В известном всем режиме процветанья
Благословлён любой, кто нами встречен,
Но это осень, время увяданья –
Диктатор, как и лист, всегда не вечен.
Потом зима, зима бумаги –
Покрова жизни белизна...
Мы как алкаш, иль путник – в фляге
Мерещится уюта кривизна.
А дальше ароматы – разложенья
Процессы безупречны, повторим
Все изгибания синюшного вторженья,
Которого кровавый бал творим.
А дальше лёд и мамонт, это эра,
Не знаю этой эре я имён,
Тот тонкий лёд под нами, как фанера
Мостов меж плотью мамонтных времён.
Свидетельство о публикации №225102901136