Пастор. Главы 1 - 4

Глава 1. Скорая помощь

Июнь был во всей своей красе. Даже несмотря на редкие дожди и сильные ветра, в основном солнечная погода радовала и поднимала настроение. Зелень деревьев заставляла, выйдя на балкон, задержаться там дольше, любуясь красотой природы. Река, прячущаяся за парком, неслышно текла, и, казалось, уносила с собой невзгоды. Хотелось жить, работать, достигать, а не просто обывать и существовать, как многим ощущается в пасмурные, холодные и дождливые дни.
Иван, засмотревшись на всю эту красоту, не заметил, как выкурил сигарету и выпил кофе. Он смотрел далеко вперед, мысленно сливаясь с летними пейзажами и глубоко дыша чистым прохладным воздухом. В реальность его вернул будильник, так некстати завибрировавший в наручных часах. Оставалось только одно: быстро одеваться и бежать на работу.
Здание скорой помощи находилось буквально в квартале от того дома, где жил фельдшер Иван Александрович. И это давало ему много преимуществ. Самым главным он считал то, что можно просыпаться всего за час до работы. Этого времени вполне хватало на то, что сходить в душ, быстро перекусить, одеться, да еще и полюбоваться пейзажами с балкона, подышав свежим, или не очень, воздухом.
- Всем привет, - поздоровался медик с коллегами, мирно беседующими о чем-то у входа в здание.
- Привет-привет, - ответили ему коллеги. – Готов к труду и обороне?
- Всегда готов! – ответил фельдшер. Он только что вышел с отпуска, полный сил и терпения, хотя и начинающий отвыкать от жесткого графика работы. А вопрос о труде и обороне стал уже традиционным в их организации для тех, кто вернулся после некоторого отсутствия.
После того, как молодой человек переоделся в раздевалке и принял смену, расписавшись в документах и обновив укладку, он проследовал в зал для конференций, где уже собрались коллеги.
Старший врач прошлой смены Олег Игоревич рассказал о некоторых интересных случаях, сделал замечания по сданным карточкам, и передал слово начмеду Ирине Валентиновне.
- Коллеги, сегодня я хотела бы поздравить с окончанием учебы и получением высшего образования нашего фельдшера Ивана Григорьева. Расскажи нам, какую профессию ты получил? – задала вопрос начмед.
- Учителя истории и обществознания, - поднявшись со стула, ответил фельдшер.
- Очень необычный выбор для медика. А почему не продолжил учебу в медицинском институте? – задал вопрос один из коллег.
- Меня устраивает работа фельдшером, к тому же, на учителя можно было выучиться заочно, что я и сделал. Больше для саморазвития, чем для работы, так сказать.
- Ну, это похвально, - продолжила Ирина Валентиновна. – А почему история? Для медика, на мой взгляд, ближе биология, или, хотя бы, химия.
- Мне с детства нравилась история. Всегда видел себя либо фельдшером, либо учителем истории. И вот, обе мечты теперь сбылись!
- Замечательно, когда мечты сбываются, - взял слово главный фельдшер. – Принеси нам обязательно диплом, учтем твое высшее образование, хоть оно и не медицинское, и попробуем для тебя сделать надбавку к зарплате.
- Обязательно, - ответил Иван. – На следующей смене принесу. Спасибо огромное!
- А работать-то в медицине ты продолжать собираешься? А то высшее образование получил, в школе подрабатывал. Вдруг, решишь уйти со скорой и устроиться в школу? – задала каверзный вопрос начмед.
- Остаюсь на скорой. Куда ж я без нее, Ирина Валентиновна! – с улыбкой ответил фельдшер.
- Ну и отлично! Для остальных наших сотрудников со средним образованием тоже хорошая мотивация есть, чтобы получить высшее образование хотя бы заочно или даже дистанционно, без отрыва от работы, так сказать. Сейчас очень много возможностей, и цены доступные для такого образования. Есть и бесплатное образование. И надбавки к зарплате будут не лишними. Да и подработать можно по другой специальности. Главное, не оставляйте медицину, так как учение учением, а спасать жизни становится некому, и специалисты-медики намного нужнее и востребованнее других специалистов, – закончила начмед.
Коллеги звонко захлопали в ладоши, как бы соглашаясь с Ириной Валентиновной и одновременно поздравляя новоиспеченного учителя с окончанием обучения. На этом конференция была закончена.
Иван вышел из зала подрумяненный от нахлынувших эмоций. Стать фельдшером – было его мечтой, за которой он и последовал. В их семье было много медиков. Бабушка – педиатр, мама – медсестра, старший брат – хирург. И поэтому он хотел проработать всю жизнь в медицине, продолжая некую семейную традицию. Хотел он, чтобы и его дети в будущем пошли по той же стезе.
За последние четыре года с момента окончания колледжа скорая стала для него практически вторым домом. Он усиленно работал, брал больше смен, когда предоставлялась такая возможность, всегда с радостью подменял коллег. В отсутствие необходимости снимать жилье, так как отец сразу после окончания школы подарил ему отдельную комнату, и в отсутствие собственной семьи, он вполне достойно жил на свою зарплату, мог позволить себе практически все то, что хотел, и даже имел возможность немного откладывать. Он не был, к тому же, избалован и расточителен, поэтому жил, по некоторым меркам, достаточно экономно. На счете в банке в итоге накопилась сумма, на которую можно было бы купить еще одну комнату в общежитии, которую можно было сдавать. Иван так и сделал, получив еще один источник пассивного дохода.
Пока учился на учителя, и ввиду необходимости прохождения практики, он устроился на подработку в ту школу, которую сам заканчивал. Она находилась примерно на таком же расстоянии, как и скорая помощь, но в другом направлении, ближе к реке. Из окон класса, где Иван Александрович вел 3 часа уроков истории по четвергам, открывались отличные виды на Волгу и аллею, засаженную кленами, липами и березами, и по которой можно было спокойно прогуляться до дома или работы.
Жизнь била ключом. Молодость пылала своими эмоциями, яркими красками. А любимая работа представлялась не обузой, как это обычно бывает у опытных сотрудников после многих лет выгорания, а интересным занятием со спортивным интересом, которым хочется заниматься еще и еще, и которое не высасывает силы, а дает по окончании смены приятную усталость. И если работа на скорой помощи давала ощущение нужности, радость от своевременной помощи людям, то школа давала некое ощущение стабильности, нужности от обучения подрастающего поколения, радости от интересно проведенного урока.
