Продолжение книги По ту сторону очевидности... Вто

Глава вторая.

                Как по струне перейти Бездну?

         Эта знаменитая среди эзотериков фраза, переданная Еленой Ивановной Рерих в одной из книг Агни-Йоги и звучавшая как ответ на риторический вопрос – «Как пройти жизнь? – Бережно, как по струне Бездну.», впечаталась мне в сердце огненными письменами. На расшифровку уровней ее смыслов ушли десятки лет моих духовных поисков и работы над собой.
            Именно с  «бережностью», особенно по отношению к себе, у меня наслаивались одна на другую проблемы – выбора, взаимодействия с собой и людьми, особенно в изучении своей эмоциональной сферы. Именно бережности по отношению к себе нас никто и нигде не учил. Отпущенной мне при рождении жизненной энергии было так много, что она требовала многовекторной реализации одновременно – до бережности ли было ...
            За время учебы в институте я сменила несколько  мест работы, от секретаря в приемной декана, преподавателя этики и эстетики в школе – до машбюро региональной газеты «Правда Востока» и сотрудника научно-исследовательского Института искусствознания. Уже на третьем курсе я начала активно заниматься театральной журналистикой, писала рецензии на спектакли, творческие портреты актеров, искала новые сочетания жанров, к окончанию вуза, именно этот аспект профессии и стал моей дипломной работой.  Причем, «светская» карьера в любом ее виде абсолютно не входила в список моих приоритетов, мне важнее было оставаться собой, невзирая на занимаемую должность, но любая работа выполнялась добросовестно и красиво. Последнее – было очень значимым для меня, потому что именно Красота  в ее высших проявлениях была главным ориентиром, знаменем моих душевных устремлений. Примером мог бы послужить даже любой напечатанный мной на стандартном листе текст – выверенное расположение строк, абзацев, краев, заголовков – он выглядел гармонично, ровно, с каким-то особым благородством. А уж сколько ошибок я по ходу печатания исправляла – не счесть.
            С моментом защиты диплома и окончания института неким «прощальным приветом» прозвучал в последний раз эпизод, в котором закрепившееся за мной с юности балетное прозвище снова «спасло» важнейшую жизненную ситуацию. Неизвестно, по каким причинам, но в течение долгого времени мы с мужем и наша крохотная квартирка, которую нам купил свекор, оставались под прицелом местной криминальной группировки. Трижды (!!!) с разницей в год, а точнее – 7, 8 и 9-го июня наш маленький скромный дом подвергался нападению воров. Брать-то, по сути, было нечего, с нашими минимальными зарплатами мы ничего лишнего не могли себе позволить. Но, как впоследствии говорил мой подросший сын, «мама, ты выглядишь богаче, чем мы живем». Никому же не было известно, что все мои «богатые» наряды я сочиняла и создавала сама, а туфель у меня было всего две пары – белые и черные, зато они подходили почти под все. Поэтому со стороны казалось, раз дом кооперативный, а семья «еврейская», то деньги и ценности там по углам попрятаны... Вот и довольствовались воры то коллекцией сигарет, то джинсами мужа, то маленькой собачкой, а все золото в виде обручального кольца я носила с собой. У нас тогда даже мебели еще толком не было – две подаренные на новоселье кровати, два кресла и журнальный столик, палас и ручная швейная машинка – вот и весь капитал. Но нас настойчиво продолжали посещать незваные гости, пока мы не поставили, наконец, железную входную дверь. И всякий раз, обнаруживая вскрытую дверь, накатывало противное чувство брезгливости, что кто-то чужой бесцеремонно осквернил твой дом, рылся мерзкими наглыми руками в твоих вещах, присваивал, что хотел...
            И вот в тот роковой день, ничего не подозревая, я вышла днем по какому-то делу, а, вернувшись через пару часов, снова – уже в третий раз - обнаружила дверь взломанной. Больно кольнуло сердце – ведь на завтра у меня была назначена защита диплома, а я перед выходом примеряла новое дорогое платье, которое купила именно для этой даты  у спекулянтки по большому блату, и на которое долго откладывала деньги. С бьющимся сердцем я вошла в квартиру... все было перевернуто, даже на кухне, но мое платье так и лежало на кровати, как я его оставила, а рядом на полу, также нетронутыми, стояли мои новые туфли к нему. Позже выяснилось, что в тот раз воры не взяли ничего!  Было немного страшно – они, казалось, знали все о моей жизни, и будто не посмели омрачить мне важное событие, подчиняясь чьему-то строгому приказу – брать только деньги и ценности, которых в нашем доме не водилось. И я догадалась, кем был отдан такой приказ.
            Позже я не раз размышляла о том, что даже опосредованно, через восхищение красотой хотя бы однажды, искусство оставляет в душе даже «пропащего» человека неизгладимый и преображающий след, неожиданно для него самого, побуждая порой к внезапной доброте, к попытке понять  душу другого, к милосердию в самых непредсказуемых ситуациях. А во мне в подобных коллизиях жизни подспудно формировалось очень важное духовное качество – самообладание, которое потом спасало в самых тяжелых испытаниях. Без этого духовного сокровища можно было много раз сорваться с той самой – практически невидимой для глаза - струны над бездной Жизни с ее непредсказуемостью, натянутой для тебя судьбой  с иронией наблюдателя, - ну и КАК пройдешь?
 
            Бурлящие энергии юности и моя пока не изученная женская природа еще в школьные годы фонтанировали внутри влюбленностями, которые дарили душе романтические и возвышающие над буднями состояния в синтезе с читаемыми в те годы книгами. И с самых первых подобных переживаний обнаружилось, что я – сторона «дарующая», готовая ради объекта любви на многое, не ожидая ничего взамен. Как-то незаметно у меня  в уме сложилось убеждение, что повелевать противоположным полом могут только красавицы, к которым я себя никак не относила. Я слыла «умницей», впрочем, не лишенной некоторой привлекательности, потому что мальчики в меня, все-таки, влюблялись. Но чем сильнее я любила красивых людей, тем глубже укоренялся во мне комплекс собственной «некрасивости», который позже приобрел статус «недостойности».На первом курсе у меня случилась очередная «несчастная» любовь, чему я уже не очень удивилась.  Поэтому, когда я училась уже на третьем курсе института, и за мной начали ухаживать сразу два молодых человека, в некотором роде это выглядело как чудо. С ними с небольшой разницей во времени меня познакомил мой брат, что давало определенную иллюзию некоей защиты.
          Эта, довольно показательная  для моего пути история оказала влияние на всю  последующую жизнь, поэтому есть смысл ее рассказать. Не скрою, было приятно внимание этих парней с выразительной внешностью (а это долго было главным для меня). После прежних неудач в отношениях с мальчиками мне казалось, что я все время выбираю «не тех», но выбор делал не ум, а сердце, которое внезапно начинало трепетать в присутствии определенного человека, и мир менялся. И вот какая  проявилась странность – оба эти кандидата на серьезные отношения никакого трепета у меня не вызывали. То ли я устала от пустых надежд, то ли слишком была занята учебой, но замужество на третьем курсе института никак не входило в мои планы.
          С первым из них я познакомилась в доме его родителей, куда на майские праздники меня привел с собой брат. И хотя хозяин вечеринки сам пришел со случайной девушкой, увидев меня, он о ней сразу забыл и больше от меня не отходил. Оказалось, что тогда он приехал домой в отпуск с военной службы, куда ему еще предстояло вернуться на полгода. Оставшиеся несколько дней до отъезда, он не оставлял меня ни на час, простаивая под окнами дома, кабинета на работе, приглашая в кино, на мороженое, на прогулки по паркам. А потом, когда уехал дослуживать в Белоруссию, писал частые письма  корявым почерком и с ошибками, но с короткими  намеками  на любовь. «Вчера написал белой краской имя  Лена на стене, теперь каждое утро начинается с него...»
             Со вторым поклонником брат познакомил меня, когда пришел встречать после экзамена, который закончился поздно вечером. И та же история – парень  пришел проводить домой какую-то знакомую, но, не дождавшись ее,  ушел вместе с нами. Узнал у брата номер нашего телефона и начал названивать с приглашениями встретиться. Я сразу честно сказала, что у меня есть другой, но это его не остановило. Мне бы тогда уже задуматься – а почему оба эти человека так легко отказались от предыдущих девушек в мою пользу, ведь красотой я не блистала, и богатых родителей у меня не было. Но... если бы молодость знала...
            Так сложилось, что родители с двух сторон почему-то решили, что мы с Григорием уже являемся женихом и невестой, и что по его возвращению из армии нужно готовиться к свадьбе. Я была в недоумении... Предложения руки и сердца мне еще никто не делал, и замуж я вообще не собиралась. Отовсюду мне шептали, что лучшей кандидатуры в мужья мне и не найти – хорош собой, спокойный, из богатой еврейской семьи, так сильно любит меня... А у меня в «секретной коробочке» памяти был один короткий и показательный эпизод.
           На одном из школьных вечеров, еще в восьмом классе,  меня стал приглашать на танец за танцем несколько развязный худой и высокий парень с золотой фиксой на переднем зубе, с набриалиненным чубом-коком, свисающим на лоб, с амбициями и выпендрежем местной шпаны, которую иногда пускали к нам на праздники. Мне даже было не по себе тогда... И скажи мне кто-нибудь в тот вечер, что именно этот опасного вида «гость» по имени Гарик... через несколько лет станет моим мужем, я бы никогда не поверила... Но это был именно он. Я узнала его сразу и не только по золотой отметине, а он меня - нет. Однако, держался он в эту нашу вторую встречу совершенно иначе - как-то восхищенно-растерянно, не зная, что сказать, чем меня удивить. Видимо, армия посбивала с него прежние  подростковые «понты». Позже и золотая «фикса», и прическа в стиле тогдашних стиляг, и претенциозное имя – исчезли без следа. А возникшее сильное чувство любви уже начало свое преображающее воздействие.

            Те, Кто там, «наверху», рисовали карту моего нынешнего воплощения, видимо, забавлялись, вычерчивая двойные спирали ситуаций, как бы позволяя мне вольно  выбирать и проигрывать не один вариант развития событий. Накануне возвращения Григория, как раз под Новый год, не оставлявший меня в покое второй поклонник вдруг сделал мне предложение выйти за него замуж, а затем пригласил в гости, где познакомил меня со своими родителями. Я была в сильном замешательстве, ведь он привел меня в свой дом как бы к кому-то в гости, не предупредив, что это будут «смотрины» для его родни. Я попала в просторную квартиру обеспеченной семьи военного, его отец и мать приветливо меня приняли, а я не могла отделаться от ощущения какой-то фальши, двойного дна происходящего, меня покоробил вроде «невинный» обман-сюрприз, интуиция сигналила – что-то не так!
              Через неделю после того события вернулся из армии Григорий и с ходу также сделал мне предложение руки и сердца, но по крайней мере, прежде признался, что полюбил меня с первого взгляда. И я зависла между этими двумя ожидающими ответа «женихами», не представляя внутри – кому именно отдать предпочтение. А, может, и вовсе отправить их обоих подальше, ведь девятнадцать лет – возраст не критический для того, чтобы остаться «старой девой». Ну, не хотела я замуж, свобода и учеба притягивали гораздо больше. Даже тогда я понимала, что не люблю никого из них, но моя семья так настойчиво меня уговаривала выйти замуж за Григория, он им всем пришелся по душе своей обаятельной простотой, и его семья меня приняла с одобрением... Я пришла к маме – как же выходить замуж без любви? Но мама сама так поступила - после войны был острый дефицит мужчин, а папа оказался очень настойчивым. По сути, мама передала мне свою родовую программу – «замуж надо выходить за того, кто любит тебя, а не наоборот», тогда, мол, и будет тебе счастье. И добавила, что с моим бунтарским характером, если не выйду сейчас, потом просто никого не выберу из-за своей разборчивости. Она видела второго претендента на мою руку один только раз – он зашел за мной перед походом в театр, сразу «прочла» сердцем его нутро и сказала мне, что не примет его никогда.  Моя душа роптала, я не могла сделать выбор – в каждом из этих молодых людей было то, что притягивало меня, но они были такие разные, из разных социальных слоев, и если бы возможно было соединить недостающие в другом качества в одном человеке, то получился бы тот, кого я, вероятно, смогла бы полюбить... Моего решения ждали все – и кандидаты в мужья, и их семьи, и мои родные, и мои подруги. А я все медлила...
             В тот ответственный для каждой девушки момент жизни мистика впервые столь ясно заявила о себе в моем сознании. Повинуясь какому-то новому внутреннему импульсу, я с полным доверием и отдачей своей судьбы в «Руки» Высшего Начала (Бога) взмолилась с просьбой дать мне знак как поступить... И ответ пришел быстро. Я заболела ангиной и лежала дома с перевязанным горлом, когда вдруг в уме четко всплыла мысль – назначить обоим свидание в один и тот же день и час под предлогом посещения больной,  и тот, кто придет первым – и получит мое согласие на брак... Сразу отлегло от сердца, словно там, на Небесах, моя судьба уже была решена.
            В завершение темы – первым пришел Григорий, который, получив мое согласие, схватил меня на руки и от счастья кружил по комнате, не зная как выразить свою радость.  Второй претендент в тот день не пришел вообще, даже не позвонил, а когда на последней с ним встрече я объяснила ему, что отдала предпочтение своему первому парню, то в порыве злобы он едва не задушил меня совсем, бросив поздней ночью одну на остановке автобуса без сознания... И открыв этим поступком свою подлинную суть. Воистину, материнское сердце – вещун. Брат и муж потом долго искали его, чтобы наказать, но в планы нашей жизни это уже не входило.
 
            Провидение или как бы не была названа та Высшая Воля, помогло мне сделать  важнейший выбор, потому что именно в этой жизни нас с Григорием и нашим единственным сыном соединили для развязывания тяжелейшего кармического узла в наших запутанных отношениях, которые тянулись столетиями. Я узнала об этом только к концу жизни, а муж так и не успел здесь ничего осознать. Но это совсем другая и печальная история, не для этой книги.

