Войны демонов I гл 31 Битва при Таусенте

Глава 31. Битва при Таусенте
-К оружию! - успел прореветь Орнак в унисон с нестройными боевыми кличами данагов, появившихся со всех сторон.
Они нападали нестройно и яростно, оглашая опустевшую, после отхода основных сил орды, макушку Таусента, громогласными кличами.
Достойные противники Орды, в бою уподобляющиеся оркам. Лишенные манерных излишеств рыцарей, тем не менее не уступающие в убранстве снаряжения. Высокие, сильные, зачастую с густыми, но ухоженными бородами. В бою не уступающие яростью и отвагой оркам, отличающиеся полным пренебрежением к смерти.

Хэрсир Рогвольд, - предводитель данагов, живущих на землях Тенсилоров, как могло показаться, был заядлым рубакой. Но вопреки расхожему в королевствах мнению, что данаги не приемлют ничего кроме насилия и грабежа, и не умеют ничего кроме как воевать, хэрсир Рогвольд смог убедить Тенсилоров, что это не совсем так.
Больше всего данаг любил соревноваться в еде и питье, и в этом ему не находилось равных, как среди данагских федератов Тенсилоров, так и самих улдранских господ.
Но не только чревоугодием и возлияниями отличался предводитель Тенсилоровых данагов. Рогвальд был крайне умен и любознателен. Любил проводить время в господской библиотеке, к которой сам лорд Атэус Тенсилор имел мало интереса.
Но Атэус Тенсилор, - лорд Эрдвола и Данфератта ценил данагов именно за их военные навыки. За свирепость в бою, отвагу граничащую с безрассудством. И Рогвальд, - хэрсир данагов Улдрана, мог явиться примером этих качеств.
Хэрсир Рогвальд пошевелил увязший в черепе тролля топор, тот с влажным хрустом высвободился, брызнув серо-красным веществом на вплетенные в медную бороду золотые кольца. Рогвальд сморщился, пытаясь удалить жирную субстанцию с бороды.
Его воины свирепой лавиной прибывали на Волчью корону. Неистово ревя бросаясь в атаку на орков. Начищенная кольчуга, опоясанная кожаными ремнями крест на крест, успела заметно померкнуть от болотной грязи и орочьей крови. Красно-белый, большой, круглый щит утыкан несколькими стрелами, что никак не смущало данага. Его топор с характерным и уже до того привычным хрустом вонзился в висок нападавшего орка, после того как Рогвольд парировал удар тяжелым щитом.
Орки не уступали в ярости и отваге данагам. Атаковали со всех сторон, пытаясь вытеснить федератов Тенсилора, - его элитный авангард, с возвышенности.
Топор Рогвольда вспорол троллью скулу, обломав один из его клыков-бивней. Рассек бурое лицо орка. Ордынец упал под ноги. Его нос повис на лоскуте кожи, оголив окровавленные ноздри черепа, лишившегося нескольких верхних зубов. В кровавой ране, от правой брови, до верхней губы, виднелась белая кость, а правый глаз бесследно исчез, оставив на своем месте зияющую черно-красную впадину.
Гулко прогудев троллье копье вонзилось в щит. Рогвольд перекинул свой топор в левую руку, быстро достал из-за пояса маленький метательный топорик и метнул его в наглеца.
Орочий вождь появился неожиданно, во главе отряда свирепых воинов. Орнак скользнул вниз, под ноги одному из данагов. Сильный удар отправил воина на землю, кричать от боли, притягивая культи ног руками. Следующий воин даже не понял откуда ждать атаки Орнака, как был сражен ударом за ухо, разворотившим верхнюю часть головы.
Сегодня в чертогах Уотана будет необычайно оживленно. Боги ждут многих.
Топор Рогвольда прогудел в ладони от лица Орнака. Вождь отклонился выставляя клинок, стукнувший в круглый данагский щит. Поджав голову, хэрсир попытался использовать вес щита против Вождя, но Орнак блокировал удар своим щитом, пытаясь ранить Рогвольда в живот. Данаг отвел удар топором, стараясь зацепить и сломать клинок противника. Орк пнул данага в щит, не позволив этого сделать. Два троллих копья с отрывом в удар сердца, стукнулись в щит Рогвольда, делая его тяжелее.
Тяжелый щит стал обременять хэрсира, и он отбросил его, вытащив из ножен на поясе короткий северный меч. Тут же нанес серию быстрых ударов, орудуя мечом и топором.
Орнак блокировал часть из них щитом, а другую своим клинком. Сделал обманный прием, от голени - вверх, к корпусу данага, заставив его опустить оружие для блокирования. Но удара не последовало. Кистью изменив направление удара, Орнак, увел меч себе за левое плечо и плетью хлестнул сверху вниз, обрушивая тяжелую сталь на данагское плечо.
