Дневник. Октябрь - декабрь 1985

С 21 по 25 10.1985 г. Уссурийск.

Тянет ли меня за границу? Или мне милее и желаннее отдалённые уголки нашей
огромной матушки России. Разве я могла отказаться от такой заманчивой
поездки в Уссурийск. Приморский край - разве это не мечта? Правда, с
билетами получилось не совсем гладко. Начальство улетало в ночь с субботы
на воскресенье, и мне должны были поменять билет. Но с билетами — проблема,
и я вообще не знала, ехать мне или нет. В конце концов вылетела я в понедельник
21 октября, и в 8 часов утра по местному времени после 9-ти часов полёта наш
самолёт благополучно совершил посадку... на запасном аэродроме в Воздвиженке
под Уссурийском, совсем недалеко от станции химизации.

Меня добросовестно пытались выкрасть из самолета. Симпатичный молодой
парень, проникший на охраняемую территорию военного аэродрома, способный
достать всё возможное и невозможное, бывший секретарь райкома партии,
Зыков Андрей Алексеевич, понравился нам необыкновенно. Он старался
вызволить меня из самолета, и сразу же доставить в конференц-зал, где
проходила аттестация директоров и согласование планов работ с экономистами.
Но не поступило должной инициативы с моей стороны. Вообще-то я совершенно
обоснованно боялась за багаж, и, как оказалось, могла вполне остаться без своей
сумки и совершенно необходимых вещей.

В 17:00 мы снова взмыли в воздух, и через 15 минут приземлились, наконец, в
месте назначения, г. Владивостоке. Так вот он какой, Владивосток!
Расположенный на самом крайнем юге Дальнего Востока, Владивосток
находится на той же широте, что и Сухуми, отличается мягким и тёплым
климатом.

Приехала я, как сказала бы Бируте: "К разбору шапок". Успела как раз на
культурные мероприятия. Нас добросовестно повозили по городу Владивостоку,
поводили по всем музеям, даже в подводной лодке мы побывали. Лезли, лезли
через круглые люки, чтобы в перископ увидеть своё начальство на площади.
На обратном пути нас завезли в "Лесную заимку" - ресторан в национальном
стиле, где нам предложили мясные блюда из изюбра, рябчика, лося, салаты из
крабов, кальмаров и папоротника, и другие деликатесы. К такой закуске не грех
было и выпить, и на обратном пути голосистые экономисты в автобусе всю
дорогу пели "Деревня моя", "Парней так много холостых, а я люблю Солдатова".

Вернулись поздно, уставшие от столь длительного путешествия. Ко мне
закатились экономисты с планами работ, и до глубокой ночи согласовывали
планы. Уже за полночь вошёл к нам вдруг молодой мужчина, навеселе, и
отрекомендовался: "Добрый вечер, я - ваш сосед. Меня зовут Анатолий Карпов.
И предупреждая наши изумленные взгляды, с улыбкой добавил: Да не тот. Тот
шахматист, а я - шашист.
- Ну, проходите, - сказала я, вспоминая, что я — хозяйка сего номера. -
"Хотите чаю?"
- Да, я за этим и пришёл.
(Так мы и поверили, как же.)
- Только Вам придётся принести свой стакан.
- С чем? - спросил он. 
- Ну как? Вы же видите, что стаканов лишних у нас нет. Да, и стул заодно
захватите.
В дверях он обернулся и спросил, улыбнувшись:
- Может и кровать сразу же принести?
Мы засмеялись.

Вернулся он с бутылкой спирта и рыбкой.
- Ну что Вы! Я же не имела это в виду.
- А я имел.
Встретив укоризненный взгляд экономиста с Амурской станции, женщины уже
не молодой и нравственной, он спросил: "Я что, похож на алкоголика?"
Окинув его серьёзным взглядом, она ответила: "Да, что-то есть." Мы
рассмеялись. Экономист с Белогорской станции, молоденькая девочка Таня
добросовестно переписывала таблицу балансировок.
- Танечка, что Вы так старательно пишете? К экзаменам готовитесь?
- Да, мы сдаём экзамены, а это - наша учительница, - сказала она, указывая
на меня.

"Экзамены" подходили к концу, и они засобирались уходить. "Посидите, куда
вы так торопитесь", -  просила я. Ведь только перед этим визитом я им
рассказывала, как хорошо жить одной, потому что возможны молодые,
любвеобильные соседки. И мне действительно не хотелось, чтобы они уходили.
Но девочки галантно удалились, оставив нас чаёвничать вдвоем.

Я чувствовала, зачем он пришёл. И мне хотелось поскорее его выпроводить,
чтобы он напрасно не терял времени.  Да и я устала смертельно: вторая моя
бессонная ночь. Я уже представила, как сейчас блаженно вытянусь на удобной
постельке, укроюсь пальто (потому что в номере холодно) и медленно погружусь
в сон. Ладно, пусть допивает свой чай, я его не тороплю. "А Вы правда
преподаватель?" Врать на ночь глядя не хотелось.

