Книга 8. Глава 14. Четвёрка смелых

Злата. Америка, 1976 год

Злата в смятении глядела на свое отражение… и снова не узнала себя. Из зазеркалья, дрожа от страха, с расширенными, потемневшими от ужаса глазами, словно внутри нее выключили свет, глядела… та самая, похожая на Дашу, марионетка из ее детских кошмаров. А вокруг только темнота и холод, темнота и холод...

— Это не я, — повторяла Злата, задыхаясь и захлебываясь где-то там, за зеркалом.

— Не ты, не ты, не ты… — отзывалось гулким эхом и тонуло вместе с ней в темной пучине, погружаясь все глубже и глубже...

Пытаясь вынырнуть, она искала, за что бы зацепиться, высматривая над сомкнувшейся над ней чернотой хоть какую-то крупинку света. И когда стало совсем невмоготу, что-то забрезжило вдали, словно стая светлячков прямо перед ней, спасительными огоньками вспыхивали те, ради кого должна была выжить – брат, мама, папа… Она рванулась к ним… и открыла глаза.

— Брат, мама, папа, — все повторяла и повторяла Злата, их лица все еще стояли перед глазами, но она не узнавала их. Туманная дымка постепенно рассеивалась, и
все возвращалось на круги своя…

Злата сидела перед телевизором, диктор монотонно вещала о погоде. Она очнулась на том же самом моменте, на котором, вероятно, задремала, сначала судорожно, а затем с жадностью глотая воздух, и никак не могла насытиться, таким чистым и вкусным был этот живительный ручек, медленно растекающийся по ее жилам. Наконец, вздохнув полной грудью, она окончательно пришла в себя.

В мельчайших подробностях припоминая свое видение, насторожилась. «Брат, мама, папа… — точно не Василис, ни наши с ним родители». Злата впервые видела эти лица, но что-то в них казалось очень знакомым. «А ведь через них можно будет выйти на ту, чья боль перетекает в меня, что кричит где-то внутри меня и молит о спасении.
Я вижу всё ее глазами, чувствую, как она, и переживаю то же, что и она. Я догадываюсь, где она прячется, но лучше мне этого не знать, чтобы ненароком не выдать кукловоду, а тот явно учуял нашу связь и уже копается в моих мозгах.
Одна надежда на кибер-матрешку, только так можно спрятать связующее звено понадежней, чтобы запутать и как можно дольше водить злодея за нос».

Так как, просыпаясь, Злата снова становилась собой, значит, вне сна она в безопасности и в голову к ней залезть не так-то просто. А вот во сне нельзя идти у страха, то бишь у кукловода, на поводу и пускать свои мысли на самотек. Нужно как-то держать свои умозаключения в узде и не углубляться в анализ.

Но легко сказать… Где-то она слышала или читала, как можно контролировать информационный поток извне, отбирая определенные мысли. С этим и наяву не справиться, не то что во сне. Ведь всё, что особенно волнует, то есть постоянно крутится на уме, бумерангом возвращается к нам во сне, причем помимо нашей воли. Хотя порой мы можем гораздо больше, чем думаем, и в этом ей приходилось убеждаться и не раз… «Куда запропастился Василис? Без него мне не справиться».

Злата была права. Спец по киберспорту должен был разобраться в устройстве «кибер-матрешки», состоящей, по-видимому, из кукол дьявольской шкатулки, одинаковых снаружи, но с «кибер-сюрпризом» — реальным прототипом внутри, добраться до которого можно, только подобрав определенный ключик к хитрому замочку — болевой точке, побуждающей к действию. Это осложнит задачу кукловода — мистера Икс темного мира. А он тот еще «кибер-сюрприз», который тоже прячется в одной из кукол, и на которого в любой момент можно нарваться. А если найти правильный ключик и добраться до его собственного прототипа, до его истоков, может, удастся поменять отрицательный полюс на положительный?

Нужно опередить его — мистера Икс темного мира. Тем более что неизвестно, сколько копий им уже вскрыто и сколько его отделяет от главного приза — мисс Икс светлого мира. Если он доберется до нее первым — всё пропало.

Злата прекрасно понимала, что нужно как можно скорее решить эту задачку с двумя неизвестными. Нужно было придумать, как вскрыть или половчее без потерь обойти всесильного кукловода, навести свои порядки в его кукольном королевстве и научить кукол думать и действовать самостоятельно, чтобы противостоять чужой воле и защищаться.

Злата предполагала, что тут нужен собственный лидер, один из своих, этакий «Буратино», способный повести за собой, найти нужные ключики и дверь, которая приведет к мисс Икс, дверь на волю, за которой свобода. "Кто же она? Может, путеводная звезда, затаившаяся до поры до времени, чтобы снова засиять в нужный момент?.. И кто тот смельчак, что способен до нее добраться? Опять одни вопросы, а ответы нужны уже сейчас".

