Глава шестая. Поиск

Глава шестая. ПОИСК.

Костер горел ровно, не торопился, не спешил, потому что гореть небольшому огню предстояло всю длинную ночь.

Женщина сидела, прислонившись спиной к стволу большого и старого, толстого дерева. Время от времени она нагибалась, добавляла сучьев и хвороста в огонь.

И не боялась больше ничего, потому что рядом с ее коленями, охраняя и защищая покой, лежала голова большого волка -оборотня, самого сильного, умного и хитрого зверя, лучшего охотника и хищника всех здешних мест.

Оборотень спал, свернувшись в уютный клубок. Он тихо посапывал и вздрагивал, если видел сны. Сейчас спал спокойно, а значит, в окрестностях леса и везде вокруг, было спокойно и безопасно.

И, можно было заворачиваться в теплый плащ и тоже спать. Но женщина сидела и медлила, иногда наклонялась, чтобы положить ещё одну сухую ветку и поддержать костер.

И, благодарно принимая заботу, огонь вспыхивал немного ярче.

- И, может быть, ничего мне делать и не надо, - решала вдруг женщина. - Все устроится само собой. Я так устала от людей. Их вечных, бесконечных, неразрешимых и неразрешенных проблем.

Ничем не лучше оборотни. Но мне с ними хорошо. Они живут проще, чем люди. Сейчас я знаю, что в этом чуждом мне мире, оборотней намного больше, чем людей. И пусть время проходит своим чередом. Кто хочет войны, тот пусть сам и воюет...

Я просто уйду, выйду из этой схватки. Останусь жить здесь, в этом огромном, просторном лесу.

Сейчас в лесу начинается осень, со всех деревьев, даже с самых тонких их веток, легко срываются и с тихим шелестом летят вниз усталые огромные листья. Они порхают на ветру, подражая птицам. И шелест их неторопливого полета, как движения только подчеркивает постоянную и засыпающую осеннюю тишину.

...Большие, лапчато - перистые листья осторожно планируют, опускаясь на землю. И лишь иногда, попадают в пламя костра, кружатся, взмывают вверх и сгорают с треском. Листья, так похожие на диковинных огненных птиц...

- Я даже не буду больше беспокоиться о брошенных далеко, на той, другой, на моей Земле, детях. Их вырастят либо заботливые родственники, либо, что вероятнее всего, государство и общественная система помощи детям - бедным сироткам.

Потому что, какое воспитание, а тем более, идеалы смогу дать им, своим детям, я, сама безнадежно потерявшаяся между двух миров. Я не принесла удачи никому, и сама не приобрела ни мира, ни покоя.

Она прикрыла глаза, вспоминая. Поздним вечером, почти ночью, она вошла вЛес Оборотней, вела усталого коня, придерживала его, перехватывала за повод уздечки покороче, чтобы конь подчинялся и не нервничал.



Деревья расступились, впуская ее, а потом сомкнулись снова, уже за спиной. Она остановилась, собираясь перевести дыхание и осмотреться.

Отдыхая, она прислушивалась. Лес жил своей осторожной ночной жизнью, шуршали рядом с ногами мелкие зверьки и жуки. Гудели высоко кроны деревьев и не допускали ветер вниз, оберегали покой леса и собственные корни.

И был в лесу рядом кто - то еще, небольшой, внимательный, недружелюбный. Он следил за ней, но нападать пока не торопился.

- Нужно выждать, - решала женщина, становясь снова тренированной ведьмачка Ффарфр.

Хотя и знала, что ее тренированное для боя тело и инстинкты ведуньи, в темноте, против группы оборотней, почти бессильны. И не пришла она в лес для боя и не ищет случайной схватки.

Значит, нужно тянуть время, выжидая. Темнота быстро закончится, потому что в Лесу скоро начнет всходить луна.

Она ехала верхом, не торопилась, дала лошади свободу, и та сама искала пути и тропинку в лесу между деревьями.

И старые великолепные красавицы - ели со стволами больше, чем в полтора обхвата, презрительно или нерешительно сторонились прочь от дороги, не собираясь мешать всаднице или загораживать ее путь. В тишине большого леса, который затихал, слушая перестук копыт ее лошади, пропускал лошадь, затем продолжал свои прерванные занятия.

Ффарфр проехала до опушки. На просторной поляне, уже освещенной заревом бледной луны, но так, что слишком мало было лунного света, чтобы разогнать сплошную темноту. И она серела неровными пятнами, сгущаясь рядом с великанами - деревьями.

На этой поляне Ффарфр и решила дожидаться Нападения.

И, спешиваясь с лошади, сказала своему коню:

- Ты подожди меня здесь. Но если моя схватка заденет и тебя тоже, защищайся, если сможешь. Или беги, если оборотней будет много. Тогда из заварушки, думаю, живой мне не выбраться...



