Адский рай

   Молодой чёрт Семён с гладкой, тёмной, местами с отливом шерстью и лакированными копытами, только назначенный стажёром по должности подкидывателя угля в топку под котлами и сковородками цеха № 13 обычного адского чистилища, первый раз вышел на смену.
 
   Впервые в своей чёртовой жизни, оказавшись в производственном цеху, где жарились, варились и коптились грешники, Семён оторопел.  Взору предстали нескончаемые ряды огромных чанов, котлов, сковородок, которые обслуживались взмыленными от жары и тяжёлой физической работы чертями. Воздух был пропитан серой - дышать невозможно. Глаза резало, Семёна затошнило, голова закружилась. 

   Не так он представлял себе своё становление в качестве рабочего человека, тьфу ты - чёрта, совсем запутался! Ну, короче, субъекта, гордо причислявшего себя к обособленному социальному классу - пролетариату.

   - Ад какой-то, Господи! - шёпотом произнёс Сёма и тут же отхватил затрещину от мастера цеха, старого чёрта Палыча, неизвестно откуда материализовавшегося из облака пара.

   - У нас так не разговаривают. Уразумел, студент? - строго вопрошал Палыч, - ты мне тут ещё молиться начни, придурок.

   И дабы закрепить краткую лекцию о технике безопасности на производстве, ещё раз треснул по загривку молодого рабочего.
 
   - Иди за мной, студент, учить буду, - проскрипел противным, скрежетающим, словно пенопластом по стеклу, голосом Палыч.

   И повёл по цеху. Производство, надо отметить, было старым, оборудование изношенным, прогорклое масло, которое черти добавляли в сковородку при жарке очередного грешника, чтобы, значит, больнее было, изрядно дымило и отравляло всё вокруг. Никто его уже тысячу лет не менял.

   - Вот здесь у нас линия жарки, - сказал Палыч и обвёл рукой уходящий за горизонт ряд огромных стальных и довольно облезлых сковородок, даже без давно устаревшего тефлона, где повизгивая от боли, елозили очередные грехопадцы.

    Сковородки занимали весь правый ряд нескончаемого цеха № 13. Слева расположились чаны с кипятком, куда окунали греховодников. Вода беспрерывно булькала, иногда выплёскивая излишки за край посудины.
 
    - Близко не подходи, а то обваришься, - предупредил Семёна старый мастер и двинул по голове большой деревянной дубиной пытающегося вылезти из чана орущего благим матом человечишку.

    Возле варящихся котлов и шкворчящих сковородок беспрестанно сновали черти в облезлых шкурах, со стоптанными копытами и потухшим  взглядом.
 
    - Это черти, - на каком-то непонятном жаргоне выразился Палыч, потом немного задумался, осознал, что сам является чёртом, - ну, черти, понимаешь? - продолжил старый мастер и характерно растопырил пальцы, вернее копыта, как говорят в определённых кругах, веером.

    Брезгливо распиная во все стороны суетящихся под ногами чертей, Палыч поманил за собой Семёна и прошёл к себе в кандейку.

    На деревянной, перекошенной двери, грубо сколоченной из досок, то ли затонувших пиратских кораблей, то ли гробовых, красовалась табличка с коряво написанным текстом: «Чертям вход запрещён!». Семён застыл и недоумённо уставился на прыгающие перед глазами буквы.

   - Да это для них, - сказал Палыч и небрежно кивнул в сторону мельтешащих по цеху чернорабочих, - ты проходи, студент, сейчас разговоры разговаривать будем.
   
   Кандейка представляла собой помещение два на два с красовавшимся посередине колченогим столом. На столе одиноко, но вальяжно, как и подобает его статусу, стоял телефон. Да, телефон. Чёрный, массивный и древний, как сам Палыч, с дисковым набором номера. Не иначе как отжатый у кого-то из власть предержащих, попавших сюда искупать свои вселенские грехи. Рядом со столом стояло кресло. Ну как кресло, что-то очень похожее на него - это точно. В кандейке также было два топчана с подушками-думками. На стене висел плакат с изображением чертовки-плутовки, обладательницы чертовски шикарного бюста и манящего взгляда. Семён аж засмотрелся на неё.

