Глава 4 багажник

Глава 4

БАГАЖНИК

Гигант, согнувшись в две погибели, выбрался из мустанга. Герман тоже вышел из машины — требовалось получить роспись заказчика о доставке «посылки».

В темном проеме ворот появились две невысоких фигуры. Когда они вышли на свет, Герман смог рассмотреть «получателей» получше. Это были две молодые женщины, даже девушки, невысокие, миниатюрные и почти одинаковые.

«Сестры? — мелькнуло у Германа. — Или даже близнецы?»

Обе смотрели на приближающегося к ним великана, задрав свои прелестные головки вверх. Гигант казался настоящим колоссом по сравнению с ними — в два раза выше, во столько же шире и громаднее.

Герман присмотрелся — дамы, нисколько не смущенные габаритами «посылки», кокетливо улыбались.

Наконец великан подошел к заказчицам почти вплотную и одна из дамочек потрогала его за рукав куртки, словно бы проверяя подлинность «заказа».

Герман подошел следом, протягивая формуляр.

— Ну я тогда уже не знаю, — сказала «сестре» та, что стояла левее, — если и такое не подойдет! Не знаю, правда… Придется тогда гориллу из зоопарка выписывать, — Вторая сестра прыснула, смешно сморщив носик. — Чего ты хихикаешь? — картинно-недовольно пожурила ее первая, впрочем, лучась такими же смешинками в радужках карих глаз. — Или коня с ипподрома.

— О-о-о, коня! — томно-жеманно выдохнула вторая и закатила глазки.

Великан во время этой интермедии понуро молчал, склонив голову.

«Как раб», — подумалось Герману.

Первая дамочка тем временем витиевато расписалась в квитанции. После этого вторая снова прихватила великана за рукав и потянула внутрь ограды, за ворота.

— Надеюсь, — сказала она, многозначительно глянув на «сестру», — что на витрине, то и в магазине. Размер не обманет ожиданий.

— Я тоже надеюсь, — отозвалась та. — Иди в дом, а я забегу в сарай, возьму цепи…

 

***

 

С передачей следующей посылки никаких неожиданностей не приключилось. Небритый неулыбчивый субъект (обыкновенных человеческих габаритов) передал Герману в темной подворотне тяжелый сферический пакет, туго перемотанный все тем же фирменным скотчем. И, получив уведомление о передаче товара, бесшумно растаял во тьме.

Герман кинул «шар» на пассажирское сиденье, прикрыл по привычке снятым с плеч плащом: он всегда снимал верхнюю одежду, когда садился за руль.

Потом задним ходом вывел мустанг из подворотни, вырулил на шоссе и стал прибавлять скорость — требовалось немного притопить, чтобы успеть к передаче заказа вовремя.

Герман врубил дальний свет: дорога впереди испуганно озарилась призрачным голубоватым сиянием. Встречных машин по обыкновению не было. Дрожащий поток от фар выхватывал прикорнувшие в низине домики по обеим сторонам дороги, невысокие ограды, незрячие — с черными окнами — коробки придорожных лавок. Впереди лучи упирались в ничто — в темную ночную пелену, которая словно не имела границ — и двигаться в ней можно было бы бесконечно долго.

Но, к сожалению Германа, скоро мустанг въехал в более населенные районы города, где хоть и убогая, но все же иллюминация, выхватывала из темени причудливые и размытые в мареве контуры близлежащих построек.

Герман переключил свет на ближний и, чтобы срезать через дворы, направил мустанг в ближайший переулок.

Выскочив с «другой стороны» на трассу, он приотпустил педаль газа: получалось, что время он нагнал, и дальше можно было не торопиться.

Передача тяжелого шара тоже произошла без эксцессов, если не считать одного странного обстоятельства.

Герман припарковал мустанг в похожей на первую подворотне (такой же, где ему передали посылку). Выбрался из машины, закурил и принялся ждать. Где-то на середине сигареты из тьмы абсолютно бесшумно вынырнул неулыбчивый небритый субъект, точно такое же, как тот, что «заказ» передавал. Герман не слишком-то вглядывался в лицо первого курьера, но почему-то его не покидало ощущение, что это один и тот же человек.

Получатель без лишних слов забрал сферическую посылку, спрятал ее под полой коротенькой дутой куртки и расписался в формуляре.

Через секунды он уже растаял во тьме.

Герман выкинул истлевшую сигарету и слегка озадаченно посмотрел субъекту вслед.