Мы разговорились. Разговорились так, что не могли остановиться. Он словно
хотел высказать всё, что накопилось у него за месяц жизни в одноместном
номере. Нашлись общие интересы и общие взгляды на некоторые вещи. Можно
было говорить о чём угодно. Возможно, я вижу этого человека и говорю с ним
в последний раз. Не успевала я его дослушать, как перебивала и говорила
о своём.

Сколько часов мы уже болтаем - и спать не хочется, и не хочется,
чтобы он уходил. Как-то незаметно мы перешли на "ты". "В прошлом году я жил
с другой стороны от тебя. Так что я тебя окружаю." Речь его была приправлена
комплиментами. Уже глубокой ночью он тихо спросил: "Можно мне тебя
поцеловать?" Вот, наконец, то, ради чего... "Нет", - я покачала головой.

Всё это у меня уже было много раз. И эти женатые мужчины. И случайные связи,
чужие постели. Далеко от родительского крова, зная мою слабость, бог меня всё
таки уберегает.. 2-ой день менструации во спасение посылает.
- Расползаемся по кельям. Спокойной ночи!
- Ты не хочешь зайти ко мне?
- Зачем?
- Узнаешь меня. Поверишь мне.
О, куда-то ещё идти. Мне смертельно хочется совершить вечерний туалет и
залечь - а там пусть хоть чёрт приходит - всё равно.
- Толя, ну пожалуйста, иди к себе.
- И ты спокойно будешь спать, зная, что рядом за стеной мучается человек?
- Толя, я не могу разделить твои мучения...
- Почему? Ты замужем?
- Нет.
- Боже мой! Такая женщина и не замужем!
Язык не повернулся спросить: "Какая?"

Он явно колебался, чувствуя мою нерешительность, а может просто боялся, что
я за ним сразу закрою дверь.  Он всё же уговорил меня зайти к нему. На столе
были разложены шашки, окно распахнуто, свежо. Я поёжилась. Он подошёл
сзади и тихонько меня обнял. Я повернулась, и ответила на его поцелуй.

Вспомнился Лёва. В последнее время он так целует меня, что я готова с ним
на всё. Тут же нет, не то всё. И зачем я позволила ему, довела чёрт-те до чего.
Но как он мило рычит при этом. Надо как-то выкручиваться.
- Толя, ну мы же договорились, что сегодня мне нельзя.
- Да, у вас бывают такие моменты.
- У тебя холодно.
- Да, я люблю свежий воздух.

Мы вернулись в мою комнату. Он тут же разделся до плавок, и лёг в мою
постель. При всей нелепости ситуации я отметила, что у него спортивная фигура,
не рыхлое тело, приятная кожа. Оглядывая его, я невольно засмеялась. Он
смутился и притянул меня к себе.  Борода мягкая, как у Валерки.
- Нет, Толя, ну что ты делаешь. Ты представь ситуацию: в твой номер входит
незнакомая женщина, и ложится к тебе в постель.
- Наташа, если хочешь, я тебя не буду трогать.
Я уже тоже спокойно не усну, хоть с ним, хоть и без него. Он ушёл, но ко мне
могли прийти в любую минуту, и его номер был открыт. Одевшись, он сказал:
"Соскучишься — стучись." "Ладно", - улыбнулась я.

Только он вышел, раздался стук в дверь. "Что нибудь забыл", подумала я, а
открыв, увидела директора Сахалинской станции - Валентину Николаевну.
- Машина у подъезда. Вы поедете на станцию?
- Конечно. Сейчас., - я заторопилась.
Господи, как хорошо, что он ушёл. Она так подозрительно оглядела мою "келью".
Не попив чаю, я быстро оделась и выбежала на улицу.

На станцию я так и не попала. Нам организовали экскурсию в Обсерваторию
Солнца, самую восточную обсерваторию страны. День был солнечный, но когда
мы поднялись на сопку, где находилась обсерватория, то почувствовали, что мы
в гостях у солнышка. Всё солнце собрано именно здесь, на самой высокой сопке.
С сопки открывалась замечательная панорама Дальневосточного края.

Нам планировали показать местный дендрарий. Правда, мы приехали поздно
в том смысле, что не увидим осенних красок листвы. Здесь было столько
интересных растений! Пробковое дерево, у которого кора мягкая, продавливается
пальцем. Восемь видов берез, один из которых бесстыдно сбрасывает кору.
Антиалкогольное дерево, знаменитый лимонник, лиана, которую заваривают и
пьют, как чай, придаёт бодрость и восстанавливает силу. Мне так не хотелось
покидать сей экзотический уголок. Старший научный сотрудник Воробьев так
интересно рассказывал нам о каждом виде растений. Но мужчины торопились.
Для них в роскошном двухэтажном особняке был приготовлен царский обед и
топилась баня.

Если бы не менструация, я бы непременно напросилась попариться. Представила,
как они, распаренные и расслабленные сядут за стол, а я, уставшая, не
выспавшаяся пойду помогать женщинам готовить роскошный обед. И потом эта
пьянка до глубокой ночи. А в гостинице Анатолий Карпов, с которым можно
тихо поужинать, поболтать. Да и вообще, честь не по заслугам для меня — этот
особняк, баня и праздничный обед из восточных деликатесов.