От удара хэрсир Рогвольд пал на колени. Темная орочья сталь разрубила ухоженную кольчугу и кожаные ремни, остановилась в середине груди. Оружие выпало из ослабевших рук, и данаг поднял полные мольбы, густо подведенные черной краской голубые глаза на своего убийцу. Он молил не о милости, лишь о нескольких коротких мгновениях, чтоб непослушные, немеющие руки смогли дотянуться и сжать оброненное оружие, чтоб пред Уотаном хэрсир Рогвольд явился как почтенный воин.
Но Орнак не чтил чужих богов. Он оттолкнул слабеющего Рогвольда ударом ноги, высвобождая меч, который незамедлительно потребовался ему, чтоб отразить атаку следующего данагского воина.       

Данаги прибывали, авангардом перед закованными в броню даз-рематскими рыцарями и тяжелыми латниками. Яростный бой разворачивался вокруг. Но средь хаоса сражения, неспешно шествовал тот, чья слава уже стала притчей во языцех средь Новой Орды.
“Яблочная свинья” шел неспешно, без суеты, как подобает вождю окруженному своим свирепым воинством, с яростным ревом оббегающим его чтоб как можно скорее вступить в бой с орками. Эрн Тенсилор лишь изредка стремительно взмахивал мечом, отправляя приблизивщихся к нему врагов себе под ноги. Перешагивал через бездыханные трупы.
Рядом прогудел закручиваясь данагский метательный топор, с глухим хрустом остановившись в груди ордынца по правую руку от Орнака. Захрипев раненый орк осел на колени, а затем рухнул лицом в землю. Несколько данагских стрел и арбалетных болтов смертельной стаей просвистели вокруг, оправив с дюжину Пустынных Львов из окружения Орнака к духам. Остальные успели прикрыться щитами, по которым залп стрел, болтов и топоров выбили устрашающую дробь войны.
Издав боевой гортанный клич, на мгновение раскрывшись, расправив грудь и выгнув плечи Орнак устремился вперед, навстречу Эрну “Яблочной свинье”, увлекая за собой воинов своей дружины. Под град данагских стрел, и болтов засевших в кустарнике даз-рематских арбалетчиков.
Перед вождем появился данаг выставивший вперед щит, готовившийся принять выпад Орнака, оказавшихся ложным. Вместо удара мечом вождь впечатался всем весом в щит врага, вывел его из равновесия, зашел за спину уйдя от замаха топором и отсек оппоненту голову. Стремительными замахами из-за спины распорол грудь следующего, третий укрылся за щитом, но был тут же заколот копьем орочьего дружинника. В горячке отправляя врагов к духам одного за другим, Вождь едва не зарубил собственного воина, который мгновение спустя все же пал с проломленной данагским топором головой.
Трое ордынцев, отделяющих вождя от Эрна Тенсилора отправились к духам от неуловимых ударов “яблочной свиньи”, быстрый выпад которого заставил Орнака отступить едва не запнувшись о трупы.
Меч Тенсилора просвистел от левой щиколотки через плечо, метясь по шее Орнака, незащищенной железным нагрудником. Орк увернулся, инстинктивно поднимая щит, кольнул в сторону Эрна, но человек отвел удар своим клинком. Противники расступились, и снова схлестнулись. Сталь дважды выбили искры и уперлась в щиты.
Эрн ловко орудовал своим легким и изящным мечом, невесомо парящим в умелых руках.
Более тяжелому и грубому клинку Орнака не удавалось найти бреши в защите “яблочной свиньи”.
С ревом выдохнув Орнак ударил щитом о щит, но Тенсилор устоял от сильного толчка..
Карие глаза Орнака встретились с затененными забралом изумрудами Тенсилора.
Вождь попытался провести меч под щитом “яблочной свиньи”, но тот оттолкнулся от противника отводя его клинок своим. Не мешкая Орнак ударил наотмашь и его тусклая сталь чиркнула по забрало шлема Тенсилора. Эрн, отклонивший голову назад, крутанулся вокруг своей оси, пригибаясь. Вождь расценил это как возможность. Напрасно!
Занеся меч для удара Орнак раскрылся. Слишком отвел щит от бедра. Выпрямляясь с оборота, вставая в полный рост, Эрн провел меч стремительным “низким маятником” под щит Орнака, разрубая ребра и левое легкое орка.
Силы моментально покинули Вождя Новой Орды, от чего занесенный удар потерял всю свою мощь. Но меч все еще оставался в руке.
Их глаза снова столкнулись. Тенсилор приблизился, подтягивая меч в теле орка вверх. Сталь скрежетнула по разрубленным костям, разрезала плоть и уперлась в еще целое ребро. Орнак оскалился от боли, глаза округлились. Он попытался вздохнуть, но легкие не подчинились. В глазах помутнело. Щит сполз с обмякшего левого предплечья.
“Яблочная свинья” опустил меч, не в силах более удерживать вес орка. Орнак осел на колени, а меч с влажным шорохом покинул страшную рану, чтоб нанести следующую. По центру груди.