Единственное, чего не хватало Ивану в жизни, — это серьезных отношений, семьи. Он мечтал о жене, о детях, о том, как все вместе они будут ходить в кафе, в театр, в кино, по магазинам. И засыпал каждую ночь с мыслью о том, что ему одиноко в комнате, которая казалась бесконечно большой, что в ней можно было потеряться одному. Из-за этого он и не стремился здесь бывать, а старался занимать все свободное время работой.
Конечно, отношения у него были. Вернее, были попытки наладить отношения. Но среди одногруппниц в колледже он слыл заучкой, который проводил больше времени за учебой, чем за общением с друзьями. Но итого был таким, что в профессии после получения фельдшерского диплома остался только Иван из всех 30 человек. Про поиск партнера жизни среди одногруппниц в педагогическом университете не могло быть и речи, так как почти никого его возраста не было на заочке, а кто был, к сожалению, уже были в отношениях. Несколько раз фельдшер знакомился с девушками через общих друзей и даже в социальных сетях, но отношения длились недолго.
- Григорьев, на вызов! – послышалось из динамика, когда Иван был в комнате отдыха, попивая кофе и разговаривая с друзьями.
Как и всегда, вместе с напарником, они взяли укладку терпеливо ждавшую на столе, забрали карту вызова у диспетчера и поспешно направились к выходу, где их уже ждала «карета», роль которой исполняла газелька, покрашенная в знакомые бело-красные оттенки. Иван сел впереди вместе с водителем, а напарник ушел в салон, так как в их бригаде «второй номер» должен был подготовить рабочее место к приему пациента.
Водитель, еще совсем молодой, как казалось, парень, возможно, ровесник Ивана, не щадил машину, выворачивая в тех местах, где, казалось бы, и проехать-то машине нельзя. Он не боялся с мигалками и нарушить правила движения, так как скорая всегда имеет приоритет, и редкие водители, хоть и возмущались, но не решались мешать стремящейся спасти чью-то жизнь бригаде. Хотя все эти круговерти для Ивана выглядели как лишние телодвижения. Но он не спорил, никогда не упрекал водителя, ведь свою задачу по доставке медиков к больному водитель выполнял, можно сказать, на отлично, а больше от него ничего особо не требовалось. Он же не лез, в конце концов, к фельдшеру со своими советами.
За окном пролетали остановки общественного транспорта, дома, дворы, магазины, многоэтажки, парки, фонтаны. Иногда на вызовах карета приближалась к реке, иногда проезжала мимо школы, где во время учебного года подрабатывал Иван Александрович. Иногда подъезжала к тому дому, где жил медик. Но каждая смена была по-своему интересна, по-своему красива, по-своему сложна, так как романтики в работе скорой помощи не так много. Иногда случались и трагедии, иногда и чудеса, когда человека получалось вернуть к жизни после долгой и сложной реанимации.
В копилку решенных задач Иван Александрович записывал и купирование приступов астмы, и диагностированные инфаркты и инсульты, когда важно вовремя стабилизировать и затем доставить человека в больницу, и помощь при гипертонии, высокой температуре, травмах и так далее. Каждый случай по какой-то причине Иван пытался сравнить с другими похожими случаями, с которыми он работал. Он отмечал закономерности, и видел, как повышается его мастерство. Это придавало ощущение удовлетворения от работы, которое всегда мотивировало продолжать этот нелегкий труд.

Глава 2. Школа

Заканчивался август. Иван переоделся после смены, передал укладку сменщику, сдал карты вызовов диспетчеру и направился на конференцию. Приятная усталость клонила в сон. И, прослушивая доклад старшего врача смены, фельдшер уже предвкушал отдых, так как сегодня была пятница, а завтра, после сна, будет целый свободный выходной день, когда можно куда-нибудь выбраться.
Конференция почти закончилась, когда в кармане джинсов завибрировал телефон. Иван взглянут на экран и увидел, что звонят ему из школы. Он ждал этого звонка, так как именно сейчас, в конце августа, пока занятия еще не начались, администрация составляла расписание, комплектовала нагрузку для учителей и определяла, нужно ли привлекать совместителей. Иван Александрович побаивался того, что его 3 часа заберут, и он лишится возможности готовить для детей интересные уроки и выступать перед классом. Вопрос ведь был далеко не в деньгах.
Выйдя из зала и ответив на звонок после того, как начмед всех поблагодарила за внимание, фельдшер услышал голос директора школы:
- Иван Александрович, здравствуйте! Вы у нас совместитель, я хотела бы вас позвать на обсуждение вашей рабочей нагрузки на этот учебный год. Когда у вас будет время?
- Здравствуйте, Любовь Алексеевна, спасибо, что позвонили. Я как раз закончил смену и готов дойти до школы сейчас.
- Замечательно, тогда я жду вас, - ответила директор.
Попрощавшись и завершив звонок, Иван направился на выход, где встретил приятного старичка невысокого роста. Его аккуратно поставленная бородка и усы напоминали в нем Доктора Айболита, который только что снял свою форму, переоделся в современную одежду и пришел устраиваться работать в скорую помощь.
- Доброе утро, молодой человек. Подскажите, пожалуйста, как мне пройти в кабинет главного фельдшера? – начал старичок.
- Здравствуйте, по той лестнице поднимитесь на второй этаж, и напротив зала для конференций увидите кабинет с табличкой «Главный фельдшер», - ответил ему Иван, указав рукой и лестницу.
- Огромное спасибо, - ответил посетитель с кроткой улыбкой. Он казался слишком вежливым для нашего времени, хотя и не наигранно. Просто добрый и вежливый старичок, который, как казалось фельдшеру, может быть каким-нибудь профессором медицины, преподавателем университета или учителем старой закалки, который умеет держать себя в руках перед людьми, всегда вежлив и спокоен.
Листья деревьев уже превратились в темно-зеленые, а некоторые из них начинали желтеть. Природа готовилась к осени, температура на улице снижалась, ветра начинали дуть сильнее. Да и день убавился, заставляя карету гоняться по темным улицам больше, чем по светлым и солнечным. Было больше дождей, а утром прохлада обдавала все больше, заставляя одевать ветровку или свитер. Но красота природы была так сильна, что заставляла любоваться собой все больше.