Ведь если кукловод их опередит, то откроются совсем другая дверь — в клетку, за которой притаился страх. Страх обездвиживающий, парализующий, возрастающий обратно пропорционально размерам матрешки. Чем сильнее страх, тем меньше становиться матрешка, потому самую незаметную и завуалированную из них будет легче запугать и прибрать к рукам… То есть, чем дальше и глубже от злого ока она прячется, тем доступнее становится. Вот в чём кроется секрет дьявольской ловушки.

По тому, как действует кукловод, похоже, что он прикарманил уже несколько ключиков, и с последним получит главный приз и львиную долю своих излюбленных деликатесов. И уже носом чует, что цель где-то рядом, и всё сильнее бесится, не находя к ней доступа. А это чревато для всех копий, что стоят на его пути, чем больше их выйдет из строя, тем беззащитнее останется основная виновница всех этих бесчинств.

"Кто же она, таинственная мисс Икс?", - гадала Злата. "Откуда ее занесло? Из прошлого, чтобы что-то исправить в будущем, или, наоборот, из будущего? Но точно не из настоящего, потому как, по-видимому, здесь, в этой реальности, места ей нет, так же как, впрочем, и нам с братом. Куда же ты запропастился, Василис?.."

"И все же почему важна именно она – эта загадочная мисс Икс?", - Злата вновь и вновь возвращалась к этому вопросу. "Быть может, в ней кроется игла, на конце которой смерть кощея, то бишь злодея. Может и так, но это уже совсем другая сказка… Хотя ловкий сказочник способен складно глаголить любую сказку, расставит всё по своим местам так, как ему угодно, и подберет ключики к любой аудитории". Злата подозревала, что кукловода кто-то уже умело направляет. Тогда кто раскроет глаза и поможет куклам, а не кукловоду?

«Кто же она, таинственная мисс Икс?» — снова и снова спрашивала себя Злата. «И кто мы с братом во всем этом раскладе? Быть может, мы тоже куклы? Или все же сказочники, ну хотя бы один из нас? Столько вопросов и ни одного ответа. Где же ты, Василек? Где ты?.. Не случайно мы никак не можем встретиться, не случайно…»

Тут только она заметила, что находится уже не в своей квартире, ее со всех сторон обтекали покупатели, но рыжая фурия все еще ехидно ухмылялась из зазеркалья, источая злорадство, буравя ее своим черным взглядом, и Злата снова прилипла к нему, не в силах отвести глаза.

«Это ты сделала, милочка, ты, ты, ты…» — неслось из черноты. Зазеркалье медленно обволакивала красноватая дымка, а когда рассеялась, глазам предстало кровавое месиво под колесами фуры, за рулем которой… Злата увидела себя, злорадная ухмылка скривила ее губы. «Это ты, ты, ты…»

«Нет, нет, нет», — твердила Злата, зажмуриваясь и затыкая уши. Она не знала, сколько так простояла, когда все внезапно смолкло… Злата осторожно приоткрыла глаза и ахнула. Ее отражение с той же ухмылкой сжимало мертвой хваткой шею распластавшегося на полу Василиса. Лицо брата посинело, а изо рта вырывался предсмертный хрип. «Это ты, ты, ты…»

И тут страх пересилило бешенство, Злата посмотрела прямо в глаза своему отражению. «Ты уже достала, змея подколодная». Они схлестнулись взглядами, и рыжая ведьма первой отвела глаза.

Стряхнув с себя оцепенение, Злата огляделась, вокруг все так же сновали покупатели ТЦ. Она стояла у прилавка с елочными игрушками, а Василис чуть поодаль с симпатичной девушкой. Это уже было, как-то автоматически промелькнуло в голове у Златы. Сейчас девушка уронит пакет с апельсинами… И тут заметила, что пакета нет… И всё вспомнила. Как услышала крик Даши, как выхватила ее прямо из-под носа разъяренной ведьмы и протащила через жерло воронки, после чего оказалась здесь, в этом ТЦ вместе с Джулией и Василисом.

Теперь она понимала, что кричала не Даша. Василис, наверное, тоже услышал ее крик. Потому они и здесь втроем. Но в отличие от Златы, Василис видел, во-первых, Джулию, а потом уже Дашу, столько нежности было во взгляде брата на эту девушку… Между этими двумя уже протянулась ниточка, притягивая их все ближе и ближе друг к другу. Даша тоже была вплетена в их отношения, и Злата догадывалась как, но старалась об этом не думать, чтобы не быть подслушанной как во сне, так и наяву.