- Конь фыркнул и потянулся мордой, признавая женщину за хозяйку, прихватывая ее за руку мягкими губами. Она сказала:

- Не балуй! Намотала поводья уздечки на луку седла, чтобы не спутались от конца длинного повода уздечки передние ноги лошади, случись коню убегать или спасаться самостоятельно, и отошла в сторону, не собираясь, особенно, беспокоиться за своего коня.

Внимание оборотня или всей стаи оборотней, отвлеченное на врага - человека, позволит спастись ее коню от опасности.

Она ждала, надежно укрытая тенью толстой сосны, наблюдала игры света и тени, следила не прячут ли сероватые полутени в себе чужое, враждебное движение, прислушивалась внимательно к разным звукам и смотрела, как луна меняет цвет, поднимается в небо и плывет между верхушками деревьев и их стволами бледным, золотистым и маленьким апельсинчиком.

Оборотень выскочил на поляну, выметнулся неожиданно, принюхался, наступил на световое пятно и быстро ушел из него, бесшумно пошел по кругу. Он нюхал воздух, он искал противника. Играть эту роль выпадало ей, Ффарфр...

Оборотень шел по кругу, постепенно приближаясь.

Ффарфр ожидала, удивляясь, что оборотень был один, небольшого роста, хрупкого сложения, скорее волчонок, чем настоящий взрослый волк.

А волк уже выследил ее и подкрался близко. И неожиданно, и резко отступая, отскакивая в сторону, не опасаясь более показаться на освещенной луной земле, Фар громко сказала:

- Я тебя вижу и жду. Уже давно. Повернись ко мне и дерись!

Оборотень охотился на беззащитную добычу и шел по следу. Он не ждал засады или скорого ответного нападения.

Волк осел на задние лапы, сбился с ритма погони, помедлил, пригнулся к земле и завыл. Он старался что - то на общем волчьем языке сказать. Насмешливое или издевательски - торжествующее.



- Оборачивайся, если хочешь поговорить, - ответила ему женщина. - Я плохо понимаю язык незнакомых волков и мало говорю на Всеобщем Волчьем. И ты тоже не сумеешь понять мою речь. У меня неправильный выговор.

Оборотень медлил, затем принял решение и начал свое превращение. Из нарастающих, скручивающих тело волка волнообразных изменений, складывались, постепенно, очертания человеческой фигуры. При свете луны оборотни превращаются хорошо и быстро.

- Знала женщина и торопливо отводила глаза. И знала тоже:

- Увидеть до конца Превращение я не могу, голова кружится и теряется зрение.

- Уходи! - Услышала Ффарфр. - Иди прочь из нашего леса! Быстро! Или я буду драться и убью тебя!

- Здесь что - то не так. - Поняла женщина и посмотрела вперед. В пяти шагах от нее, на расстоянии хорошего прыжка сильного оборотня, закончила превращение и стояла, отдыхая, хрупкая, невысокая фигурка не женщины, а,скорее, девушки - подростка, чем охотника - оборотня.

- Я убью тебя, - Повторила девушка. - Уже начинаю! - Она стояла напротив, смутно белея под неяркой луной, обнаженным и тонким телом. Лунный свет скрывал все краски. Статуэтка из бледного фарфора стояла рядом, ругалась и злилась. Но нельзя было обижаться на игрушечную статуэтку, что была выставлена напротив Ффарфр.

- Магия оборотней питается луной, - вспоминала женщина. Под нарастающей луной оборотница особенно сильна. Могу ли я попробовать или договориться с ней о перемирии? Захочет ли волчица дать мне Слово, что не станет нападать?...

Слова девушки - оборотня противоречили ее хрупкому виду. И речь ее была уверенной, насмешливой, злобной.

Слова, проговоренные на языке людей не совсем правильно, несли в себе резкий и точный смысл.

- Подожди, - пробовала объясниться ещё раз Ффарфр. - Я не пришла в Лес, чтобы драться и не хочу никого убивать.

Я ищу Маугли. – Она пробовала выговорить точно имя Волка. Была не уверена, что смогла это сделать.

- Его здесь нет. – Ругалась и злилась собеседница. – Он Вожак и Вождь. Готовит в бой против людей нашу стаю. Он поведет ее завтра в бой. Ему доверили. А другие стаи будут сторожить и место боя охранять.

А когда он победит и станет Вожаком в человечьем Городе, я буду его Подругой, Главной Хозяйкой его Стаи и Матерью его детей.

- Я узнала тебя, Лай Лиин, - устало ответила женщина. – Ты выросла и изменилась. Но мы обе помним: Ты была маленькой и вместе с Маугли приходила на Общую Территорию, и я играла с тобой. И не обижала тебя никогда, ни тогда, ни после.

