво переставляли ноги. Один появился позади меня. Остановился, бессмысленно впиваясь взглядом в пустующее окно. Другой возник из пелены тумана и замер у у входа в дом. Остальных я не разглядела. Казалось никому не было до меня дела.  Каждый был погружён в себя. Они выглядели не лучше меня — как будто тоже сбежали из-под клещей палача и растворились в этих туманных улицах.
Я опустила взгляд на ноги. Чёрные, сбитые и замёрзшие. Долго так не пройти. Начнётся заражение. Но жалеть себя и вздыхать по Рику времени не было — обстоятельства начали меняться. Рядом со мной, в куче хлама, что-то зашевелилось. Мусор сдвинулся, и изнутри полез человек. Грязный. Опухший. Он сбрасывал с себя мусор, пытался выбраться. Но, заметив меня, застыл. Рот открыт, язык высунут, глаза мутные. Он что-то жевал, беззвучно и мерзко. Может, хотел что-то сказать. Я не стала ждать, пока он заговорит. Просто поднялась — и пошла дальше. И несмотря на короткий отдых, стало намного легче. Тело чуть ожило. Но чтобы по-настоящему прийти в себя, мне нужны были кровать. Подушка. И одеяло…
Я осторожно продвигалась вперёд, выбирая путь между мусором и щебнем. Каждый шаг босыми ногами требовал внимания. В тумане всё теряло форму, но я различила над собой мосты и переходы, перекинутые между домами. Такая застройка только усиливала мрачную атмосферу.
Я внимательно осматривала кучи мусора у стен, стараясь вовремя заметить угрозу. Было непросто, но я выбралась на улицу пошире, с плавным подъёмом. Я вспомнила, что туман держится только на окраинах. Там, наверху, может быть чище. Я ускорила шаг, цепляясь за эту мысль. Лёгкость пришла не в теле, а где-то глубже — как слабый глоток надежды. Но с каждым встречным эта надежда тускнела. Они попадались на глаза всё чаще. Все пугающе похожи друг на друга. Оторванные от реальности, забытые, с озлобленными взглядами и замедленными движениями. Они были повсюду. Лежали на коробках, на досках или на голой земле. Ходили, неприкаянно шатаясь или стояли, рассматривая вокруг всё так, будто впервые видят. Они постепенно появлялись из тумана. Выходили из кривых пристроек или откуда-то из тёмных углов. От них веяло тяжёлой тоской и разочарованием, что полностью убивало надежду о светлом будущем. Глядя на них мне хотелось остановиться, упасть и зарыться в кучу мусора. Но я боролась с этим соблазном. Двигалась вперёд, к призрачной цели и старательно избегала контакта. Мало ли, чем они заражены. Смотреть на них неприятно, прикасаться — страшно.
Под ногу попался камень. Я больно ушибла сразу несколько пальцев на левой ноге. Замерла, сцепив зубы. Выровнялась, огляделась. Несчастные, полуживые люди, бредущие в тумане. Они не понимали, что с ними. Не понимали, что стало с миром. В их глазах не было искры разума, лишь ничтожное его отражение. Их чувства урезаны до минимума, оставляя лишь самые примитивные инстинкты.
На сердце внезапно забилась тревога. Мне захотелось ещё быстрее покинуть это место. Преодолев боль, я снова двинулась. Хромала, но шла. Иногда пренебрегая переброшенными через ямы досками. Топтала грязь, царапала стопы, но шла. Тревога усиливалась. Переросла в навязчивую идею преследования. Казалось, что мейсонаму идут за мной по пятам. Прячутся в тени тех, кто сам стал тенью. Однако, если они и наблюдали за мной, то не показывались из Лона Матери. А вот сами горожане внезапно приобрели ко мне интерес. Их взгляды жгли спину. Они следили за моим движением. Словно чего-то выжидали. Я хотела свернуть, но переулков не было. А если бы и были — вряд ли там безопаснее.
Снова удар. Что-то острое вонзилось в лодыжку, и я почувствовала, как жаркая боль прожигает ногу до колена. Половина ступни моментально онемела, словно её отрезали. Я взвыла от боли и остановилась, хватаясь за ушибленное место. Кровь. Из земли торчал ржавый обрубок трубы. Я снова подумала о заражении, о столбняке, о том, сколько у меня есть времени до того, как начнёт подниматься температура. До того, как тело начнёт выворачиваться дугой от сильнейших судорог.
И пока тупая, пульсирующая боль затмивала мне разум, два горожанина подошли слишком близко. Первый схватил меня за рукав. Грубо, без слов. Второй потянулся следом — промахнулся. Но он не отступил, попытался снова. Я рванула на себя руку и, к своему удивлению, освободилась. Рванулась вбок, толкнула второго. Перепрыгнула лужу и, стиснув зубы, побежала. Как могла. Приходилось лавировать между местными оборванцами. Они были повсюду, их становилось всё больше. Как зомби шатались в тумане. И камни. Каждый шаг будто по стеклу. Я хромала, шипела от боли, но не останавливалась. Рывками ускоряла движение. Но кольцо сжималось. Всё ближе. Всё теснее. Их руки лезли отовсюду. Самых настырных я отталкивала — как могла.