«Да нет, — решил он. — Отправитель и получатель не может быть одним и тем же лицом. Какой в этом смысл? Значит, просто похож. Что-то везет мне сегодня на двойняшек…»

Он приоткрыл водительскую дверцу, чтобы сесть за руль и заметил, что заляпал зеркало заднего вида, видимо, неаккуратно въехав в лужу.

«Непорядок!» — Герман недовольно поморщился. Относился он к мустангу с понятным трепетом: отвратительный кусок грязи на зеркале нервировал и сильно раздражал.

Герман проследовал к багажнику, чтобы взять из него ветошь и протереть стекло. Вставил ключ в замок, повернул, нажал на кнопку, открыл крышку.

Замер.

И через десять секунд захлопнул крышку обратно.

Вернулся к водительскому сидению, сел на него, не закрывая дверцы. Нащупал — руки дрожали — мятую пачку сигарет в кармане, извлек одну, щелкнул зажигалкой, затянулся.

«Нет, — сказал он себе мысленно и болезненно зажмурился. — Нет. Это слишком».

В багажнике его форда-мустанга лежал труп.

 

***

 

Немного совладав с нервами — хотя как тут совладаешь? — Герман тронул машину и машинально вырулил на восточную магистраль. Труп трупом, но работу его никто не отменял. Требовалось выполнить еще один заказ. Понятно, что Герман пребывал в жутком смятении — попробуйте-ка поездить по городу с трупом в багажнике.

Мысли разбегались и решительно отказывались выстраиваться хоть в какой-то логический ряд. Герман — на автомате — крутил руль, выдерживая нужное направление. Больше в багажник он не заглядывал — ему было страшно. Жутко даже. В какой-то момент он подумал, что, может быть, остановиться и выкинуть труп в придорожную канаву? Но. Его же сразу найдут. Его — труп, и его — того, кто труп выкинул. И тогда точно не отвертеться! Нет, надо придумать что-то более безопасное, как бы по-идиотски это не звучало.

В этот раз «посылка» дожидалась ночного курьера в условленном месте. Герман остановился возле мусорных контейнеров и за правым баком нащупал прямоугольный сверток, перемотанный все тем же скотчем с логотипом Т-Карго.

Бросил коробку на сиденье, прикрыл плащом.

И помчался по адресу доставки — хотелось уже побыстрее расквитаться с «заказами», чтобы… Чтобы что? Еще раз открыть багажник?

Герман сам не заметил, как разогнал машину сверх разрешенной скорости. А когда понял это и убрал ногу с педали газа — было поздно.

Остальное явилось перед взором Германа одновременно — припаркованная «в засаде» патрульная машина и резво выбегающий наперерез тучный полицейский, радостно махающий своим полосатым жезлом.

«Толстый Джо, мать его!» — присмотревшись, определил Герман, замедляя мустанг, и тут же облился холодным потом, едва не потеряв сознание: ведь Джо в прошлый раз проверял багажник! А может — по газам и на отрыв? Только какой смысл? Джо, несомненно, уже «срисовал» его заметную машину — другой такой в городе нет.

Герман объехал полицейского и, слушая стук собственного, бешено колотящегося, сердца, вырулил на обочину, постепенно замедляясь. Посмотрел на свою руку на руле — пальцы отчетливо дрожали.

Вскоре Джо поравнялся с водительской дверцей.

— Нарушаете, — сообщил он в предусмотрительно приоткрытое водителем окно.

— Привет, Джо, — еле проговорил Герман сквозь зубы. Он прилагал титанические усилия, чтобы выглядеть более-менее естественно.

— А, это ты, — принялся придуриваться Джо, будто бы не рассмотрел остановленную машину сразу. — Но все равно придется оплатить штраф, держи квиток.

Герман послушно взял листочек, протянутый полицейским.

— Хорошо, больше не повторится, — проговорил он. — Прошу прощения.

— А чего ты такой сегодня напряженный? — подозрительно поинтересовался Джо, колыхнув массивным животом.

— Обычный, — пожал плечами Герман и не удержался — клацнул зубами. — Работы много, — поспешно пояснил он. — Как белка в колесе.

— Все возишь свою контрабанду… — протянул патрульный. — Ну-ну…

Джо осуждающе покачал головой и двинулся назад, вдоль борта машины — Герман с тревогой следил за ним, глядя в так и не очищенное боковое зеркало.

Полицейский остановился у заднего бампера.

Герман внутренне обмер — патрульный с нескрываемым вожделением смотрел на багажник мустанга.