Над Таусентом загудели рога прибывших на холм рыцарей и солдат.
Взгляд Орнака мутнел. От головокружения поднимался ком тошноты. Пальцы немели, челюсть холодела, язык отяжелел. Все в радиусе зрения Вождя растворилось черно-серыми мушками… Следующего удара “Убийцы орков”, Орнак уже не увидел.
            
  Оступая к Таусенту после поражения на поляне Углук мог рассчитывать на оставшихся с Орнаком воинов, готовящих марш на восток, к Оттаре. У ставки Орды, расположенной на холме вождь Ломающих щиты надеялся лишить вражескую конницу преимущества.
Ездовой волк спешил унести вождя Углука подальше от идущих по следу человеческих всадников.
Ненавистные светоносцы! Какая сила позволила им одержать эту победу? Казалось, все было против людей. И численное преимущество орды, и неожиданный удар по северянам. Откуда взялись подкрепления? Что за морок скрыл их подход? И почему Орнак, не нашел средства предупредить Углука о приближении людских армий, ведь с Волчьей Короны, видно куда дальше.
Позади доносились звуки битвы, тлеющим пожаром следующей за отступающей Ордой.
По флангам, меж деревьев двигались орочьи колонны, а впереди маячила верхушка Таусента, все еще занимаемая ордынской ставкой.
Там, Углук надеялся обратить поражение в победу. Но как часто бывает при любом отступлении, вождь Ломающих щиты рисковал потерять еще до половины войска. Многие дезорганизованные отряды, утратившие управление и связь с вождем, устремились к Баздангу, накрытому свинцовыми тучами, пронизываемыми сиреневыми всполохами. Другие, отставая, настигались конными разъездами людей. Решались уплатить доблестную дань духам, вступая в обреченные на погибель схватки.
Забрезжил рассвет, а бои в лесу и на болотах смолкали лишь тогда, когда некому было уже сражаться. Неустанно преследовали люди отходящих орков, загоняя их в непроходимые топи или окружая на лесных полянах, подвергали истреблению.
Не имея возможности сплотить разбредшихся по лесу воинов, Углук гнал волка к заветному холму, задаваясь вопросом, почему Орнак все еще не двинул с него свежие силы.
Раскаты грома доносились от Базданга, примешиваясь к непрестанному гудению боевых рогов, служащих ориентиром для разбредшихся по лесу и болотам орков, побуждая их собираться вместе. Но в то же время служащие ориентиром для преследователей.
  Когда лес пошел в гору к Углуку примкнуло уже много отрядов. Прибыли и волчьи всадники пришедшего в себя после ранения Грахуса, рвавшегося в бой.
-Остановимся Углук, дадим бой, - прогнусавил он, оборачиваясь назад. Туда откуда должны были появиться преследователи, но всадники людей похоже отстали, или устав загонять ордынцев, предпочли отказаться от погони. – Отомстим за братьев!
Углук молчал, продолжая направлять волка в гору. Спасительно для него виднелась верхушка Таусента.
-Дадим бой на холме, засыплем их стелами, - ответил Углук, зная, что Грахус не решиться ослушаться приказ и увести свои незначительные силы на верную гибель. Грахус фыркнул.
Гроза над Баздангом усиливалась, волновыми раскатами докатилась до орков, но небо над ними было чистым.
Первый тревожный знак повстречался Углуку на окраине леса. Несколько могучих дубов на опушке были увешаны телами орков. Выйдя из-под крон вождь Углук осознал, что Волчья Корона больше не принадлежит Орде…
И прием был подобающий. В выходящих из леса орков и троллей полетели данагские стрелы и арбалетные болты. Со склона вниз, набирая скорость для таранного удара, устремилась конная баталия «яблочной свиньи».
Увидев несущегося во главе конного клина, Тенсилора, бока лошади которого, обрамляли вязанки орочьих голов, Углук скомандовал поворачивать к Баздангу, устремив волка на примыкающую к холму равнину.
Первые ряды ордынцев Углука приняли бой, дав остальным уйти.

Равнина обрамлялась с восточной стороны лесом, а в центре венчалась Баздангом, небо над которым было все также темно, как и отступившей ночью, что натолкнуло Углука на неприятные мысли. И в подтверждение их, орк смог рассмотреть в черных тучах пронизываемых молниями, кружащих тварей, неразличимыми отсюда.
Но орков встревожил не Базданг. Орда остановилась пред несущимися на них полчищами гулей, высовывающими свои уродливые морды из клубов пыли, поднятой ими же. Знакомый, но успевший забыться звук, хрипящей и стонущей орды мертвецов, скрытой пылевой завесой. И грузные, неповоротливые исполины мясных големов, возвышающихся над темной ратью.
Зловонное полчище, ревущее, стонущее и хрипящее, надвигалось на орков отрезая тем путь к Баздангу. Но Углук уже понимал, что в Базданге их не ждут.
