Глава пятая. Продолжение

Глава пятая. ПРОДОЛЖЕНИЕ.



Четыре пары лошадиных копыт в такт небыстрой и ровной рыси выстукивали одно и то же постоянное слово: «Неизвестность».

Их странное путешествие продолжалось и длилось. Невысокая, крепкая, лошадь, светло - соловой, почти белой масти казалась мелкой, в сравнении с большим и тяжелым, но не грузным конем ее неожиданного проводника или похитителя.



Ее лошадь тянулась вслед, упрямо встряхивала головой, поспевала за размашистой рысью высокого, ярко - гнедого коня на котором, плотно припав кожаным задом к подушкам седла, приподнимаясь и опускаясь в такт быстрой рыси и, кажется, составляя с лошадью единое целое, впереди и рядом, возвышаясь над ней, ехал Мастер.



Он давно вернул ей поводья, и перестал вести лошадь Ффарфр за собой, задирая голову ее лошади,вперед и вверх, но подчиняясь его воле или захваченная общим движением ни лошадь, ни всадница не делали попыток задержаться или отстать.



Бодро взмахивая гривой, похлестывая себя по бокам хвостом, ее конь бежал вслед, старался, успевал и не показывал признака лени или усталости. Женщина сидела в седле и также отдавалась ритму движения и воле своего поводыря, сидела в седле уставшая, ритмом движения убаюканная, а также невозможностью побега от наставника всех воинов Замка.



Ффарфр оставалось только подчиняться. И подчинялась она, не задумываясь о своей последующей судьбе, понимала, ее положение и раньше было всегда шатким, и ненадежным, зависело от каприза или воли самых разных событий или людей.



Кто заступится за нее сейчас, кто замолвит слово защиты, за нее, государственную преступницу, изменницу, перебежчицу. А не боялась, главным образом, потому, что если бы Мастер Меча хотел бы отдать ее стражам или убить на дороге, то не стал бы тратить много сил и времени на дорогу, уводящую прочь от Замка, а сделал бы это сразу...



Возможностей у него было предостаточно. Они ехали долго. Солнце зашло. Их длинные тени выцвели, затуманились и поблекли, смешались с голубовато - сиреневой сумеречной дымкой, которая заменила собой яркий свет обычных после заката солнца красок на сумерки.



Ночь приходила понемногу, вмешивалась в краски, сумерки, тени, становилась хозяйкой, получала права. Женщина отвлекалась от разочарованных мыслей о неудаче ее побега, успокаивала себя, переводила ритмы стука копыт на разные известные ей языки.



Так получилось слово «Неизвестность». Затем добавилось слово «Тайна». Не складывалось в ритме рыси неуклюжее слово «Безнадежность». Она подумала и выбросила его. Увлеченная словотворчеством, не обращала более внимания на подступающую близко ночь, которая кружила вслед за ними, сгущала темноту, забирала краски.



Копыта лошадей зазвучали мягче. Тропа, по которой шли лошади, закончилась, и мягкие травы скрадывали стук копыт, воровали его, превращая в шепот. Она искала рифму для слов «Волшебство ночи» на языке людей Замка или для слов «Охотничьи тропы», произнесенные в соответствии с обычаями и охотничьим языком волков - оборотней, путалась, пыталась в получившуюся пустоту и сбой ритма вписать слово «Мистерия» и связать его значение со словом «Тайна», как вдруг ощутила резкий толчок.



Их лошади встали. Темно -синий, почти черный лес грозовым облаком нависал над ними. Фар вопросительно посмотрела на своего спутника и не могла прочитать в темноте выражения его лица. Она ничего не понимала. Куда же они приехали?



Гигант Мастер медленно развернулся к ней. Его лицо белело в темноте смутно. И спросил:

- Ты убила охранника?



Она не знала, как отвечать правильно. Смутилась, ответила честно:



- Не смогла. Связала и положила вместо себя под одеяло на постель. Я думаю, он жив. Был жив, когда я уходила.



- Хорошо, - ответил Мастер и вновь замолчал.

Минуты тянулись, ускользая в бесконечность. Она ждала ПРОДОЛЖЕНИЯ. А Мастер развернул свою лошадь, освобождая ей дорогу к Лесу, сказал:

- Иди.



Она послушно и бессознательно двинула свою лошадь вперед и выехала из - под крупа его лошади, из - за спины. И спросила, наконец, удивленная и непонимающая.



- Но почему? - И замолчала. Вопрос ненужный. Он не нуждался в подтверждениях и пояснениях. Не дождалась ответа и повторила свой вопрос:

- Почему Вы отпускаете меня?



Мастер ответил не сразу. Затем сказал.

- Завтра утром начнется битва. И Лорд велел тебя беречь. Ты снова его не послушала. И убежала. - Мастер Меча грозно возвышался перед ней, грудой мышц, туго перевитых и стянутых сухожилиями. Лучший воин Замка, наставник всех молодых воинов, ее бывший учитель.



И то, что он говорил с ней сейчас, не значило ничего или значило что - то? Кивнув головой в ее сторону, Мастер приказал:

- Иди.