А в зазеркалье бал продолжался. Под монотонные звуки клавесина куклы кружились в танце, абсолютно одинаковые снаружи, с лицами Даши и Василиса. От их застывших взглядов и улыбок становилось жутко. Они проплывали мимо холодные и равнодушные, казалось, их улыбки стали шире и уже напоминали злобные ухмылки, а стеклянные глаза косили в сторону молодых людей, застывших по ту сторону зеркала.

Но в отличие от Златы, Джулия и Василис сразу же распознали среди двойников себя настоящих, отчаянно рвущихся навстречу друг к другу за зеркалом, как и по другую его сторону. Вскоре и Злата заметила, что от их живых копий исходило тепло, просачиваясь сквозь зеркало.

Остальные куклы, похоже, ничего не замечали, но рисковать было нельзя, хотя Злата догадывалась, что почувствовать эту связь можно только сердцем, чего не сыскать в застывшем кукольном королевстве ледяного зазеркалья. Злата боялась, что копии Джулии и Василиса оживут и оттают на глазах кукловода, тогда им самим от него не скрыться, как и тем, кого они прикрывают в кибер-матрешке. Она попыталась их отвлечь, но ее никто не услышал, и уже почти отчаялась, когда раздалось громкое:

— Привет!

Все трое моментально повернулись на голос… и никого не увидели.

— Да, да, — звучало откуда-то из пустоты. — Не удивляйтесь, я чертов невидимка, а по совместительству ваш двоюродный дед.

Злата и Василис переглянулись: — Мэтт?

— Он самый. Мэтт Даррелл собственной персоной. Детектива не вызывали?.. — И продолжил уже серьезным тоном: — Ну пошутили, и хватит, отойдите от зеркала и как можно дальше.

Они нерешительно пошли на голос. Злата жестом остановила своих спутников. Подошла вплотную к невидимой преграде и, почувствовав тепло, успокоилась, значит, наш человек. Было непривычно разговаривать с невидимкой, да и будучи таковым тоже. Но потом все четверо как-то пообвыклись и уже вскоре вполголоса делились своими злоключениями.

В кошмарах трех молодых людей фигурировала рыжая фурия с лицом Златы, и у всех четверых в разных интерпретациях главный кошмар Мэтта – Эмили. Рыжая как будто прикрывала ее, отвлекая внимание от этой злобной особы с нечеловеческими глазами, которая с детских лет была знакома Мэтту. Однако не осталось ни фото, ни каких-то других документов, ничего, что засвидетельствовало бы о ее существовании. Эмили существовала только в воспоминаниях Мэтта, связанных с Малахесами. Ему было всего шесть лет, и он мало что помнил, ну, может только то, что бабка надеялась урвать кусок наследства у своей сводной сестры Эльзы.

Сдружившись с Дэвидом, он напрочь забыл все инструкции бабки и, вместо того чтобы изображать несчастного, подавленного горем ребенка, вовсю носился по зеленой лужайке, оглашая окрест заливистым хохотом. Это осложняло задачу Эмили, строившей из себя тихую, слезливую особу. То и дело в ее взгляде вспыхивала бессильная ярость, готовая вырваться наружу потоком брани и холодного презрения. Но Мэтт был бы только рад этому, пусть ее выгонят, только ее одну. А ему самому отчаянно хотелось остаться тут вместе с Дэвидом навсегда и никогда больше не видеть злобную физиономию бабки.

Поскольку Мэтт один из четверых следопытов был знаком с Эмили и имел о ней хоть какое-то представление, все ждали от него каких-то идей по ее устранению. Но что он мог предложить? Мэтт ненадолго задумался. После того как начались все эти странности, его особенно тянуло в пещеру Черного воеводы. И это неспроста.

— Нам нужно в Румынию, на монастырскую гору, — тихо проговорил Мэтт, все еще погруженный в свои мысли.

— Да, но как вырваться из этого замкнутого круга? — Джулия беспомощно развела руками. Она не понимала, почему именно в Румынию они должны направиться, но решила повременить с расспросами.

После небольшой паузы в разговор вступила Злата: — Мы пытались выбраться по одиночке, а теперь попробуем все вместе.

— Хорошая мысль, но нам еще надо дойти до выхода с предпоследнего этажа этого небоскреба, — Василис обвел взглядом собеседников. — Возможно, придется брать измором каждый этаж.

— Понял, к чему ты клонишь, — озабоченно почесал затылок Мэтт. — Сил на последний решающий рывок может не остаться.

— Значит, надо их правильно распределить, — не сдавалась Злата. — Что если использовать невидимую преграду и всем четверым стать невидимками? Так мы сможем без проблем добраться до выхода.