-Зак-Разам, - прорычал Углук, обреченно наблюдая за надвигающимся концом. С юга, из леса выходили уцелевшие на Таусенте ордынцы. Уходите, глупцы! – подумал Углук понимая, что самому ему не спастись.
Из леса позади орков, выдвигались рыцари людей под разномастными знаменами, так излюбленными ими. Блистающие начищенной сталью всадники и фаланги закованных в броню пехотинцев.
Грахус рядом, в растерянности бросал встревоженный взгляд округлившихся черных глазок, то на полчища умертвий, то на Военного Вождя. Даже его воинственности поубавилось перед лицом неизбежного.
Нас предали! Подлый тролль продал Орду демонам, подумал Углук. Иного быть не могло. Базданг должен был удерживать тролль и его союзники, приведенные из Пустошей! А рокочущее небо, над Баздангом, пенящееся, словно штормовое море, свидетельство начало чего-то страшного. Не осознавая, что именно происходит над захваченной крепостью Углук в глубине души понимал, что своими глазами узрел начало нового вторжения демонов.
Увидевшие несущуюся волну мертвецов люди остановили преследование и не спешили атаковать. Будто мир замер в ожидании решения Военного Вождя.
Прорубаться ли назад, через людей, в надежде спастись хоть кому-то в кровавой рубке? Или устремится в бой на врагов этого мира и сгинуть, дав шанс победить людям?
Выбор для любого из орков очевиден…
-Орда! Час пробил! Отступать некуда! – прокричал он, настолько громко, чтоб как можно больше воинов могли его услышать. – Духи ждут! И пусть пред величием предков нам нечего будет стыдиться!
Низкий, гортанный боевой клич огласил равнину и лес. Орда взорвалась ревом тысячи глоток…
И к удивлению всех, ему вторили пронзительные голоса людей и протяжное завывание боевых рогов, призывающих к атаке. И ослепительные вспышки Паладинов разогнали сумрак болот.

Небо сотрясалось, а воздух был необычайно сух, что значило только одно, - Зак-Разам начал ритуал по приказу Кхарна, и Сильвар ждал неподалеку, чтоб вступить в сложное действо. Он знал, что нужно делать. Слова древнего запретного языка да`эр`монум разносились над окружающей Базданг долиной, произносимые устами черного тролля.
Лжебог наблюдал, озирая окрестности где вот-вот схлестнутся в битве полчища его чудовищ и воины смертных, к неожиданности демона, объединившиеся заклятые враги. В глубине души Сильвар злорадствовал по этому поводу. Это давало надежду, что вторжение, подобное Илданусову, не повторится. Хотя бы здесь, хотя бы не сейчас.
Но как противостоять тому, что надвигается?
Сильвар понимал, насколько он слаб. Лживое древнее божество собрало достаточно сил, и даже ведомые Светом смертные не гарантировали победы. Раздробленность королей, падение некоторых из них во Тьму ослепило смертных.
Поклонение или уничтожение. Все, что способны предложить демоны. Но Сильвар не смел осуждать тех, кто сделал единственно возможный выбор.
Небо, пенящееся будто пенной волной - грозовыми тучами, содрогнулось, и рябь, кольцами на воде разошлась по гигантскому телу шторма, нависшего над Баздангом.
Сильвар бросил взгляд на Лжебога, ждущего от него действия, потом на Зак-Разама, стоящего на надбашенной машинной галереи и исторгающего не своим голосом слова на запретном языке, и обратился к Дамьену:
-Начинай, Дамьен. Вспомни, тогда, в роще под Баздангом. Действуй! – напутствовал Сильвар, не решаясь противится воле Кхарна, не сводящего с «Познавшего» взгляд.
Мальчик помнил: Стонущие от боли и ужаса голоса, сливающиеся в зловещую какофонию. Вопиющие о пощаде. Переполненные ужасом и жалостливой мольбой. Наполненные невыносимой мукой и слезливой тоской. Замолкшие в одночасье, ударившие глухой, тягучей тишиной. Истлевшие души, отправленные в дар Князьям Пустоты, взамен на темную силу Бездны, наполняющую Дамьена Ривайса.
  Он не видел растерзанные тела, сливавшиеся для него с землей, ветошью и буреломом. А кровь, ручьями текшая вокруг, уподоблялась журчанию воды, после того как голоса убиенных стихли.
Дамьен Ривайс знал что делать. И земля содрогнулась.

Дав коню шпор Кранвельд устремился за королевским отрядом. Лавина всадников, разгоняя перед собой надвигающуюся средь дня мглу сиянием Света неслась на надвигающуюся орду мертвецов. Стремительно догоняя волчьих всадников, рванувших в бой, огибая отстающих от своих наездников, пеших орков.
-Свет, не отринь меня, - прогудел Кранвельд в стальной горжет, когда смог рассмотреть уродливые рожи гулей. И удар стали, плоти и костей, сравнявшихся между собой орков и людей содрогнул лавину мертвецов, опаляя их снизошедшим на воинов королевств Светом.