            Первый же год нашего брака ясно показал огромную разницу между нами - и в воспитании, и в отношении к людям, в интересах и во взглядах на устройство жизни. Совсем не так я представляла себе «жизнь вместе», когда супругов связывает не только постель, но и – что было гораздо важнее для меня – общность восприятия событий, друзей, мечтаний о будущем, сердечная теплота и забота друг о друге. Для всех он оставался простым обаятельным парнем, влюбленным в свою жену. Но иная «простота» , поистине, хуже воровства. Поначалу я думала, что пребывание в доме моих родителей не позволяет мужу проявлять свою любовь и заботу обо мне – например, встречать после поздних занятий в институте, вовремя принести зонт, чем-то побаловать, удивить меня, спросить хотя бы – «чего ты хочешь?», «как проведем выходные?», «есть ли у тебя деньги на обед?», ведь одну зарплату мы отдавали родителям, которые итак предоставили нам лучшую отдельную комнату, но вовсе не обязаны были нас кормить. Иллюзия, что его любви «хватит нам на двоих» таяла с ужасающей быстротой. Муж совершенно не считался с моими желаниями в интимной сфере, где он  упорно предъявлял супружеские права без учета моего здоровья. Он не делал никаких попыток помочь по хозяйству – принести тяжелые сумки из магазина, или набрать мне тяжелое ведро воды, чтобы помыть пол, о мытье посуды вообще речь не шла. О подарках и вовсе говорить не приходилось, на хилых гвоздичках восьмого марта его фантазия иссякала. А на мои дни рождения тема подарка звучала так – ты купи себе, что ты хочешь, а я тебе потом деньги отдам... У меня просто не было слов для ответа на это, при всем моем красноречии.  Мой отец часто помогал маме, а в  семье мужа  это не было принято, к тому же, там часто приглашали помощницу по хозяйству.
            Но вот странное дело – при отсутствии внешних признаков, свойственных действительно любящему человеку, Григорий страшно мной гордился, словно выиграл главный приз в каких-то важных соревнованиях. Он часто начинал свою речь – «А вот моя жена...» , будто само это слово поднимало его на какую-то высшую ступень, но меня это раздражало. Он рассказывал обо мне своим родственникам и знакомым в превосходной степени, всячески подчеркивая не только мою «красоту», но и особенный ум, мое высшее образование, принадлежность к «культурной» семье.
Одна из моих подруг говорила – «Он смотрит на тебя как на богиню.» Другая подруга случайно услышала, как моя свекровь-парикмахер на вопрос своей клиентки обо мне ответила: «Вэй! Это же интеллигентный человек!» На всю оставшуюся жизнь я так и осталась для них интеллигентной «белой вороной»... У мужа появилось особое занятие – он выбирал из моих студенческих книг философский словарь, открывал наугад и на голубом глазу спрашивал меня о значении какого-нибудь мудреного термина, слова, названия. И когда я не задумываясь, давала точный ответ, удовлетворенно хмыкал – вроде, «не подвела». Я быстро прекратила эти не санкционированные сессией «экзамены». Подобные «штришки» собирались в копилку моего терпения. И я не только пьедестала, но и собственной «божественности» в его глазах, тем более,  в его отношении к себе не чувствовала. Как-то в соцсети мне попался один весьма показательный текст, запомнившийся своим попаданием в точку моей ситуации тех лет. Не ручаюсь за абсолютную  точность воспроизведения, но процитирую.
            Любовь - это когда берегут. Когда спрашивают: «Тебе хорошо? Что нужно сделать, чтобы было ещё лучше?» Когда стараются вызвать улыбку на твоём лице делами, поступками, хотя бы раз в день. Когда для тебя, а не себе-себе-себе. Когда ты лучше всех и никого не надо, а те, кто были до тебя, стёрты из памяти, сердца и всех на свете карт и телефонов. Когда не ревнуют, а переживают - Как ты? Что ты? Не холодно тебе? Здорова ли? Все ли есть у тебя для осени, зимы. Когда очень хотят касаться, но не для того, чтобы получить наслаждение, а прежде всего, чтобы подарить это наслаждение тебе. Любовь - это желание дарить, отдать всё, вывернув "карманы" и быть по этой причине совершенно счастливым. Любовь - это когда о тебе, для тебя всё-всё-всё. Это когда ты не сомневаешься и не спрашиваешь: « Ты меня любишь?» Когда не используют, а дарят. Любовь - это когда не знаешь, что для этого человека, ты огромное вселенское счастье. Это когда ты это чувствуешь... Любовь - это когда берегут.

              Вступив на свою «струну над бездной», протянутую по всему моему воплощению, я делала по ней первые осознанные шаги, пытаясь обрести равновесие, стараясь не причинять боль близким людям, пусть и в ущерб своей душе... О какой «бережности» к себе могла тогда идти речь...
            
                ===============================================
               
            Судьбы множества людей на века были словно прописаны под не стирающуюся копирку – родился, учился, женился, работал, родил детей, дожил до внуков (если повезло), состарился и умер. Какая-то до безУмия заезженная, кем-то проложенная стандартная социальная колея. Свернуть с нее в любую сторону удавалось единицам – маргиналам  из презрения к ней лишь на дно социума, приверженцам духовных путей – по зову высшего начала в человеке попытками подняться к небесам. Однако,  любое инакомыслие жестоко подавлялось власть имущими. Оказалось, не только земными.

          Первая треть моей нынешней жизни, как, впрочем, и  жизнь моих родителей, протекала по назначенному обществом течению, блистая, все же,  редкими искрами прозрений в затягивающей рутине обыденности. Все необходимые в «нормальной» жизни ступени для одобрения социумом были мною честно пройдены, назначенные роли – послушной дочери, доброй сестры, старательной ученицы и студентки, хозяйственной жены, хорошей матери, заботливого друга, добросовестного работника  – сыграны. И радостями бытия, вроде обделена не была, особенно когда сама их создавала и себе, и другим. Но ближе к тридцати годам все явственнее начинала тосковать душа – тесно ей становилось в этом земном мирке с его постоянными запретами и границами. Как я позднее написала в одном из своих стихотворений – «А мне всегда чего-то не хватало. Душа искала смысла и чудес...»
              Я тогда еще не знала, что любое отклонение от навязанного властью нам всем усредненного курса выживания, - будто постоянно «кем-то» надзирающим за безропотным подчинением «их» правилам - карается очень сурово – от внезапных несчастий, болезней и потерь до преждевременного ухода в иной мир. Лишь бы заставить людей смириться с чудовищной несправедливостью здешнего мира – без сопротивления, без попытки понять ее причины, без малейшего движения к свободе, без усилий услышать голос своей души.
             Однако, в жизни каждого человека в свой срок, хотя бы единожды вдруг происходит некая судьбоносная «встряска», которая пробуждает его разум от долгого сна сознания и, случается, кардинально меняет его дальнейший путь. Иногда этот перелом происходит через тяжелую болезнь, травмы, клиническую смерть. И очень редко - через великую всепоглощающую Любовь. Вот мечтать о великой Гармонии в Любви мне никто запретить не мог – именно из моей, отделенной от здешнего мира внутренней вселенной и рождались затем мои волшебные сказки о любви – как духовный способ эту Гармонию обрести.

                ====================================

                ЗОЛОТАЯ МЕМБРАНА СЕРДЦА.

                Сказка о Любви.

     Вдали от шумных городов, в раздолье пестро-цветных заливных лугов, укрытое теплыми ветрами, умиротворенно дышало покоем старинное селение. Никто из нынешних сельчан, пожалуй, уже и не помнил, как давно на берегу полноводной красавицы-рекипоявился первый крестьянский сруб. Вероятно, именно первозданная красота природы и почитание мудрости предков в древних традициях повседневности стали причиной доброго нрава, приветливости, трудолюбия и терпения живущих там и поныне простых людей. В этой размеренности, расписанной кем-то по годовым сезонам, обычаи определяли судьбы и циклы рождений, браков и смертей. Мелькали человеческие жизни с небольшими различиями в деталях одинаковых сюжетов, однако, в целом, уже не один век длилось это привычное существование. Оно было готово поглотить в своё, не замечаемое живущими, болото еще множество поколений. Словно время там остановилось. Так бывает, но длится этот комфортный сон обманного благополучия ровно до тех пор, пока не рождается бунтарь, строптивец, смутьян, приходящий в мир, чтобы взорвать трясину и, вырвавшись самому, указать путь другим...

          Не обошла Божья милость и этот затерянный край, где люди перестали задумываться, зачем родились на свет, для чего живут, не желая впускать ничего нового в своё устоявшееся житие. Однако, то, что приключилось в том селении, чудом назвать было бы мало... Это невероятное событие заслуживает быть вписанным золотыми буквами на самой парадной странице Книги общечеловеческой истории...

          Большие семьи в том селении были не редкостью, но одно семейство особенно славилось своей плодовитостью, пятеро сыновей и четыре дочери росли в нем дружными и работящими. Постепенно по мере взросления детей, дом разрастался вширь, ведь каждому женившемуся сыну полагалось привести жену в отдельную, им построенную горницу. Вскоре подходила очередь жениться младшему – Ивану. Родители, как было принято по обычаю, начали заранее подыскивать сыну невесту. Да только строптивым оказался младшенький – ни одна из девушек ему не нравилась. То лицом не вышла, то фигурой, то глупая, то болтливая, или толстая, или высокая, худая как жердь... Увещевания родителей, что с лица, мол, воду не пить, стерпится-слюбится. – не просто не находили отклика в душе Ивана, а напротив, раздражали и злили его до крайности. Но показывать свой гнев или недовольство родителям было нельзя, за неуважение это считалось. Вот и отговаривался он всякими шутками, что ищет ту одну-единственную, которую сердце выберет. И не так далек от истины оказался. Насмотрелся Иван на жизнь своих братьев, после свадьбы наступавшую, и порой ему так тоскливо становилось, что хоть из дома беги. Ни о какой любви в те времена речь не шла, брак заключался отнюдь не наНебесах, а лишь по традиции – для продолжения рода. Женатые по родительскому выбору, братья выглядели несчастными, день за днем уходила из них радость жизни да удаль молодецкая, потому как не знали, не понимали и не любили они своих жен. Хорошо, если не поколачивали их втайне от невозможности что-либо изменить... Не хотел себе Иван такой участи, но и долгое время отказываться от женитьбы не удалось бы. Родительское слово в доме было законом. Мать уж не раз сына упрекала, до чего он разборчивый, «королевишну ему, видно, подавай, не меньше»... А Иван втайне думал: «Мне бы ту, мою половинку, мою любимую найти, чтобы пустоту в сердце собой заполнила, а корону я ей сам надену... « Только где эту любовь искать, ведь не приходит она сама, а жить без нее... как в подвале темном, да затхлом...

         Обреталась, как водится, на окраине селения ведунья старая, знахарка и целительница, травами и заговорами не одну жизнь спасшая. Задумал Иван к ней обратиться за советом, как быть ему, как суженую свою отыскать, может, и не здесь живет она, а куда идти за ней, он и представить не может. Ждала его знахарка, потому что знала, кто он на самом деле, встретила как старого знакомца и терпеливо выслушала его просьбу о помощи. «Здесь ты ответа не ищи, – сказала ему мудрая женщина, – Даже у меня не найдешь... Все отгадки у людей в сердце хранятся, да под замками вековыми, а ключи потеряны... Но ты первый на моем веку, кто их отыскать пожелал... Я помогу тебе в сердце свое заглянуть, там истинное тебе и покажется...» Дала ведунья Ивану напиток таинственный, наказала выпить его в ночь на полнолуние и ничего не пугаться, напротив, всё запоминать старательно, что будет происходить...

         Еле дождался Иван заветной полночи, всё сделал так, как было велено. Не успел глаза прикрыть, как навалился сон-не сон, явь-не-явь, а чувство – будто душа оставила тело лежать, сама пошла себе гулять, и перед ней целый невиданный мир распахнулся. Столько яркой красоты кругом, только успевай поворачиваться, а внутри так легко и радостно, будто летишь себе по воздуху, и впереди только хорошее ждет... Постепенно он стал различать звуки – пение птиц, шелест волн морских, тихий непонятный звон, но все явственнее стал звучать чудесный женский голос, такой знакомый и родной, что душа Ивана вздрогнула. На это волшебное пение он и устремился изо всех сил. Он узнал Её издали – Она сияла как утренняя звезда, так чиста и добра была Её улыбка, так невыразимо прекрасны были тонкие черты Её знакомого до боли лица... Так нежно звучал Её родной голос... Его Любимая, его половинка Души, предназначенная Богом и судьбой... Иван бросился к Ней, чтобы обнять и без слов дать понять, как ему недоставало Её, как он скучал, как устал искать Её среди других, чужих ему женщин... И со всего маху налетел на невидимую, прозрачную как стекло, но непреодолимую преграду. От неожиданности и отчаяния у него вырвался глубокий стон – как же так, вот Она – долгожданная, желанная, единственная, – стоит в нескольких шагах от него, а он не в силах к Ней прикоснуться... По лицу Любимой промелькнула тень печали, и Иван услышал Её голос как бы внутри себя, прямо в своем сердце: «Единственный мой, я тоже тоскую без тебя, но мы пока не можем быть вместе, потому что находимся в разных мирах. Я так долго не могла достучаться до твоего сердца, оно было наглухо запечатано выдуманными людьми правилами и обычаями, отвергающими Любовь. Потому и живут люди без любви не со своими половинками Души, а с кем им выпадет жребий по чье-то злой воле... Как же я рада, что именно ты так жить не захотел...»  Иван замер и в волнении внимал каждому Её слову.
            «Я покажу тебе, почему истинная Любовь ушла из жизни людей, – продолжала Она, – Смотри...» Иван начал видеть сменяющие друг друга такие подробные и явственные картины, показывающие, как долго унижали, обижали, терзали, мучили и... НЕ ЛЮБИЛИ женщин долгие времена воинственные мужчины, которые забыли, что своим появлением на свет обязаны своим матерям, что какие-то чужаки издевались над их женами, сестрами и дочерями... Как женщины стали товаром и бесправными рабынями своих мужей и поработителей... И как при этом они не растеряли своей красоты, женственности, материнской заботы и самопожертвования... Ивану стало пронзительно больно, у него сильно сжалось, а потом сразу же раскрылось сердце – это подлинное сострадание пробудившейся души сделало свою работу... «До тех пор, – снова заговорила Любимая, – пока ты не научишься в каждой, даже самой некрасивой внешне женщине видеть Свет её Души, та золотая мембрана в твоем сердце, разделяющая его на «мужское» и «женское», не растворится и не позволит нам соединиться... Когда эта искусственная перегородка исчезнет, и твое сердце наполнится безусловной Любовью, мы встретимся и никогда уже не расстанемся. Я появлюсь в твоем мире... « Она подошла к невидимой преграде вплотную и жестом поманила его к себе, когда Иван с опаской приблизился, Любимая протянула свои нежные руки, легким как дуновение ветерка поцелуем прикоснулась к его устам и... медленно растаяла. Иван почувствовал небывалый прилив энергии, её горячий сгусток запульсировал в груди... и был разбужен утренним шумом наступающего дня. Еще одного дня без Любимой...

