Наровчатские зори

                ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
                IХ

     На другой день приехали на мотовозе в город. У Ивана Федоровича радостная новость:
     – Наш Володя приехал! Привез из Житомира молодую жену, зовут ее Валя, уж скоро дедушкой да бабушкой мы станем, она в положении, так-то… Да вот и она сверху выплывает по лестнице!
     Соне и Вере понравилась Валя: высокая, красивая, полнотелая. Ее темные, пышные волосы кольцами спадали на лоб, брови черные дугой, щеки как румяные яблоки, а губы – бантиком.
     – Ну, как дела твои, Сошка? – спросил ее крестный.
     – Да вот беда: дочка заболела, не знаю, что делать, – ответила Соня и рассказала о том, как девочка испугалась.
     – Да ее надо окрестить! – воскликнул Иван Федорович. – Найди ей крестную да приежайте в следующее воскресенье, вместе пойдем в церковь. Так-то, Сонюшка…
     Прошла неделя. Вот и церковь с разноцветными куполами, блестящими на солнце, переливаются так красиво, глаз не оторвать.
     – Какая красавица! – восхитилась Верочка.
     Первый раз она ступила за порог этой святыни с трепетным, благоговейным чувством, но, взглянув вверх, остолбенела: над дверью простиралась большая картина, где нарисованы мечущиеся в ужасе люди с жуткими гримасами на лицах и поднятыми вверх руками.
     – Это есть «страшный суд» всем грешникам на земле, – пояснил Иван Федорович. – Боженька все видит и строго наказывает за грехи.
     Вера нехотя и боязливо пошла вперед, ухватившись за мамину руку. Батюшка заканчивал службу, и вот уже пошла подготовка к священному крещению: круглая посудина заполнена водой. Поп погружает туда голеньких малышей, которые испуганно трепещут ручонками и заливаются ревом.
     Вера в растерянности: неужели ее тоже сейчас окунут в воду раздетую, как этих детишек? Но нет, только голову ей батюшка обмакнул да побрызгал мокрым веничком до самых ног. Вот и все!
     Теперь можно уходить. Вера снова взглянула на картину «Страшный суд» и поняла, что ей больше никогда не захочется сюда приходить: красавец-храм рухнул в ее душе.
     «Ну, почему на Земле так много страха? Кажется, он подстерегает на каждом шагу, и надо просто всегда быть готовой к встрече с ним. Жаль, но без него, как видно, не проживешь», – размышляла девочка, возвращаясь с мамой и крестной Аней Аникушкиной, которая стала жить вместе с ними в боковушке, но недолго, так как вскоре уехала, и Вера ее никогда больше так и не увидела. Девочка еще не ведала того, что страх дан человеку Природой для самозащиты, как предупреждение перед опасностью.
     Пока все обходилось благополучно, и она радовалась своей победе над страхом, тем более, летние ночи короткие. Поздним вечером, когда Соня была на дежурстве, она дочитывала книгу «Дети капитана Гранта», с сожалением расставаясь с полюбившимися героями. Вечерняя мгла еще не успела полностью окутать небо, Вера лежала, находясь под впечатлением прочитанной книги, но вскоре сон победил ее.
     Вдруг в окошко кто-то постучал, немного погодя, еще. «Тук-тук-тук!» – раздавалось по стеклу. Разбуженная стуком, бедная девочка обомлела: «Как можно стучать в окно, когда оно находится на втором этаже?! Такое возможно только нечистой силе…».
     Укрывшись одеялом с головой, она со своим страхом еле-еле дождалась рассвета и прихода мамы с работы.
     – Ну и озорники тальковские подростки! Ночью бедокурили, в окна стучали длинными палками-рейками, – рассказывала Соня. – День рождения был у кого-то из них, уж не у Мишки ли Быстрова? К тебе тоже, небось, постукивали, а?
     – Да, было немножко, – облегченно вздохнув, улыбнулась Вера, не желая говорить о ночном страхе и расстраивать маму.
     Но более страшно было услышать ночью неожиданные выстрелы рядом с их бараком. Пронзительный крик резко оборвался… Все затихло. На этот раз Соня была дома.
     – Что случилось? Почему стреляли? – всполошилась она, посмотрев в темное окно.
     Утром люди только и говорили о ночной стрельбе, еще не ведая того, кого убили. Только к вечеру стало ясно. Всезнающая, «досужая» Быстриха рассказывала облепившим ее со всех сторон малым и старым жильцам двух бараков:
     «Прибили командированного на фабрику заказчика на поставку талька. У него будто бы много денег было. Арестовали убийц, братьев Францевых, это которые выпущены были из тюряги по амнистии. Вы же их знаете, как облупленных, рожи, изрытые оспой, вовек не забудешь. Теперь снова пойдут туда, откудова пришли. Не удалось на этот раз поживиться, зазря старались, убивцы: никаких денег агромадных у командированного не оказалось, все были на каком-то «хредитиве». Ни за што, ни про што убили человека! И сами загремели, а тому из братьев, кто стрелял, будет «вышка-крышка». Сгубили свою молодость, варнаки!».

(продолжение следует)