Она тронула лошадь, послала ее вперед, оборачиваясь, через плечо спросила:

- Но почему?



Мастер пожал плечами. По его телу, вовлекая в движение новые группы мышц, пробежалась волнообразная рябь. При ярком свете зрелище обещало быть внушительным.



Но и в полутьме тоже впечатляло...

Растерянным или смущенным Мастер не выглядел. И сказал:



- Почему ты спросила меня об этом?

- Я не знаю. – Растерянно прошептала в ответ она. - Я больше ничего не знаю. Я убежала потому, что думала, что могу помочь и людям, и оборотням. И избежать войны. Но я ничего не могу, не умею, не знаю. У меня ничего не получится.



- И добавила мысленно. - Я привыкла к неудачам. Они случаются в моей жизни всегда.

- Однажды, - сказал Мастер, - я увидал лежащую около лесной дороги дохлую жемчужину (Трудности перевода с Языка Людей Замка на русский язык. Мы с Вами знаем, что бывают дохлыми только обитатели раковин - моллюски. Но люди Замка живут от моря так далеко... Примечание автора).



И Лорд увидел ее тоже. Мы только потом поняли, что она еще жива, слаба, бредит и говорит на непонятных языках, дрожит даже в ясном тепле ранней осени. Мы забрали ее с собой. Я увидал ее потом.



Ее раковину почистили, укрепили и спасли. Она была здоровой, но она не была драгоценностью, а раковиной, обычной и серой. Я получил ее для обучения и обучал владению мечом, придумал ей имя, достойное ее гибкости.



И если бы я был моложе, - Мастер шумно вздохнул. – Моя жизнь связана с оборотнями и сломана от ненависти и войны. Я был когда - то молод. И среди женщин Замка была одна, что считала меня самым красивым.



Мое время прошло и навсегда закончилось, когда я возвратился из обычной охотничьей поездки и не встретил своей жены и детей и узнал, что был набег оборотней и моя жена и дети пропали совсем. Я никогда не узнал даже, убили ли их, или их увели с собой оборотни.



Я живу теперь для войны и для мести. Ты, может быть, знаешь другой путь. Я уже нет. Я возьму завтра свое удовольствие от схватки, игры с мечом, и мне безразлично, что будет дальше со мной или с миром. Если мой мир летит к чертям, лучшее, что может он сделать - это забрать меня вместе с собой.



- Но Лорд, - попыталась сказать женщина.

- Мой Лорд - мальчишка и глупец, - перебил ее и не стал выслушивать Мастер. - Он не понимает ничего в драгоценностях, ускользающих от него драгоценностях. -



Неожиданно и точно Мастер перевернул ее военное прозвище – Ффарфр. Оно стало именем, привлекательным и женственным. А Мастер продолжил.



- Он достойный правитель и умный Лорд. И я был рад, что участвуя в состязаниях Власти, он смог подтвердить наследственный титул и превзойти соперников и других соискателей. Мой Лорд не понимает, - добавил Мастер.



- Насколько странная и чужая, ты можешь быть привлекательной. Тебя любил Гор и служил тебе до конца. Ты выбрала свою звезду и свою дорогу и идешь вслед за ней. Не помню, кого ты напоминаешь мне – жену, ребенка.



Я стал слишком стар, чтобы помнить. Возьми, - он кинул ей сверток, короткий дорожный плащ. Сверток летел, раскрываясь в полете. И накрывал всадницу складками, запутывая и ослепляя.



Ффарыр быстро выбралась из складок, скидывая их небрежно на гриву коня, и замерла, увидав в руке Учителя клинок, блеснувший холодной сталью.



Она ощутила укол в икру, клинок взлетел из рук Мастера точно упал низко в сапог, не ранив ногу, но укладываясь за голенищем...



И только успела вцепиться в гриву коня, пригибаясь, как лошадь заржала, печально и жалобно, взвизгнула, обрывая, ржание и понеслась вперед, получив поторапливающий удар по крупу, который стал окончанием непонятного и единственного разговора с Мастером и ее Учителем.



Лошадь мчалась карьером, не слушалась поводьев, уносила к лесу. Фар не ждала удара в спину, слишком занимала ее собственная попытка и необходимость удерживаться в седле.



Постепенно справилась с лошадью, нашла и разобрала поводья, перевела лошадь сначала в галоп, потои на быструю рысь, оглянулась.



В пространстве позади нее ничего и никого не было. Ни силуэта всадника, ни топота вдали копыт.

Она выслушала все, что хотели сказать ей тишина, тревога и ночь, вздохнула, посмотрела вперед, туда где чернел Лес Оборотней, неподвижный, угрожающий.



Он приобретал большую рельефность от блеска первых звезд и мягкого сияния первой луны, уже готовой выйти на горизонт для обычной неторопливой прогулки. Лес Оборотней ждал, расположившись в десятке шагов от нее.



Она остановила лошадь, спешилась и осторожно, придерживая коня под уздцы, на коротком поводу, пошла вперед через кустарники и поросль молодых еще, слабых деревьев, к расположенным вдали деревьям - великанам.



И Лес принял ее...