Иван любил свой город, и пройдя из скорой в свою любимую аллею, пошел прямо, любуясь пейзажами позднего лета и шумящей рядом реки. Так он даже не заметил, как дошел до школы, где его ждала директриса.
- Еще раз, здравствуйте, Любовь Алексеевна, - поздоровался Иван Александрович, открыв дверь в директорский кабинет.
- И вам не хворать, - улыбнувшись, ответила женщина. – Присаживайтесь!
- Спасибо! – Иван, переборов сонливость и все другие мысли, уселся на стул и взглянул на директора, ожидая, что ему будет предложено в этом году.
- Вы у нас в июне закончили университет, получили высшее образование, это очень замечательно. Но 3 часа истории – это маловато. Вы не хотите перейти к нам на основную работу, на полную ставку? – Сразу задала серьезный вопрос Любовь Алексеевна.
- Я бы не хотел уходить из медицины. Во всяком случае, пока. И если есть возможность взять больше часов, я буду только рад, - робко ответил Иван.
- Да, есть больше часов. В этом году из школы уволилась Валентина Васильевна Князева, вернее, ушла на пенсию. Она долгое время работала в нашей школе, очень хороший специалист с высшей категорией, вы ее знаете, так как у нее учились сами и с ней работали. Но возраст уже серьезный, здоровье не то, поэтому она решила уйти на отдых. Нагрузка у нее была серьезная – 28 часов. Больше чем на ставку! И нам нужен учитель, который потянет это. Плюс ваши 3 часа, получается 31 час. Как вы понимаете, с такой нагрузкой можно вполне спокойно работать, вести 5 или 6 уроков в день, спокойно отдыхать дома вечером и на выходных. А защититесь на первую категорию, зарплата будет просто сказочная. Наверняка больше, чем в вашей скорой. И никаких смен, никаких разъездов. Соглашайтесь!
Иван Александрович сидел и вслушивался в каждое слово, пропуская все сказанное глубоко через себя. В его голове проплыли все те люди, которым он помогал все эти годы, будучи фельдшером. И зарплата в скорой его устраивала. Устраивала вся эта канитель, как может кому-то со стороны показаться. Но и лишаться работы в школе он не хотел. Повисла пауза, отразившаяся на лице молодого учителя неким недоумением.
Любовь Алексеевна смотрела на него и ждала ответ. Как у опытного руководителя, конечно, у нее были подготовлены и другие варианты. Но предложение было сделано серьезное, обдуманное, так как Иван подавал отличные надежды, был перспективным. Аккуратность и обдуманность его работы, интерес, который он вызывал у ребят к своему предмету, результаты обучения предмету заставили руководителя поверить в него, и попытаться удержать такого специалиста в списке кадров.
- Я не оставлю медицину, Любовь Алексеевна, извините, меня, пожалуйста, - несколько по-детски, как бы оправдываясь ответил Иван. В тот момент он почувствовал, что сдает экзамен по литературе, как много лет назад, все той же Любови Алексеевне, но в этот раз он терпит фиаско, так как не готов к такому экзамену.
- Поняла вас, - горько произнесла директриса и продолжила. – У меня есть учитель, который хочет взять эту нагрузку и устроиться на постоянной основе к нам. Но я знаю вас и как ученика, и как учителя, и как человека, и я все-таки хотела бы взять именно вас. Иначе мне просто нечего будет вам предложить.
После разговора, распрощавшись с директором, будучи крайне подавленным, Иван побрел до дома. Он понимал, что в будущем у него все равно будет возможность вернуться, либо устроиться в другую школу. Просто было для него непонятно, почему нельзя оставить его маленькую нагрузку в 3 часа, и почему он теперь остался ненужным просто из-за того, что не захотел покидать медицину. Он чувствовал себя пешкой в игре руководителя, который создал новые правила для своей же игры только для того, чтобы манипулировать им. А раз манипуляция не удалась, то лишение всех перспектив было своего рода наказанием.
Дойдя до дома, Иван лег на кровать и уснул, впервые почувствовав себя выжатым. Но не от работы на любимой скорой, а от тяжелого разговора с директором. Единственной мыслью в его голове оставалось то, что он прав, и спасать жизни для него намного важнее административных игр директора школы.

Глава 3. Воля случая

Прошло еще несколько месяцев. Холодный февраль бушевал снежными бурями, на дорогах образовалась снежная наледь, которая была одной из причин более частых аварий и падений. Бдительные граждане вызывали карету тем, кто засыпал или был без сознания на улицах. Так что даже в такую погоду бригады скорой помощи часто гонялись без отдыха и перерывов.
Но и морозам когда-то суждено закончиться, холодным ветрам присмиреть, а снегопадам перестать укрывать улицы белым ковром. Когда приближается март, погода становится непредсказуемой. И дни, часто солнечные, начинают растапливать снег, прогоняя зиму и приближая весну. Только ночь продолжают еще завывать ветрами, морозить талый снег и приводить к еще большим травмам у пешеходов и авариям на дорогах.
Днем теперь во всех дворах были лужи, как и у здания скорой. Дворники пытались гонять воду в слив, но ничего особо не помогало. Об этой проблеме знали все, постоянно боролись с ней, но из года в год все повторялось. Хорошо, что до серьезных проблем эта лужа и гололед, который из-за нее образовывался ночью, не доходило.
- Григорьев, на вызов! – привычно донеслось из динамика, когда Иван допивал последний глоток кофе из своей именной кружки, когда-то подаренной ему коллективом на день рождения.
Не заметив как, то ли от спешки, то ли от невнимательности, Иван грохнул кружкой по столу сильнее, чем когда он обычно ставил ее, и у той отломилась ручка, частично оставшаяся в руке фельдшера. Мелкие осколки и острые края разлома поцарапали кожу до крови, хотя и не вызвали серьезной травмы. С недоумением, Иван продолжал стоять и смотреть, как с его пальцев капнула кровь, как удобная и полюбившаяся кружка стала вдруг стаканом.
- Григорьев, на вызов! – вдруг прозвучало в динамике, а в комнату отдыха вошел напарник с укладкой, но еще без карты вызова.