— Что вам нужно?! — закричала я.
Ни ответа. Ни взгляда в лицо. Только желание окружить и схватить. Мне стало страшно. По-настоящему страшно. Я толкалась, прорывалась сквозь медленную, вязкую, липкую толпу. Каждый следующий шаг становился всё труднее, а их агрессивность возрастала. Кто-то тянулся вяло, почти равнодушно. Кто-то — с жадностью. Но все они хотели сбить меня с ног. Пока силы ещё были, валились только они — в грязь, в мусор, с хрипами и визгом. Но даже те, кто валялся в мусоре, пытались схватить меня за ноги. Всегда приходилось быть начеку. Я не знала, сколько протяну. Сил почти не осталось. Но и они были медлительны. Несогласованные. Каждый хотел добиться одного и того же, но по своему, что делало их разобщёнными. Это спасало. Иногда я успевала перевести дух. Иногда — выбрать направление. Я стучала в двери. Просила. Кричала. Ноль. Гробовая тишина за каждым порогом. Я тащилась всё медленнее, искала новое укрытие. В голове изрядно шумело, мне казалось, что скоро сама лишусь рассудка. И плевать будет, что они со мной сделают. Стану, как и они — шататься, смотреть в пустоту. Как убитый ёжик в тумане.
— Где же ты? — бормотала я, думая о Рике.
Я не знала и не могла знать жив ли он. Во мне твёрдо укреплялась уверенность что отныне мой путь будет проходить в одиночестве. Рика мог убить другой мейсонаму. А может он попал в лапы паучихи из мира Тени. Я чувствовала себя потерянной. Совсем. Навсегда. Никто больше не придёт. Никто не встанет между мной и безжалостными мейсонаму. С каждым шагом моё движение становилось не целью, а инерцией. У меня не было плана. Ни знаний, ни понимания, как выжить в этом рухнувшем мире. Оставался лишь инстинкт самосохранения, который вёл меня от этих странных, полуживых обитателей туманной улицы. Стоило мне хоть на мгновение задержаться, как они начинали сгущаться рядом. Два мгновения и я в плотном скоплении бродяг. Они обступили меня, готовы схватить. Но им по-прежнему мешали свои же внутренние конфликты. Безумцы спорили между собой и мешали друг другу. Я воспользовавшись этим, смогла улизнуть из окружения, но продолжать движение вверх по улице стало невозможным. Дальше путь перегораживали самодельные пристройки в несколько этажей. И кучи хлама — поперёк всей улицы. Я не позволила себе остановиться и двинулась вперёд. Но тут заметила арку в стене одного из домов — и свернула к ней. Появилась надежда, что со стороны двора будет больше шансов войти в какой-нибудь дом.
Этого делать не стоило. Внутреннего двора на другом конце прохода не оказалось. Зато я буквально налетела на спорящих между собой тройку мужчин. Их речь была более связной, чем у остальных и это настораживало. Увидев меня, они внезапно замолчали. На мгновение повисла звенящая тишина. Затем все трое, будто по команде, рванули ко мне с неожиданной для местных прытью. Я растерянно дёрнулась в сторону, но не удержала равновесие и упала. Больно ударилась локтями. Казалось, руки просто отвалились. Я зашипела, но не успела даже понять где больно, как в следующую секунду меня уже подхватили. Все трое. Но несмотря на отличающуюся прыткость, эти тоже не могли согласовать свои действия. Один тащил меня к улице, второй — назад, к арке. Третий потянул вниз. Сопротивляться я уже не могла. Даже крик выходил рваный и сдавленный. Накрывшая меня паника не позволяла вспомнить хоть малейшее действие которое способствовало выходу в Тень, как в пещере. Не говоря уже о вызове чёрных щупалец. Я как безвольная кукла болталась в цепких руках безумцев и выла от отчаяния.
Постепенно неопределённость моих пленителей исчезала. По каким-то собственным соображениям третий перешёл на сторону второго. Вдвоём они оттеснили первого и утащили меня в переулок. Через секунду меня прижимали к стене. Где-то хрустнул камень или рёбра — я не разобрала. Кривые, грязные ногти оставили на шее длинные, пылающие следы. Я начала бессильно сползать по стене вниз, но мне не позволили это сделать. Конец.