            Происшедшую с Иваном перемену заметили все. Будто светлее в родном доме стало, мать перестала ворчать на сыновей и нерадивых невесток, и те стали чаще улыбаться и всё норовили чем-нибудь вкусным младшего побаловать. Иван заметил,
что сельчане старались заговорить с ним на улице, побыть рядом подольше, будто душой отогревались, свои беды поведав. И советов-то он вроде никаких особенных не давал, а люди уходили от него другими, радостными, успокоенными, умиротворенными. И работа спорилась, и смех стал громче звучать, и девушки посмелее стали на него поглядывать. Невдомёк ему было пока, что это заговорила в нём Любовь. Не сразу ему, конечно, внутренний свет каждого человека стал открываться, но то, что Иван своим светом безгранично всех одарял, было очевидно для многих. Постепенно проявлялась для Ивана неповторимая красота каждой встречаемой женщины, будто что-то в нем переключилось на другой – положительный полюс. Чья-то полнота или малый рост уже не казались ему безобразными, Напротив, придавали владелице особое, лишь ей присущее очарование. Небольшие глаза поражали его теперь своей глубиной и тайной, а грубые от бесконечного домашнего труда женские руки говорили ему о том, как заботится женщина о своих близких, забывая о себе. Шли месяцы, Иван молча страдал от разлуки со своей единственной, но мир теперь виделся ему совершенно в иных красках. Он был освещен Любовью – Иван знал теперь, что это за чувство, но научить этому никого было нельзя...

         Пришла весна. Однажды Иван увидел в саду за цветущими яблонями парочку целующихся молодых людей и был настолько поражён – никто прежде не осмеливался на подобную дерзость до свадьбы. Но когда он увидел их счастливые лица, то сердце его сбилось с привычного ритма – Любовь пришла в мир! Не узнать Её было невозможно! Какое-то новое состояние до краёв наполнило его душу, и в этом восторге он заметил, что от женщин на улице и в окнах домов исходит едва заметное разноцветное сияние... Иван осознал, что это Счастье! Что отныне жизнь их старинного селения изменится и постепенно перейдет к совсем другим порядкам, в которых будет больше свободы и понимания между людьми. И это чудо сотворила истинная Любовь одного лишь человека, позволившего себе смелость вспомнить о Ней, найти Её и щедро поделиться Ею с другими. Ивану внезапно стало жарко, горячая волна ударила внутри прямо в забившееся сердце, и он почувствовал, будто из него вынули старую, долго приносящую боль, иглу... Его объяла такая торжествующая радость, что он засмеялся, он понял, что это золотая мембрана в сердце, наконец, растворилась... и оно наполнилось единством, которое сотворяет только истинная Любовь.
           Через некоторое время вся семья отправилась на ярмарку для праздничных покупок к Пасхе. Каждый выбирал то, что ему необходимо. Иван захотел купить семена новых видов цветов для своего сада, подошел к небольшому прилавку, на котором были разложены мешочки с семенами, и только хотел спросить хозяйку цветочного товара, какие лучше выбрать, как слова застряли у него в горле – из-под жемчужного головного убора на золотых волосах на него глянули родные глаза его Любимой.
                = « = « = « = « = « = « = « = « =
              =====================================================

              Мне было предначертано прожить опыты мощнейшей физической и душевной «встряски» для пробуждения духа – сразу и параллельно двумя выше обозначенными «магистралями». Первая из них – по линии сердечных чувств вобрала самые активные и тревожные годы женской молодости и протащила меня по своим виражам как по американским горкам. Вторая - несколько раз вклинивалась в переживаемые события, укладывала меня надолго в больницы, будто корректируя нужный вектор развития личности, рушила планы, выявляла «подводные течения» в любимых и близких людях, словно тестируя их на прочность в отношениях.
             
             Та самая, нежданная и настоящая Любовь внезапно ворвалась в мою жизнь оглушительным водопадом неконтролируемых эмоций, сметая на своем пути все условности, барьеры общественного мнения, попытки остановить меня стыдом, виной, «здравым смыслом»... Эта самая огненная и властная стихия, ничуть не похожая на мои юные влюбленности, в один момент, словно щелчком невидимых прекрасных пальцев изменила мой мир, наполнив его восторгом, глубинной радостью сердца, упоением своей тайной, женским счастьем и... казалось, напрочь лишила сил ей сопротивляться. Я чувствовала себя невольно распустившимся в ураган цветком – на краю неосознаваемой гибели, утопая в блаженстве неизвестных ранее состояний, продолжавшим озарять мир красотой и благоуханием, наперекор всему.

           В тот летний солнечный день, в которые, я заметила, всегда происходили значимые для меня события, я пришла устраиваться в машбюро самой солидной республиканской газеты «Правда Востока», чтобы узнать на практике «кухню» журналистики – от исчерканных редактурой черновиков до напечатанной в газете статьи. Я уже знала тему своего будущего диплома, и направление освещать в прессе премьеры, выставки, театральные фестивали меня очень привлекало, как и желание научиться хорошо писать.
          Редакция располагалась в самом центре Ташкента, в старом «сталинской» постройки четырехэтажном здании, его окна выходили как раз на фонтан перед оперным театром и центральной гостиницей. Я шла, слегка волнуясь, по ковровой дорожке длиннющего коридора с массивными дверями по сторонам, пытаясь по табличкам на них найти приемную главного редактора. Вдруг вдалеке, в совершенно пустом коридоре из-за поворота вышел высокий стройный блондин и, остановившись перед какой-то дверью, уставился на меня. Я даже не разглядела еще его лица, только силуэт, а сердце вдруг резко ухнуло вниз, и шаги стали какими-то невесомыми. Он постоял немного, словно рассматривая меня издали, а затем открыл высокую дверь и вошел в  комнату.
           По широкому тоннелю летела хрупкая девочка в голубом платье с «нимбом» золотых волос вокруг головки, даже не подозревающая о том, какую ловушку судьба уже подстроила ей этой «неслучайной» встречей...
           После проведенного теста на быстроту печатания на машинке и грамотности меня взяли на работу. Я попала в уютное большое помещение, обитое по стенам толстым красивым гобеленом, высокие окна с широкими подоконниками были уставлены разными цветами в горшках, пол устилали ковровые дорожки. Нас, машинисток, было четверо, причем, с большими интервалами в возрасте, я была  самой молодой – 21 год, а самой старшей было почти семьдесят, атмосфера в бюро была теплой и дружественной, конкуренции за внимание журналистов не было, всю работу распределяла старшая. Шли недели, а я все ждала, когда же появится тот парень, но спросить не решалась, ведь я даже имени его не знала, может, он и не работает здесь.
           И вот однажды утром открылась дверь нашей комнаты, и на пороге возник Он... Сердце снова дрогнуло, слегка задрожали руки, я, наверное, покраснела. А он пошел прямо к моему столу, держа в руках исписанные страницы, чтобы срочно надиктовать мне свой материал. Оказалось, вернулся из долгой командировки, где освещал какие-то крупные спортивные соревнования. Мы назвали друг другу наши имена, а я с того момента и навсегда, как нежную мелодию сердца,  слышала внутри его любимый голос... Я и сейчас его слышу...
          
          С того дня я бежала на работу как на праздник. Поначалу мои чувства таились в глубине даже от меня самой, не замечаемые окружающими, как мне казалось, но очень скоро между нами начали проскакивать искры. Мы не встречались за пределами редакции, не обедали вместе, он не провожал меня после работы до метро. Более того, в спортивный отдел к нему часто наведывались разные женщины, порой оттуда доносились разговоры на повышенных тонах. Все изменила одна редакционная вечеринка, на которую я попала, опять же, «случайно» и которая проходила в его однокомнатной квартире. Закончилась она тем, что когда все разошлись, а я, как самая молодая, осталась убирать со стола и мыть посуду, мы через несколько минут после ухода последнего гостя как сумасшедшие уже целовались на кухне...
         Его страсть вспыхнула обжигающим костром, а мои внутренние самоуговоры – мол, ты спятила, ты же замужняя женщина, куда тебя несет... полетели в тартарары. Мы начали встречаться. Я пропускала вечерние лекции, не могла дождаться, когда он снова обнимет меня, ничего не хотела объяснять – ни себе, ни другим, потому что по редакции уже поползли сплетни, такой пожар было невозможно  скрыть от чужих глаз. Старшая по машбюро пыталась меня образумить, мол, он такой бабник, ни одну юбку не пропускает, подумай о своей семье, ведь совсем скоро он поменяет тебя на другую... К тому же, выяснилось, что она – клиентка моей свекрови. Тайное начало проявляться как на бумажной фотографии в специальном растворе. В редакции кто-то мне завидовал (в основном, женщины), кто-то начинал подкатывать с ухаживаниями, словно увидел меня в новом свете (конечно, мужчины), а в семье еще не осознали грядущей катастрофы.
         Я же, тем временем, сияла и светилась, летала на невидимых крыльях, заливалась краской, когда он садился диктовать репортаж слишком близко и едва касался моей ноги своим коленом... Из меня потоком излучался свет женского счастья - от взаимности, от некоего «безвременья» происходящего – без планов на будущее, каких-то ожиданий, обещаний, решений, я проживала всей душой словно длящийся бесконечно миг вечности в «сейчас». И этот факт никого не оставлял равнодушным. Скандальная ситуация «адюльтера» давала пищу для «доброхотов» всех мастей, жадных до всего «аморального» в чужой жизни.
           Мама все поняла самой первой... «Ленка! Что ты творишь! Ведь Гриша так любит тебя! Опомнись, пока не поздно...» Первые три года брака мы жили у моих родителей. Она очень переживала и растраивалась, боясь потерять репутацию семьи, ведь развод в те времена считался позором – боже мой! Что скажут люди? Какую безнравственную дочь воспитала! Моя бедная мама, так никогда и не пережившая в этом воплощении подобного сердечного экстаза по имени «Любовь», как она могла понять – ЧТО я испытывала каждую минуту... Я, действительно, жила тогда в ином мире, где царили иные законы, чувства полностью блокировали и подчинили все ханжеские доводы ума, и никому этого было не объяснить. С мужем мы виделись мало – он уходил на работу, когда я еще спала, по вечерам мы учились, уставали, личная жизнь свелась к минимуму, к тому же, тонким чувствованием он не отличался. Его семья и мой отец какое-то время находились в неведении, иначе бури было бы не миновать.

             Все это «сердечное великолепие», длившееся под прицелом недобрых глаз и злых языков больше года, оборвалось также внезапно, как и началось...

             Я вернулась на работу в редакцию после летней сессии в институте, которая длилась чуть больше трех недель. Меня тревожило обстоятельство, что он ни разу не позвонил мне, его редакционный телефон тоже не отвечал. О сотовых карманных телефонах никто и мечтать не мог пять десятков лет назад. Пока я шла в тот день по знаменитому коридору, здоровавшиеся со мной сотрудники как-то странно на меня поглядывали, видимо, недоумевая относительно причин моего хорошего настроения. Ну, как же, думала я, экзамены все сданы успешно, и скоро я увижу, наконец, Его после долгой (показавшейся бесконечной) разлуки... Коллеги по машбюро, сопереживая мне заранее, сразу «вывалили» на меня ошеломительную новость. Мой любимый ЖЕНИЛСЯ! Уехал в свадебное путешествие! И еще – он уволился из редакции!
             О!!! Это был грандиозный тест на самообладание! Вероятно, я побелела как стена, но не пошатнулась, не упала в обморок, прошла на свое место и взяла первую перепечатку. Всем своим видом я показала, что не намерена отвечать ни на какие вопросы и, вообще, продолжать эту тему. Меня поняли. Как я доработала до конца дня, не помню, домой идти не хотелось, долго гуляла по городу, чтобы унять нервную дрожь и боль в сердце. Моя любящая мама, взглянув на меня, не спросила ни слова, молча согрела ужин, чай мы пили на кухне также молча, мужчины уже спали, когда я рассказала ей тихим шепотом чуть не убившую меня новость.

            Это воспоминание предстало передо мной в данный миг с такой ясностью, словно оно снова состоялось здесь и сейчас... и всплыло в сознании булгаковское «рукописи не горят...» Абсолютно все события, даже каждое слово, не то что мысль, чувство, ощущание, навечно записываются в «памяти» Высшей части нас. Немудрено, что способность заглянуть в эти небесные «архивы» живо воссоздает все до мелочей. Особенно глубоко пережитую душевную боль, которой вне этого мира нет.

