Нобелевская по экономике - есть вопросы

Критика теоретических оснований исследований, отмеченных премией памяти Нобеля по экономике 2025 года: историческая зависимость и структурные диспропорции как неучтённые факторы роста

Аннотация: Настоящее исследование предлагает критику теорий, удостоенных Премии памяти Нобеля по экономике, в частности, моделей эндогенного роста П. Ромера и Ф. Агьона-П. Ховитта. Показано, что данные теории, акцентируя роль знаний и инновационной конкуренции, игнорируют два фундаментальных аспекта: 1) историческую зависимость технологического прорыва от экзогенного источника первоначального накопления – колониального капитала, без которого преодоление «капиталоемкого барьера» индустриализации было бы невозможно; 2) имманентную структурную диспропорцию капиталистической экономики, которая в современную эпоху подавляется через механизмы непроизводительного поглощения капитала (ВПК, фиктивный финансовый сектор), что закономерно ведет к хронической стагнации. Современный кризис роста интерпретируется не как следствие недостатка инноваций, а как исчерпание модели, основанной на экстенсивном притоке дешёвых ресурсов и систематическом искажении отраслевых пропорций.

Ключевые слова: Премия памяти Нобеля по экономике, эндогенный рост, первоначальное накопление, колониальная рента, схемы воспроизводства, диспропорция, непроизводительное поглощение, органическое строение капитала, стагнация.

Введение

Премия памяти Нобеля по экономике, учреждённая Банком Швеции в 1968 году, де-факто стала высшей академической наградой в области экономических наук. Однако её лауреаты и их теории, претендующие на объяснение механизмов экономических явлений, всё чаще сталкиваются с эмпирическими и теоретическими вызовами. В данном случае, речь идет о неспособности существующих моделей адекватно объяснить как исторические истоки Промышленной революции, так и современную системную стагнацию развитых экономик [1].

Такие теории, как модель эндогенного технологического изменения П. Ромера [2] и модель роста через «созидательное разрушение» Ф. Агьона и П. Ховитта [3], постулируют самоподдерживающийся рост, порождаемый внутренними механизмами экономики: инвестициями в знания и инновационной конкуренцией. Данный подход, однако, страдает  методологическим изъяном: он абстрагируется от материальных и структурных условий процесса накопления, возводя практически в абсолют эндогенные факторы.

Целью данной статьи является критика теоретических оснований упомянутых выше исследований через призму политэкономического подхода, актуализирующего проблему первоначального накопления и структурных диспропорций.

1. Историческая критика: проблемы первоначального накопления и преодоления «капиталоемкого барьера»

1.1. Абстракция первоначального накопления в моделях эндогенного роста

Модель П. Ромера [2], справедливо идентифицируя неконкурентный характер знаний, молчаливо предполагает существование развитой институциональной среды (университеты, исследовательские центры), способной генерировать «идеи». Но финансирование этой среды требовало больших предварительных вложений, которые во времени и по источникам конкурировали с первоначальным накоплением капитала. Классическая политическая экономия, начиная с А. Смита и К. Маркса [4], выделяла стадию первоначального накопления которую модель Ромера игнорирует, что делает её неприменимой для анализа переходных эпох, подобных Промышленной революции.

Временной разрыв между научным знанием и его коммерческой реализацией формирует «капиталоемкий барьер», преодоление которого требует концентрации масс ресурсов, не связанных с текущим производственным циклом.

1.2. Колониальный капитал как экзогенный источник преодоления «капиталоемкого барьера»

Генезис Промышленной революции в Великобритании не может быть объяснен в рамках эндогенных моделей, поскольку его финансовой основой стал экзогенный приток капитала источником которого являлась эксплуатация колониальных владений [5; 6].

Британская модель: была ориентирована на производство и изъятие товаров, которые могли быть капитализированы в метрополии. Прибыли от работорговли и плантаций Вест-Индии составили к концу XVIII века капитал, эквивалентный, по оценкам Э. Уильямса [5], 21% всех инвестиций в британскую промышленность. Систематическое ограбление Индии после битвы при Плесси (1757 г.), по имеющимся оценкам, привело к изъятию ценностей на сумму до 50 млн фунтов стерлингов [6]. Чтобы осознать масштаб этого трансфера, недостаточно простого пересчёта через инфляцию (который даёт &10 млрд в ценах 2023 г.). Гораздо более релевантным является сравнение с ВВП метрополии: изъятая сумма составляла около 90% от годового ВВП Великобритании середины XVIII века [8, p. 45], что в современных терминах эквивалентно ~2.4 триллионам фунтов стерлингов. Этот капитал, будучи инвестированным в инфраструктуру и промышленность, выступил в роли критического экзогенного шока, позволившего в исторически сжатые сроки преодолеть «капиталоемкий барьер» индустриализации.