Фельдшер оживился от звука динамика, смахнул капельки крови в раковину, смыл ее остатки проточной водой, и зажал в руке салфетку, оставив керамику на столе, а затем пробежал мимо обомлевшего медбрата в сторону диспетчерской, чтобы взять карту. Вызов был, как назло, далекий, куда ехать нужно было как минимум 20 минут.
Водитель уже ждал в машине у входа. Фельдшер вышел с картой, продолжая сжимать салфетку в руке и читать карту, а напарник проследовал за ним, чтобы сесть в машину. Ступив на последнюю ступеньку крылечка, и уже подняв ногу, чтобы ступить на то место, где недавно была посыпанная песком дорожка, Иван почувствовал, что теряет равновесие, а его нога, стоящая на ступеньке, уезжает назад, заставляя тело падать вперед, лицом к машине. Пытаясь удержать равновесие и рефлекторно поставить вторую ногу вперед перед собой, он попадает ею в лужу, скользя уже в сторону, и падает на бок, наполовину намочив форму, руки, лицо. Идущий сзади медбрат помогает ему подняться, а водитель заливается звонким смехом, как будто ничего смешнее в жизни раньше не видел. Так они и поехали на вызов, просушив, что можно, полотенцами и салфетками, и обработав спиртом раны Ивана. От падения и удара, хоть и несильного, у Ивана болела голова. Но сейчас нужно было ехать на вызов и оказывать помощь, а на собственные проблемы времени не было.
Подъехав к старому деревенскому дому и посигналив, водитель поставил машину на ручник, а бригада медиков вышла из машины и проследовала к дому. Карточка была потеряна, оставшись в луже у крылечка организации, поэтому данные пришлось уточнять в планшете, аккуратно стоящем на подставке в машине. Иван решил взять его с собой, чтобы в случае чего связаться с диспетчером или уточнить данные. Поводом для вызова была боль в сердце у мужчины 65 лет.
 В окнах дома горели огни. Калитку открыла женщина неопределенного возраста, от которой разило перегаром. Она посмотрела на медиков, и как-то с недоверием махнула на дом, где была приоткрыта дверь. Медики вошли внутрь, прошли в избу, где в свете настольных ламп на старом диване лежал седой мужчина с такой же седой бородой. Он попытался то ли подняться, то ли присесть, но покорчился от боли и лег обратно.
Следом за бригадой вошла женщина, только что встречавшая бригаду на улице, и с порога начала:
- Сердце у него, инфаркт, а он в больницу ехать не хочет, забирайте его!
- Подождите, женщина, давайте мы с ним сами пообщаемся, - спокойно ответил Иван, и подошел ближе к пациенту.
От больного разило спиртным, как будто он недавно выпил водки или самогонки. Но осмотреть его все равно было нужно, и правильно продиагностировать, так как пьянство не исключало каких-либо патологий.
Медики спокойно измерили старичку давление, проверили сатурацию и температуру, сделали ЭКГ, на котором, тем не менее, ничего страшного не оказалось. Осмотрев грудь в той области, где больной жаловался на боли, фельдшер увидел синяк. Но больной никакого четкого ответа на вопросы о том, откуда появился синяк, не давал. Было подозрение на перелом ребер, но характерной крепитации при небольшом нажиме не возникало.
- У вас ушиб, вы вспомните, может вы падали, пока ходили в туалет? – спросил наконец Иван.
- Да сердце у него, что вы про синяки какие-то придумали. Вон, человек встать не может даже! – пела свою песню женщина.
- У него давление в норме, ЭКГ не показывает за инфаркт, сатурация в порядке, а грудь болит из-за синяка, - спокойно объяснял медик свои догадки, присев в кресло и отмечая в карте вызова на планшете жизненные показатели пациента.
- Вы посмотрите на него! – вдруг возопила женщина. - Приехал на вызов после мордобоя, пьяный, сраный, да еще и не знает ничего, ищет диагнозы в интернете! Вот медики у нас! Да я на вас жалобу напишу!
- Женщина, имейте совесть, пьяны тут только вы, да и пациент, наверняка. А я упал на работе, так как скользко везде. И рука у меня, видите, кровит, так как кружку разбил нечаянно, и обработал раны спиртом, вот и пахнет. А в планшете у нас карта вызова, так как бумажную я в луже утопил, когда упал… - попытался оправдаться Иван, но дама его прервала.
- Да хватит заливать, что я, не вижу, как ты качаешься ходишь, да и говоришь как пьяный. Набухались, подрались на смене, вам все равно делать нечего на работе. Знаю я вашу работу, я сама санитаркой всю жизнь в больнице проработала…
- Слушайте, женщина, мы приехали не к вам, - строго сказал медбрат. – Мужчина, - обратился он к больному, - вы поедете с нами в больницу, чтобы сделать рентген и узнать, есть ли перелом ребер?
- Поеду, - кротко ответил мужик.
- А если у него нету ничего, вы его обратно повезете? – снова вмешалась женщина.
- Обратно он поедет уже своим ходом, - ответил Иван.
- Тогда мы не поедем! – взвизгнула дама.
- А вы кем приходитесь больному? – спросил медбрат.
- Я его сожительница! Гражданская жена! – с какой-то то ли ухмылкой, то ли издевкой произнесла она.
- Тогда, к сожалению, вы не можете решать, ехать ему или нет, и вместе с ним в стационар мы вас тоже взять не можем. Он поедет один, так как официально вы ему никто, - объяснил напарник Ивана, пока тот записывал данные в пустой карте.
Женщина хотела было что-то сказать, но, видимо, не находила слов.
- Так вы едете, мужчина? – спросил больного Иван.
- Не поеду я, ну вас, - ответил мужчина и закрыл глаза рукой.
- Тогда распишитесь вот здесь, - фельдшер подал карту больному, но тот проигнорировал просьбу. – Хорошо, мы напишем, что вы отказались от госпитализации и отказались подписать карту, - продолжил медик.
- Да пишите, что хотите! Я на вас жалобу напишу! – Продолжила кричать дама.
- И вам всего доброго, - ответил медбрат и медики вышли из дома.
Сев в машину, молодые люди решили не продолжать разговор, а просто поехать домой. Они и раньше встречались с наглостью, но чтобы кто-то обвинял их вот так, еще ни разу не было.
- Тринадцатый, свободен, - сказал Иван Александрович в рацию после того, как поставил планшет в подставку и нажал на зеленую кнопку «Готов к получению вызова».