Вот так. Нелепо. Глупо. Бессмысленно. Сбежать от страшных и опасных представителей Империи, что бы сдохнуть от рук сумасшедших. И самое отвратительное — я уже начала смиряться с концом. Расслабилась. Закрыла глаза. Улыбнулась. А потом… вдруг вопль. Резкий, сдавленный.
— Глаааз! — закричали в лицо. Хрипло. Слюняво. Почти нечеловечески.
Как вран смог так ловко клюнуть, для меня осталось загадкой. Птица просто рухнула с неба, вырвала глаз и улетела, оставляя за собой кровавый след. Раненый крутился и верещал. Остальные замешкались и на время забыли придавливать меня к стене. Их волновала лишь опасность с неба. Я рухнула на землю и прикинулась мёртвой. Пальцы уткнулись во что-то длинное и металлическое. Притворяться не было причин. Моя находка оказалась достаточно тяжёлой, для нанесения увечья и достаточно лёгкая, чтобы я смогла её поднять. Пока вран порхал над головами, я, не вставая, ударила по колену ближайшего неприятеля. Со всего размаха. Он заорал, рухнул, вцепившись в ногу. Я крикнула в ответ что-то нечленараздельное, но весьма злобно и ударила следующего. Тоже по ноге.
Я поднималась. С прутом в руках, как ниндзя с мечом. Готова была сражаться с любым противником. Подтвердила свои чувства действием, опустив прут на голову последнему безумцу. Он рухнул без сознания, между двумя другими. На секунду ощутила удовлетворение. Попятилась. Хотела уйти, но задержалась. Смотрела на поверженных и чувствовала к ним лишь жалость. Они ведь не только между собой, но и с тем, что было в их головах. Я только сейчас начала понимать это, когда паника отступила, а смысл услышанных слов дошёл до разума. Они все тут шизофреники с расщеплением личности. А это могло значить то, что я попала на территорию психлечебницы, где пациенты беспризорно шатаются по территории и пытаются хоть как-то жить. А может и нет. Возможно причина их безумия — туман.
Я опомнилась, когда основная толпа психов уже почти навалилась. Они прошли через арку и были совсем рядом. Мне вновь пришлось отмахиваться прутом. Попадала по пальцам, по рукам и головам. Это помогло приостановить натиск и отступить самой. Прихрамывая, я пробежала пару шагов и вновь наступила на что-то твёрдое и острое.
— Да чтоб тебя!.. — громко выдохнула я, едва удерживаясь на ногах.
Дальше идти пришлось медленнее, выбирая на какую ногу хромать сильнее. Прут теперь был не оружием, а костылём. С ним было чуть проще. Не легче, но хоть чуть менее мучительно. Всё время приходилось оглядываться и следить за тем как далеко тянется хвост из бродяг. А между тем, вглядывалась в небо, надеясь увидеть чёрных птиц. Мне казалось, они где-то там, вверху, над туманом.
Я помню, вороны всегда отличались умом и сообразительностью, но эти представители обладали чем-то ещё. Они дважды… нет, трижды помогли мне. На горе они сбивали дроны, возле канализации крик врана вернул меня в сознание. И в третий раз один из них дал мне шанс найти в себе силы и вместо жертвы стать охотницей.
— Спасибо, — шептала я одно слово по нескольку раз, — Спасибо.
Я была на пределе. Ноги волочились, руки ныли от боли и тяжести. Ноги еле волочились, руки ныли от боли и тяжести. Прут с каждым шагом становился тяжелее. Появилось стойкое желание бросить всё и сдаться судьбе. Уже имея подозрение что именно туман вызывает умственные отклонения, я захотела сделать глубокий вдох, чтоб скорее сойти с ума. Шептала бы в никуда, махала руками, кружила среди таких же. Но я сопротивлялась и отступала. Нет — ковыляла. Как старая бабка. Каждый шаг оставлял за собой кровавый след. И если бы эти бродяги были зомби, давно бы уже слизывали кровь с земли. Но они всего-лишь безумцы. Бродячие, оборванные, измученные. Гнали свою жертву по переулку. Возможно, сами не понимали зачем. Всю дорогу я искала дверь. Хоть окно, куда можно постучать и влезть. Но по обе стороны только глухие кирпичные стены, покрытые мхом и плесенью. А когда, наконец, появилась дверь, та не оправдала надежды. Собственно и надежда окончательно умерла. Впереди тупик. Ни лазейки. Ни шанса. Тяжёлое чувство отчаяния навалилось на сердце. Каким бы хорошим оружием не был бы прут, одной мне не справиться с целой толпой. Какой бы медлительной она не была. Но я повернулась к ним, нерешительно становясь в стойку. Сколько их было не знаю. Дюжина? Две? Тут понадобилась бы не одна стая вранов, чтоб остановить эту толпу. Но в тот момент ни одной птицы рядом не было. Их карканье доносилось откуда-то издали. Сверху. А бродяги всё ближе и ближе. Я вжалась спиной в кирпичную кладку стены.