            Какое-то время после этого потрясения я не могла спать, есть, почти не замечала мужа, словно заболела неведомой болезнью, я просто не хотела жить, не могла поверить в такое жестокое предательство горячо любимого человека. Главный вопрос не давал покоя – ну, почему не сказал, что расстаемся, ведь я сильно отличалась от некоторых его прежних пассий, которые закатывали ему концерты прямо в редакции... Однако, по сути, он ничего мне и не обещал, просто скрывал, что параллельно со мной встречается еще с одной молодой женщиной, у которой не только не было мужа, но и папа был какой-то большой «шишкой» с огромной квартирой в центре города. А карьера всегда была для него на первом месте. Позже наш редакционный фотограф показал мне снимки с его свадьбы, и я смогла увидеть лицо той, кого предпочли мне. Конечно, я решила, что она красивее, достойнее, свободна, к тому же, видимо, еще моложе (хотя, оказалось, мы с ней были одногодками).Какие же могут быть претензии? Я добровольно отдалась нахлынувшему чувству, с радостью дарила ему огонь своего сердца, нежность, заботу, восхищение, понимание. Я уговаривала себя, оправдывала его... и продолжала неистово, глубоко и беззаветно его любить. Тоже мне, невидаль, могли бы сказать скептики, тысячи женщин продолжали любить бросивших их мужчин, порой до конца жизни. Иногда заканчивали свои жизни самоубийством. Но это были их истории, их  способность выдержать испытание, и накал чувств у всех был разный. В своей же - мне стало невозможно без него дышать, думать, жить. Все вокруг померкло - краски, запахи, ощущения, исчезал смысл. В череде опустевших будней даже мелькали мысли о сведении счетов с жизнью... И только представив, что я могу причинить непоправимое горе своей чудесной матери, эта мысль моментально выметала из моей головы  весь мусор чужих убеждений – как пережить утрату самого дорогого существа.
           И я справилась! Потому что Любовь была, а зависимости от его присутствия в моей жизни – нет. Я не сразу это поняла. И это был главный урок. Бережность, которую рекомендовала Елена Рерих в прохождении при самых трудных обстоятельствах жизни по тонкой струне «между» светом и тьмой, в данном случае касалась сбережения священной искры Любви в сердце, осознанного выбора той свободы хранить и нести ее  сквозь годы, а не заботы о своем личном устройстве в комфортных отношениях.

              Погруженная в свои переживания, я даже не задумывалась – а насколько был осведомлен мой муж о ситуации, которая длилась столько времени, ведь его мать, наверняка, уже была информирована о моем служебном романе и развернула собственную агитацию о поисках другой жены. Он же не мог не видеть и не чувствовать перемены во мне по отношению к нему... Но позже открылось, что в то время он сам «смотрел в сторону», и наш внешне номинальный брак был похож на иезуитскую «игру» - кто кого «пересмотрит», однако, мы предпочли ничего не обсуждать. Я вообще не сторонница скандалов, тем более не собиралась ничего устраивать в доме своих родителей. Мы жили рядом, но не вместе, избегая выяснения сложившегося положения, не желая огорчать родителей и родственников своим расставанием. О каких детях тогда вообще могла идти речь. Потеря первого ребенка едва не разлучила нас окончательно. Но за это мне предстоит ответить совсем в другом месте... Григорий никоим образом упорно не хотел меня терять, не представлял себе жизни с кем-то другим, но до конца своих дней так и не научился выражать свои чувства.
          Лишь через долгие годы я осознала, как он страдал от моего отношения к нему, терпел мою отстраненность, ложь, пытаясь искать утешения в чужих объятиях, но всякий раз обнимая меня, повторял, что я – лучшая из всех на свете. Это его любовь, какой бы несовершенной она мне тогда не казалась, выстояла и сохранила наш брак. Понять душу даже самого близкого человека – задача практически непомерная для ума, лишь поместив себя в его «шкуру», как говорят в народе, пройдя в его обуви все его пути, ты сможешь приблизиться к его чувствам.

                =============»==================»==============

                ШКАТУЛКА ЖЕЛАНИЙ.

                Современная сказка.

     Сказка, которую я собираюсь вам рассказать в этот раз, особенная... Потому что она начинается именно с того завершающего момента в судьбах героев, на котором прежде, по традиции, заканчивались все старые сказки о любви. Со свадьбы... После этого важного события, как заслуженной награды за пройденные мытарства и злоключения, влюбленные просто обязаны были жить долго и счастливо, чтобы в конце концов, умереть в один день... А кто-нибудь задумывался – что же было потом, когда отгремели свадебные марши? Как герои прожили свои жизни до того заявленного в начале истории «последнего» дня... Неужто все испытания разом заканчивались с проведением торжества, и любящих ожидала только тишь, благодать, да серая скука, не достойная быть описанной... Не могло такого быть по всем законам Жизни! Те, казавшиеся неодолимыми, преграды, наподобие кощеевых злодеяний или лягушечьей шкурки Василисы Прекрасной, которые сказочные персонажи преодолевали поодиночке, чтобы воссоединиться, в реальности были лишь первыми проверками внутренних качеств их духа. По сути, они являлись преддверием тех дальнейших испытаний на зрелость души, что героям предстояло выдержать вдвоем, вместе, уже став семьей. Вот об этом и пойдет волшебный рассказ.


        Наша веселая и шумная свадьба ничем не уступала другим, подобным праздникам – как в традициях, так и в торжественности. Юная невеста в окружении радостных подруг была взволнованна и прекрасна. Жених смотрел на неё восхищенными глазами и не отходил ни на шаг. Рекой лилось вино под задушевные тосты огромного количества гостей. Ароматы бесчисленных цветочных композиций смешивались с соблазнительными запахами сменяющих друг друга необычных блюд. Гора подарков молодоженам постоянно росла и возвышалась на специально отведенном для этого месте... И только один странный гость молчаливо оставался в стороне от бурного веселья и танцующей толпы. Казалось, он ожидал какого-то подходящего момента и не торопился преподнести жениху с невестой свой дар. Видимо, этот скромный свёрток в нарядной обертке, имел особое значение, и гость не хотел, чтобы он затерялся среди массы других коробочек и упаковок. Наконец, такой момент настал. Молодых провожали домой к причудливо украшенной старинной коляске, загруженной подарками, когда незнакомец незаметно подошел к ним. Он ловко вручил небольшой предмет жениху прямо в руки, что-то коротко прошептал ему на ухо и быстро исчез...
           Любопытство настолько переполняло заинтригованных молодоженов, что они открыли подарок сразу же, по дороге, не дожидаясь возвращения домой. В свертке оказалась небольшая, но очень красивая, старинная шкатулка с резной крышкой и
короткое письмо от неизвестного дарителя. «Драгоценные души!» – гласило оно, – Этот предмет – волшебный. Он исполняет любое желание, которое не вредит другим. Достаточно взять шкатулку в руки и произнести над ней вслух то, что вы хотите. Она откроется сама, и внутри неё вы найдете множество разных жемчужин – по одной на каждое желание. Запомните – больше одной жемчужины за раз брать нельзя. Когда жемчужина растворится в ладони, желание исполнится. Берегите  , не растрачивайте его понапрасну. Всё когда-нибудь заканчивается. Проявите терпение и мудрость. Будьте счастливы!» Юные муж и жена удивленно переглянулись, рассмеялись и, не поверив в чудо, доставшееся даром, решили тут же испытать действие волшебства. Они наперегонки стали загадывать желания, одно нелепее и фантастичнее другого. Вдруг девушка решительно взяла шкатулку из рук мужа и, сдерживая смех, произнесла: «Хочу, чтобы нашу первую брачную ночь мы провели в старинном королевском замке!» Раздался мелодичный звон, и крышечка шкатулки медленно открылась... Внутри, в складках золотого бархата лежали разноцветные крупные жемчужины, их было не сосчитать. После коротких колебаний была выбрана большая черная бусина, а шкатулка тут же захлопнулась. Зажав жемчужину в ладони, девушка затаила дыхание в ожидании магии и смотрела только на своего любимого, который с ободряющей улыбкой обнял её. Поглощённые поцелуем, влюбленные не заметили, как их коляска уже въезжала на широкий подъёмный мост, а копыта лошадей цокали не по гладкому асфальту, а по грубым булыжникам старой дороги.
Почувствовав непривычную тряску экипажа, пара разомкнула объятия и стала растерянно озираться вокруг в настигшей их беззвездной темноте осенней ночи. Лошади протащили коляску через мост в раскрывшиеся ворота и во дворе мрачного высокого замка остановились, как вкопанные. Девушка разжала ладонь – она была пуста. Её желание исполнилось... Они оказались в огромном крепостном замке древних королей. Неизвестность происходящего обступила их со всех сторон пугающей реалистичностью деталей – каменные ступени лестницы у высокого входа, где их никто не встречал, отсутствие хоть какого-то источника света и холодный ветер, завывающий сквозь пустые арки галерей, наполнили возникшую картину диким ощущением страха... И «шутка» с исполнением случайно пришедшего в голову невесте желания показалась им совсем не смешной. А уж идея об экзотическом месте для первой ночи – просто глупой... Им стало откровенно страшно, причем, так сильно, что абсолютно исчезло намерение возвратиться в далекое прошлое даже на одну, такую важную для них ночь... Опомнившись, жених отобрал шкатулку у невесты и произнес над ней своё желание – «Хочу, чтобы мы оказались дома, в своем веке и на своем месте!» Из бархатного углубления он взял жемчужину наугад – в темноте было не до выбора цвета. Сжав ладонь, другой рукой он снова обнял девушку и предложил на миг закрыть глаза. Когда они их открыли, коляска уже стояла перед знакомым подъездом многоэтажного современного дома, где под шампанское веселились в ожидании их самые близкие друзья, готовые помочь доставить подарки и произнести еще несколько тостов в их честь. Юноша, даже не разжимая руки, почувствовал, что она пуста. В весёлой суматохе молодожены даже не задумались, что потратили две волшебные жемчужины совершенно напрасно, без пользы для себя, а только, чтобы убедиться, что чудеса существуют... Впрочем, любой опыт никогда не пропадает зря.

         Покатилась будничная семейная жизнь, в которой молодые супруги какое-то время даже не вспоминали о заветной шкатулке. Их всё устраивало, всего хватало, они любили друг друга и были счастливы. Обеспеченные родители юноши помогали
студентам во всём – оплачивали им квартиру, одежду, еду и развлечения, желая только, чтобы образование было закончено получением необходимых для будущего дипломов. Студенческая жизнь молодоженов была бурной, веселой, с туристическими
походами, вечеринками и экзаменационными волнениями. Пока в один ненастный день гибель родителей не оборвала это, казавшееся стабильным, благополучие...

         Пережитое горе принесло в ещё неокрепшую семью первые разногласия... Молодой человек так сильно любил родителей, что на какое-то время потерял всякий интерес к жизни. Вот тогда юная жена и предложила воспользоваться волшебством шкатулки желаний... чтобы вернуть любимому родителей и радость жить... Но муж посчитал эту идею безумием, ну, представь, мол, сама, как это может быть... родители вдруг появятся перед всеми после своих похорон... Однако, девушка притворившись, что согласна с ним, втайне решила всё-таки попробовать... Она достала шкатулку, когда мужа не было дома, и произнесла над ней свое желание. Однако, заветный ящичек упорно молчал... Внезапно упрямая жена  погрузилась в странный сон наяву, в оцепенении она не могла пошевелиться, а перед ней из воздуха возник тот, кто вручил им на свадьбе этот дар. «Я предупреждал вас, – тихо произнес гость, – что исполняться будут только те желания, которые никому не принесут вреда. Твоё неразумие могло причинить боль ушедшим душам ваших родных, которым предназначен свой божественный путь. Ни у кого из людей нет прав изменять его! Задача остающихся – мужественно принять утрату и продолжать жить только свою жизнь.» Разбудил её встревоженный муж, таким бледным показалось ему лицо жены, спящей в неурочное время. Шкатулка же мирно стояла на полке, где они ее всегда держали. Так, между ними появилась первая тайна, когда молодая женщина скрыла от мужа свой поступок, понимая, что он не одобрит его.

             Потекли дни, месяцы, годы... С безрассудством молодости юные супруги часто пользовались жемчужинами практически по пустякам – для легкой сдачи экзаменов, для выигрыша в споре, для получении крупных денежных сумм для не важных в жизни покупок... На большее фантазии пока не хватало. Их желания исполнялись – они же никому не вредили... К тому же, прошлые опыты с чудесами ничему не научили эту легкомысленную молодую пару.. Но, по крайне мере, они поначалу делали это вдвоем, в согласии, и пока у них не было больше тайн друг от друга. Подобно сверстникам, они мечтали объехать весь мир, откладывали рождение детей «на потом», мечтали о карьере и успехе, известности и славе... Словом, совершенно в духе чаяний своего поколения.

          Мудрые знают, что испытания уготованы судьбой за каждым жизненным поворотом. Они случаются внезапно, в любой день и час и не сообщают о своем наступлении заранее... Однако, «точке закипания» всегда предшествует некая цепь событий, «нагревшая» ситуацию до предела. Увлекшиеся игрой в исполнение желаний, молодые люди не заметили, что эта легкая достигаемость любых целей порождала в их душах всё большую пресыщенность. Игра очень быстро заменила им настоящую, полную искренних переживаний, жизнь. Но, превратив их в баловней судьбы, тайная привилегия волшебства незаметно забирала свою «плату»по закону обмена энергией. Привыкнув только получать, не прилагая к этому никакого труда и ничего никому не давая, девушка и юноша не ощутили главной потери – их чувства друг к другу стали охладевать. От них уходила Любовь, оставляя в душах пустоту, невосполнимую никакими материальными благами.