— Я могу ехать? — неживым голосом поинтересовался Герман в раскрытое окно. В горле у него налип спазм, который никак не удавалось проглотить.

— А? — «очнулся» Джо и провел своей мясистой ладонью по мокрой поверхности крышки багажника. — Ехай, ехай, — задумчиво протянул он. — Не нарушай только больше.

Герман немедленно выжал сцепление: он истово мечтал сейчас лишь об одном — умчаться с этого проклятого места, «оторваться» от этого патрульного идиота, оказаться в сладостном одиночестве: пусть посреди ночной дороги, но — в одиночестве. Хотя такое одиночество, конечно, не будет абсолютным: вряд ли за это время труп в багажнике исчезнет или прольется на землю, просочившись через незаметные глазу щелочки жидкой плотью.

Но сейчас — срочно! — Герману просто необходимо остаться одному, чтобы подумать.

Герман нажал на газ — и мустанг принялся плавно ускоряться, оставляя за «кормой» стоящего на обочине полицейского. Джо, не изменяя себе, провожал мустанг взглядом, держа руки на широкой портупее.

 

МОГИЛА

 

Первым делом Герман разобрался с «заказом». Слава богам, при контакте не случилось никаких непредвиденных инцидентов, передача транспортной коробки прошла буднично и рутинно. Молодой парень, дожидавшийся посылку возле ворот неработающего по ночам парка, пару раз улыбнулся, принимая у Германа сверток, расписался, где надо, и даже весело подмигнул в конце.

Но Герману, понятно, было не веселья.

Когда он снова сел в мустанг, его принялось натурально колотить. Герман смотрел на свои вытянутые вперед, над рулем, пальцы и видел, как они болезненно трясутся в призрачном отсвете приборной панели. Тогда он сжал руль так, что хрустнули суставы.

 

***

 

Через пятнадцать минут он припарковал форд на бетонном ответвлении от трассы. Такие площадки порой использовались для ночной стоянки большегрузов, водители которых решили бы покемарить пару часиков. Сейчас площадка была свободна.

Герман выбрал это место, чтобы наконец подумать. Дальше трасса уходила в пригород, но шла через поле без единого деревца, а потом поднималась серпантином в скалистые горы — спрятаться негде. Здесь же, прямо за бетонной площадкой, плотной невидимой стеной стоял лес. Деревья не просматривались в темноте, но Герман слышал в приоткрытое окно шелест их листвы, которую трепал ветер.

Герман выключил фары и заглушил мотор.

Пришла безумная мысль отправиться прямиком в полицию, чтобы рассказать все начистоту. Сбросить с себя эту гадскую ответственность непонятно за что. Герман даже потянулся рукой к ключу, вставленному в замок зажигания, но на полпути остановил движение.

Да нет. Это плохой выход. Не потому, что Герман в чем-то виноват, а потому что ему придется доказывать, что он не верблюд. Да, презумпция невиновности и все такое, но работает это только на бумаге. А в реальной жизни рулят понятия. Герман уже не сомневался, что «сдайся» он копам, его нынешняя жизнь так или иначе закончится. А начнется ли новая — еще вопрос. А он не готов вот так, походя, расставаться со своей хоть и неказистой, но устоявшейся уже линией судьбы. Тем более — он ни в чем не виноват, и никоим образом не заслужил такое к себе отношение. С какой стати он должен проходить все эти круги полицейского ада? Даже если сможет в итоге отстоять свою невиновность.

Герман резко и зло клацнул ручкой дверцы, другой рукой подхватил из бардачка фонарик, с сиденья взял плащ, и выбрался из мустанга. Обошел машину, встал над багажником и нажал на кнопку замка.

Открыл вверх крышку. В темноте содержимое ниши выглядело просто как черная куча.

Тогда Герман сдвинул шишечку фонарика вперед.

 

***

 

Это была женщина. Или девушка, не разобрать. Совершенно неоспоримым являлся только тот факт, что она мертва. Ее лицо превратилось в посмертную маску и белело в электрическом свете фонаря матовостью фарфоровой куклы. Зрачки застекленели, тонкая прядка волос некрасиво прилипла ко лбу. Но выражение лица у несчастной оставалось спокойным, будто она приняла то, что с ней случилось, как должное. На девушке была обычная непримечательная одежда: блузка, кофточка, джинсы. Правда у нее отсутствовала обувь, ступни обтягивали светлые носочки.