— Теперь всё, — выдохнула я тихо, — Мне не сбежать.
Пальцы разжались. Прут выпал. Сердце отчаянно прокачивало адреналин по крови, как будто в этом был хоть какой-то смысл. Остальное тело сдалось. Мышцы обмякли, дыхание стало поверхностным. Я ждала неизбежного. Попыталась поднять подбородок, встретить конец с достоинством. Но даже эта иллюзия гордости от нервного тремора, охватившего всё тело.
А потом… меня схватили. Хваткие, жадные лапищи дотянулись до меня. Свалили. Растянули. Дёргали за одежду, за руки, за ноги. Каждый тянул по-своему, мешая остальным. Началась потасовка, среди тех, кто хотел быть в первых рядах. Меня били — случайно. Наступали. Падали сверху. Не переставая тянули в стороны. Грязный халат рвался, обнажая уставшее тело. Я закрыла глаза, чтоб не видеть происходящего надо мной хаоса и пожалела, что трофейный клинок остался в пещере. Если бы он оказался в руке…
Свист, вопль и бульканье разрезанного горла. Толпа отхлынула. Толпа отхлынула. Я осталась валяться, как обглоданная кость. Я открыла глаза. Чёрная фигура с красным мечом прорубала широкую просеку в толпе безумцев. Лезвие вычерчивало убийственные дуги. В разные стороны разлетались отсечённые конечности, кровь брызгала фонтаном. Бродяги метались в ужасе, пытаясь спастись. Но чёрная тень вставала на их пути и рубила без пощады. Палач не ведал жалости. Я хотела крикнуть — остановись. Но могла только стонать и шептать, лёжа в грязи. Меня одолевали сомнения. Неужели он настолько холодный и бездушный? Никому не дал уйти, всех убил. Когда всё стихло, на земле остались лишь дёргающиеся в конвульсиях тела и шипение выстреливающей из артерий крови.
Мне снова стало страшно. Я лежала у стены, свернувшись калачиком и смотрела, как медленно приближается мой защитник. Его походка вселяла ужас. Кроваво-красный меч только усиливал это. Каждый его шаг словно отпечатывался в земле. Грубо, мощно и жёстко. Но при этом плавно и изящно. Чёрная грива развевалась за спиной и частично скрывала лицо. Он подходил всё ближе и ни разу не взглянул на убитых. Мне становилось не по себе. Но я старалась объяснить себе неминуемость такого поступка, оправдать Рика.
Он приблизился и спрятал меч. Я попыталась встать — не смогла. Он сам поднял меня. Заключил в тяжёлые, стальные объятия. От его брони несло смертью и мне это не нравилось. Я отвернулась, посмотрела в сторону. Повсюду мёртвые тела и отсечённые конечности. Лужи крови и сгустки внутренностей. Мысли с бешеной скоростью сменяли друг друга от: “он убил их ради меня”, до “удовлетворял собственные желания”. В любом случае мне хотелось сказать ему каким чудовищем он является. Я уже открыла рот, как вдруг пришло осознание. Броня! Рик носил комбинезон, но не боевой. Я слабо повернула голову, слегка отстранилась, всматриваясь в его лицо. Острый лик. Хищный оскал. Тонкие, бледные губы. Злые, глубокие глаза. Прирождённый убийца. Без тени вины.
— Нет, — вырвалось у меня.
Он улыбнулся. Не мне. Моему страху. И прижал к себе ещё сильнее. Как добычу. Потом что-то сказал прямо на ухо. Я не расслышала из-за шума в ушах. Да и не нужно было слышать. Мне уже виделись стены пыточной, новые зрители, новый палач…
А потом вдруг я почувствовала, как под ногами дрогнула тень. Расступилась, открывая Лоно Матери. Это убийца утаскивал нас в запредельное. Мои руки сами пришли в движение, зашарили по его поясу. Я хотела нащупать что-то остарое, чтоб зарезаться. Молила всё сущее, чтоб только успеть.
— Что ты делаешь? — возмутился он.
Я вдруг поняла — мы не ушли. Не погрузились. По-прежнему стояли среди мертвецов. На лице мейсонаму отразилось непонимание. Рука его дёрнулась — он хотел ударить меня по лицу. Но внезапно остановился. Что-то почуял. Он бросил меня и развернулся, выхватывая кинжал прямо из воздуха. И тут же на него разом прыгнули двое. Чёрные силуэты вырвались из неоткуда. Быстрые, резкие, как осколки ночи. Их короткие клинки почти достали его, но тот в самый последний миг обратился неосязаемым облаком и переместился за спины нападавших. Неожиданные спасатели также на позволили себя ранить. Ловко сманеврировали. Разделились. Один принялся атаковать убийцу, а второй метнулся ко мне.