- Я помню, - прошипела собеседница - оборотень. – И говорю, уходи! Или я убью тебя.

- Хорошо же, - замедленно, чуть растягивая слова, сказала женщина. - Я жду. Я умею драться. И не боюсь схватки с женщиной - волком.

Она привычно защитила глаза, ожидая конца превращения, приготовилась к схватке, взяла меч и поняла, насколько устала. Постоянное напряжение всех чувств сегодня, ее утомило и отобрало силу. И меч в руке, не был привычным и легким, удобным охотничьим мечом с посеребренными, убийственными для оборотней насечками, а держала ведьмачка в руке меч военный, тяжелый, темный и железный, почти безопасный для оборотня в обличье волка. И оказался тот меч, вдруг показался он слишком тяжелым для ее непривычной к такой тяжести руки.

Ведьмачка покачалась из стороны в сторону, переступила на ногу с другой ноги, отыскивая равновесие и центр тяжести, регулируя и устанавливая дыхание. Оборотень ждала, выставляя вперед лапу переднюю.

Она грозно урчала, она собиралась напасть и была в тот момент настолько похожа на молодую пушистую домашнюю кошку, собирающуюся поиграть, что, наблюдая за оборотнем, Ффарфр не могла не улыбнуться.

Вспомнила. Давным - давно, дома, на Земле, у них жила годовалая молоденькая кошка, которую она сама звала Дашкой или, очень редко, Сволочью, а дочь величала Маркизой...

Избалованная с крошечного котеночьего возраста, молодая и самолюбивая кошка обожала скандалить и драться. Оседая на задние лапы и хвост, Маркиза привставала, освобождая передние, начинала махать в воздухе лапами, урчала громко на протяжной, злобной «боевой» ноте и выжидала удобного момента, чтобы наброситься на противника и всласть его поцарапать.

Главным удовольствием для Маркизы была игра и соблюдение боевых отношений и правил. Ведение боя начиналось всегда с одной позиции. Маркиза хваталась когтями за ноги.

Манера ведения боя ее новой противницы - оборотня была так похожа на кошачью, знакомую, что Ффарфр не могла не улыбнуться...

Улыбка, кажется, только подстегнула оборотня. Она бросилась вперед. И была настолько быстра в бросках, ловка, почти неутомима, что женщина задохнулась и поняла, что проигрывает бой, и долго ей против оборотня не продержаться. И меч ее, без насечек, обыкновенный, железный, темный, помогал ей мало. И ранить оборотня серьезно, тем более убить, меч, пожалуй, не мог.

Серебро оставалось единственным металлом, который, проникая внутрь тела оборотней, замедлял внутренний обмен, процессы мгновенного излечения и восстановления, что единственно только серебряным оружием или оружием с серебряными насечками, оборотня можно было сильно изранить или убить.

- Я долго этого темпа не выдержу, - знала женщина. - Меч слишком тяжелый для меня, и сбалансирован он неверно. Что делать? - Ответ нашелся неожиданно.

От броска оборотня и мгновенного отступления ведьмачки, меч вывернулся вдруг из руки и, блеснув тускло, неяркой серебристой полоской улетел в кусты. Оборотень завыла, призывая победу, и неторопливо, и крадучись, пошла по кругу, приближалась, готовясь к заключительному, победному, броску.

- Стилет, - спохватилась женщина, вытащила из - за голенища острое лезвие, блеснувшее в лунном свете ярким серебром, и благодарила мысленно Мастера Мечей за помощь и заботу. Оборотень увидала серебристое оружие, озадаченно смолкла, нападение отменила, кружила в отдалении, вокруг, растерянная.

- Серебряное лезвие, - поняла ее противница. – Я могу убить волчицу теперь. Но разве я пришла в лес поэтому?

О том, что в кармане кожаного камзола, хранился шелковый, прочный шнурок, женщина помнила всегда. Но лишь имея в руке серебряное лезвие, волков -оборотней останавливающее и отпугивающее, она могла попробовать свой план осуществить.

- Я просто секта ту;гов -душителей какая - то( индийские специально - подготовленные убийцы, как ассасины в арабском мире, но меньше известные), - отстраненно думала женщина о себе и играла кинжалом, отвлекая внимание волчицы.

Фар нашла момент, набросила шнурок на шею волчицы, резко дернула, затянула. - В Древней Индии меня бы непременно оценили. Но, может быть, я перепутала миры и мне туда…

Волчица легла на землю без стона и вздоха. Затем стала превращаться. Утонченно -нежными становились когтистые лапы и превратились в человеческие руки. Исчез хвост.