Орки зарычали. Заревели рядом, но глас их, впервые для Кранвельда, был воодушевляющим. Обожженные гули заскулили, находя свой конец на концах рыцарских копий, под ударами мечей и тяжелых молотов Паладинов Света.
Король Аран бьется рядом. Орден Паладинов крушит отвратительные черепа гулей и трупоедов. Брат Сеймур увлеченно кромсает наползающую волну, орудуя тяжелым молот и мечом, изливающими обжигающих скверну Свет. Аэрдаль Регир, северней выстраивает рыцарские клинья на опушке леса. С юга из леса выходят конники спустившегося с Таусента Эрна Тенсилора. Но волна гулей не иссякает. Они наползают друг на друга, выпрыгивают из толпы собратьев и стаскивают рыцарей с коней, рвут людей, орков, коней и волков, острыми, черными когтями и мощными челюстями.
Стремительные твари кишат вокруг, ломая строй всадников и волчьих наездников. И Царский гуль, возвышается над своей стаей.

Набрав разгон огромная тварь устремились на всадников Сеймура, разметав их вместе с конями. Сеймур Арлус вылетел из седла, когти царя гулей выбили искру из заговоренного рунного доспеха, оставив на нем глубокие царапины. Лошадь со сломанным хребтом и распотрошённым когтистой лапой боком улетела в другую сторону, ставь добычей для ненасытной стаи.
Царь атаковал, быстро и стремительно. Размашистые лапы с черными когтями-кинжалами гудели в воздухе, а прожорливая пасть клацала зубами. Сеймур успел увернуться от размашистого когтистого хлопка по земле, ушел от следующего, пытавшегося схватить его в охапку. Бойком молота в гулеву скулу отвратил, рискующие клацнуть на его голове, зубы. Тут же крутанул молот, ошарашив гигантскую тварь ударом по лысому черепу. Но гуль будто не заметил этого, в бешенной, безудержной ярости, он метался из стороны в сторону, разрывая когтями все что двигалось. С легким хлопком боек выставленного вперед молота блеснул Светом, заставив тварь защурить белесые глазки. Светящийся клинок Сеймура тут же пришелся по уродливой морде, оросив пыльную землю красной с зеленью кровью. Паладин отпрыгнул назад, уходя от чудовищного замаха. Гуль развернулся не обращая внимания на рану на клыкастой морде, и его следующий удар разъединил александриского рыцаря, спешащего на помощь, с его конем. Воин пал, его доспех был вспорот словно бумага, а лошадь лишилась головы. 
Свет всполохом скользнул по бойку, дугой снизу вверх ударяющему на опережение снова обратившему на Сеймура внимания царскому гулю. Челюсть твари хрустнула, несколько острых, как костяные жала, зубов, покинули пасть Царя. Молот, не останавливаясь в верхней точке прогудел вокруг Сеймура, ломая левую скулу гигантской твари.
Удар способный убить любое другое существо, казалось, не причинял монстру никаких неудобств. Все также крепко стоя на четырех лапах, расставив их словно пес перед боем, гуль воззрился на Паладина, сжимающего молот на изготовке. Пошевелил поломанными костями, пытаясь втянуть вывалившийся из пасти длинный язык, и снова атаковал. Сеймур уворачивался от когтистых лап, чувствуя, что силы покидают его. Раскрылась старая рана, полученная в битве с орками Орнака в Эстлинге.
Поднимая пыль Углук промчался позади царского гуля, рубанул того мечом по крестцу. Уйти он не успел, Царь развернулся, по-кошачьи ловко и быстро ударяя вдогонку волчьего всадника. Военный вождь вылетел со спицы убитого волка и грохнувшись оземь едва не был растерзан гулевой стаей.
Кранвельд во главе рыцарского клина, протаранил надвигающиеся на Углука полчища.
Копье, со звуком удара о дерево, вонзилось в бледное тело царя гулей. За ним еще одно. По небу просвистели стрелы, а рядом послышались боевые кличи троллей и их тяжелые копья обрушились на вечно голодное стадо.
Подоспела пехота.
Кранвельд развернул коня высоко поднимая сияющий молот.
-Свет, не отринь меня! – прошептал Сеймур Арлус, занося тяжелое орудие для удара.
Светящиеся бойки Паладинов обрушились на противное Свету порождение скверны. Череп Царя хрустнул под тяжестью Сеймуровой стали, как и хребет твари, от удара Кранвельда.
Царский гуль осел, пытаясь вернуть контроль над отказавшими конечностями. Еще один удар Сеймура Арлуса в Царскую голову повалил живучего монстра.
Лошадь Кранвельда взбрыкнула, задними копытами отправляя восвояси пытавшегося атаковать в прыжке молодого гуля. Что тем не менее не спасло ее от гибели. Двое других напрыгнули на Манудара, распотрошив коня, а его самого спасли меткие тролли, чьи копья пробили уродливые бошки.