— Zhal’meys! — успела услышать я от того, который остался с убийцей.
Другой утащил меня в Тень. На этот раз без промедлений. И не так как с Риком. Грубо. Сквозняком. Как будто меня вышвырнули за дверь ногой под зад. Видимо с разными людьми вход в Тень ощущается по разному. Процесс один, но каждый делает это по-своему. Как в сексе. Каждое тело чувствует иначе. И каждый предпочитает что-то своё. Ласку или шлепок. Мягко входить в изнанку мира или проламывать стены. Или проходить сквозь них, как это произошло со мной. По ощущениям так, будто я слилась воедино с чем-то твёрдым, но в ту же секунду разделилась с ним. Точно не понять, как не понять и то, что на самом деле происходит с телом в момент перехода.
Мы вышли из Тени и оказались в похожем месте. Такой же тупик. Камни под ногами, туман, запах. Сквозняк шевелит отростки волос. Но мы живы. И это уже больше, чем я могла рассчитывать. Я повернулась — он стоял рядом. Высокий. Весь в чёрном. Обмотан лоскутами, как потерянный дух, забывший, что когда-то был телом. Поверх — броня. Тёмная, как затмение. С отливом. На лице — маска. В руке обнажённый меч. Он не дышал. Или дышал, но... слишком тихо. Неестественно. Будто ему это не нужно. Будто он только притворяется живым. Вокруг него клубилась дымка. Она тянулась за ним из Тени, как если бы он пришёл не из неё, а вместе с ней. Может, и за мной что-то тянулось. Я не чувствовала. Моё полное любопытства внимание направлено на внешность незнакомца. Я хотела сначала спросить кто он такой, но уже начинала понимать. Рик называл их отступниками. Тех, кто не боялся мейсонаму. Кто вышел за пределы закона. Те, кто без Жрецов Ан-Каа владеет тёмным искусством.
— Ты… — начал он и не успел договорить.
Из Тени вылетел мейсонаму-убийца. Он швырнул перед собой тело, прикрываясь от возможного нападения. Это был тот, кто остался прикрывать отступление. У него… не вышло. Мейсонаму убил его и пришёл закончить начатое. Второй отступник среагировал на это мгновенно. Сгруппировался и ринулся на врага. Несколько выпадов и исчезновений доставили убийце небольшие неудобства, но никак не навредили ему. Негодяй оказался мастером меча, способным сражаться не только с безоружными. Он отразил все нападения играючи и ни разу не ушёл в Тень. А вот отступник вынужден был танцевать вокруг сильного воина чёрным смерчем, чтоб не попасть под алое лезвие. Возможно, с напарником у него был бы шанс, но его уже не было. Не стоило разделяться. Клинок убийцы оказался в том месте, где воплотился отступник и тот замер, обронив своё оружие. Мейсонаму дёрнул меч назад, позволяя потоку крови вырваться из раны.
Всхлипывая, я который раз уже за этот день бесполезно прижалась к стене. Мне хотелось провалиться сквозь камень. Исчезнуть. Раствориться, как это делают они. Мейсонаму. Отступники. Рик. Все, с кем довелось встретиться. И я почувствовала — почти получилось. Мир начал плыть. Темнота сгущалась. Свет исчезал. Но переход сорвался. Брошенный нож вернул меня назад. Он пробил кирпич и застрял внутри. Вонзился рядом с моим лицом. Близко. Слишком близко. Этого было достаточно, чтоб сбить правильный настрой для перехода в Лоно. Мейсонаму самодовольно ухмыльнулся, оценивая удачный манёвр. Не просто победитель. Охотник. С немалой гордыней.
Он медленно приближался, хищно осматривая меня как добычу. Наверное, выбирал между похотью и расчётом. Его клинок резко поднялся, остановившись у самого моего подбородка. Это заставило меня вздрогнуть. Не касаясь металла я ощущала его неприятную близость. Раньше не замечала, но с этого момента я начала подозревать, что у красного лезвия есть некое энергетическое поле, которое странным образом воздействует на кровь. Металл отталкивает её как одноимённый полюс магнита. Вот почему раны всегда так обильно кровоточат.
После прикосновения клинка к щеке кожа похолодела и слегка онемела. Я не могла отвести взгляд от опасной близости оружия. Мир исчез, осталась только эта полоса — убийственно красная, дьявольски чёткая. Я слышала стук своего сердца. Громкий, тяжёлый. Бум. Бум. Бум. Меня словно уводило в транс. Мною полностью овладевало отчаяние. Отрезвил лишь резкий как хлыст звук. Так рассекал воздух ещё один клинок. Мейсонаму тоже не увидел Рика. Но почувствовал так же, как отступников до этого. Меч, который должен был разрубить ему голову, к сожалению не нашёл своей цели. Убийца увернулся, наполовину растворившись в воздухе. Повторяя привычный манёвр, он переместился в сторону и атаковал сам. Клинки звякнули друг об друга. Палач и убийца скрестили оружие. Их движения были быстрыми, слишком быстрыми. Почти неразличимыми. Они метались от стены к стене. Били, уходили, возвращались. Всё выглядело как танец — смертоносный, техничный, нечеловеческий. Ни один из них не говорил ни слова. А я стояла. Замерев. Боялась даже дышать.