- Я не сломала ей, надеюсь, шею? – Подумала женщина и осторожно наклонилась, рассматривая повреждения. – Тогда плохо, совсем плохо. Восстановление оборотня затянется надолго. Я могу не успеть.

Фар порезала себе стилетом руку, повернула волчице голову, открыла оборотню рот, стряхнула туда несколько капель своей крови, проследила, чтобы кровь попала внутрь. Волчица дернулась, застонала.

- Все в порядке, - решила женщина. - Волчица жива. – Ффарфр оцарапала стилетом оборотню руку, припала губами, слизала несколько теплых капель крови.

Успела подумать про себя:

- Лишь бы у меня на чуждую кровь аллергического приступа неслучилось. - И ждала, замирая, секунду, две. Затем приложила моментально подживающий порез оборотня к своей ране, смешивая кровь, затем сказала;

- Мы одно СЕСТРИНСТВО с тобою теперь. Я смешала нашу кровь и даю клятву. Луна видит. Луна нас слышит. Луна знает теперь. Мы сестры. И накажет виновного за нарушенную клятву.

Оборотень приходила в себя. Слабо дернулась, застонала. Затем с трудом села, растрепанная, взлохмаченная, огляделась по сторонам.

Предупреждая возможный бросок и новую схватку, женщина протянула вперед кровоточащую руку и повторила:

- Мы сестры. Луна услышала.

Оборотень слабо взвизгнула, кивнула головой, тронула руками поврежденное,опухшее горло, откашлялась, сказала хрипловатым, неуверенным голосом:

- Дай мне свою руку. Я рану залижу.

А потом были поиски места для ночлега, костер, общие ужин и разговоры. Раны и болячки оборотня заживали моментально, почти на глазах. И рана Ффарфр на руке, долго и болезненно кровоточившая, после зализывания успокоилась, подсохла, стянулась корочкой, перестала болеть.

- Быть может вместе с кровью оборотня, я приобрела и чуточку его неуязвимости, и переняла часть способностей? - Женщина вздохнула. После ужина она почувствовала себя отдохнувшей и сытой, поэтому повеселела и успокоилась.

И был долгий разговор. Оборотень выслушала старшую подругу и согласилась быть рядом в из будущем деле, вместе с ней. А Ффарфр начинала надеяться.

Сейчас оборотень спала. И спал рядом, стоя, конь, вернее, дремал, чутко поводил ушами, прислушивался.

Глубокая ночь хозяйничала в Лесу и успокаивала весь лес, заставляла его сохранять покой до утра, которое где - то собиралось и откуда - то спешило навстречу новому дню и на смену ночи, пока еще невидимое и неощутимое.

И только женщина делила бессонницу, тишину и темноту ночи напополам с небольшим костром. Да луна, иногда, наблюдала, то показываясь, то прячась в разрывах мнжду облаков.

Луна присматривала за всем: за спящим Лесом, не только за двумя бодрствующими полуночниками: женщиной и ее костром. Затем усталая луна ушла с небосклона, уступая свое дежурство второй луне.

- Одновременное появление в небесах двух лун, - вспоминала Ффарфр старую книгу наблюдений за небом, прочитанную ею недавно, во время выздоровления в лечебных палатах Мастера Исцеления Майо - предвещает войну, глад и мор. Как хорошо, что наша совместная с Лай Лиин экспедиция находится всегда под благосклонным взглядом одной луны.

В ближайшее время луны в небесах, кажется, пересекаться не собираются. А мне надо совсем немного времени, чтобы вмешаться, и предотвратить ненужную, Большую Войну. Но, может быть, мне и не нужно вмешиваться завтра утром. – Подумала женщина.

- Войны приходят и проходят. А Лес остается. И каждую осень, снова и снова, опадают пожелтевшие, больше ненужные деревьям, листья. И наступает та, особая, осенняя тишина, в которую, как в мягкую вату безболезненно проваливается все: обида,разочарование, боль.

Я могу теперь жить в лесу всегда. Слушать его тишину. Дружить с оборотнями. И знать, что мне нет больше дела ни до людей, ни до дел их, непонятных и воинственных.

С этими мыслями, незаметно для себя, она уснула. Но приснившийся сон, оказался кошмаром, в котором она блуждала посреди своего одиночества, абсолютно одна, с точным знанием того, что ни рядом, ни поблизости, ни вдалеке, на всей земле не осталось больше ни одного человека. От ужаса, кошмара, холода и одиночества она проснулась.

И поняла, что во сне сбросила с себя плащ и отодвинулась от теплого бока оборотня.

Полежала немного, успокаивая часто и быстро бьющееся сердце. Прислушалась к ровному и спокойному дыхание оборотня и собственного коня.

Монотонному потрескиванию углей в догоревшем, гаснущем костре. И незаметно задремала вновь...