Сеймур ударял светящимся молотом снова и снова, превращая череп царского гуля в кровавое месиво. И остановился лишь тогда, когда земля содрогнулась, повинуясь воле Бездны.

Клейн Лерцис наблюдал за разворачивающейся битвой с опушки леса. Небо было еще светло, а грозовой шторм не разросся настолько, чтоб заслонить собой ненавистное вампирам солнце. Его воины ждали, не надеясь на скорый сигнал к атаке. Не спешил и Лерцис, скрываясь под тенистыми навесами древесных крон.
Клейн не торопился вступать в битву, исход которой еще не решен. Оказаться на стороне проигравших Клейн Лерцис желал в последнюю очередь. Сила Бездны сильна, но и Смертный мир, как увидел своими глазами вампир, смог выставить равную по силе мощь.
Орден Паладинов, сгинувший, и казалось для многих, уже не воспрянет вновь, истлеет с веком последних из выживших и разрозненных Рыцарей. Сейчас предстал в блеске былой славы и силы. В это трудно было поверить, но количество исторгающих Свет клинков и стальных бойков, не оставляло сомнений, что распавшийся Орден снова восстановлен, и Свет ведет их.   
-Мой господин, - обратился к нему стюард, привезший послание от разведчиков. – Северней, по лесу движется колонна Лайтхантеров, около сотни всадников, - отчитался он.
Лерцис всмотрелся в лесную чащу, будто мог рассмотреть за деревьями движущееся в милях отсюда войско.
-Аллерия, - догадался Клейн, зная, что это не может быть Агамонд. Покинувший имение Лерцисов вслед за Ветием, и опередивший отход самого Лерциса на несколько дней, никак не мог заплутать настолько долго.
Лорд-вампир надел легкий шлем с белоснежным, под стать волосам, конским гребнем и двинул коня севернее.
С поля доносились завывания рогов, призывающие приготовиться к новой атаке.

Оседала пыль, под приготовившимися к бою конными баталиями Келтрума Арана и Ордена Паладинов. Лучники накладывали стрелы на тетиву, а арбалетчики крутили вороты арбалетов. Манудар привстал в седле, обернулся, осмотрев немногочисленный авангард. Дотянулся взглядом до размытых очертаний подкреплений Аэрдаля Регира и Эрна Тенсилора. Щелкнул забралом, упершись взглядом в надвигающихся, шаркающих ногами и хрипящих мертвецов.
-В бой! – взревел Келтрум Аран, взявший командование войсками, отбившими первую атаку гулей.
-За Свет! Во славу человечества! – проревел Кранвельд Манудар, разгоняя коня на острие клина Паладинов Света. Братья бьются вместе, а это значит Свет ведет их. Большего не нужно для победы, думал Кранвельд, подстегивая бока лошади.
Конные лавы понеслись в клубах пыли с обоих флангов смертного войска. С центра, по надвигающемуся подобию строя ударили из луков и арбалетов, способных лишь замедлить надвигающихся умертвий.
Тяжелые копья троллей оказались неимоверно действенными против хрупкой воскрешенной плоти. А еще действенней была разогнанная до предела тяжелая рыцарская лава. Врезавшаяся в нестройную толпу, она разметала хрупкие гнилые тела, развалив их на члены. Яркий свет, всполохом, опалил авангард мертвецов, выжигая оскверненные Бездной души, превращая столь же оскверненные тела в обугленные головешки.
Мечи и топоры рыцарей гудели в воздухе, изрубая противную Свету плоть, перед неторопливо, но неустанно надвигающимися трупоограми. Умертвия стаскивали всадников с лошадей, набрасываясь кучей лишая возможности уцелеть.
Шторм заслонял небо, ширясь над Баздангом, откуда доносились знакомые Кранвельду и Паладинам слова Запретного языка. Бурлящая грозовая кромка уже нависла над левым флангом войска нежити.
Вырвавшись из цепких лап мертвой орды, живые устремились назад, чтоб развернуться и протаранить противника еще раз.
Снова взвыли рога, и конные клинья устремились на сшибку. Свет блеснул с остриев мечей и бойков молотов, ослепив стригоев, кружащих под штормом, не решающихся атаковать под светом солнца. Мертвецы в первых рядах разлетелись гнилыми ошметками. Тяжелые рыцари, как раскаленный нож, взрезали подобие хрупкого вражеского строя.
Боек молота Кранвельда, казалось, раскалился, зашипел от налипшей на него оскверненной плоти. Под молотом хрустели вражеские черепа, ломались истлевшие кости, рвались гнилые тела, единственной целью существования для которых, был вложенный демонами голод.
Отойти всадникам Арана и Паладинам не удалось. Первые шеренги рыцарей сгинули в бушующем море нежити, а следующие вступили в возможно последний их бой.