Грязь под ногами, камни, щебень, мусор — всё это они не замечали. Как будто не существовало для них никаких помех. Они всё время уходили в Тень. Проваливались и возвращались. Клинки сталкивались друг с другом иногда слишком близко ко мне. Я жмурилась, замирала, прощалась с жизнью. Каждый раз думала, что вот он, конец. Но всё обошлось. Резко и неожиданно. Так же как началось. Я просто открыла глаза и увидела лежащего на земле убийцу. Под ним растекалась лужа крови. Он хрипел, захлёбывался, дёргался. А Рик стоял над ним. Неподвижный. Смотрел мимо. Слушал. Ждал. Затем медленно убрал меч в ножны. Присел. Начал обыскивать тело. Спокойно, без спешки. Снял сумку с пояса. Заглянул внутрь. Нашёл что-то. Повесил на себя. Порылся дальше. Забрал ещё что-то. И... ботинки. Он снял ботинки.
Я не смогла больше выносить этого и потеряла сознание. Пришла в чувства от резкого запаха. Это Рик что-то поднёс к носу. Я дёрнулась.
— Живи, — тут же услышала его голос.
Снятая с мертвеца обувь была уже на мне. Размер оказался больше, но тут Рик проявил находчивость — намотал на стопы тряпки, чтоб компенсировать пустоты.
— Лучше, чем ничего, — буркнул он, проверяя стяжки на голенище моей новой обуви.
 — Угу, — согласилась я, окидывая взглядом тупик.
И тут увидела что один из отступников жив. Я едва не подпрыгнула.
— Подожди… Тот... другой… Он живой!
Отступник пытался привлечь внимание. Его тело было искажено, а голос — хриплый, едва различимый, но живой. Рик, не колеблясь, оказался рядом. Присел. Наклонился. Я бросилась следом. Хотелось помочь человеку, который не пожалел жизни ради меня. И неважно какая причина его вела.
— Чего ты ждёшь?! — я почти закричала Рику на ухо, — Дай ему... этот… Дар! Спаси его!
Палач угрюмо покачал головой. Я и сама понимала: рана смертельная. И даже волшебный эликсир не мог помочь бедняге. Но пользуясь последними силами, отступник поднял руку. Пальцы дрожали, но он тянулся ко мне. Я опустилась рядом. Склонилась. Он сорвал маску .Под ней — молодое лицо. Не юное — просто... ещё не высушенное временем. Он смотрел мне прямо в глаза.
— Ты видела его? — прохрипел. — Видела?
Я не понимала о чём он. Думала просто бредет перед смертью. Однако разум перебирал в памяти всё случившееся со мной за короткое время, вытаскивал наружу всех кого я могла видеть. За доли секунды я мысленно перебрала не многочисленную армию всех встречных. И остановилась на призраке, который явился во время атаки механизмов Ренегата.
— Твой самый глубокий миг отчаяния… — отступник захрипел, а после закашлял, — Он приходил к тебе… я знаю. Знаю…
Его слова внезапно осветили память. Я вспомнила Лик, дарующий свет и надежду. Он явившийся мне в момент пробуждения. То был действительно самый глубокий миг отчаяния. Из грёз в жуткое кресло, в мерзкую комнату. Я не задумывалась до этого что дало мне силу. Ту, с помощью которой я убила мучителей. Но неужто тот самый Лик имеет к этому отношение? Образ, который забылся после пробуждение и о котором я вспомнила только сейчас.
— Видела, — улыбнулся он, читая ответ в моих глазах, — Следуй за ним, следуй за Мейсусом.
Сказал и умер. А я не знала как реагировать. Что он хотел этим сказать? Мейсус являлся ко мне? Зачем? С какой целью? А главное — как об этом узнали отступники? И как они нашли меня?
— О чём он, Рик? Скажи о чём?
— Об этом даже думать нельзя, — буркнул Рик и быстро огляделся.
— Ты уже вне закона, — напомнила я.
Палач кивнул и нехотя начал говорить:
— Отступники верят, что Великий Учитель приходит во сне. Что он обращает их к Тени.
Это ложь. Истинные знания только в храме Ан-Каа. Только Жрецы знают, как стать мейсонаму.
— Мейсонаму, — произнесла я медленно вкушая каждую букву. Меня озарила простая до нельзя догадка, — А тебя не смущает сходство? Мейсус. Мейсонаму. Почему звучит в едином корне? Мейс. Мейс… мейсонаму.