Для сравнения: в отличие от британской, испанская модель, основанная на прямом изъятии в колониях драгоценных металлов, привела к «революции цен» и инфляции, не создав устойчивой основы для индустриального роста [7]. Колониальная система Британии выступила в роли механизма сжатия времени накопления, создав за исторически короткий срок именно тот тип капитала, который был необходим для старта индустриальной эпохи [8].

1.3. Роль экзогенного климатического шока

Параллельно с процессом колониального накопления, Малый ледниковый период (пик в XVII веке) создал масштабный экзогенный демографический сдвиг [9]. Систематические неурожаи и обнищание аграрного населения:
- создали «резервную армию труда» для промышленности;
- снизили стоимость рабочей силы, повысив норму прибыли;
- создали энергетический импульс для перехода к использованию угля в промышленных масштабах из-за нехватки древесины.

Таким образом, переход к индустриальной эре был обусловлен четырехфакторным набором условий: 1) колониальный капитал (финансы), 2) доступ к сырью и рынкам, 3) демографическое давление от климатического шока, 4) институциональная среда. Теории эндогенного роста, фокусируясь на четвертом факторе, не принимают во внимание три первых.

2. Структурная критика: диспропорция воспроизводства и непроизводительное поглощение

2.1. Схемы воспроизводства Маркса как инструмент критики

Экстраполяция марксистских схем воспроизводства [10] с учетом роста органического строения капитала выявляет имманентную тенденцию к опережающему развитию Подразделения I (производства средств производства) относительно Подразделения II (производства предметов потребления). Это порождает структурный избыток в ПI, ведущий к кризисам перепроизводства. Ключевое условие сбалансированного роста в схемах воспроизводства К.Маркса: I(v + m) > II(c) систематически нарушается в пользу ПI.

2.2. Иллюзия самофинансируемого «созидательного разрушения»

Модель Агьона-Ховитта [3] фокусируется на микроуровне конкурентной борьбы, но игнорирует её макроэкономические последствия. «Созидательное разрушение» в их трактовке есть не что иное, как форсированный моральный износ основного капитала. Это нарушает ключевую пропорцию I(v + m) = II(c) + I(;c) + II(;c), приводя к кризисам перепроизводства, очаги которых находятся в Подразделении I.

2.3. Непроизводительное поглощение как механизм стабилизации и подавления роста
После Второй мировой войны тенденция к диспропорции была подавлена путем масштабного непроизводительного поглощения избыточного капитала [11]:
Военно-промышленный комплекс (ВПК): Создает гигантский спрос на продукцию ПI, при этом конечный продукт (вооружение) не возвращается в процесс производительного потребления, выполняя роль «предохранительного клапана» системы.
Современные формы поглощения: К ВПК добавились экологический сектор (инвестиции с низкой отдачей в ВВП) [12], сфера цифровых технологий (инфраструктура, слабо влияющая на рост ПII) и фиктивный финансовый сектор [13], оттягивающий ресурсы из сферы производительного накопления.
Если еще в пятидесятых годах ХХ века мы могли говорить о том, что ядро экономики составляют два подразделения из схем воспроизводства (производство средств производства - I и  производство предметов потребления – II)  , описанных К. Марксом в его бессмертном (как бы кто к этому не относился)  «Капитале». 
Сегодня ситуация принципиально иная.
Финансовая система, в традиционных представлениях осуществляющая  кровоснабжение производства и распределения  (перераспределения)  всех видов и форм создаваемых человеком благ, превратилась в самостоятельную отрасль целенаправленной деятельности. Цель традиционна – деньги, но в отличие от периода классической схемы опосредованного товаром роста денежной массы (д – Т – Д) в рамках этой отрасли осуществляется выращивание денег (д – Д).
Фондовый рынок  изначально создаваемый в качестве инструмента привлечения финансовых средств в реальную экономику приобрел независимость от продукто-услугообразующей сферы общественной деятельности. 
Он превратился в некое облако, создав отдельное ресурсопоглощающее подразделение.
Применительно к рассматриваемой проблеме,  сформировавшегося облака извращенно гиперболизированного рынка «НИЧЕГО», обладает сегодня не только способностью хвоста вилять собакой,   но, кроме того, владеет  свойством отсасывать ту часть избыточных финансовых средств, которая образуется на несбалансированном, непропорциональном рынке товаров и содержательных услуг. 
Производстве военной техники способствует  страхует хозяйственную систему от  кризисов перепроизводства, а финансовое облако – демпфирует инфляцию.
Демпферы – играют роль аналогичную функциям холодильника в двигателе, делающего его работоспособным. Но размножаясь,  и неограниченно разрастаясь в  теле реальной экономики, они способны  подорвать и уже подрывают ее основу.