   - Иди уже, чего встал, не по тебе краля, - буркнул Палыч и сел в кресло, продолжив поучать нового пролетария, - хотя если будешь меня слушаться во всём, не нарушать впредь технику безопасности, не болтать лишнего и не писать на меня кляузы, как те черти, что возле котлов последнее здоровье оставляют, будут у тебя здесь такие крали, закачаешься, да не придётся постоянно с лопатой угля по цеху бегать.
 
    Палыч замолчал, как бы давая время на раздумье стажёру, и уставился на него немигающим взглядом.

   - Ну, так что надумал, студент? - спросил наконец мастер.

   - Я с Вами, - отчеканил Семён, вытянулся во фрунт и щёлкнул пока ещё блестящими копытами.

   В это время неожиданно на столе то ли зазвонил телефон, то ли он потребовал, чтобы его немедленно взяли, но это был точно не простой звонок. Палыч напрягся и очень аккуратно, буквально легонько, взял трубку своими копытцами.

   - Аллё! - каким-то вообще другим голосом сказал Палыч и вытянулся, также как буквально минуту назад вытягивался перед ним молодой чёрт.
 
   - Да! Да! Да! - кратко отвечал старый мастер неведомому собеседнику, глазами показывая вниз, мол, начальство звонит, и бодро отрапортовал, - всё будет сделано в лучшем виде.

   Положив телефонную трубку на место, Палыч выдохнул и показал копытом студенту на кушетку - типа, садись. Семён послушно сел на кушетку.

   - В общем, так, студент, сейчас сюда спустят одного грешника, да не простого, ты молча слушай, наблюдай и без моей команды ничего не делай. Понятно? - проинструктировал мастер стажёра и повёл за собой в цех.

   Раздался хлопок, и из облака пара материализовался такой упитанный, холёный и щекастенький мужчина в форме с генеральскими лампасами. Он растерянно и испуганно озирался, прижимая к груди кожаный портфель.
 
   - Ну и кто ты есть? - грозно спросил Палыч.

   - Я самый главный проверяющий в МВД, генерал, - промямлил мужчина.

   - Фамилия? - всё тем же скрежетающим голосом вопрошал мастер и так посмотрел на бывшего генерала, что тот скукожился от страха.
 
   - Птуш, Птышь, Шлюш, - начал нести какую-то околесицу грешник, потом замолчал и жалостливо, почти скуля промямлил, - я забы-ы-ы-ы-ы-ы-л.

   - Знаешь за что сюда попал? - продолжал пытать Палыч.

   - Знаю, я проверки липовые стряпал, потом по моим кляузам начальников с должностей снимали, - проскулил бывший главный проверяющий.

   - Вот ты сволочь, все-таки. Ладно, лирика. Коль не помнишь себя, будешь просто продажным, - вынес свой вердикт Палыч, и схватив за шиворот продажного милицейского генерала, потащил его к котлу с кипятком.

    Стажёр Семён мельтешил рядом, с интересом наблюдая, что будет дальше.
Подтащив коррупционера к чану с кипящей водой, Палыч, подталкивая его ближе, спросил: «Хочешь туда?». Получив отрицательный ответ, поднял его за грудки перед собой.

    - Тогда будешь жарить своих же, тебе не привыкать, понял? - сказал Палыч и швырнул бывшего генерала к копытам чертей, собравшихся вокруг.

    - Так, покажите ему, что делать и идите отдыхать, заслужили, хоть вы и черти, - обратился мастер цеха к собравшимся, и продолжил, - а ты, студент, иди за мной.

    Жизнь чистилища шла своим чередом, цех № 13 функционировал на полную мощность. Крутился, как белка в колесе, продажный генерал МВД, и, не покладая рук и ног, по привычке жарил, топил, варил своих бывших коллег. Да с таким фанатизмом, что цеху № 13 на самом низу было решено  выплатить премию и отпустить чертей самой низшей категории в бессрочный отпуск.

    В кандейке, тем временем, на кушетках возлежали, потягивая кипяточек, больше в аду ничего из напитков и не было - Палыч и его стажёр Семён, лениво наблюдая, как генерал наворачивает круги по цеху, избегая участи самому попасть на сковородку или в котёл.
 
    Вскоре должны были прибыть плутовки-чертовки с чертовски низкой социальной ответственностью, абсолютные копии той, что была изображена на плакате - премию-то хорошую дали.

    - Все-таки, Палыч, рай существует, и он здесь, - философски умозаключил Семён и копытом похлопал по кушетке.

    Конец.