- Домой, - ответил диспетчер по рации.
За окном опять замелькали дома, деревья, потом многоэтажки, магазины, автобусные остановки. Город утопал в темноте и тишине. Редкие прохожие аккуратно шли по раскисшим тротуарам, а машины на дороге редко разгонялись, боясь потерять управление. И только один водитель, пытаясь обогнать карету по встречке, неистово сигналил. А когда ему все-таки удалось обогнать машину медиков, показал в окно всем знакомую фигурку.
Водитель побагровел и нажал на газ. Как бы медики ни пытались отговорить его, он разгонял машину все быстрее и быстрее, играя в гонки на дорогах с полоумным автолюбителем, показавшим неприличный жест. Казалось, что они ехали не на машине, а катались на какой-то бешеной карусели. И когда они уже были в нескольких сотнях метров от «дома», нужно было просто проехать один последний поворот.
Проскочив поворот, ошалелого автолюбителя стало заносить вбок, когда до пешеходного перехода оставалось несколько метров. А дорогу как раз переходила девушка с коляской. Она рефлекторно толкнула коляску вперед и побежала, пытаясь увернуться от машин.
Водитель скорой стал тормозить, будучи позади автолюбителя, остановившись почти боком у пешеходного перехода. Автолюбитель проскочил вперед и испарился во тьме. Водитель сидел с широко раскрытыми глазами и вцепившись в руль. Очухавшись, медики выскочили из скорой и побежали к женщине с коляской, которая, держась за грудь сидела на обочине, а рядом с ней стояла коляска, откуда доносился плач ребенка.
К счастью, все отделались лишь испугом. Через несколько минут девушка с младенцем ушла, не забыв сфотографировать машину скорой, которая чуть не отняла жизнь у нее и ее ребенка. Так просто, за несколько мгновений, машина, которая призвана доставлять медиков к пациентам для помощи, чуть сама не стала инструментом, способным создать трагедию по воле случая.
Когда фельдшер с напарником подошли к карете после разговора с женщиной, та уже стояла на обочине. Привычными движениями второй номер запрыгнул с укладкой в салон, а Иван вернулся в кабину. Водитель скорой, положив голову на руль, казалось, уснул. Но среагировав на хлопок от закрытия двери, вяло поднял голову и направил машину в сторону «дома».
Старший врач неистовствовал, когда медики вернулись на станцию. Женщина уже успела позвонить в полицию, и стражи порядка среагировали незамедлительно. Начальник грозил увольнением, тюрьмой и всеми карами небесными и земными. Но медики не могли понять, в чем была их ошибка, ведь не они были за рулем машины. Анализ крови водителя показал, что он был пьян. А значит, вина все-таки ложилась на него. И это был его последний рабочий день. Но досталось не только ему…

Глава 4. Жалобы

Утро сулило быть долгим. Голова, начавшая болеть еще после падения, начинала  просто раскалываться. Перед конференцией главный фельдшер ждал Ивана у входа в свой кабинет, чтобы разузнать о происшествии.
- Я был в кабине, ехали мы нормально, хотя и не сказать, что спокойно. Но он водил всегда очень дергано, я привык уже к такой манере. И вдруг какой-то чудак обгоняет нас по встречке и показывает сами знаете, что, а наш сразу взбесился и погнался, как бешеный. И меня не слушает, продолжает лететь. И уже на перекрестке, в поворот влетел и чуть на переходе женщину не сбил. Хорошо, что все обошлось. Мы ее тогда хотели проверить, она сидела на обочине и за грудь держалась, но все  же от осмотра отказалась…
- Ага, тогда картина для меня наконец-то прояснилась. Ваша ошибка, Иван Александрович, что вы тогда, будучи первым номером, не оформили осмотр как надо. Дамочка накатала не только заяву на бригаду в полицию, она еще и в ГИБДД обратилась, еще и в департамент написала, мол, медики были пьяные, проверили, не разбита ли машина, обматерили ее, что она сама не знает, где переходить нужно, и даже осмотр не провели, хотя у нее сердце болело и давление поднялось. А это косяк ваш, как тут ни крути. Пригласили бы ее в машину, сделали бы ЭКГ, проверили бы давление раз человек за грудь держится, да и кто знает, вдруг там травма, вдруг упала она? Надо было все подробно выяснить, и потом уже решать. В крайнем случае, не хочет - взяли бы у нее подпись, что отказывается от госпитализации. И все тогда, висел бы косяк на водителе. А теперь все, доказывай всем, что ты не осел! – отчитывал начальник Ивана, а тот стоял с опущенной головой и удивлялся тому, что подобная ситуация с ним произошла впервые. И как бы он себя ни показывал все эти годы в работе, сколько бы положительных отзывов от пациентов он ни получал, сколько бы курсов повышения квалификации ни проходил, за один миг его карьера медика могла разрушиться.
- Да, дела… И что теперь? – спросил Иван своего начальника.
- А теперь надо идти на конференцию, после которой будете все трое писать объяснительную, - закончил разговор начальник и указал на дверь зала для конференций.
Всю ситуацию перед всем коллективом разбирали в присутствии Ивана и его напарника, которым пришлось покраснеть. А потом была объяснительная на имя главного врача, обсуждение ситуации с главным врачом. Потом еще и сотрудники полиции приехали, которые также опрашивали и составляли протоколы. А потом пришлось еще и на освидетельствование ехать, чтобы доказать, что фельдшер и его второй номер не были пьяны на работе.
После всех мытарств Иван вернулся домой, и, засыпая, думал обо всей ситуации. Но головная боль упорно не проходила, заставив фельдшера заняться самолечением и принять анальгин. И только спустя какое-то время, ощутив небольшое облегчение, медик стал погружаться в сон, который прервал телефонный звонок.
- Алё, - почти без сил ответил фельдшер.
-  Иван, - в трубке послышался голос главного фельдшера. – На тебя поступила жалоба от женщины, надо бы приехать написать объяснительную и проследовать с сотрудниками полиции на освидетельствование, так как в жалобе утверждается, что медики бригады были пьяны.
Наступила пауза, так как молодой человек не знал, что ответить звонящему. Он уже написал сегодня объяснительную, получил нагоняй от кого только можно в их отделении скорой помощи, да еще и на освидетельствование съездил. И это дежавю больше напоминало дурной сон, от непонимания логики которого снова начинала болеть голова.