Герман, борясь с подступающим к горлу спазмом, осмотрел подошвы и убедился, что носки чистые: значит туфли (или что там было у нее на ногах) сняли уже после того, как поместили тело в багажник. Иначе на белых носочках отпечаталась бы грязь. Никаких заметных повреждений, колото-резаных ран или чего-то подобного Герман при поверхностном осмотре не обнаружил. Под труп оказалась подложена какая-то плотная тряпка. Герман очень осторожно приподнял тело (предварительно натянув на свою руку тряпочную перчатку), чтобы осмотреть подстилку. Она оказалась всего лишь темным пальто. Причем у Германа возникло ощущение, что пальто чем-то вымазано или пропитано в нескольких местах. Кровью?

Он вернул тело «на место» и заметил выбивающийся из бокового кармана джинсов лаковый уголок картонки. Визитка? Герман осторожно, двумя пальцами, потянул прямоугольник, который легко выскользнул из кармашка. Нет, не визитка. Бейдж. «Наталья» — прочитал Герман и ниже приметил еще одно слово, набранное мелкими буквами и заключенное в кавычки — «Грандж». Название заведения? Что за «Грандж» такой? Герман перевернул прямоугольник и увидел на оборотной стороне написанные явно от руки, размашисто и наискось цифры — 0023.

В этот момент до его уха донесся слабый рокот.

Герман машинально убрал бейджик в карман своего плаща, замер и прислушался. Да, рокот приближался. Кто-то ехал по трассе.

Герман суетливо погасил фонарик и лязгнул крышкой багажника, поспешно ее закрывая. На какой-то совершенно жуткий момент ему показалось, что приближающаяся машина — это патрульный экипаж Джо. Вот сейчас он включит проблесковые маячки, а потом — возможно и сирену — подкатит к стоянке, выскочит из машины с кольтом наперевес, тряся своим животом, — Герман побежит прочь, а Джо, ничтоже сумняшеся, всадит ему в спину три пули…

Герман покачал головой, отгоняя морок.

Нет, это была не патрульная полицейская машина, а небольшой минивэн, который, рубя светом фар дорожное полотно, пронесся мимо стоянки на максимальной скорости.

Герман облегченно выдохнул.

Вообще-то медлить не стоило.

Тогда Герман натянул на руку вторую перчатку, сходил к бардачку, достал оттуда моток фирменного скотча Т-Карго, вернулся к багажнику, открыл его и принялся приматывать труп к пальто.

 

***

 

Герман прихватил скотчем конечности (чтобы не болтались при транспортировке), сделал что-то вроде своеобразных ручек (из перекрученного скотча) и прилепил к «грузу» маленькую «саперную» лопатку, валяющуюся в багажнике на всякий случай. Взяв включенный фонарик в рот и сжав его алюминиевый корпус зубами — язык немедленно ощутил металлический привкус — Герман, стараясь двигаться максимально аккуратно, попытался извлечь труп из багажника. Получилось у него это только с третьего раза — тело оказалось неожиданно тяжелым. Ухватившись за самодельные «ручки», Герман, поднатужившись и чуть пригнувшись перевалил труп через плечо — тело несчастной при этом сложилось надвое в пояснице, что означало относительную «свежесть» трупа — мышечные ткани еще не успели окоченеть.

Продолжая держать фонарик зубами, Герман понес бездыханное тело в сторону леса: крайние деревья неохотно «расступились» в темноте, впуская в чащу необычную парочку.

Герман не стал углубляться в лес далеко. Ноша была тяжелой, а идти в ночи по корягам и буеракам, подсвечивая себе лишь фонариком — то еще занятие. Вот-вот зацепишься за что-нибудь ногой и грохнешься вместе с грузом оземь.

По его подсчетам, Герман прошел с трупом на плече метров сто-сто пятьдесят. И основательно при этом запыхался.

Осмотревшись — деверья с свете пляшущего фонаря прикидывалась замершими в нелепых позах танцорами с раскинутыми в стороны рукам-ветками, — приметил небольшую низинку с овражком и, медленно пригнувшись, сгрузил труп на траву.

Потом отодрал, приклеенную к тюку скотчем лопату и стал тыкать полотном в землю, определяя, где помягче дерн.

 

***

 

Чтобы вырыть приличествую ситуации яму, у Германа ушел час. Пот лился по лицу ручьем, Герман основательно вымазался в глине и сильно выбился из сил. При работе ему пришлось скинуть плащ, а сейчас от пропитанной потом рубашки валил пар.

