Брахман 2

Вечером третьего дня до этого разговора в дверь к Брахману постучали.

– Входите, не заперто, – отозвался Лёха.

Тотчас раздался скрип дверных петель и грохот.

– Ну, ведь знаете, что свет не горит, осторожнее!

– Извините, пожалуйста, я не местный, – отозвался незнакомый голос. – Прошу прощения.

– Тогда выключатель справа за дверью, – Леха малость удивился, но сменил гнев на милость.
 
Зажглась лампочка, и Брахман, сощурив глаза от света, увидел гостя, а тот с интересом рассматривал самого Лёху и большую не прибранную комнату.

Заметив оценивающий взгляд, Лёха стал оправдываться:

– Только гении способны властвовать над хаосом.

– Но гении не цитируют спорные мысли других.

– Если не собираются доказать их истинность или ложность. Будьте добры, выключите свет – глаза с непривычки  болят, – гость хлопнул по выключателю. – Видите, как всё призрачно: был бардак и нет его. Алексей…

– Но он всё равно остался, хоть и не дан нам в данный момент в ощущения, но он здесь и сейчас. Виктор…

– Он Вам мешает?

– Нет.

– Тема закрыта? выпить хотите?

– Ну, я собственно за этим и пришёл. Купить или обменять на коньяк.

– Увы, не продаю и не меняю, угостить могу. Минуты через три пойдем на кухню. А вообще этот беспорядок меня угнетает, но помочь некому, а самому не справится, вот и приходится терпеть да практиковаться в философии – науке для лодырей вроде меня, – неожиданно за окном загорелся уличный фонарь. – Пошли, – Брахман неуверенно поднялся, и Виктор заметил, что у собеседника от колена нет правой ноги.

– Афган, – На немой вопрос ответил Алексей. – Мина-ловушка потом гангрена. Так в девятнадцать не хотелось без ступни оставаться, что уговорил девчонку-хирурга, чтобы пожалела, а у той я первый на ампутацию.

– Первый всегда комом…

– Вот-вот. Вся молодость есть первый блин, на котором мы учимся, и, дай Бог, совершить такие ошибки, которые не придется исправлять всю жизнь. Пошли…
Сначала Виктор хотел было отказаться, но, увидев чего стоило хозяину подняться, сказал: – А вот такую мысль я слышу впервые.

Они двинулись в путь, обогнув при тусклом свете фонаря добротную круглую печь, за тушей которой помощи от    фонаря ждать не приходилось.

– К таким мыслям приходят только через собственный опыт. Осторожно! Тут дрова лежат – весной резко потеплело, не уносить же обратно, а потом снова нести?

– Спасибо, что подсказали, а то бы… – гость прикусил язык.

– … Переломал ноги… – усмехнулся хозяин. – Вам сколько лет?

– Пятьдесят три.
 
– Большая часть жизни пройдена. Престижная работа, уважение, жена, дети, внуки?

– Да, всё верно…

– Заметьте, Виктор, в самом худшем случае сейчас Вы сломали бы лодыжку, но Вас успели предупредить.

– Я так понимаю, Вы, Алексей, хотите провести аналогию с собой?

– И да, и нет. Подождите, сейчас дверь на кухню  открою - будет светлее.
 
«Сейчас» растянулось минуты на полторы, но светлее почти не стало – за кухонным окном вместо уличного фонаря уныло светила одинокая звёздочка.
 
– Я вовсе не собираюсь сравнивать себя с Вами, Виктор, и вообще кого-то с кем-то, но Вам не кажется, что всё, что происходит в жизни неслучайно?

– Вопрос, конечно, философский…

– Не надо прятаться за спины Канта и Гегеля, Вы всё равно не вспомните точно, что они по этому поводу сказали, хотя, согласен: вопрос краеугольный и твёрд как камень, но сейчас мы пока кипятим чай, успеем хлопнуть по рюмашке за знакомство.

При этих словах путники наконец-то вошли на кухню, которую следует описать подробно.