3. Синтез: почему стагнация является закономерным итогом

Современное замедление темпов роста ВВП [1; 14] является прямым следствием описанных процессов.
Исчерпание экстенсивной модели: исторический источник роста – колониальный капитал – исчерпан. Одновременно падает энергетическая отдача от инвестиций (EROI) [15], что увеличивает долю ВВП, которую необходимо направлять в ресурсный сектор для простого поддержания текущего уровня производства.
Подавление роста непроизводительным поглощением: Все большая часть валового накопления направляется не в расширение Подразделения II или обслуживающей его части ПI, а в сферы, работающие «вхолостую» с точки зрения конечного потребления. Это подавляет динамику ВВП, поскольку сужает базу для экономического роста. Крайне важно: экономическая система жертвует темпами роста ради сохранения своей устойчивости.

Заключение
Теории эндогенного роста [2; 3], удостоенные Премией памяти Нобеля, оказываются несостоятельными при попытке объяснить ключевые экономические феномены прошлого и настоящего.
Исторически устойчивый рост стал возможен благодаря не только эндогенным инновациям, а вследствие уникального стечения эндогенных и экзогенных обстоятельств: притока колониального капитала, климатического шока и доступа к дешёвым ресурсам.
Структурно сложившаяся экономическая система может поддерживать стабильность, лишь перенаправляя растущую долю накопленного капитала в непроизводительные русла, что закономерно подавляет темпы её расширения, обрекая на хроническую стагнацию.
Таким образом, наблюдаемое замедление роста – не временная «секулярная стагнация», а новая нормальная фаза, при которой механизмы выживания системы органично срослись с механизмами подавления её роста. Политика стимулирования НИОКР, вытекающая из теорий эндогенного роста, бессильна перед этим системным противоречием, так как любые новые технологии будут встроены в ту же искаженную структуру накопления, усугубляющую, а не разрешающую, его фундаментальные диспропорции.

В силу всего изложенного, высшая премия по экономике,  рискует стать не наградой за научную прозорливость, а инструментом легитимации узкого и оторванного от реальности взгляда на экономическое развитие.

Список литературы


    1. Gordon, R. J. (2016). The Rise and Fall of American Growth: The U.S. Standard of Living since the Civil War. Princeton University Press.
    2. Romer, P. M. (1990). Endogenous Technological Change. Journal of Political Economy, 98(5), 71-102.
    3. Aghion, P., & Howitt, P. (1992). A Model of Growth Through Creative Destruction. Econometrica, 60(2), 323-351.
    4. Marx, K. (1867). Capital: A Critique of Political Economy. Volume I. Penguin Classics.
    5. Williams, E. (1944). Capitalism and Slavery. The University of North Carolina Press.
    6. Hickel, J. (2017). The Divide: A Brief Guide to Global Inequality and its Solutions. William Heinemann.
    7. Hamilton, E. J. (1934). *American Treasure and the Price Revolution in Spain, 1501-1650*. Harvard University Press.
    8. Allen, R. C. (2009). The British Industrial Revolution in Global Perspective. Cambridge University Press.
    9. Parker, G. (2013). Global Crisis: War, Climate Change and Catastrophe in the Seventeenth Century. Yale University Press.
    10. Marx, K. (1885). Capital: A Critique of Political Economy. Volume II. Penguin Classics.
    11. Melman, S. (1985). The Permanent War Economy: American Capitalism in Decline. Simon & Schuster.
    12. Jackson, T. (2017). Prosperity without Growth: Foundations for the Economy of Tomorrow. Routledge.
    13. Piketty, T. (2014). Capital in the Twenty-First Century. The Belknap Press.
    14. Cowen, T. (2011). The Great Stagnation: How America Ate All The Low-Hanging Fruit of Modern History, Got Sick, and Will (Eventually) Feel Better. Dutton.
    15. Hall, C. A. S.,  Klitgaard, K. A. (2018). Energy and the Wealth of Nations: An Introduction to Biophysical Economics. Springer.