Герман воткнул лопату в край ямы и посмотрел на небо. Между покачивающихся крон ярко светило неизвестное ему созвездие. Белые точки мерцали, завораживая. Убаюкивающе шумели листья на ветру. Герману на миг показалось, что все — сон. Что это просто не может быть явью. Что он делает тут, в дремучем лесу? Какой нелепый сценарист смог бы придумать такую идиотскую мизансцену? Труп под кустом, обмотанный скотчем, свежевырытая яма и неизвестное созвездие над головой?

Герман шумно выдохнул в ночной воздух и переместился к прикорнувшему на траве трупу. Потом он взял мертвую девушку за ноги и потащил по направлению к яме.

 

***

 

«Давай не будем психовать», — сказал себе Герман, когда пригнал мустанг на городскую стоянку. Он занял свое привычное место на парковке, но пока не заглушил двигатель. После ночных «физических упражнений» у него начались отходняки: мышцы противно ныли, Германа принялось ощутимо морозить — пришлось включить печку.

«Правильно ли я сделал, что избавился от трупа, к которому не имею никакого отношения, — продолжил размышлять Герман, мучительно пытаясь сосредоточиться, — теперь уже не так важно — сделанного не воротишь… На повестке дня неминуемо встает другой вопрос — каким образом труп попал в мой багажник? Очевидно, что его мне кто-то подкинул. Но на кой ляд? Чтобы меня подставить? Но, прямо скажем, дурацкий способ. Может, мелкая месть? Но кому я мог так насолить? Чтобы для сатисфакции мой визави пошел на убийство?! Нелепица какая-то…»

Герман вдруг вспомнил об еще одном трупе — в соседней квартире.

«Что-то слишком много мертвецов меня окружает в последнее время, — подумалось ему. — Нет ли тут какой-то связи?»

Герман прикинул и так, и эдак и решил, что нет, вряд ли эти два очень странных эпизода — звенья одной цепи.

«Но вернемся к багажнику», — сказал себе Герман и попытался вспомнить, запирал ли он его на ключ вчера утром, перед тем как оправиться в «Лысый ёрш» — но вспомнить не смог. Часто случалось, что и не запирал.

«Так, дальше, — Герман поелозил на сиденье, устраиваясь поудобнее. Теплый воздух от печки наконец-то унял противный озноб. — Подложить тело во время сегодняшней смены мне никак не могли, я не отлучался далеко от машины. На всех трех заказах багажник не оставался бесхозным надолго. Я бы в любом случае заметил. Да и не такое это простое дело — засунуть тяжелый труп в машину практически на глазах у водителя. Совершенно не реально. Получается — вариант один — труп мне подложили в течение дня, пока мустанг стоял на парковке. Реально ли это сделать днем, чтобы не привлечь внимание? Хотя, почему днем? Можно ведь и в потемках — например, когда я только запарковался утром. Или вечером, по темноте, прохожих мало, а я еще не пришел. Стоп! — Герман мысленно хлопнул себя по лбу. — Вот же я кретин! Ну, кончено!»Герман поспешно выключил печку и заглушил двигатель.

Подхватил плащ, выбрался из машины, закрыл багажник на ключ и направился к ближайшему офисному зданию, темной громадой видневшемуся в предрассветных сумерках.

В свое время Герман выбрал эту парковку для своего раритетного мустанга в том числе и потому, что в случае совсем уж неприглядного развития событий — а если говорить прямо — в случае кражи автомобиля (хотя Герман не верил, что такое может произойти — слишком уж приметная машина, что с ней потом делать похитителю?), иметь возможность отсмотреть момент угона. Ближайшее здание занимала какая-то очень важная фирма, а служебный офисный вход как раз выходил на парковку. И над этим входом располагалась круглосуточная камера наблюдения, в фокус которой прекрасно помещалось в том числе и парковочное место мустанга. Герман тогда наладил контакт с дневным охранником, добродушным возрастным дядькой, который без обиняков сообщил ему, что камера снимает в режиме нон-стоп. А записанные данные хранятся неделю.

Герман, понятно, сомневался, что охранник вот прямо так, за здорово живешь, разрешит ему просмотреть видео вчерашнего дня, но надеялся, что найдет аргументы для этого — в крайнем случае можно припугнуть полицией — частная охрана очень не любит связываться с официалами. А еще можно тупо дать на лапу. Короче, как-то запись просмотреть. И тогда все станет ясно!

От этих мыслей у Германа даже немного поднялось настроение — и он, подойдя к служебному подъезду, энергично нажал на кнопку звонка.