- Но я же только приехал с освидетельствования, - наконец-то смог выдавить из себя Иван после нескольких неудачных взываний начальника на той стороне контакта.
- Так это уже другая женщина, и случай другой, так что и объяснительная другая нужна, - ответил строго начальник, и Ивану ничего больше не оставалось, как снова одеваться и топать на работу.
Оказалось, что сожительница мужчины с синяком на груди написала в полицию заявление на «пьяных медиков, которые оставили ее гражданского мужа умирать», да еще и в Департамент Здравоохранения успела нажаловаться, а те спустили жалобу главному врачу их отделения «скорой помощи».
- Но вы ведь видели меня, когда я приехал с вызова и ждал в комнате отдыха. У меня голова после падения болела так, что я даже спать не ложился. Разве от меня несло перегаром? Разве я вообще был похож на пьяного? – пытался высказаться Иван своему прямому начальнику.
- Я видел, но я не могу быть на сто процентов уверенным. Я освидетельствования не проводил, кровь у тебя не брал. Да и водитель вашей бригады, вон, тоже, работал себе, и кто бы на него подумал, что он, оказывается, наркоман? – отвечал главный фельдшер.
- Вы меня с водителем-то не сравнивайте. Я честно проработал эти годы на скорой после получения диплома, и хочу работать и дальше, помогая людям и спасая их жизни. И я не виноват, что водитель такой попался, - все больше распылялся Иван.
- Ты во время работы должен видеть, как первый номер, кто в твоей бригаде работает. Ты даже можешь отстранить водителя или второго номера от работы если увидишь, что они не в состоянии выполнять свои обязанности.
- Вопрос-то в том, как это проверить? Вот кольнулся он или скурил там что-то, пока мы у больного в доме были, и что, надо ему сразу кровь брать? Ну сидит он и сидит, крутит свою баранку. Я же не психиатр, чтобы сразу увидеть, что у больного психоз развивается на фоне приема психоактивных веществ, - намеренно официально высказал фельдшер свои мысли.
- Так-то оно так, только тогда, если вы, Иван Алексеевич, такой невинный, почему в один день вы сразу две жалобы получили, по сути, за один и тот же проступок? Я же не знаю, и главный врач не знает, и полиция не знает, да и сотрудник департамента нашего не знает, кололись вы все вместе по дороге на вызов, или по дороге «домой», или на вызове, или в гараже, или еще где. Или не кололись. Но можно же предположить, что вы втроем ширнулись и на вызов поехали, и гонялись потом по городу с ветерком, для незабываемых впечатлений, так сказать? – Уже более серьезно и эмоционально объяснил проблему начальник.
- Предположить-то можно, но результат экспертизы покажет, что мы со вторым номером были как стеклышки, вот увидите! – Резко высказался Иван.
- Я лично в этом и не сомневаюсь. Проблема еще и в другом заключается – жалоба на вас за неоказание помощи. А это попахивает сами знаете чем, право мы все изучали и часто его повторяем. И если случится что-то или с той женщиной, которая ребенка выгуливала, или с тем мужиком, который на сердце жаловался, то здесь вам точно будет не отвертеться, и никакие результаты тестов вам не помогут!
Ситуация получалась патовая: могли и выговор влепить, и уволить, и вообще посадить, а доказать что-то в такой ситуации очень сложно. Даже когда подтвердится, что в крови медиков не было следов алкоголя или наркотиков, все равно могут пустить эти два дела дальше, и вынести обвинение в обоих случаях по статье о неоказании помощи больному. И по шапке попадет еще и администрации, и даже старшим фельдшеру и врачу смены.
Целый день протаскавшись по повторным освидетельствованиям и даче показаний, Иван вернулся домой настолько усталым, каким он еще никогда не был. И думая о всем произошедшем он винил себя, что смог так себя повести, что ситуация по его вине вышла из-под контроля. Спустя какое-то время в кровати он все-таки смог заснуть, но сон его и отдых до самой следующей смены не принесли ни сил, ни спокойствия.
Уже выйдя на работу, Иван узнал, что его перевели в педиатрическую бригаду вторым номером, так как там как раз ушла на больничный медсестра. Но для Ивана так было даже легче, так как напарник, второй номер, или помощник, как иногда называли это назначение, не должен принимать решения и отвечать за них, что уже делает работу проще. Выполняй назначения первого номера, контролируй укладку и таскай ее, помогай с картами, если нужно, и не тормози – вот и все, что требовалось.
После конференции Иван решил пройти в гараж и отнести в машину укладку и аппарат для ЭКГ . Такая же газелька, как и их карета с прежним напарником, стояла в гараже, и в ней уже сидел водитель. Фельдшер пригляделся и узнал в нем того самого старичка, похожего на Доктора Айболита.
- Здравствуйте, меня зовут Иван. Я сегодня буду вторым номером в этой бригаде, - начал Григорьев, протянув руку водителю в приоткрытую дверь.
- Добрый день юноша. Меня зовут Станислав Генрихович Шварцкопф. Я помню вас, ведь именно вы показали мне дорогу, когда я пришел сюда впервые.
Ивана поразил язык, его вежливость, с которой водитель отвечал. И от вида его, и он манеры общения, возникало такое впечатление, что за рулем сидел вовсе не водитель, а профессор МГУ.
- Да, я тоже вас запомнил, Станислав… Э.. – начал было отвечать фельдшер.
- Генрихович. Я русский немец. Многие забывают мое отчество, я уже привык к этому, поэтому, если вам так будет удобнее, можете называть меня Геннадьевичем.
- Спасибо, я попытаюсь все же запомнить, как есть, Станислав Генрихович, - ответил Иван, покрасневший от смущения.
Смена вторым номером казалась проще. Единственной проблемой были детские дозировки, которые фельдшер забыл, несколько лет проработав со взрослыми. Но Светлана Вениаминовна, работавшая педиатром уже долгое время, имевшая отличный опыт и терпение, всегда называла дозировку, чтобы второй номер не путался и не тянул с набором лекарств.
Уже поздним вечером бригаду направили на вызов в дальнюю деревню, так как районная скорая оказалась сильно перегруженной. Поводом к вызову послужила высокая температура у подростка 14 лет, которая, к моменту приезда скорой уже понизилась до приемлемых показателей после приема жаропонижающих, а от госпитализации родители отказались.