Это предложение вдохновило заговорщиков, действительно, как им самим не пришла в голову эта идея. Но попытки пройти через невидимый барьер закончились неудачей. Василис и Джулия вовсе не ощущали никакой преграды и проходили сквозь Мэтта, как будто он был соткан из воздуха. Только Злате удалось прислониться вплотную к прозрачному энергетическому сгустку, но пройти через него так же не получилось. При этом она ощутила знакомую энергетику и не Мэтта, а кого-то другого, вероятно того, кто его защищает, но пока не определила, кого именно.

После неудачных попыток проникновения Злата попыталась вплести в прозрачный кокон, окружающий Мэтта, разноцветную ауру каждого из своих единомышленников. Для этого ей надо было почувствовать в этом плотном энергетическом клубке отдельные нити. Прошло немало времени, прежде чем туго сплетенный кокон стал разматываться и принимать ниточки из ее золотой ауры, а затем из небесно-синей Василиса и каштановой с золотистым отливом Джулии. Чем дальше вглубь продвигалась Злата, тем менее прозрачным становился окружающий Мэтта кокон, в котором стали проглядывать еще и изумрудные и огненно-рыжие ниточки. Злата догадывалась, чья это аура и кто защищал Мэтта, и снова заставляла себя не думать так громко об этом.

Злата продвигалась по миллиметру, и чем дальше углублялась, тем бледнее становилась спасительная аура вокруг каждого из них, превращая в беззащитные мишени для агрессивной чужеродной энергетики. Так петелька за петелькой, вытягивая, перемешивая и перепутывая разноцветные ниточки, она ткала спасительный кокон. И предполагала, что такое хаотичное плетение на какое-то время запутает и собьет со следа черную свору, притаившуюся на изготовке в фальшивом кукольном королевстве за застывшими мертвыми глазами и улыбками. И надеялась, что до команды «Фас» они все четверо окажутся внутри спасительного энергетического кокона. А до того они непременно должны быть вместе, чтобы попеременно подпитываться друг от друга.

Злата, дергая за ниточки, притягивала поближе к Мэтту и Василиса с Джулией, но всех четверых все еще разделяло значительное расстояние. Все они ужасно устали, их клонило в сон, а спать нельзя, блуждая из сна в сон, они снова потеряют друг друга, а поодиночке им не справиться. Нужно как можно дольше продержаться здесь, где они нашли друг друга.

– Не спать, не спать… – повторяла Злата как заклинание, сначала громко и отчетливо, а затем все тише и тише, глаза закрывались…

— Не спать! Не спать! — вторил уже не ее голос, отдаваясь громом в ее голове, не давая ей уснуть.

Злата встрепенулась и открыла глаза...

********

Что-то там творится по ту сторону зеркала. Девчонка с золотистыми глазами не пускает на свою территорию. Ничего не видно, всё заволокло белым светом, даже сквозь зеркальную преграду его сияние слепило до невыносимой рези в глазах. Эта пугающая боль и слепота выводили из равновесия, раздражая и мучая. На какое-то время свет стал меркнуть, казалось, вот-вот и погаснет… но затем засиял с новой силой, грозя жаркой волной потушить ледяное пламя.

Рыжие огненные языки рвались в зазеркалье, готовые слизнуть синий иней, навсегда похоронив его холодное сияние в своей раскалённой утробе. «Не бывать тому! Не бывать!» Гнев разрастался, толстой ледяной коркой оседая на зеркале, так же готовый вырваться наружу и замуровать ненавистный свет в ледяном саркофаге, снова возвращая спасительные холод и тьму, холод и тьму…

Продолжение следует...

Глава 15.

Василис. Америка, 1976 год

Василис боролся со сном, стараясь не выпускать Джулию из вида. Но прозрачный воздух вокруг них спрессовывался в клочья густого сизого тумана с синевато-белесым отливом. Его попытки приблизиться к Джулии ни к чему не привели, она, безмолвная и покорная, медленно исчезала в тумане, как и все вокруг. Он звал ее, он кричал что было мочи, и не слышал собственного голоса, словно оглох и ослеп… И никого вокруг, один-одинешенек, он медленно растворялся в тумане.

И вот его уже нет, он не чувствовал ни рук, ни ног, ничего, что когда-то было Василисом Белых. Он распался на атомы, и несла его река забвения, укачивая и убаюкивая все дальше и дальше… Но он все еще думал, все еще чувствовал, все еще помнил. Перед глазами вспыхивали знакомые лица, ему что-то говорили, что-то очень важное, но он не слышал. «Нет, нет, не сейчас, потом, потом, когда-нибудь потом…»