         Гром грянул неожиданным телефонным звонком. Молодой жене сообщили, что парашют ее мужа раскрылся слишком поздно, он разбился и находится на грани жизни и смерти. Пока она добиралась до больницы, в её груди образовалась неведомая ранее боль и страх потери... но не близкого родного человека, а привычного устоявшегося образа жизни. «Ничего, – уговаривала себя девушка, – при любом исходе я одна не останусь, ведь у меня есть заветная шкатулка...» Когда в реанимацию её не пустили, накатило раздражение – сколько же придется ждать ответа о состоянии мужа... Но она осталась, для приличия, ведь больше у парня никого не было. Прислонившись лбом к оконному стеклу в коридоре, молодая женщина впервые за последние годы задумалась об отношениях с мужем. Куда исчезла та первоначальная радость, с которой они не могли наглядеться друг на друга, когда не хотелось размыкать объятия, а только мечтать и мечтать о счастливом безоблачном будущем... которое, кстати, безотказно обеспечивало им дарованное в день свадьбы волшебство. «Боже, как давно это было, – ужаснулась она, – «И чего мы добились? Ни славы, ни известности, ни миллионного состояния, ни вершин в профессии, ни искренних друзей...»

         Странно, но в размышлениях этой девушки не было ни сострадания к любимому человеку, ни переоценки собственной жизни, но главное – не было того заветного желания – спасти мужа, или, хотя бы облегчить его страдания. Когда же случилась эта чудовищная подмена – из чуткой любящей и заботливой жены она превратилась в холодную, расчетливую и эгоистичную особу, пекущуюся лишь о собственных интересах. И в те несколько часов в больничном коридоре ее мысли были заняты решением одной лишь задачи – исцелять ли мужа волшебной жемчужиной, сохранив ему жизнь и здоровье, либо не делать ничего и обрести полную свободу... Сомнения были прерваны врачом, сообщившим, что муж в тяжелом состоянии, но если и выживет, скорее всего, останется инвалидом на всю жизнь...

         По житейскому опыту люди считают, что, открыв ворота для одной беды, нужно быть готовым принимать и всех ее сопровождающих... При возвращении домой, сомневающаяся супруга нашла взломанную дверь и полный хаос в их огромной,
набитой антиквариатом, квартире... Кража была тотальной – унесли всё: картины, электронику, дорогие безделушки, брендовую одежду... Но первой же обнаруженной потерей стало отсутствие заветной шкатулки – её украли вместе с сейфом, в котором были все деньги и драгоценности. В отчаянии хозяйка разоренного дома опустилась на пол и горько зарыдала. Она очень давно не плакала – не было поводов, и даже трагедия с мужем не вызвала таких слез, как потеря утраченного благополучия... Молодая женщина внезапно прозрела, что ничего не умеет делать в жизни сама – она много лет не работала и утратила профессию, не научилась готовить еду, убирать свой дом, вести хозяйство... Всё приходило и совершалось как бы само собой. И теперь, совсем оставшись без средств к существованию, не представляла, как же ей дальше жить... О муже она в данный момент не думала.

         Неизвестно, сколько бы наша героиня сидела на полу в оцепенении от случившегося, поливая слезами свои потери, если бы перед ней не начал странно сгущаться воздух, проявляя постепенно до полной видимости давно забытого ею необычного знакомца. Того, кто подарил им шкатулку. Сначала она испуганно отшатнулась и перестала рыдать, но узнав его , приготовилась излить перед ним все постигшие их семью несчастья. Однако, суровое выражение лица этого посланника
из другого мира остановило неуместный порыв. Какое-то время он молча смотрел на неё, словно «вчитываясь» в записи ее мыслей и поступков прошедших лет, «рассматривая» намерения её души. А затем произнес: «Я могу дать тебе еще один шанс всё исправить, но только при одном условии...» «Я всё выполню!» – поспешила выкрикнуть девушка. «Не торопись, – сдерживающим жестом прервал её гость, – Моё условие тебе очень не понравится...» Она снова отодвинулась от него и нерешительно спросила: «Я должна что-то отдать взамен? Что же – красоту, здоровье, счастье... Зачем мне тогда остальное?» «Нет, – отвечал волшебник, – ты не утратишь ничего из того, что принадлежит тебе по праву. Но чтобы вернуть счастливую жизнь, тебе придется пройти одно непростое испытание... Готова ли ты?» Девушка обреченно вздохнула: «Что я должна сделать?» «Поменяться местами со своим мужем, – прозвучал ошеломивший ее ответ, – ты войдешь в его тело, а он – в твое... Возможно, тогда вы лучше поймете чувства друг друга... Ответ нужен немедленно...» Она растерянно молчала какое-то время, а затем также молча, согласно кивнула головой...

         ...И оказалась на больничной кровати, скованная комой, которая, впрочем, не мешала ей думать. Шквал непонятных чувств и состояний обрушился на неё ураганом. Оставаясь какое-то время еще в двойственном состоянии сознания, она начала узнавать, что чувствовал и чем жил её муж в последние годы... Её душу буквально пронзила насквозь его не исчезнувшая любовь, его душевная боль от ее растущего равнодушия к нему, его глупые попытки изменять ей с другими, чтобы привлечь внимание жены хотя бы ревностью, его много лет скрываемое внутреннее страдание, приведшее к несостоявшемуся самоубийству... Да-да, – она поняла это теперь, потому что просто увидела его глазами, как он держал рукой кольцо для раскрытия парашюта до последнего, чтобы разбиться, и всё же дернул за него – от ужаса, что никогда ее больше не обнимет... А потом наступила оглушающая физическая боль во всем искалеченном теле...

            В тот же самый миг сознание молодого человека «очнулось» в теле его жены среди беспорядка их разграбленного дома, создаваемого годами с такой заботой о комфорте и роскоши... Но в отличие от любимой, оценив ущерб случившегося, он сразу подумал о ней, о том, как ей сейчас невыносимо плохо, и чем теперь он сможет помочь... Через несколько первых минут спутанности сознания, супруги полностью переместились в тела друг друга, забыв о совершенном обмене и сохранив лишь присущие каждому душевные качества. Молодая женщина с новым мышлением очень быстро принимала решения и хорошо ориентировалась в реальности. Она совершила быструю продажу их дорогой квартиры и мебели, потеряв в цене, но теперь у неё были деньги на многие операции по восстановлению здоровья мужа. Сама же сняла маленькую квартирку вблизи больницы, чтобы было место для нескольких часов сна. Всё остальное время отныне она проводила со своим супругом, помогая ему возвращаться к жизни. Преданности, терпению и верности этой женщины поражался весь медицинский персонал – казалось, эти двое были созданы друг для друга и для... счастья...

           Потекли недели и месяцы. Через год появилась надежда, что молодой человек встанет на ноги... Деньги от квартиры почти закончились, и ей пришлось подрабатывать по вечерам в кафе, а по утрам убирать офисы. Однако, в его отношении к своей любящей жене присутствовала только благодарность и понимание, что кроме неё он больше никому не нужен, ведь ни друзей, ни родных у них не осталось... Она надеялась, что когда он выздоровеет окончательно, то чувства вернутся. Радости жизни очень мешала постоянная физическая боль от полученных травм. Но Любви не было, и надежда на её «второе дыхание» таяла с каждым днем. Не раз она вздыхала при воспоминании о волшебной шкатулке: «Хоть бы одну-единственную жемчужинку достать сейчас оттуда...», уж теперь-то она знала, какое главное желание нужно загадать для счастья...

         В тот памятный день она отправилась за лекарством и фруктами для мужа, но решилась пойти другим маршрутом – уж очень солнечной и теплой была погода для прогулки. Она неторопливо шла, разглядывая отражения солнца в витринах магазинов, и внезапно едва не споткнулась – в выставочном окне небольшого антикварного магазина, в которые она уже давно не заходила, стояла себе в сторонке на полочке... её бесценная шкатулка! Её сердце чуть не выскочило из груди! Стараясь не выдать своего волнения, она чуть не бегом влетела в магазин и поинтересовалась ценой этой «маленькой вещицы». Но опытный продавец почувствовал её интерес и заломил цену. Столько денег у женщины не было, и взять их было негде. Сцепив руки в отчаянии, она вдруг нащупала свое обручальное кольцо – самая последняя ценность, с которой она так не смогла расстаться даже в очень трудные времена, ведь все украшения, что были на ней в день кражи, были давно проданы. Отчаянным жестом она сняла кольцо и попросила его оценить. Оно стоило немало – ведь по всему обводу в него были вкраплены настоящие бриллианты, причем, на золоте самой высшей пробы. Но это кольцо было ей очень дорого не поэтому – любимый муж заказал его у известного ювелира по своему эскизу, который изготовил подарок в единственном экземпляре – только для неё одной в целом мире... Конечно, оценщик-ювелир ее обманул, значительно занизив цену. Но она была безумно рада, что этих денег хватило, чтобы выкупить шкатулку, попросила только не выставлять кольцо на продажу хотя бы несколько дней, дать ей возможность вернуться и забрать его позже.
           Прижав заветный ящичек к груди, счастливица на крыльях надежды летела к своему мужу, не чувствуя под собой ног и напрочь забыв и о лекарствах, и о фруктах... Ведь теперь у них снова будет всё, чего не пожелают!!! Но муж встретил известие о находке (про проданное кольцо она промолчала) довольно спокойно, без восторгов, поостыли эти эмоции в золе страданий. Усевшись рядом с ним на кровать, она с волнением напомнила мужу, что раньше они загадывали желания вместе, и тогда те сбывались самым лучшим образом. Но муж равнодушно передал инициативу ей самой. Настроившись и собравшись с мыслями, чувствами и волей, наша героиня взяла шкатулку в руки и про себя произнесла желание... Пауза затягивалась, а крышечка не открывалась. В нетерпении она потрясла ее, что-то еле-еле звякнуло, и крышечка, наконец, медленно отворилась... Шкатулочка была пуста! От разочарования её глаза наполнились слезами, которые не позволяли внимательно рассмотреть внутренние бархатные драпировки. Она почувствовала себя обманутой и была готова швырнуть шкатулку на пол, но руки мужа поддержали снизу ее ослабевшие ладони, наполнив их живым теплом сочувствия. Вдруг воздух перед ними задрожал, сгустился и явил знакомый образ волшебника, который с улыбкой произнес: «Я же сказал, что дам вам последний шанс, если будет выполнено лишь одно условие... Ты его выполнила блестяще! Загляни в шкатулку внимательнее... и, загадывая желание, помни, что этот шанс, действительно – последний!» Склонив головы к шкатулке, молодые супруги стали перебирать складки бархата и – о чудо! – обнаружили в самом уголке крохотную золотую жемчужинку. Молодой человек положил ее на левую ладонь взволнованной, как тогда, после свадьбы, жены, накрыл своей правой рукой и разрешил: «А теперь говори свое желание!» «Хочу, чтобы вернулась наша Любовь!» – прошептала растроганная женщина, – без неё ничто не имеет смысла...» Вспышка света в один миг переместила супругов обратно в свои тела, которые сплелись в забытом душевном объятии. А счастливый волшебник осыпал их искрами розового золота, празднуя еще одну земную победу Вечной Божественной Любви, выдерживающей любые испытания.

                ======================================================
                ======»============»======

         Замечено, даже самая сильная боль со временем как бы покрывается защитным коконом, погружаясь в глубину раненого существа, оставляя горечь урока от пройденного испытания. Она не уходит совсем, но понижается до градуса, при котором становится возможным продолжение жизни. Я обнаружила в себе способность относительно быстро возвращать себя в деятельное состояние – работой, учебой, творчеством, общением с разными людьми. Собственная внутренняя сила, еще не осознанная в тот период, в дальнейшем не раз помогала мне преодолевать трудности и препятствия, которыми мы, по определению Елены Рерих, только и растем в духе.

          Неизвестно, сколько бы еще продержался наш брак, ведь жить с родителями было очень непросто в психологическом смысле – отец, хоть и принимал всегда  сторону зятя, все равно давил и на него своим тяжелым характером. Вдруг все внезапно изменилось. Мой свекор втайне от своей жены, которая стала неважно ко мне относиться после определенных событий, неожиданно купил нам с мужем свою квартиру в строящемся кооперативном доме буквально на соседнем квартале. После удачной торговой сделки, будучи заведующим овощным магазином, он внес первый взнос в кооператив и отдал нам ордер. Это был просто царский подарок, не только спасший наш брак, он определил нам дальнейшую линию совместной жизни на три десятка лет вперед. Перспектива зажить самостоятельно, отдельно, по своим правилам как-то снова сплотила нас с мужем, мы начали мечтать о своем доме, часто приходили на стройку и, высчитав по номеру нашу будущую квартиру на втором этаже, примеривали, где будет спальня, кухня, каким будет большой балкон... И как только получили ключи, сразу же туда перебрались, не раздумывая, что спать придется на полу, что элементарно нет кастрюль и тарелок, но понемногу начали обживать свое «гнездо», в котором в наших отношениях будто открылось второе дыхание. Выходит, мой любимый писатель Булгаков не всегда оказывался прав – «квартирный вопрос» не только портит людей, порой его положительное  решение  дает им второй шанс...

           Моя внутренняя боль постепенно скрылась под чередой внешних будней, как бы замурованная под «асфальтом» наслоившихся других впечатлений. Нужно было заканчивать институт, в редакции ко мне относились очень хорошо и помогали с первыми публикациями, в которых пробы пера оказались довольно успешными,  позволилившими позже печататься с большими статьями и рецензиями. Но я категорически отвергала попытки мужчин ухаживать за мной, причем, с каким-то болезненным отвращением, словно они меня оскорбляли. Неожиданно в институте была предложена практика, на которую наш курс перед дипломным годом поехал в Москву и Ленинград, где по студенческим билетам нас пропускали в лучшие театры столицы и «северной Пальмиры». Первые встречи с легендарными городами оказали на меня неизгладимое и потрясшее душу воздействие, отчасти спасли от тоски, раскрыв новые горизонты восприятия мира. Многие знаменитые театры – Большой, театр Моссовета, Современник, театр на Таганке, театр Сатиры, театр Красной Армии, БДТ – не отвергли бедных студентов, позволив им почти бесплатно вдыхать атмосферу высочайшего профессионализма, выставить планку будущего творчества на очень высокие уровни, пусть даже сидя на галерке или в проходах между рядами кресел амфитеатра. И неважно, что для этой месячной поездки мне пришлось продать свое свадебное платье, сшитое тогда на заказ, занять приличную сумму денег. Вернулась я оттуда другим человеком, который вез с собой не только расширившиеся параметры своего внутреннего мира, но и купленные на сэкономленные гроши шторы и торшер для уюта своего будущего дома. Через десятки лет в зрелом писательском творчестве появилось одно небольшое эссе, полностью родившееся из тех ярких, запомнившихся надолго переживаний.