В конце я невольно хохотнула. Впервые за вечность. Рик оставался хмурым. Он не нашёл что сказать, но вёл себя как типичный сектант с промытой головой. Несогласие так и сочилось из его молчаливого вида. К счастью не долго, думать он всё же умел. Но неужели никто раньше не обращал внимание на это? Название элитных бойцов империи напрямую связано с апокрифическим именем губителя старого мира. Мейсус. Но мне не верится, что именно он виновен в Падении. Должно быть его имя опорочили, что и должен сделать был Люцифер для осуществления дальнейших планов. Нынче, как я поняла, Мейсус остался святым духом и приходит в сны. Открывает Силу и благословляет…
Я остановилась, когда почувствовала зарождение собственного фанатизма. Обратный тому, что был у Рика.
— Рик, ты обманут как и все остальные, — на одном дыхании, подытожила я, — Не знаю как доказать, но я чувствую что это так. Я ведь познала Тень не в Храме.
— Видимо поэтому ты и попала ко мне, — мрачно ответил палач.
Я одарила его недобрым взглядом, а он лишь покачал головой. Мне хотелось развить эту тему для полного понимания ситуации, но убраться из тупика желания оказалось больше. К тому же весь мой организм начинал бунтовать. Кашель вдруг взорвал горло. Голова пошла кругом. Пришлось встать на четвереньки, в надежде что так будет легче.
— Проклятье, — выругался Рик, — Туман…
Его голос стал глухим, как из трубы. Я почувствовала приближение чего-то нематериального, существующего лишь в голове. Чувство… как с наркотиком. Мир плыл перед глазами и всё становилось безразличным. Я как во сне, медленно повернула голову и спросила Рика не дал ли он мне микстуру. Ответом была тьма. Ощущение невесомости и развоплощённости в одно мгновение усмирило внутренности и наполнило такой ледяной невозмутимостью, что всё вокруг стало безразличным. В этот момент я не думала о паучихе и о призрачных жителях Тени. Поэтому царила кромешная тишина. Никто не мог прорваться ко мне через завесу равнодушия. Меня это многому научило, но понять с первого раза не удалось. Лишь со временем я догадалась как этим пользоваться.
Абстрактная сущность Рика тянула меня сквозь непознанную реальность. В какой-то неопределённый миг мне показалось, что я превратилась в часть близлежащего здания. Стала куском стены, но не неподвижным, а стремительно движущимся вверх. На крышу, где необычное состояние инобытия сменилось естественным. Над головой нависли угрюмые облака ртутного цвета, а вокруг, сколько могли видеть слезящиеся глаза, растянулись дома в разные стороны. Туман остался внизу, на возвышенности воздух был чист. Обнаружив это, я жадно вдохнула. Глубоко. Потом ещё раз. И не могла остановиться. Дышала, как утопленник, вырвавшийся из плена. Стояла, держась за какую-то ограду и, качалась как сухая ветка на ветру. Я дышала до головокружения. Желание жить возвращалось. Но двигаться и снова куда-то бежать сил не было. Хотелось лечь прямо на деревянные настилы, так кстати оказавшиеся рядом. Лечь и забыться. Утонуть в сне.
Но Рик не позволил. Он держал меня железной хваткой и не разрешал даже присесть. Заставлял стоять у ограждения и внимательно рассматривать всё вокруг. Хотелось отвернуться, спрятаться, упасть. Свернуться клубком и исчезнуть. Но я смотрела. Впереди возвышалась исполинская стена скалы. Ужасный змеиный лик создавал впечатление, что горный массив живой. Я застыла, глядя на монстра. С этого места он выглядел более ужасным, чем сверху. Внизу казалось что змей смотрел исключительно на меня. Пристально. До дрожи. Я зажмурилась и отвела взгляд. Вновь попыталась присесть, но проклятый палач не позволял сделать это.
— Почему? — застонала я, оглядываясь на укромное место с настилом. Там даже было чем укрыться. Какая-то тряпка, — Мне нужно отдохнуть… немного полежать… Отпусти.
— Нельзя. — отрезал Рик. Резко. Без тени сочувствия встряхнул меня, — После тумана нельзя спать. Можно не проснуться… прежней.
Я смотрела на него. Испуганно. Вымученно. Внутри глухой колокол: “а если он прав?”. Я ведь действительно чувствовала себя не совсем нормально. Мысли вязко текли, отказывались формироваться в целостное и рациональное. Одни и те же образы повторяли одинаковые движения. Мне всё больше казалось, что я где-то не здесь. Но только тогда, когда пыталась поступить по своему. Стоило лишь начать концентрироваться на окружающих домах, мозг будто бы начинал оживать.