Воспользовавшись суетой, пока мужчины снимали верхнюю одежду в комнате
отдыха и вооружались полотенцами, я попросила шофёра отвезти меня домой.
Может я обидела хозяев своим уходом, но мне так хотелось в последний вечер
перед отъездом побродить по городу. Совершенно для себя неожиданно набрела
на знаменитую церковь, так называемый Уссурийский Свято-Покровский храм,
к тому же действующий, красота необыкновенная. Можно было войти и
послушать службу. Будто я спешила сюда специально, чтобы замолить свой
вчерашний грех. На обратном пути купила даже цветов, хризантем. Зачем — сама
не знаю, домой всё равно не довезу.

Шашист мой так больше и не появился, ключ висел на вахте. На следующий день
во время уборки в его комнате, я перенесла к нему харчи, которых у меня
осталось очень много, цветы и сигареты.  Не удержавшись, написала записку и
свой телефон. На случай, что буду жалеть, если не оставлю. Следующий день был
таким суматошным, что я не успела даже сфотографировать ту симпатичную
церквушку.

Перед ноябрьскими праздниками он мне позвонил.
- Наташенька, тебе не кажется, что ты рано уехала?
- Кажется, - засмеялась я.
- Я пришёл и не узнал своей комнаты: столько цветов, и нет тебя рядом.
Я постучался к тебе в комнату, а там уже живёт другая женщина!!

Какая разница ему - господи! Одна, другая. Сказал ещё, что будет звонить,
что в конце ноября будет у нас в Москве. Я сразу представила себе нашу встречу,
Валеру вспомнила из Ярославля. В конце ноября я уехала в командировку, в
Тюмень, а по приезде не решилась спросить у родителей, звонил ли мне
кто-нибудь, а точнее, Анатолий Карпов.

С 26 по 29.11.1985 Командировка в г. Тюмень.

На этот раз с начальством. И была такая напряжёнка, что мне запомнилась
только рабочая комната на станции, машина, которая нас отвозила утром в 8:15
из гостиницы, и привозила, измученных, в конце рабочего дня. Город я даже и
не видела. В последний день прошла по центральной улице по магазинам.

Улетали мы с Гончаренко. Он всю дорогу меня развлекал, и мне было
необыкновенно интересно с ним разговаривать. Подлетали к Москве уже вечером,
и прямо под самолётом увидели центр матушки-Москвы, освещённый Кремль в
центре. Красавицу столицу в огнях окаймляла лента кольцевой дороги с
расходящимися во все стороны паутинками радиальных линий. Картина
производит впечатление. Мы просто прилипли к иллюминатору, поражённые и
очарованные тем, что вдруг неожиданно открылось нашему взору, и я сразу не
почувствовала, что мы и друг к другу так же тесно прижались. Ещё раз
подумалось: "Самая приятная дорога - это дорога домой."

Вернулись мы в зимнюю сказку. У нас наступила зима. 25 см снежный покров.

30.11.1985 Суббота.
Лыжи 15 км t - -14 град
Да здравствует Зима! Открытие лыжного сезона. Народу в лесу мало. Ещё не
поняли, что наступила зима, настоящая, без обмана. Трудно передать, с какой
жадностью я в этот день каталась на лыжах.

1.12.1985 Воскресенье.
Лыжи: 15 км
Зимний праздник продолжается. Потом начались сплошные оттепели. Растаял
снег на улице, у меня в организме началось очередное "таяние". Даже у Лёвы
Паровоза что-то вдруг оттаяло, и он пытался через Надежду меня пригласить
на костёр. Даже Татьяна бросила мне с усмешкой: "Ты что, не идёшь на костёр?
Твой хахаль здесь." Все заботливые такие.

21.12.1985 Суббота.
Лыжи: 15 км.
После оттепели резко похолодало до -17 градусов. Гололёд. Даже с лыж
стирается мазь.

22.12.1985 Воскресенье.
Лыжи: 15 км.
Обкатываю свои пластиковые. В лесу встретила горьковчан. Они признали меня
за свою по палочкам, которые выпускаются только в Горьком. Приехали на
Манжосовскую гонку.

31.12.1985 Вторник.
Канун Нового года. Ёлку не купила. Настроение - хуже не бывает. Надежда
пригласила меня к себе в коллектив. Сестра с мужем, одна пара семейная,
сомнительный друг семейства, а все остальные - бабы, вернее, молоденькие
девочки. Всё те же проблемы. Надо поддерживать в себе и в них дух надежды,
радости, веселиться, когда тоска сжимает горло. Улыбаться, когда исчезают эти
надежды. Недавно женился Юрочка Гудков, которого мы так настойчиво
приглашали в майский поход.  И когда я играю с ним в кружочке в Раздорах, я
вижу только кольцо, обручальное кольцо на его руке, бьющей по мячу. Одним
счастливым человеком на Поляне больше.

Зимой почему-то так тянутся дни одиночества. Обо всём успеваешь передумать,
всё проанализировать, проиграть, взвесить. Летом нагромождение событий.
Всё так прекрасно, когда тепло, солнышко преображает мир. И вот-зима. Все
укрылись по своим пещерам.