                ===========»==================»=============

                НЕЗАБЫВАЕМАЯ  ВСТРЕЧА.

                Рассказ.

              Я возвращалась с семинара в Санкт-Петербурге и приехала в Пулково задолго до своего рейса. Время было дневное, народу было много, очередь на досмотр змеилась через весь холл аэропорта прямо от контрольной рамки при входе. Я терпеливо пристроилась в беспорядочную, медленно движущуюся людскую ленту, толкая перед собой свой чемодан, как вдруг по толпе прошелестело некое оживление... Мое внимание привлек его источник - люди отодвигались, пропуская вперед ничем не приметную с виду пару. И только присмотревшись поближе, я узнала их - легендарную Майю Плисецкую и ее мужа Родиона Щедрина, которые скромно шли внутрь и улыбались в ответ на оказываемое им уважение, почитание, восхищение... Мне так захотелось крикнуть:"Майя Михайловна! Мы очень любим вас!" Я всегда громче всех ору "Браво!" на достойных спектаклях. И я крикнула именно эту фразу! Вслед за моим раздались похожие восклицания и громкие аплодисменты великим людям...
            Досмотр и регистрация на рейс были пройдены, впереди были часы ожидания в пустом зале второго этажа, я уселась у окна, и воспоминания поплыли словно в замедленной киносъемке...

            Моя первая встреча с магией балета, и театра вообще, состоялась где-то года в четыре, когда мама привела нас с братом на премьеру в ташкентский театр оперы и балета имени Алишера Навои, в которой одну из сольных партий исполнял мой отец. Именно с того раза я влюбилась в балет напрочь и бесповоротно! Мне снились воздушные сны, где я в таинственном свете порхала в белоснежной пачке среди волшебных декораций, взлетая легко  и изящно. Я замирала от счастья в предвкушении очередного похода на балет. И заявила родителям, что буду только балериной и никем другим. Мои мудрые родители не возражали, не отговаривали, они просто позволили мне "вкусить сладости" этой добровольной каторги на собственном опыте, отдав меня в хореографическое училище на пару лет. При этом, они - в отличие от меня - четко понимали средне-статистичность моих природных данных для этого беспощадного искусства. Однако, я не унималась и была готова на любые жертвы. Тогда моей семье пришлось пойти на хитрость, о которой я узнала десятки лет спустя,  она стоила мне немало слез и сильно подорвала мою самооценку. Мама, которая преподавала там же, в училище, узбекский национальный танец, договорилась с моим педагогом по классике, чтобы на годовом экзамене мне поставили двойку, что автоматически означало отчисление. Учителя по общеобразовательным предметам твердили моим родителям, что голова у меня работает намного лучше, чем ноги... Папа с мамой вняли советам... и "подкорректировали" мне судьбу. Повторения своей они мне искренне и в любви совершенно не желали...

         Однако, любовь к балету осталась у меня в крови, стала частью моей души, моего миропонимания, моей внутренней эстетики. Я долго не расставалась с подаренной мне толстой книгой о балете, где часами рассматривала фотографии Галины Улановой, Ольги Лепешинской, Вахтанга Чабукиани, Константина Сергеева и других великих танцовщиков в потрясающе прекрасных образах  из "Жизели", "Лебединого озера", "Спящей красавицы", где каждая поза представляла собой скульптурный шедевр. Они казались мне небожителями, недосягаемыми персонажами мечты. Позже я по много раз пересматривала отснятые на пленку фильмы-балеты с их участием. И, безусловно, не пропускала ни одной премьеры в своем родном ташкентском театре, в котором в те времена были поставлены известные на весь Союз балеты "Спартак", "Жизель", "Дон Кихот", "Лейли и Меджнун" и другие спектакли... Говоря современным языком, я стала "фанаткой" этого вида искусства, в разумных пределах, конечно. Однако, даже на вступительном экзамене по специальности в театральный институт я писала рецензию, все же, только на балет. Это был "Дон Жуан", из-за этой рецензии, собственно, руководитель будущего курса театроведов и взял меня к себе... "Надо же!" - удивился он тогда при разборе наших работ, - мало того, что свежие мысли высказала, так еще ни единой ошибки не сделала на почти пятнадцати рукописных страницах текста!" Воистину, голова у меня работала лучше, чем ноги...

              Однажды, будучи уже студенткой третьего курса института, я поехала на практику в Москву и тогдашний Ленинград с двумя однокурсницами. Не всем подобные поездки были по карману. Мне, например, пришлось продать свое свадебное платье, чтобы купить билет на поезд, а жили мы втроем в коммунальной комнате у тетки одной из девушек и вповалку спали на полу... Но как же это было неважно в те годы! У нас по студенческим билетам были скидки на театральные билеты в любые театры, кроме... Большого... Но мы сумели "просочиться" на галерку "по блату"... Вот тогда-то и состоялось мое "живое" знакомство с балериной номер один во всем мире!
             Это был настоящий культурный и эстетический шок! Ничто прежде виденное, чем я искренне восхищалась, не шло ни в какое сравнение с ошеломляющим, ослепительным как вспышка молнии, появлением Майи Плисецкой на сцене! Как точно подметил в одном из своих интервью бесконечно любимый мной Николай Цискаридзе, на сцене возникла Женщина невероятной красоты! Это было подобно стихии, прекраснейшему природному явлению - настолько совершенным, неземным и, в то же время, естественным, как дыхание,  было каждое движение ее руки, кисти, поворота головы, графическая четкость каждой позы, размах ее прыжка-взлета... Она казалась такой огромной, занимающей собой все пространство сцены, царившей над всеми магией своего дара, пленяющей навсегда сердца всех, кто имел счастье увидеть это таинство творения Красоты... Я не могла поверить, что одна и та же балерина танцевала сразу два столь противоположных по характеру и сути образа в одном балете - нежной трепетной Одетты (Белого Лебедя) и властной злой колдуньи Одиллии (Черный Лебедь)! Настолько это были разные Женщины, сыгранные в великолепной актерской технике, а ведь раньше эти партии просто танцевали две балерины... Потом, на протяжении долгих лет жизни, я видела отснятые на пленку балеты с участием этой чудо-дивы, ее роли в кино, ее фотосессии с легендарными модельерами мира... Но первое - "лебединое" - впечатление стоит у меня перед глазами по сей день.

               Какое-то время я предавалась в одиночестве (все ближайшие рейсы улетели) своим воспоминаниям, как вдруг совсем недалеко от меня открылась дверь из вип-зала для особых пассажиров, оттуда ... вышла Майя и куда-то направилась вдоль рядов. Меня сорвала с места какая-то сила, и я громко спросила через весь пустой зал : "Майя Михайловна! Здравствуйте! Можно занять несколько минут вашего времени?" Она остановилась и приветливо улыбнулась. Я с трепетом подошла к ней и замерла на месте - какой хрупкой и маленькой она оказалась в жизни, мы с ней практически были  одного - моего полутораметрового - роста... Ее знакомое до боли лицо было покрыто мелкими морщинками, но глаза (!) источали такой живой и молодой интерес, что я заулыбалась и, отбросив свое смущение, призналась в том, что глубоко почитаю и люблю ее всю жизнь, что ее портрет в образе Умирающего Лебедя всегда стоял за стеклом моего книжного шкафа, чтобы я ежедневно могла любоваться ее красотой и великолепием, что она - мое вдохновение и наполнение души высоким счастьем творчества. Я говорила, торопясь, чтобы не задерживать ее, мне хотелось поцеловать ее божественные руки-крылья, поклониться ей низко, выразить всеми возможными способами неимоверную благодарность за ее божественный дар, которым она озарила мир и изменила жизни миллионов людей. А Она спокойно спрашивала - откуда я родом, понимающе кивала  головой на мои слова, что я из балетной семьи и училась балету, хоть и недолго. На мой вопрос - КАК она смогла выразить свой талант таким мощным образом, что весь мир был у ее ног... Майя скромно ответила: "Просто я слушаю и слышу Музыку..." Она была так проста, скромна, искренна и доступна в человеческом общении, никакой звездности, надменности, небрежения... такое благостное  тепло шло от этой маленькой фигурки... Словно прочитав мое недоумение по поводу ее роста в жизни, она засмеялась и разъяснила, что сцена - это волшебное увеличительное стекло, которое укрупняет истинные таланты и низвергает бездарности... И с иронией добавила,  судя по тому, что на сценах мира ее все видели очень крупной фигурой, ее талант, видимо, "что-то значил"... В завершение нашего короткого разговора Майя пригласила меня на празднование своего 80-летнего юбилея в Большой... "Приезжайте, Лена, они там затевают что-то грандиозное. Может, я еще немного станцую что-то..." И - обняла меня так сердечно, что у меня брызнули слезы... Затем легкой походкой живая богиня ускользнула из  поля зрения...

               Мое сердце хранит этот подарок судьбы как самое заветное сокровище, как редчайшую награду, как прикосновение к мечте. Далеко не каждому выпадает счастье физически обнять живого бога на земле, который также увидел проявление божественности и в тебе. Духовный отблеск этой волшебной встречи сияет внутри меня и сейчас.
                ============»================»=============
                ==========================
               
              Жизнь «после» памятного крушения Любви постепенно потекла по другому руслу, вбирая в себя новые заботы. И только однажды затихнувшая боль кольнула в сердце уже затупившейся иглой, когда как-то, спустя пару лет,  проезжая на автобусе мимо его дома, где мы встречались, я вдруг увидела его гуляющим с женой по тротуару, а перед собой они вели детскую коляску. Я искренне порадовалась, что он стал отцом, что у него все хорошо, очень счастлива была увидеть его даже издалека. И поняла, что Любовь никуда не делась.

              Судьба, однако, не удовлетворилась, видимо, посланным мне душевным испытанием и решила «протащить» меня  и через физические страдания тоже – «для пущего усвоения урока» и расплаты за отклонение от Божественных Законов, о которых я тогда еще не задумывалась.  Неожиданная болезнь сердца под названием ревмокардит уложила меня в двадцать с хвостиком лет на месячное лечение, откуда я прямиком переместилась в другую клинику уже на полгода для тяжелой операции по пересадке кости.

             В предвзятом восприятии собственной внешности, которое основывалось тогда на глупейшем сравнении себя с эталонами мировой красоты, мне практически ничего в себе не нравилось... кроме рук. У меня были очень красивые кисти, музыкальные пальцы, безупречной формы ногти, светлая гладкая кожа... Для балерины (или для пианистки) это был бы роскошный подарок, когда я стояла у балетного станка в хореографическом училище, то естественные и красивые позиции моих рук часто ставили в пример. Но на этом достоинства моей внешности для меня и заканчивались. Известно, что бьют всегда по самому больному, отнимают самое дорогое, сокровенное -  чтобы не привязывались, не зацикливались, не возгордились... И вот совершенно «случайно», когда мне делали рентген сердца, рентгенолог обратила внимание на большое утолщение фаланги среднего пальца левой руки, предложила сделать снимок. И бац! Попала в точку – на месте детской травмы начала расти коварная костная опухоль, которая требовала немедленного удаления. Меня в срочном порядке перевели в ортопедическую клинику для обследования. Но этом «сюрпризы» не закончились – выяснилось, что я беременна. Хирург настоял на прерывании, объяснив, что я могу лишиться руки, если надумаю рожать. И меня снова перевезли теперь уже в гинекологию...
          Две серьезные операции в течение месяца не сломили мой дух, но сильно ослабили тело. Трансплантация кости, когда из моей голени выпилили кусок и вставили (причем, неудачно!)  вместо удаленной опухоли в тонкий «как спичка» (по определению хирурга) палец, заняла месяцы заживления и сделала меня зависимой от чужой помощи. В месяцы, проведенные в типичной советской клинике тех времен, где в палате лежали двенадцать страдающих от жуткой боли людей, по стенам гуляли тараканы, а питание с большой натяжкой можно было назвать едой, меня навещала почти ежедневно только мама – мой самый преданный и любящий друг. Спасали книги, мамино сердце и ее родные руки, готовившие для меня самое  любимое. Муж появлялся крайне редко, гулял на свободе, где хотел, с кем хотел, гостинцами, принятыми при посещении больных, не «заморачивался», и я уже подумывала – куда возвращаться из больницы – домой или к родителям. Как ни странно, но несколько раз меня навещали влюбленные мужчины из нашей и соседней редакции, чем немало смущали (ведь я была в больничном халате, так сказать, не в форме), но цветы, конфеты, забавные открытки и намеки на будущие свидания очень поддерживали.

           Со временем я узнала, что руки, особенно каждый палец, – это способности человека, с которыми он пришел в эту жизнь и которые должен по судьбе творчески развить и проявлять в мир. И дело не только в хиромантии или акупунктуре каждой фаланги, все гораздо глубже связано со сложной и многослойной духовной структурой развитого существа. Руку мне покалечили, палец сросся неправильно. На бодренькое замечание хирурга – «Давай, сломаем и сложим заново!» я ответила отказом, чувствуя интуитивно, что дело не в повторной болезненной операции, и итог этого повтора будет таким же. Я задумалась, на что я трачу данные мне дары моей души, как и куда идти дальше -  по своей ли интуитивной внутренней дороге или по указаниям внешних обстоятельств.