- Десятая бригада, свободны, - передала по рации сообщение Светлана Вениаминовна.
- Десятая, вам констатация в соседней деревне Истомино, - объявил диспетчер и назвал точный адрес. Этот адрес смутно что-то напомнил Ивану, но при попытке вспомнить голова начинала болеть сильнее. В последнее время, после своего падения, фельдшер так и не смог до конца избавиться от нее. И временами боль становилась сильнее.
Когда бригада подъехала к дому, Иван сразу же вспомнил это место. И в груди его что-то екнуло. Это был тот самый дом с тем самым мужчиной, у которого был синяк на груди, и его крикливой сожительницей, подавшей жалобу на бригаду.
- Ой-ой, как же я теперь одна-то буду, - послышалось женское завывание, когда медики подошли к дому. Дверь была закрыта, и пришлось постучать в окно.
- Здравствуйте, это скорая! Можно войти? – Спросила врач, попытавшись перекричать громкий плач женщины.
На мгновение успокоившись, женщина посмотрела в окно, и, увидев медиков, пошла открывать. На лице ее была гримаса отчаянья, но слез практически не было.
- Ой-ой-ой, что же будет теперь!? Довели мужика, помер и не оставил мне ничего! Это все из-за пьяных медиков! – продолжила причитать женщина, когда медики прошли в избу.
- Женщина, подождите, пожалуйста, нам надо сначала его проверить. Может быть, он живой, а вы раньше времени переживаете, - педиатр попыталась успокоить женщину, как она обычно успокаивала родителей и их детей на вызове.
По внешнему виду было понятно, что мужчина умер уже несколько часов назад. Но для того, чтобы надежда чуть затихшей женщины продержалась в ее голове немного подольше, медики решили сделать ЭКГ, где, конечно же, была видна только прямая линия.
Фельдшер, смотря на женщину, понял, что она его не узнала. Возможно, в тот день, когда его бригада приезжала на вызов, женщина была настолько пьяна, что лица медиков в ее памяти не отложились. И это было к лучшему.
- Расскажите нам, что случилось, - спокойно спросил Светлана Вениаминовна у всхлипывающей женщина.
- Он себя почувствовал плохо еще неделю назад. Поток как-то я к нему пришла после работы тогда, мы выпили, поели. Ему было сложно ходить. Я санитаркой работаю в больнице, я сразу поняла, что это сердце. Скорую вызвала, приехали два каких-то пьяных парня, один грязный был, подрались они, видимо. Сказали, что ничего нету, и уехали. Я жалобу на них написала, а толку-то все равно. И вот вчера я ушла на работу, а мой совсем плохой был. Говорю – поехали со мной в больницу, уж из приемника-то тебя точно не выкинут, а он, мол, не хочу и все тут. Ну вот и пришла я с работы, а он лежит как-то странно, и не дышит… - Женщина снова залилась горьким плачем и запричитала пуще прежнего.
Светлана Вениаминовна снова попыталась ее успокоить и объяснила, что теперь ей нужно делать. После чего медики пошли в машину.
- Это ведь твоя бригада к ним приезжала? – Задала она вопрос Ивану.
- Да, мы… - Ответил Иван, на которого теперь свалился груз ответственности. Он не столько боялся того, что теперь ему грозит увольнение, а того, как он будет отвечать перед своей совестью, как он будет жить после того, что, по сути, убил человека, оставив того умирать.
Педиатр не стала читать ему лекции. Она прекрасно видела его подавленное состояние, поэтому они просто прошли в машину и сели в кабину.
- Десятая бригада, свободны, - снова передала по рации сообщение Светлана Вениаминовна.
- Десятая, соседняя деревня Горели, ребенок, 5 лет, падение с высоты, - холодно ответила радиостанция, и всем стало ясно, что ждать нельзя ни минуты.
Менее чем за 5 минут доехав до адреса, медики буквально побежали внутрь участка через открытую калитку. Собак, как это часто бывает в деревнях, не было, а дверь крылечка, несмотря на стужу на улице, была открыта. Только дверь в избу была плотно закрыта. Но ее внезапно открыл мужчина, разрешив медикам войти внутрь, где было тепло и пахло пирогами.
- Мы тут по хозяйству отвлеклись, а Алешка играл. Я полез в подполье, надо было продуктов в дом поднять, и вдруг слышу грохот, и он плачет, лежа на боку, - стал объяснять мужчина. - Я его наверх поднял, но вижу, что у него рука-то в локте как-то вывернута ненормально, тут и жена подбежала. Мы его на кровать положили, а он ревет. Вот мы и вызвали вас.
Было ясно, что одним переломом могло не обойтись, так как высота падения была больше 1,5 метров. Да и падение, судя по всему, было с ударами о лестницу. Поэтому было решено укутать ребенка теплым одеялом, чтобы не двигать его, надевая одежду, перенести на носилках в карету, и везти в хирургию.
Проведя все необходимые манипуляции, медики направились в больницу, куда решили поехать оба родителя. А Светлана Вениаминовна решила сесть с ними в салон, чтобы поддержать их и понаблюдать за состоянием ребенка. А фельдшер сел в кабину и доложил по рации о случае.
Дорога должна была занять около часа. И после окончания связи с диспетчером и принимающей больницей, заполнения документации и всех отметок в планшете, Иван наконец-то освободился от своих дел. Только тогда он обратил внимание, насколько спокойно и уверенно Айболит управляет машиной, хотя и едет довольно быстро.
- Как здорово вы ведете машину, спокойно, быстро, приятно ехать в карете, когда водитель такой классный профессионал! – сделал комплемент Иван.
- Спасибо, Иван. Я стараюсь. К тому же я везу людей, это очень важно, чтобы езда была спокойная. Но и медлить нельзя, так как мы работаем в скорой. Каждая минута на счету. Вот я и пытаюсь поймать баланс в своей технике вождения, - объяснил водитель.
Иван улыбнулся, но больше не мог придумать, о чем еще стоит поговорить. Из его головы не выходил мужчина, которого они недавно законстатировали. На душе было тяжело, и от чьей-то смерти, понимания, что этот человек больше уже никогда не вздохнет, не увидит родных, не улыбнется кому-то, не сделает того, что ему нравится. И в то же время, было страшно то, что причиной этой смерти являлся он, так халатно отнесшийся к своей работе.