В клубах поднятой пыли отчетливо проявились силуэты трупоогров. Приближаясь на достаточное расстояние, они разгонялись, грузным телом расталкивая мертвецов и тараном врезаясь в ряды людей, расшвыривая всадников ржавыми цепами и тесаками, принимая на бледное, шовное тело удары клинков и копий, не причиняющих им никакого вреда.
Под Кранвельдом пал конь, словно туша на скотобойне, подвешенный на мясницкий крюк трупоогра. Манудар поднялся, встав на изготовку, крепко сжав древко двуручного молота обеими руками. Паладин бросил взгляд назад, где, поднимая пыль отходят всадники его клина. Вокруг еще бьются несколько рыцарей, которым не удалось вовремя развернуть скакунов. Над хрипящими и клацающими зубами головами еще возвышаются несколько окруженных конных, отсекающих тянущиеся к ним цепкие руки. Один за одним они пропадают в пыльной толпе, стаскиваемые с коней ненасытной нежитью.
Земля содрогнулась еще раз. Отозвалась едва заметной дрожью, а небо грохотнуло, напомнив о себе. Дымными щупальцами шторм расползался, и над полем битвы разнеслись стригоевы визги, предвкушающие скорый кровавый пир.
Кранвельд пригнулся, цеп прозвенел звеньями над головой, серпом пройдясь по окружающей нежити, разваливая живые трупы.
-Во славу Света! – взревел Кранвельд, блеснувшим молотом, выбивая колено мясного голема. Тот сделал шаг, не ощутив ранения, оперся на подвернувшуюся ногу и рухнул, размахивал руками, изуродованными ржавым железом. Поблизости, в бешеной ярости, прорывался через сражающихся рыцарей еще один трупоогр.
Кольцо нежити вокруг смыкалось.
Бурый от ржавчины тесак вонзился в землю рядом с вовремя отшатнувшимся Кранвельдом. Молот прогудел над головой, уподобляясь жернову, и обрушился по спине Мясника, хрустнув ребрами. Кранвельд тут же отринул, уходя от ответного удара наотмашь, и на-подобии копья, ударил молотом в уродливую, искривленную посмертием и кривыми швами рожу. Гора плоти отшатнулась. Манудар продолжая движение своим оружием, крутанул его, через низ за спину, и из-за головы обрушил тяжелый боек на трупоогра, раскалывая спаянный череп и расщепляя в труху позвоночные кости умертвия. Мясной голем упал рядом, с трепыхающимся на земле, словно перевернутый жук, - первым, раненым Кранвельдом.
Хрипящие стоны и рыки окружали Кранвельда Манудара, толпа умертвий тянула к нему свои кривые, костлявые пальцы, со слезающей белесой плотью.
-Свет не отринь меня! – прошептал Паладин, исторгая из молота сияние, обращая ближайшие ряды в обугленные остовы. Но силы его не безграничны, а нежить неустанна.
Из последних сил, паладин, раскручивая молот крушил наступающих, отбрасывая обезображенные тела в напирающую, стонущую от неуемного голода волну, расшвыривая зловонные останки вокруг. Но кольцо рук смыкалось. Уже прикасались они к рунному доспеху, оставляя на нем кроваво-гнойные следы. Хватали его за ворот и наплечники, оставаясь висеть уродливыми подвязками, - предплечьями. Пытались спутать его ноги. Прокусить заговоренную сталь пожелтевшими зубами.
Становилось все труднее маневрировать, отражать цепкие руки. Сложнее замахиваться молотом. Кранвельд ощутил, как его ноги обвили с десяток рук. Не сдвинуться. Тут же, холодные, уродливые длани, заскользили по доспеху, вцепились между сочленений наплечников. Пальцы, заслонили щели забрала, отчего стало еще труднее дышать.
Рыцарь Света ощутил, как кровь стучит в висках, отдаваясь барабанной дробью в ушах. Уже не пошевелиться. Зубы скрежещут по доспеху, пальцы скребутся, скользят по стали и рунам.
Голос рога, прозвучал спасительной музыкой издали. Нарастающий гул пробился через какофонию сражения. Звонкие голоса, ором тысячи глоток пересилили мерзкое хрипение мертвецов:
- За короля!
- За страну!
- За Даз-Ремат!
От силы удара конного натиска, Манудара сбило с ног, а его пленителей разметало разорванными конечностями.
Всадники Аэрдаля Регира и Эрна Тенсилора пронеслись, сметая все на своем пути.
Кранвельд поднялся отдуваясь, в доспехе было неимоверно жарко, пот заливал лицо и щипал глаза. Мимо проносились рыцари, а позади, наконец, приближалась пехота.
Манудар ощутил, как тает тленное войско демонов. Победа близка! Остался решающий штурм Базданга и кара всем тем, кто восстал против Света.

Шторм загудел. Бурлящей волной, щупальцами многоголового монстра раздвинулся. Накрыл войско людей и орков. Скрыл солнце от них. И день отступил перед мглой. И пир стригоев начался!