          После больницы я еще несколько месяцев ходила в гипсе. Вернулась я, конечно, к себе домой, зря что ли так неистово вырырвалась из-под контроля отца. Зря что ли столько сил уже вложила в обустройство своей маленькой квартирки, которую наполнила не только уютом, чистотой, но и своей любовью, творчеством, приятной для приходящих туда друзей и родных атмосферой. Внутри я просто знала, что мне уготован новый поворот, в который я просто обязана «вписаться», чтобы не получить в следующий раз от своих Наблюдателей еще более серьезное, чем болезнь, испытание.
          Поворот оказался несколько неожиданным... Из редакции мне пришлось уволиться по очень важной причине – я ушла в декрет.
           Рождение сына перевернуло весь мир! И внутренний, и внешний! Такое «сложно-сочиненное» чудо – как здоровый красивый и спокойный ребенок – редко кому достается. Словно высшая награда за пережитое! Как я могла предположить в свои двадцать пять – КТО в этом чудесном теле пришел в нашу жизнь и зачем, через какие испытания проведет нас эта опытная и добрейшая душа, каким мощным учителем он станет для моего духа... О тайнах самой прекрасной, непобедимой, божественной материнской Любви будет отдельная глава.
 
          Новая работа нашлась, как всегда, «случайно» - моя одноклассница при встрече сообщила мне, что в нашей школе, где она уже пару лет преподавала математику, наша незабвенная директриса открывает несколько факультативов. Так я стала преподавателем эстетики и этики семейных отношений (особенно саркастически звучало второе направление!). Никаких программ и методик тогда еще не существовало, мне все пришлось подбирать и придумывать самой. Детям средних классов было интересно, ученики постарше смотрели на меня кто с иронией (ведь я была не намного старше их), кто с восхищением, девчонки ждали, в каком платье я приду... Но мне очень мешала моя покалеченная рука, я прятала ее, а дети с любопытством следили за каждым моим жестом и перешептывались, пока я не объяснила открыто причину этой травмы. И вот снова улыбка судьбы – в этой же родной школе я получила еще одно (и снова не обидное) прозвище, которое дали мне ученики – «Эстетичка» , а на выпускном вечере десятиклассники завалили меня цветами и позволили себе прощальные объятия.

           Работа в школе привела мою будничную жизнь в некую устоявшуюся колею, где занятость всего три неполных дня в неделю позволяла мне спокойно вести хозяйство, шить себе и подругам, заниматься с сыном, помогать родителям. Как-то выровнялись отношения с мужем, который понял, что ограничивать мою водолейскую свободу контролем и претензиями на некую отчетность, типа «где была?», безсмысленно, чревато разрывом, он уже не раз убеждался в моей силе и способности принимать быстрые и правильные решения. Поэтому с облегчением отдал бразды управления нашей семьей в мои руки. А мой отец едко резюмировал – «Взвалила все на свои плечи – вот и вези, не жалуйся!» Я и везла, не жалуясь, не получая от мужа помощи и заботы, но ясно понимая, что за плата за свободу – самая высокая в мире. Была еще одна причина. В азиатском городе, где женщина не имела тогда особых прав, замужество давало хоть какую-то защиту от постоянно тянущихся к ней похотливых рук разных мастей начальников, директоров и «простых смертных» за рулем своих автомобилей, бесцеремонно останавливающихся с приглашениями «подвезти».

           Вероятно, чтобы обычная жизнь развивающегося человека не застаивалась и не превращалась в удушающее болото, временами нужен «незапланированный» ураган, крушащий все ветром перемен и смешивающий ориентиры для новых выборов.
           Одним летним (как всегда в знаковых для меня событиях) солнечным днем я возвращалась с центрального рынка с сумками продуктов, медленно шла к остановке автобуса по краю дороги, как вдруг возле меня резко затормозила машина. Я привычно не повернула головы, продолжая идти, боковым зрением заметив ее оранжевый цвет. И тут сквозь опущенное стекло на передней дверце раздался голос – «Алена!»  Как я не выронила сумки, не знаю, но сердце моментально ухнуло вниз, как несколько лет назад в том длинном коридоре... Так называл меня только он!  Это был его голос! Он подвез меня домой, мы долго разговаривали о том, что пережили за эти годы. Господи! Ничего не прошло! Меня всю лихорадило от того, что снова вижу его лицо, его руки, гладящие мои, слышу его голос, говоривший о том, что он не забыл меня, скучал... И все началось заново!

         Второй раунд наших отношений несколько уравнял нас в статусе – теперь мы оба были не свободны, у нас уже были сыновья, супруги и... невыразимое притяжение друг к другу. Потекли месяцы тайных встреч, где придется, но мы оставались не только пылкими любовниками, а становились еще и душевно близкими людьми, делились всем, что проживали, помогали друг другу в решении многих бытовых проблем. Однажды он «достал» для меня путевку по молодежной программе в Польшу по линии Комитета комсомола, где он тогда работал. Эта первая для меня поездка за границу была очень впечатляющей и счастливой, она резко изменила мое представление о жизни за «железным занавесом».
        Все же, почти всегда все тайное становится явным. Жена напрямую спросила его – ты к Леночке вернулся? – и, видимо, был поставлен ряд условий для общения с сыном. На сей раз он честно предложил мне расстаться, чтобы наладить семейную жизнь. И я была согласна, понимая, как это важно и для него, и для ребенка. Тем не менее, его брак это не спасло – через какое-то время она все равно подала на развод, вероятно, устав от его измен... Мой брак также трещал по швам, пришлось даже на время расстаться с мужем, когда он (о! ирония судьбы!) был уличен в откровенной измене... хотя мы оба были «хороши»! Однако, Григорий, буквально вымолив прощение на коленях, позже сделал все, чтобы сохранить наш формальный союз ради сына, которого очень любил, и я пошла ему в этом навстречу, не желая оставлять ребенка без отца.
       
         Шли годы, а наша связь с любимым мужчиной все продолжала соединять нас, несмотря на приливы и отливы в обстоятельствах, в которых я проживала вместе с ним его развод, размен квартиры, болезни, ступени в карьере. Но предложения соединиться, наконец, окончательно и жить вместе от него так и не поступило. Однажды я пришла к нему на работу за каким-то документом вместе со своим двухлетним сыном, хотела показать ему своего замечательного ребенка. Он отреагировал очень негативно, мол, я его могла его скомпрометировать, а потом при встрече бросил роковую фразу: «Я никогда не смогу воспитывать чужого ребенка, когда мой растет без отца.»

          Однажды в пору «прилива» в наших отношениях он вдруг предложил мне поехать вместе в Крым, где по работе в Республиканском Комитете комсомола был направлен в командировку освещать какие-то важные спортивные события. Мы запланировали, что он встретит меня в Симферопольском аэропорту, а потом мы вместе поедем по крымским городам – в Евпаторию, Ялту, Алупку... Я была счастлива, ведь никогда не видела моря, и провести чуть больше недели с любимым человеком, не оглядываясь – не видит ли кто из знакомых, вместе насладиться красотами Крыма было очень заманчивой перспективой. И была слабая надежда, что эта поездка поможет нам решиться на то, чтобы определиться - жить, наконец, вместе или нет. Я всегда была готова пойти за ним хоть на край света. Он ехал за государственный счет, а я должна была все оплатить сама. Надо отметить, что щедрость не входила в перечень его достоинств. Я не просто включила эту поездку в данное повествование – она сыграла роковую и судьбоносную роль не только в завершении наших отношений, но и пробила глубокую трещину в коконе моей личности, которая состояла из множества заблуждений и изрядной доли упрямства.
        С одной из моих подруг мы договорились, что  летим вместе в Севастополь забирать ее сына от бабушки и там проведем несколько дней. Это была «правда» для моей семьи. Я нашла деньги, купила билет на самолет, он улетел на два дня раьше и должен был встретить в Симферополе ташкентский рейс. И вдруг накануне утреннего вылета, где-то в час ночи звонит телефон, и женский голос сообщает, что мне лететь никуда «не нужно, потому что его там уже не будет» - без объяснения причин... Я так растерялась сначала, ведь отменить ничего я уже не могла – сын был у родителей, муж – в ночной смене. Тогда я позвонила его отцу, номер телефона которого был у меня в записной книжке на крайний случай, и сообщила о странном звонке, подтвердив, что вылетаю все равно, хотя у меня там нет никого из знакомых... Мне рассказали какую-то байку об изменении обстоятельств. И все равно я полетела в «никуда».

           Мои ангелы-хранители (а их, по крайней мере, двое, как я узнала потом) не спали никогда. В самолете я встретила давнюю знакомую с первой работы, которая летела ... в Севастополь навестить мать и охотно согласилась взять меня с собой на эти запланированные заранее (и казавшиеся уже не ненужными) несколько дней,  дала мне свой адрес.  Однако, в аэропорту меня ждал сюрприз... Он как ни в чем не бывало встретил меня с какими-то парнями на легковой, разрисованной рекламой и лозунгами машине и повез в Евпаторию, где, по его словам, снял «для нас» комнату. Снисходительно пожурив меня, что я не послушалась телефонного предупреждения, объяснил, что специально задержался, чтобы встретить и устроить меня, и тотчас же уехать дальше освещать репортажами всесоюзную автогонку, что, якобы, поменялся план командировки, но вот в Ялте через три дня он будет абсолютно свободен и мы сможем побыть вместе. Мне было сказано дождаться в Евпатории его телеграммы и затем ехать в Ялту по адресу, который он сообщит. Он так торопился, что даже не обнял меня, не помог донести чемодан, «сбагрив» ветхой старушке, сдавшей нам жилье, умчался с ожидавшими его гонщиками, которые цокали языками в мой адрес и говорили ему, как можно было «не встретить такую фею». Я догадалась, что это его отец – полковник МВД «вклеял» ему по полной, он давно знал о нас, не раз ругал его и настаивал разобраться в этих отношениях. Непонятной осталась возможность так быстро дозвониться до Ташкента, ведь связь была ограниченной и только на переговорном пункте, который по ночам был закрыт.

           Стоял чудесный сентябрьский день крымского «бархатного сезона», пронизанный яркими солнечными лучами и особенными запахами. И я с трепетом устремилась на первую в своей жизни встречу с морем. Впечатление было всепоглощающим! Гигантский простор живой, ритмично дышащей бирюзовой толщи словно приглашал душу парить по спокойным волнам к туманной линии горизонта, где бесконечно меняющая оттенки голубизна сливалась с хрустальной синевой чистейшего неба. Я никогда прежде не видела «живьем» такой мощной природной красоты, никакие фильмы не шли в сравнение с этой ошеломляющей реальностью. Пришло глубинное чувство – одно дело – «видеть» на картине или пленке, а совсем иное – «быть» в этом. В первом случае – полученное представление, во втором – проживаемое состояние. Я стояла на пирсе и не могла наглядеться на небесную глубину, ведь настоящий цвет ташкентского неба всегда был «приглушен» парящим зноем и пылью. Не могла надышаться новыми сочетаниями запахов, подставляла лицо нежному ветру и радовалась, пытаясь снять пережитый стресс и отогнать непрошенные вопросы.
           Евпатория – небольшой городок, в котором невозможно заблудиться, особенно днем, ведь все улочки вели к морю. Я перекусила по дороге в маленьком уличном кафе и направилась к снятому дому распаковать вещи. Вдруг на глаза попалась большая афиша – в местном театре давал концерт известный в те годы прибалтийский эстрадный дуэт Ояр Гринберг и Маргарита Вилцане. Я поняла, чем будет занят мой одинокий вечер, и купила билет.