— Туман убивает рассудок, — голос Рика привлёк внимание и вырвал из оцепенения, — Живущие в нём люди… становятся безликими. Серыми пятнами цивилизации. Ты… не должна…
А ведь я догадывалась, что туман не совсем нормальный. Сверху он даже выглядит как нечто неестественное. Как живая биомасса. Отрава, забирающая разум. Людей в нём не было видно, но я знала, что в этой безнадёжной утопили их достаточно много.
— Почему они не уходят оттуда?
Рик усмехнулся. Горько.
 — Не уходят. Напротив — приходят. Сами. Те, кто уже ничего не хочет видеть и слышать. Не знаю почему они так делают. Вместо самоубийства, они выбирают… это. Здесь они уже не являются подданными Империи. Они лишаются всего, своего лица и своих прав. По сути они вне закона, но Император не карает их. Он даже не считает нужным избавить город от их присутствия. Они никто и живут нигде. Туманная Обитель… место без времени.
Меня пробирала дрожь от вида этой белой дряни внизу. Не могла осуждать этих людей. Возможно и я бы выбрала такой путь, если бы не Рик. Бродила бы среди дышащих отравой. Меня бы не волновало, что происходит с миром. Мысли о глобальной катастрофе стали бы слишком далёкими, чтобы тревожить. Вполне возможно, что именно на такую реакцию и был рассчитан эффект тумана. Его искусственная природа не вызывала сомнений.
 Я поделилась своей догадкой с Риком, и он коротко объяснил, откуда появился этот туман. Всё началось с древнего оружия. После его применения в земле, на краю города, открылся огромный разлом. Оттуда и пополз белый туман. Учёные до сих пор не знают, что это за вещество и как его остановить. Временно помогли инженерные конструкции. Мосты между крышами, переходы, площадки. Люди смогли передвигаться по городу не касаясь земли. Не взаимодействуя с заражённой зоной.
— Разлом и туман — это наше проклятие. Наше напоминание о Великом Падении, — заключил Рик, прислушиваясь к звукам вокруг.
Где-то поблизости раздалось жужжание, похожее на движение механических насекомых. Рик напрягся и инстинктивно положил руку на рукоять кинжала. Я, доверяя его опыту и сноровке, позволила себе не думать о потенциальной угрозе и продолжила созерцать город. Взгляд задержался на системе переходов между ними. Эти переходы соединялись с ярусами, опоясывающими каждое здание. Обычно таких поясов было два: один венчал крышу, другой находился посередине. Маленькие здания имели только один ярус. А башни, шесть этажей и больше, до четырёх. Эта система представляла собой отдельный уровень города. Люди, оживлённо передвигающиеся по этой наземной системе передвижения, не выглядели безумцами, как те, кто бродил в тумане. Второй слой населения.
По мере того как действие тумана проходило, недавние события обретали чёткость. Я словно бы вспоминала что я беглянка, что спасалась от безликих бродяг, падала с горы, укрывалась в пещере… Можно сказать случился перепросмотр жизни в обратном порядке. Жаль только, что всё остановилось на пытках. Рик и его комната являлись неким пределом, за которым моя память оставалась недоступной.
— Домой, — тихо простонала я, вспомнив о чём мы говорили на смотровой площадке шахтёров, — Я хочу домой.
Рик намеревался что-то сказать, но это осталось при нём. На перила, всего в метре от меня, опустился крупный вран. Птичий царь. Он молча хлопнул крыльями и внимательно воззрился мне в глаза. Смотрел так выразительно, что мне захотелось заговорить. И я бы даже не удивилась, услышь я речь из его  клюва. Но проверить теорию не удалось — врана испугал внезапный крик. Он вспорхнул вверх, тогда как с крыши соседнего дома падал человек. Истошно вопя, несчастный пролетел все пять этажей и скрылся в тумане. Мокрый шлепок поставил точку в его жизни.
Я попыталась рассмотреть, что с ним стало, но Рик резко отдёрнул меня и затащил в тень надстройки. Как только омут необъятной силы поглотил наши тела, мне на миг показалось, что я увидела тех, кто сбросил того человека. Это были двое солдат в синих мундирах. А за их спинами стоял некто и пульсировал зловещим огнём. Он освещал кусок реальности, как будто сжигал её своим светом. Так это виделось из Тени. Гораздо позже мне стало известно, что я таким образом увидела мейсонаму.
Видение быстро таяло в сознании, как нечто призрачное и неважное. Терял смысл и весь оставленный нами мир. Значимость его вернулась уже по возвращению в него. Похоже, со временем, у гуляющих в Тени появляется некий побочный эффект. На себе я его ощутила как быстрая смена важности текущей реальности. Реальным миром, для меня, становился тот, в котором я находилась. Где я — там и реальность. Остальное — выдумка. Остальное — неважно.
Это ошибка, которую допускает каждый аколит храма Анн-Каа…