Земля содрогнулась, подернулась рябью. Вспучилась посреди огромного светящегося знака, наложенного Сильваром под песнопения Зак-Разама и негласные манипуляции Дамьена Ривайса. Застонала словно от боли и скорби, а после и вовсе треснула яичной скорлупой, исторгая языки серы и пепла. Разлом гремел, расширяясь бездонной пропастью, под которой разверзлась Пылающая Пустота, готовая исторгнуть легионы демонического стратилата Неруса.
Пронзительно визжа, стригои спустились с небес, посеяв хаос и смуту средь воинов. Мерзкое порождение Бездны. Злая издевка над природой летучих мышей. На громадных кожистых крыльях, оканчивающихся костяными жалами-когтями. Покрытые мышиной шерстью громадные тела с нетопыриными головами. Притупленные, вздернутые носы, оттягивающие верхние губы, оголяя ряд острых зубов. Маленькие черные глазки с тусклыми огненными хрусталиками.
Они рвали воинов в клочья, чтоб насытиться покинувшей тела кровью. Увлекали солдат в небо, чтоб разбить их о камни и землю. Бесновались средь войска. 
Келтрум Аран мчался вперед, прорубаясь через врагов. Отсекая головы и конечности гнилостным умертвиям. Абсолютно не заботясь, поспевают ли за ним его верные рыцари. Он увлекся битвой, будто Свет снова воплотился в нем, подобно тому дню, на берегах Харада. Клинок снова шипел, дымился, разрубая воскрешенную плоть. До угольев опалая смеющих приблизится мертвецов, благостным жаром Света.
Только его красный плащ был ориентиром средь серой, хрипящей толпы. И вздымающийся меч, не подпускающий к клинку штормовой сумрак, горел маяком для пробивающихся к своему королю Младших сынов.
Стригои кружили над головой, пикируя на войско смертных, устраивая кровавую вакханалию, мешая ряды и сталкивая всадников с лошадей.
С неприятным хрустом мертвец развалился от удара Арана, следом за ним второй, отсеченной головой отправился следить за тем, как падает его обезглавленное тело. Руки умертвия схватили за конские подпруги, и тут же остались висеть, омерзительным декоративным атрибутом. Рядом хлопнули кожистые крылья и Аран ощутил сильный удар в бок. Коня повело, но иноходец устоял на ногах. Встал на дыбы. Лягнул подступившего сзади мертвеца, оторвав тому голову.
Клинок Келтрума лизнул притупленную морду стригоя. Сталь отозвалась яркой вспышкой, ослепляя нападающего. Крылатый монстр зашевелил ушами, попятился. Попытался взлететь, чем нарушил полет собрата. Оба упали, ослепленный грохнулся на то же место откуда пытался улететь, второй, закрутившись в воздухе, на мгновение потерявший динамику полета, смог выровняться отказавшись от проваленной атаки, взмыл вверх.
Аран сек мечом, а его конь, вставая на дыбы ударял копытами по притупленной морде ослепленного стригоя. Летучая тварь пятилась, мечась, уподобляясь ослепленному ярким светом пауку. Разевала пасть в беззвучном вопле, не в силах ответить Паладину Света, лишившему ее зрения.
С влажным хрустом меч разрубил кость, и кожистое полотно исполинского крыла, расползлось рваной раной. Тварь завалилась, шевеля окровавленным обрубком с поблескивающей меж плоти и кожи ровно разрезанной трубкой кости. Оперлась на землю кровоточащим плечом пытаясь подняться, шаря второй, еще целой конечностью в поисках опоры. Но Аран не давал шанса мерзкому порождению демонической скверны.
Свет блеснул по возносящемуся клинку, обрушившемуся на крепкий хребет стригоя, разрубивший его словно раскаленный нож. Удар, явившийся милосердием для раненой твари, отсек притупленную голову.
В то же мгновение конная лава рыцарей, затопила все вокруг короля.
-Милорд, вы снова оторвались от нас, - обратился к Арану Аэрдаль Регир, подняв забрало шлема. – Сейчас не время для геройства! -  с искренней заботой о короле сказал он.
-Я не мог уступить Вам еще одну добычу, подобно тому гулю, - улыбнулся Аран отшутившись, будто первенство Аэрдаля на последней охоте, действительно ущемило королевское самолюбие.
-Посоревнуемся? – щелкнув забралом салада с алым плюмажем, Аэрдаль кивнув в сторону надвигающегося строя, пугающего своей организованностью и правильностью батальных построений.
-Я не намерен уступать Вам первенство! – опустив забрало Келтрум Аран принял вызов своего коннетабля, за бравадой пытаясь скрыть подступившее тревожное волнение.
Это была не очередная ревущая толпа мертвецов. На изможденное войско смертных наступали свежие конные клинья под черными стягами и ужасающими штандартами из отсеченных конечностей и голов. Проклятое войско Предателя Балладора «Бездушного».
И Темный Паладин, во главе их.