- Я смотрю, вы чем-то подавлены, - попытался продолжить разговор Станислав Генрихович. – Могу предположить, это из-за констатации чьей-то смерти на прошлом вызове.
- Да, тот мужчина умер один. И я как раз думал о том, что он больше никогда не увидит чего-то хорошего в этой жизни, не сделает, что ему нравится, и родные люди уже больше его не увидят. Не то, чтобы я раньше никогда не констатировал смерти, просто этот вызов был особенным… - Сказал Иван и замолчал. Он не знал, как рассказать о том, что смерть больного произошла по его вине.
- Я понимаю твои чувства. И в определенной мере ты прав. В нашей земной жизни мы привыкаем ко всему тому, что нас окружает. И в родным, конечно же. И уход из этой жизни другими людьми чаще воспринимается даже сложнее, чем самими ушедшими. И здесь стоит помнить, что эта жизнь ни что иное как подготовка к тому, что будет дальше. К бесконечной, прекрасной жизни в раю. Вы же читали библию, молодой человек? – Спросил неожиданно Айболит.
- Не читал, - ответил Иван, несколько помявшись.
- Но вы ведь крещеный? – Снова задал вопрос водитель.
- Да, меня родители покрестили в детстве.
- Значит, вы верите в Бога? – Не унимался немец.
Иван редко задумывался об этом в зрелом, хотя вопросы жизни и смерти часто волновали его в детстве. Его двоюродная сестра умерла от рака, когда ему было всего шесть лет. И с того времени он часто представлял ее на небе. Он любил уходить в поле за домом бабушки, лежать на траве и рассматривать облака. Его семья не была настолько воцерковленной, чтобы ходить в церковь каждое воскресение. Но когда они там бывали, он любил следить за священниками, за тем, как они поют и что делают, хотя и не понимал их песен. Он рассматривал иконы, фрески на стенах и куполе церкви. Но со временем и это ушло, так как все больше и больше времени занимала учеба. Он захотел стать медиком, чтобы спасать людей.
- Верю, конечно, - ответил после некоторой паузы фельдшер.
- Тогда давайте помолимся за умершего. Как его звали?
- Максим Николаевич, - пролистав карты вызовов, ответил Иван.
- Милосердный Отец наш, мы вручаем Тебе душу Твоего раба Олега, которого Ты призвал из этой жизни. Прими его в объятия Своей любви и даруй ему покой от всех трудов. Да будут прощены его грехи через Иисуса Христа, и да пребудет он вовеки в свете Твоего присутствия. Утешь скорбящих твердой и несомненной надеждой на воскресение к жизни вечной через Господа нашего Иисуса Христа, Который умер, был погребён и воскрес за всех нас и ныне живёт и царствует с Тобою и Святым Духом, единым Богом, ныне и во веки веков. Аминь. – Помолился Станислав Генрихович за умершего, так спокойно, как он вел машину, и Иван почувствовал некоторое облегчение.
Медики смогли спокойно передать ребенка в приемное отделение стационара и отправились обратно на свою станцию. И по дороге Иван думал о том, почему же он забыл о том, как молился в детстве, говорил с Богом просто своими словами. Он дал себе обещание после смены сходить в церковь и исповедаться, ощущая в этом острую необходимость.
По приезду на станцию фельдшер пополнил укладку, отдал карты вызовов врачу и направился обратно к машине. В гараже водитель уже готовился к окончанию смены, так как водители работают не сутками, а рабочими днями.
- Спасибо вам, Станислав Генрихович, мне стало намного легче. После смены схожу с церковь, исповедуюсь. – Начал Иван.
- Сходи обязательно, - ответил водитель. – И лучше ходи постоянно, не забывай. Мы все нуждаемся в Вере. Я понимаю, что медики часто не верят в Бога. Но уверен, что Бог верит в медиков, - с улыбкой произнес он.
- А вы как-то связаны с церковью? – Спросил молодой человек, так как его несколько удивило то, что водитель наизусть знал молитву об упокоении усопшего.
- Я лютеранский пастор, - как-то обыденно, спокойно ответил мужчина, как будто многие водители тоже были пасторами и в этом не было ничего необычного. – Всего доброго!
Мужчина покинул территорию скорой. А Иван, зная еще из курса истории, что многие российские правители, даже Екатерина Вторая, до принятия православия и восхождения на престол были лютеранами. Но он никогда не мог подумать, что сможет встретить живого лютеранина, который будет работать водителем, да еще и будет пастором. В его голове как-то не сходились все эти вещи, из-за чего головная боль опять усиливалась.
Пройдя в комнату отдыха, он застал там мирно беседовавших Светлану Вениаминовну, психиатра из шестой бригады Юрия Ивановича и его вторых номеров фельдшера Германа и медбрата Виталия. Поздоровавшись, Иван решил проконсультироваться у психиатра, что делать с его головой.
- Юрий Иваныч, я сильно извиняюсь. Вы же специалист по голове, - специально шуточно начал фельдшер.
- Если у нее крыша уезжает, у головы этой, то да. А так – нет, - шуточно ответил врач.
- Пока не уезжает, но уже трещит, - продолжил Иван и приложит руку к голове. – Я тут упал неудачно, ударился, правда и не сильно, успел руки подставить. Но болит уже несколько дней, то больше, то меньше. Сознание не терял, не тошнит, не кружится, - отрапортовал медик, описывая симптомы.
 - Удачно упасть нельзя, - ответил врач и улыбнулся. – Сделать ЭЭГ и КТ надо бы все равно. Я тебе дам направление, сходи в свободное время. Ну и пока пропишу тебе пару таблеток, попринимай. Одну перед сном, другую три раза в день после еды. – Врач выписал рецепт частной клиники, где он подрабатывал. – А пока могу укольчик сделать, чтобы полегче стало.
- Спасибо огромное, схожу обязательно! И таблеточки куплю, а укольчик не надо пока, – Ответил Иван и ушел на кухню, чтобы перекусить.
До сама утра вызовов больше не было, поэтому получилось отдохнуть, из-за чего и голова не так сильно болела. Быть может, просто нужен был отдых. И раз перед фельдшером стояла цель сходить в церковь, внутренние вопросы пока больше не так сильно терзали.

Продолжение следует...