           То, что неожиданно произошло тем же вечером, могло бы стать сюжетом для целого почти мистического фильма...
            Поход в театр всегда требовал от меня выглядеть особенно красиво и торжественно, по традиции, заложенной в детстве. Я позаботилась об этом – на мне было белое модное тогда платье из сжатой «марлевки», синий велюровый изящный пиджак, элегантные босоножки на каблуке – все это я привезла из Польши (удачно обменяв на кроны захваченную, по мудрому совету бывалых путешественников, икру и водку). Дополняли образ мои густые локоны золотых волос длиной до середины спины. На меня оглядывались...
             Я нашла свое место – оно оказалось в центре второго ряда большого балкона, нависающего над амфитеатром. Народу было много, все почти уже расселись, и только передо мною – в первом ряду остались свободными два места. Почти погас свет. И вдруг меня словно кто-то толкнул в грудь – я повернула голову и увидела, как через боковой вход в зал заходит... мой любимый под руку с какой-то женщиной. Более того, они усаживаются именно на те два места, что пустовали передо мной...
            Я почувствовала, будто выпущенная из дьявольского арбалета стрела вонзилась мне прямо в грудь. Я онемела, закрыла глаза, не веря в происходящее, дыхание сбилось. Понадобилось какое-то время, чтобы я обрела какое-то внутреннее равновесие. Пазл с его враньем теперь сложился... Но я не из тех, кто падает в обморок и льет безсильные слезы. А с чего это я, подумалось мне, я одна должна сидеть и переживать сложившуюся ситуацию?  Успокоившись, я немного наклонилась вперед, рассматривая его спутницу, положившую свою птичью ручку в бриллиантовых кольцах на его, такой родной локоть, где так часто лежала моя голова, ее хилые кудельки, свисающие на тонкую шейку... и поняла, что в игру снова вступили его карьерные амбиции. Белое пятно моего лица между их головами заставило его обернуться и похолодеть... он дернулся, резко отодвинулся от нее и глупо спросил: «А ты что здесь делаешь?»  Я спокойно ответила: «Смотрю концерт. А ты?» и откинулась на спинку кресла – вот пусть теперь он сидит, психует и придумывает очередную ложь. Больше никаких переплетений ручками с новой пассией не наблюдалось, он сидел злой и дергал себя за усы... Да-с... спалился ты, мой милый, по полной.  А стрела все торчала в груди, постепенно увеличивая боль.
              Я давно обнаружила в себе одну важную способность – в моменты наивысшего напряжения, опасности, угрозы или боли во мне внезапно появляется и мобилизуется какая-то мощная сила, которая не дает мне упасть, растечься в отчаянии или безсилии, напротив, словно пробуждая внутри древнего воина духа, стойкость которого всегда (!) помогала достойно преодолевать трудности и преграды.
              Когда закончилось первое отделение концерта, которое мы еле высидели, он поднялся, намереваясь выйти со своей спутницей, я властно тронула его за плечо и кивком головы показала в другую сторону – «Выйдем!», и он пошел со мной, видимо, не желая скандала (которых я, между прочим, никогда и никому не устраивала! Ну, не мое это!). Еще я заметила, что сидевшая с ним женщина присоединилась к компании тех парней, что встречали меня в аэропорту...
              Когда мы вышли в холл, он опережая мои вопросы, сразу стал лепетать что-то, вроде, мол, его отец попросил позаботиться о дочери его старого друга, проводить ее в Киев, и что наши планы от этого никак не пострадают, Ялта нас ждет, он даже нашел неплохой пансионат, где мы остановимся... А я смотрела на него и думала – предавший единожды будет делать это снова и снова... Если я простила в первый раз, означает ли это, что со мной всегда можно так поступать? Судя по этому эпизоду, - да! Удивилась собственному самообладанию, несмотря на боль, рассказала подходящий к ситуации еврейский анекдот, он искусственно рассмеялся, отметив, что я всегда обладала глубоким умом и прекрасным чувством юмора в приложении к замечательной внешности, а уж сегодня вообще  выгляжу как звезда, как фарфоровая статуэтка... Но на мой нормальный вопрос – как эта «статуэтка» пойдет домой одна в полночь, он снова залепетал, что обещал отцу проводить ее до гостиницы... Там же парни твои есть, заметила я, но он будто не услышал. Ему было все равно, как я доберусь одна в чужом городе.
              На свои места мы не вернулись. Я не видела, куда они пересели, потому что мне становилось все хуже. Все второе отделение я бродила по фойе второго этажа, дрожа, не в силах унять стук зубов, ко мне подходили служительницы театра, предлагая воду и помощь. С тех пор песня «Листья желтые над городом кружатся» в исполнении заявленных артистов на годы осталась моим кошмаром, мгновенно возвращающим меня в тот момент. По окончанию концерта я остановилась у колонны напротив выхода и дала ему еще один шанс уйти со мной. Не заметить меня было невозможно, он снова дернулся, они вышли группой, значит, проводить даму было кому. Но подойдя ко мне, он упорно продолжал твердить, что обещал отцу довести ее сам. Стало понятно, что далее предполагается совместная ночь... Я повернулась и пошла в темноту.
               Как я дошла  по незнакомой пустой дороге до дома, где сняла комнату, как не прицепился ко мне никто, не помню... Ангелы мои летели рядом, видимо. Когда старушка открыла дверь, она ахнула, всплеснула руками и буквально затащила меня на веранду, усадив в кресло. «Что ж ты, милая, наделала с собой?! Кто же тебя так? – причитала она, - У тебя же в груди черная дыра пробита, и она растет!» и начала читать какие-то молитвы, водить руками, брызгать на меня водой, в которую что-то насыпала и нашептала... В состоянии забытья она еле-еле довела меня до кровати, на которую я рухнула в одежде и отключилась...
           Так состоялась моя первая встреча не только с морем, но и с загадочной биоэнергетикой, «заря» которой только занималась в те годы над всеми нами.

          Очнулась я под утро от собственных слез и сотрясающих все тело рыданий, долго плакала, будто очищая себя от всех ложных иллюзий, пустых надежд, от боли повторного предательства, от лжи перед собой и перед всеми... А потом поднялась в пять утра, переоделась и пошла на море. Не встретив ни единого человека, я прошла между колоннами древнего Херсонеса и в восхищении замерла перед открывшимся величием этого особого места,  бескрайнего морского простора, распахнув руки и душу, из которой вырвался настоятельный импульс обратиться всем сердцем к стихии воды, воздуха, земли и восходящего Солнца с просьбой об исцелении и укреплении моей души, о преобладающем руководстве духа. Я долго стояла, напитываясь мощными волнами энергии, которые проходили через мое тело, забирая боль, выравнивая потоки, возвращая самообладание... происходило настоящее чудо, дарованное мне в четких ощущениях.
            Невероятной красоты было это первое в жизни невольное прикосновение  к настоящей медитации, причем, в соединении одномоментно всех стихий. Я тогда понятия не имела ни о медитациях, ни о духовных практиках, ни о целителях. А ведь старушка, спасшая меня (от вероятного инфаркта, точно!), оказалась настоящим экстрасенсом и травницей, мгновенно «прочитавшей» мое состояние и оказавшей незамедлительную помощь, отведя нанесенный предательством удар. А ведь в ином случае могла и домой не вернуться. Но моя душа, видимо, хранила меня для одной ей ведомых целей...
           Я знала, что делать дальше. Собралась, рассчиталась с хозяйкой за комнату (за которую мой любимый также не удосужился заплатить), за ее целительский сеанс, поблагодарила, обняла и направилась на автобусную станцию, намереваясь уехать к знакомой в Севастополь.

          Стоило мне войти в помещение для касс на автобусной станции, как я сразу увидела его – он стоял в стороне и что-то объяснял своей новой заплаканной пассии. Мое появление с чемоданом он не сразу заметил, хотя народу было немного, но когда я встала в небольшую очередь к кассе с табличкой «Севастополь», он тут же оказался возле меня со своим попугайским вопросом «А ты что здесь делаешь?». Особенно меня умиляло ударение на «ты», он-то вроде находился в этом месте априори  «законно», а я – так... случайно, мимо проходила и попалась ему на глаза. Уезжаю, как видишь, спокойно ответила я и отвернулась. «А как же Ялта? Ведь мы договорились,» - как ни в чем не бывало удивлялся он. Я смотрела в его недоумевающее, такое родное  лицо и постепенно осознавала, что сама когда-то надела на него маску «любимый человек», и «любовалась» в самообмане почти десять лет... Конечно, я уже знала о некоторых его недостатках (ну, кто из нас совершенен!), принимала его целиком, каким был, однако, вчерашний вечер провел некую сакраментальную «черту невозврата» между нами, проведенную кровью моего сердца, исстрадавшегося от этой двойной жизни. Я не жалела себя, ведь это был мой добровольный выбор – оставаться с ним сквозь годы, несмотря ни на что, любовь же не выбирает, «за что» любить, она снимает все запреты, обнуляет все доводы, просто живет в тебе, пока сама не решит уйти... И я была глубоко благодарна Ей за этот многогранный и неповторимый больше ни с кем другим опыт.
             Вспомнилось, что именно этот же практически идиотский вопрос о том, «что я ЗДЕСЬ делаю», прозвучал в третий раз на московском вокзале, куда прибыла наша туристическая группа по дороге в Болгарию. Он пришел встретить своего знакомого (кстати, тайного сопровождающего нашу группу «за границу»), который привез ему какие-то документы и огромную ташкентскую дыню. В тот раз я просто рассмеялась ему в лицо, сообщив, куда направляюсь. Это был последний раз, когда я «вживую» видела его. Он нахально поехал с нашей группой на обед, где, сидя напротив меня, тискал за коленки под столом мою будущую соседку по комнате, о чем она с возмущением мне потом доложила. Но осадок от его поведения уже не мог испортить мне отпуск.

            А тогда, в Евпатории он настойчиво требовал у меня адрес, чтобы дать телеграмму, когда  доберется до Ялты и встретит меня уже там. И тут меня внутри вдруг «разобрал» какой-то детский бунтарский азарт противоречия самой себе  – а почему, собственно, я должна терять оплаченную мной же возможность увидеть Ялту и другие города Крыма, тем более, что обратный билет у меня был только через неделю. Я молча написала ему адрес, купила билет, а он даже донес до автобуса мой чемодан (наверное, чтобы убедиться, что я, действительно, уехала и не возникну вдруг призраком его совести в самом неподходящем месте,  усмехнулась я про себя). По ходу снова оправдывался, что обязательно должен проводить «дочь папиного друга» в Киев. Я ничего не спрашивала, особенно о причине ее заплаканных глаз,  молча села в автобус, и те несколько часов пути мне было, о чем подумать... но уже без слез. Например, о бережности к себе, в которую первым номером включено самоуважение...

             Редко у кого бывает такое стечение обстоятельств, когда буквально за одни сутки внутренняя жизнь полностью переворачивается... например, с головы на ноги, наконец. Мне был дарован подобный эскперимент, так сказать, «тест на прочность», едва не стоивший мне жизни. Знать бы тогда, что «крутизна» предстоящих в дальнейшей жизни испытаний напрямую зависела от этого, казалось бы, чисто личностного, «женского» опыта, я все равно ничего бы не изменила. Однако, всему свое время и место под Солнцем, как бы банально это не звучало.

            Севастополь встретил меня приветливо. Знакомая очень мне обрадовалась, потому что скучала одна, с удовольствием показала мне город, знаменитую историческую Панораму-музей, стоящие на причале огромные корабли, красивые набережные. Мы гуляли, наслаждались теплом и солнцем, мамиными пирожками и оладьями на завтрак, готовились лететь вместе в Ташкент. Но через два дня пришла его телеграмма с явно лживой пометкой «повторная», с адресом пансионата и словами «очень жду». Тактичная женщина не стала ни о чем расспрашивать, а просто проводила меня на автобус и пожелала хорошо провести время.
           Я ехала прощаться. Просто подарила себе «под занавес» запомнившиеся пять дней, проведенные с любимым на волшебном крымском курорте. Будто предчувствовала, потому что больше такого подарка судьба мне не подарила... Мы без спешки гуляли по зеленым склонам и набережной Ялты, ездили в Ливадию, побывали в Воронцовском дворце и в ресторанчике в Ласточкином гнезде, катались на прогулочных корабликах. Он пытался оправдываться, виниться, что-то мне объяснять, но я пресекла эти попытки сразу, отбросив все выяснения, чтобы не мешать себе впитывать всем существом эти последние совместные переживания красоты природы, свободы, любования морем.  Он не догадывался, что это – прощание, приняв мой отказ что-то выяснять за очередное прощение его поступков. Стоит заметить, что за обеды, прогулки по морю, за билеты в музее платила я (!), он  признался, что все деньги отдал в оплату комнаты в пансионате, а остальное, вроде, как бы «моя доля»... Ничему я уже не удивлялась. Но когда он заявил, что улетает на сутки раньше меня, и не выразил заботы – где я проведу последнюю перед своим вылетом, но уже не оплаченную ночь, как доберусь ночью до Симферополя... у меня пропал дар речи. И это была та последняя жирная точка, запечатавшая финальную страницу нашего долгого романа.
            Ангелы позаботились о моей безопасности, я целая и невредимая, провела ночь на автобусной станции, затем доехала до Симферополя и благополучно, без задержек рейса, что было частым явлением в «бархатный сезон», добралась до дома. Объятия сына и мамы вернули мне душевное равновесие, окутали такой безусловной и глубокой любовью, что я поверила – лучшее у меня впереди.
            Именно мама и сын – две самые близкие и родные души – два огненных маяка Любви в самых темных ночах и бурях моей жизни, всегда были для меня опорой, причалом, безценным сокровищем сердца. ТАК я не любила никого больше, даже его. Мое душа знала и хранила нашу сокровенную связь сквозь века и сотни воплощений, только ум еще не был способен тогда воспринять эту истину в полном объеме. 

          
           В этой знаковой линии моей судьбы «вдруг» возник неожиданный эпилог, состоявшийся через... сорок лет после нашего расставания.
        ...Вернувшись в Ташкент, мы с ним еще пару раз увиделись по его просьбе, прежде чем расстались окончательно. Он сообщил, что уезжает в Киев встречать Новый год, куда его пригласила та «влюбившаяся в него без памяти девчонка», у которой отец, между прочим, оказался генералом украинского МВД. Стал понятен весь план – выгодная женитьба открывала для него желанные перспективы. И оттуда в наш город он уже не вернулся.
          Через десятки лет он «случайно» вышел в социальной сети Одноклассники на моего сына, узнал знакомую фамилию, написал ему  и попросил его соединить нас. Мы созвонились. Он очень радовался, что мы «нашлись», убеждал, что никогда не забывал обо мне, что разыскивал меня (а зачем, собственно?), когда бывал в Ташкенте «по работе». А чего было меня «искать» - я жила в той же квартире (где он ночевал множество раз), вплоть до самой моей эмиграции. Снова появилась какая-то «оскомина» от его рассказов о себе. Хвалился, что  окончил Военную Академию в Москве, дослужился до звания генерала МВД, прислал на емейл фото, где он с самыми высокими чинами здоровался за руку. Это меня никак не впечатлило. А вот дочь от второго брака он назвал Аленой, впрочем, вряд ли в память обо мне. Он потерял сына, тот погиб в молодом возрасте. И в итоге поделился, что умирает от онкологии...  Мы общались вплоть до его ухода из этого мира. Я поддерживала его, как могла, делясь опытом собственного преодоления этой коварной болезни. Но я справилась с ней духовными методами, в которые он абсолютно не верил. Много раз говорил и писал мне в сообщениях, что «оглянулся на свою жизнь, где так много было женщин, а вспомналась только моя забота, любовь и понимание...» И только практически в один из последних наших телефонных разговоров он произнес фразу, которую я ждала от него  всю жизнь, - «Алена! Я люблю тебя!»...
           Я вспоминаю его без боли, с глубокой благодарностью за все уроки и опыты, за то, что именно с ним испытала такую сильную Любовь, оставившую в сердце только самые прекрасные и вдохновенные переживания. Возможно, мы еще поговорим, когда встретимся «на той стороне», и улыбнемся всем играм наших личностей. Свою карму он отработал потерями и болезнями, относительно ранним уходом. Мне же свою еще предстояло распутать, а также и выполнить все взятые на себя задания для своей души на эту жизнь.